Сотрудники трех министерств выстраивали логистику визита статусной делегации из Москвы, а Сергей Константинович, глава москвичей, взял и спутал все карты.
– Да чего нам эти самолеты-вертолеты! С птичьего полета всё гладеньким выглядит, ровненьким. По земле надо, господа-товарищи, по земле-матушке. – И, узнав, сколько до стройки, развел руками: – Ну и чего ради трех сотен верст с копейками на небо забираться? Доедем!
Ему пытались объяснить, что дорога неважная, уйдет не четыре часа, как считал Сергей Константинович, а все восемь, но он не слушал. Да и попытки были, надо признать, слабые, осторожные – Сергея Константиновича боялись.
Это внешне он выглядел добродушным, говорливым дяденькой, на деле же – строгий, суровый, а порой и безжалостный государственный муж. Не раз многочисленные враги пытались накопать на Сергея Константиновича компромат, свалить с кресла, но не получалось. Честный, живущий на положенную зарплату, не высовывающийся без необходимости, зато упорно делающий свое дело. Потому, наверное, и пережил в аппарате правительства пять премьеров, многочисленные реорганизации и чистки…
Сергей Константинович много ездил по стране, и везде, где бывал, после его пребывания вскипала деятельность, повышались показатели, наращивались темпы. Правда, на время. И в правительстве вздыхали: «Было б у нас двадцать таких – мы б не узнали России».
В крае приезда этого человека ждали со страхом, но и с надеждой. Знали – если он увидит, что там-то и там-то действительно недостает финансирования, возникают объективные, непреодолимые для региональной власти сложности, то поднимет вопрос в самых высоких московских кабинетах, поможет, пробьет…
С возведением завода дела были плохи. Оно почти застопорилось в последние месяцы.
Строительство велось в рамках частно-государственного партнерства, поэтому разобраться в том, кто за что отвечает, кто во что вкладывает и главное – когда вкладывает, было очень сложно, а может, и невозможно. Региональная власть, местные органы федеральной власти и частный бизнес постоянно спихивали ответственность друг на друга.
В борьбе за право встретить Сергея Константиновича у трапа самолета победили региональные – краевые – власти и теперь тешили себя мыслью, что московский чиновник высшего эшелона будет к ним помягче. Конечно, всыплет, найдет за что, но не так сильно, как бизнесменам и федералам, которые, сидя здесь, в четырех тысячах километров от столицы, на всё забили…
Пока первый замгубернатора вёз Сергея Константиновича с его командой из аэропорта на быстрых и легких «Ауди», в городе торопливо готовили колонну «Тойот» – внедорожников для похода на стройку. Механики проверяли транспорт, девушки и юноши из администрации загружали багажники водой, едой, теплыми вещами на всякий случай – в конце мая вечера и ночи случались у них здесь очень прохладными.
Мелкие начальники администрации дрожали, чтобы ничего важного не забыть, – иногда отсутствие шариковой ручки под рукой может привести к катастрофе, – а губернатор переживал, что по пути Сергей Константинович возьмет и потребует везти его не сюда, а к кому-либо другому. Конкурентов у губернатора здесь полно…
Нет, довезли благополучно, прямо к серому, циклопического размера зданию бывшего крайкома КПСС, где теперь располагалась администрация края.
Сергей Константинович тяжело – под семьдесят все же – выбрался из машины, глянул на здание, поморщился:
– М-да, замок Волондеморта какой-то. Что должен чувствовать человек, на него глядючи? Какой подъем духа? Эх, господа-товарищи, в прошлом веке живете. Повсюду стали в веселые цвета дома раскрашивать. Гляньте, какая в Хантах администрация – лебедушка! А вы тут…
Замгубернатора кивнул помощнику: «Запиши». Знал, что Сергей Константинович ничего не говорит просто так.
Губернатор встретил гостя-инспектора на крыльце, пригласил выпить чаю. Тот отказался: