В марте был теракт в метро. Появились «синие ведерки». В Луизиане колоссальная утечка нефти, изуродованные флора и фауна, грунт пропитан нефтью на несколько метров. В Кемеровской области взрывы на шахтах. Алексей знал, как это бывает. Повезет тому шахтеру, которого убьет взрывом. Хорошая, легкая смерть. Хуже, если тебя завалит, отрежет от выхода. Еще веселее, если запасной выход заварен, предусмотрительным начальством, для поддержания дисциплины во время рабочего процесса. К этому надо прибавить – первое, что происходит после взрыва, отключаются насосы. А без них, можете поздороваться с грунтовыми водами, на глазах прибывающими в шахту. Но, даже утонуть не получится быстро, ведь научная мысль не стоит на месте, у каждого шахтера есть «самоспас». В нем можно дышать и под водой. Не очень долго, но достаточно, чтобы сотню раз успеть вспомнить свою бессмысленную жизнь и столь же бессмысленный конец.
В июне, обезврежена банда «партизан». Так же обезврежена банда Цапков, вырезавшая целую семью, включая детей. Вроде банда имела связи с местной администрацией. Вроде, вроде, вроде. Не вроде только одно: полиэтиленовые мешки всегда для шахтеров, комбайнеров, женщин, стариков и детей.
Скандал вокруг прокурора Галикина. Сын прокурора сбил женщину на пешеходном переходе. Как показало расследование, женщина переходила дорогу, нарушив главное требование правил дорожного движения, она не удостоверилась в том, что дорога свободна от транспорта.
Алексей давно понял важное правило в жизни. Никогда не имей своего устава в чужом монастыре. Из чего следовало другое, не сложное заключение, что нельзя позволять чужому уставу существовать в твоем монастыре. Так устроен человек. Человеку свойственно иметь рабов. И если это не происходит, то не по воле или желанию самого человека, а исключительно под воздействием неблагоприятных обстоятельств. Таких, как, например, закон, если он, не приведи господи, работает. Однако и на этот случай в арсенале человека есть спасательный круг – двусмысленность. Можно платить людям зарплату, но ни в коем случае она не должна накапливаться. Платить нужно столько, чтобы человек сразу все потратил. Нельзя, чтобы деньги становились инструментом в руках твоих рабов. Денег у них в руках должно оставаться ровно на еду. Рабы работают за еду.
Проснулся он мгновенно. Открыл глаза, уставился в потолок. Перевел взгляд на экран телевизора, шли новости. Звук очень тихий. Голова чистая, как воздух в комнате. Алексей понял, что первое, что он приобретет, подыскав сносное жилье, это кондиционер. Повернул голову. Женщина глубоко спала, оттопырив губы, расслабив щеки, тихо похрапывая. Волосы на ее голове растрепались, складки на слежавшейся коже стали заметны еще сильнее, чем днем. Сейчас она выглядела на все сорок, а то и больше. Старая тетка. Но Алексей не испытал брезгливости или неудовольствия от этой женщины. Первая мысль была, когда он посмотрел на нее, что неплохо потрудился вечером. Получилось измотать старушку. Возбуждать она перестала уже после второго раза, но он легко настраивался, вспоминая знакомых девчонок. Возможно, и год армейских воздержаний сказался, и возраст. Пусть это не было душевным, и даже физическим желанием именно этой женщины, но само по себе желание было. А для человека знающего цену своим желаниям, все остальное дело техники.
Алексей выбрался из-под одеяла, посмотрел на спящее лицо женщины, прошел в ванную, но передумал. Зайдя в кухню, посмотрел на кофеварку, но и тут, решил, что не время заниматься шумными делами. Он пошел слоняться по квартире. И чем дольше и подробнее он все осматривал, тем очевиднее было, что его восхищают не сами вещи, а то, что они не его, но сейчас в полной его власти. Вещи дорогие, даже страшно подумать, сколько может стоить музыкальный центр, или установленный рядом домашний кинозал. Кожаный диван, непомерного размера телевизор. Шкафы и шторы, все здесь дышало богатством и властью. Властью над собственной жизнью, над своей непокорной судьбой. И вот в эту минуту, это все вдруг оказалось во власти другого, чужого человека. Алексей кивнул собственным мыслям. Богатство не ценит слабую руку. Оно, как придет, так и уйдет к тому, кто сильней.
От внимательного взгляда Алексея не ускользнуло наличие в квартире в прихожей мужских вещей. Тапки большого размера, мужской зонт, за вешалкой, и длинный, черный плащ. Да и кольцо на пальце женщины подтверждало простую догадку – она замужем.
Алексей вернулся в комнату, с домашним кинотеатром. Походил из угла в угол, затем зашел в спальню. Женщина спала. Снова ушел в комнату, открыл и закрыл шкаф, подвигал ящики в тумбочке. Он не искал ничего конкретного, просто ему нравилось все здесь трогать. Везде царил аромат ее духов, он исходил и от найденных ее вещей и от платьев в шкафу. Аромат был ее, а хозяин здесь сейчас другой. В какой-то момент Алексею начало все это надоедать. Он хотел было сварить себе кофе, но не стал. Ему не хотелось, чтобы женщина просыпалась. Он не хотел с ней говорить, не хотел заниматься с ней сексом, не хотел ее видеть.
Решил уже идти одеваться, как что-то сверкнуло из-за стеклянных дверей шкафа, в который был встроен музыкальный центр. Там рядами стояли диски, несколько книжек, внимание привлекла шкатулка. Это ее замочек подмигнул ему камешком, вставленным в замочное ушко. Алексей открыл ее и замер. Ничего сверхъестественного он там не увидел. Ничего такого, чего нельзя было ожидать. Просто ему понравилось увиденное. Таким и должно быть содержимое шкатулки небедной семьи. Какие-то документы, пара каких-то карточек, золотые украшения и пачка денег, припасенная на всякий случай. Алексей достал пачку купюр, закрыл шкатулку, поставил на место, закрыл дверцы шкафа.
Он крутил пачку денег в руках, не в силах разобраться в нахлынувших чувствах. Он держал в руках свой идеал, свою святыню, своего кумира. Свой главный инструмент, для начала собственного дела. Дыхание участилось, сердце отозвалось в висках. Он коротко глянул в сторону спальни и тут же отвернулся. Ему показалось, что он начал излучать такую мощную энергию, что она может разбудить женщину. Трудно будет объяснить ей, что взял деньги просто посмотреть. В голове мелькнула мысль, а мог бы он убить эту женщину во сне, за эти деньги, но мысль исчезла из головы так же стремительно, как и появилась. Алексею не требовалось отвечать себе на этот вопрос. Он знал, что сейчас все здесь его, а она дрыхнет, и проявляет слабость. Ее муж, проявил слабость, женившись на дуре и шлюхе.
Алексей, быстрым шагом, вышел в прихожую. Сунул деньги на обувницу, затем, передумал. Если она проснется и будет наблюдать, как он одевается, то не получится забрать деньги. Он сунул пачку в трусы. Если что, можно отвернуться. Прошел в спальню. Женщина спала. Первым делом натянул штаны. И от души отлегло. Дальше одевался не спеша. Женщина не проснулась. Он беззвучно покинул квартиру, прикрыл за собой дверь, и, не чувствуя ног, кинулся к лестнице. Ему не нужен был лифт, чтобы спуститься один этаж. Быстро разобрался с кнопкой, открывающей подъездную дверь. Консьержа видно не было. Да все это и неважно. Даже если будут искать. То, что о нем известно? Ничего. Но даже если случится чудо и найдут, то что? Кто сказал, что это их деньги? Это его деньги. Он больше имеет на них прав. Они его. Шагая по пустынным переулкам московского центра, Алексей упивался своим состоянием. Этой эйфорией. Он не искал денег, они сами его нашли. Они знают, что он ценит их и достоин их больше, чем прежние владельцы. Поразмыслив о своей случайной знакомой еще минуту, Алексей выкинул ее из головы. Выкинул раз и навсегда.
Теракт в Домодедово. Чудовищное землетрясение в Японии. Весь год гуляет «арабская весна», и дает всходы, рабовладельцы делятся властью с парламентами. Убит Каддафи. Всплеск протестного движения, массовое выступление на «Болотной площади».
Массовая драка, есть пострадавшие. В драке принял участие сын прокурора Галикина. Проверка показала, что молодой человек оказался на месте происшествия случайно, просто ужинал со своей знакомой в ресторане по соседству.
Никогда не имей своего устава в чужом монастыре. И ни в коем случае не допускай чужого устава в своем. Железный закон. Закон мироздания. Проблема лишь в том, что мало на этой планете мест, где еще не успел распространиться чей-нибудь монастырь. Но из этого один не сложный вывод: можно трудиться и в чужом, а свой можно иметь не очень большой.
Дела у Алексея пошли как нельзя лучше. И даже, когда он понял, что все же влез на чужую ниву, его это не сгубило. Ведь он знал главное правило – не устанавливать своих правил. Нашелся хозяин, ну что ж, значит, так тому и быть…
Едва обретя столь нужный первый капитал в квартире стареющей нимфоманки, Алесей взялся за дело. Он не тянул и дня, не терял даже часа на то, чтобы хорошенько поесть в каком-нибудь кафе. Он не мог вспомнить, перекусывал ли вообще в первые три дня. Заподозрил неладное, лишь, когда ремень на любимых джинсах перестал их держать. Глянул и понял, что кончились дырочки для утягивания.
Первые шаги были просты в исполнении. Давно и многократно продуманы. Осталось только реализовать, привести план в действие. И этому процессу Алексей отдался полностью. Самым первым делом, он снял квартиру в Химках. Его мало интересовали потуги местного населения спасти какой-то там парк, о чем рассказывалось в многочисленных листовках, у него было дело поважнее. Надо было найти микроавтобус. Права у Алексея были давно, это важный инструмент для работы и он их хранил тщательно. Благодаря интернету удалось легко найти варианты аренды нужного автомобиля. Алексей набрал номер компании с самыми умеренными ценами.
Затем без оглядки, без остановок, на всех порах он полетел на восток Подмосковья. Маршрут был не только продуман, был записан телефон помощницы. Молоденькой проститутки Веры. Да и опросы других участниц древнейшей профессии, показывали, что, помимо приезжих из ближайшего зарубежья, основным поставщиком живого товара для Московских улиц, был именно восток области. Алексея не интересовало, с чем это связано, ему нужно было направление и оно было.
Ни без труда выбрался из города, дальше дорога была свободна. Гудел мотор, по сторонам проносились деревья, проблески пустых полей, покосившиеся домики частных секторов. Временами это однообразие прерывали, невесть откуда взявшиеся, на этом не самом престижном направлении застройки богатых элитных коттеджей. Но они, как черный листок, в зимнюю стужу, сорвавшийся со своего дерева слишком поздно и не к месту, не могли нарушить общей картины однообразия. Они появлялись и пропадали, как сон, как лишняя и ненужная реальность. Дальше снова летели деревья, поля, осевшие избенки.
Добравшись до Орехово-Зуевского района, Алексей сбросил скорость, прижался вправо и, найдя, удачный пяточек для парковки, остановил свой микроавтобус. Дотянулся и взял телефон, лежавший на правом пассажирском сидении. Не задумываясь, не прикидывая, что будет говорить, набрал номер. Она ответила не сразу. А он не тянул резину с расшаркиванием, напомнил о себе, как договаривались о встрече. Она не была в восторге, эмоций особенных не выказывала. Но дала согласие, и теперь он ждал действий.
– Я заеду, поедем дальше, – коротко рубил Алексей.
– Я еще не дозвонилась до девчонок, – неуверенно тянула Вера.
– Отсюда дозвонишься, – снова рубанул Алексей, – не дозвонишься до этих, дозвонишься до других. Бабло уже вложено, времени нет. Запрыгивай, походу разберемся, кому звонить. Мне старшая нужна, когда дела пойдут. В первый месяц, минимум полторы сотки поднимешь, не считая своих личных подработок. И подработки будут не с лошней, а с людьми серьезными. Тебе бабки нужны?
– Да, – Вера начала оживляться, – я ничего не говорю…
– Не надо тянуть время. Садимся, едем. Уже завтра первые бабки считать будем. Я уже хату снял, у тебя своя, отдельная комната. Все, бабло уже влито, дело пошло. Ты или в теме или нет. Мне тебя уговаривать, какой резон? Я тебе звоню, потому что обещал. И ты район знаешь…
Женщины не любят, когда на них давят. Они хуже поддаются прямому давлению, но значительно легче манипулированию. Алексей сбавил темп.
– Мне нужна твоя помощь. В конце, концов, покатаешься со мной день, если хочешь, соскочишь. За этот день я тебе плачу пять тысяч. Только за то, что ты мне район показываешь…
В тоже время женщине нельзя предлагать принимать решение. Они не любят, когда на них давят, но и когда заставляют самих принимать решения, тоже не любят. Их решения, это тема интимная.. Алексей решил просто дождаться результата работы крохотного женского мозга, рисующего картины покупок в рамках пяти тысяч. Долго ждать не пришлось.
– Давай, через десять минут, – сказала Вера.
– Уточни адрес, сейчас подъеду.
Как и любое дело, которому отдаешься полностью, всей душой, разумом, дело Алексея пошло в гору. Вера несильно помогла в подборе кадров. Но Алексей ни на кого и не рассчитывал. В своем «монастыре» ты сам должен быть хозяином. Они покатались по Подмосковью, добрались до Владимирской области, заглянули и туда. Алексей методично объезжал все сгустки цивилизации и несильно тушуясь, останавливал машину и подходил к девушкам, которые оказывались в поле зрения. Он коротко, и доступно, обрисовывал предложение. Если они садятся в машину, то со следующего дня работают в Москве. Жилье уже организовано, решение всех проблем он берет на себя. Враждебных реакций на предложение не было. Были отказавшиеся, сомневавшиеся, но были и согласившиеся. Через несколько часов автобус был полон.
По дороге обратно в Москву, Алексей неохотно вступал в дискуссию. На вопросы отвечал коротко. Девочки и не лезли к нему, они осваивались, знакомились, припоминали общих знакомых, ворковали на свои девчачьи темы.
Снятая в Химках квартира оказалась не тем хрустальным замком, который обрисовали в своем воображении некоторые из новых сотрудниц. Но Алексей не спешил извиняться или, что-то объяснять. Он предложил им располагаться и составить список всего самого необходимого и ушел. Перед уходом сказал, что им даются сутки на отдых. На следующий день он привезет им все, что они закажут, пожелания должна будет передать Вера, а следующей ночью начнется нетрудная и очень доходная работа.
Так, изнутри, Алексей видел истинно женский коллектив впервые. Он наблюдал со стороны и общался в своем родном городе и с проститутками и с теми, кто их крышевал, но вот так, в святая святых, в самом гареме, он не бывал. Нельзя сказать, чтобы ему нравилось управлять ими, но и отвращения процесс не вызывал. Тут был другой, новый уровень. Ощущение своей вотчины, своего «огорода», своих рабов, вот что наполняло душу новым, доселе неизвестным чувством радости. Какой-то особенной, высшей. Дающей легкость, уверенность. Будто мысли, уверенность, жизнь и сама красота, тех кто тебе подчиняется частично переходят и тебе. Ты даже сил прибавляешь. А уж если твой «огород» еще и дает всходы, прибыль. Это чувство и описать невозможно.
Дела шли. Женский коллектив оказался очень жизнестойким, самоорганизующимся и самодостаточным. Одни уходили, некоторых изгоняли, кого-то звали и те приезжали. Алексей подсчитывал возможную прибыль так, следил за тем как работает на трассе одна из девочек, составлял упрощенную статистику, а затем требовал половину оборота. И они отдавали. Спокойно и даже радостно. Иногда он врал, что проплатил какому-то начальнику местного отделения полиции. Он это делал после того, как девочки жаловались, что в такую-то смену их часто задерживают. В такие дни он забирал больше, и они также безропотно отдавали. Результатом стало то, что девочки стали все реже жаловаться на поборы и задержания в полиции, предпочитая решать вопрос самостоятельно.
Проблема пришла позже. Когда Алексей решил выйти на новый уровень и создать квартирный притон. Он успел поработать и в этом режиме и даже снял еще пару квартир, продолжая расширять бизнес, вот тут и пожаловала контрольная закупка. Притон накрыли, девочек забрали. По счастью, они успели его предупредить. Материальные потери были небольшие. Плохо было то, что с притоном, ты теряешь мобильность. Публичный дом, как статус, тут ты виден и подвержен удару. Перестаешь контролировать ситуацию. Однако оставаться только на улице, уже казалось мелким. Да и там менты начали интересоваться таинственным хозяином конкретных девочек.
В тот момент до Алексея и стало доходить, что совсем пустых мест нет, появилась информация, что его уже хотят видеть менты. И не для простого знакомства. Со слов девочек менты уже знали и его имя и частенько задавали вопросы о нем, и передавали послания с требованием выходить на контакт, пока они сами не вышли. Алексей не хотел контактов, потому что не собирался становиться чужим рабом. И воевать за место под солнцем он тоже не собирался. Надо было принимать решение…
Момент истины случился дождливым днем, когда Алексей катился на недавно приобретенном минивэне. Новых девочек он нашел по социальным сетям. Была переписка, переговоры, намеки и вот три настоящие красавицы сидели в машине. Все более или менее образованные, модельной внешности. Не затасканные, без следов разгульной жизни. Даже застенчивые. Девушки ехали на работу, чтобы поднять Алексея на новый уровень хозяина элитных эскорт услуг.
Он заметил старенькую Нексию севшую на хвост. Сначала думал, что показалось, но машина шла неотрывно. Сильно не приближалась и не отставала. Впереди был отрезок дороги, пробиравшийся сквозь лес, с минимальным количеством населенных пунктов, и те были расположены в стороне. Алексей не беспокоился, он еще не был до конца уверен, что едут за ним. Когда он окончательно понял, что все же сбываются худшие предположения, было уже поздно. После одного закрытого поворота, и перед следующим, на отрезке с минимальной видимостью в обе стороны, Нексия быстро прибавила ходу, догнала минивэн Алексея, поравнялась, из открытого окна показалась рука с пистолетом. Смуглое лицо, глянуло на Алексея спокойным взглядом и, махнув рукой, показало, чтобы тот остановился.
Страх это такое чувство, которое нападает, накатывает на тебя, словно лавина. Сколько не строй заградительных сооружений, природа всегда сметет их. Страх не знает и не считает нужным учитывать твою крутизну и деловые качества. Когда тебе угрожают пистолетом, ты теряешь способность трезво мыслить и спокойно смотреть в глаза собеседнику. Ты тушуешься. Даже если тебя самого это раздражает, сделать с этим ничего невозможно.
Алексей остановил машину. Девушки занервничали, о чем-то его спрашивали, но он молчал. Единственное о чем думал, что нельзя дрожать. Это плохо. Это разрушит и испортит больше, чем если просто испугаться и не дрожать. Но пальцы все равно предательски дергались, а ком в горле стоял непреодолимой преградой для ровного звучания голоса. Скажи он хоть слово, знал точно, его сразу раскроют, как типичного труса и ничтожество. И поэтому, расслабив лицо и не произнося ни слова, Алексей, остановил машину и открыл окно.
Пусси Райот – панк молебен. Волна детских и подростковых самоубийств. Жуткое убийство подозреваемого полицией – массовое снятие с должностей высших чинов УМВД. Битва на «Марше Миллионов». Северная Корея провозгласила себя ядерной державой. Вступает в силу закон о прямом назначении губернаторов. Закон о митингах. Трагедия в Крымске. Президент спасает стерхов. Массовое убийство школьников и учителей в штате Коннектикут. Обама отменил поправку Вэника о возможности вводить санкции против государств и тут же конгрессом принят закон «Магницкого», вводящий санкции против чиновников, подозреваемых в причастности к смерти Магницкого. В ответ принят закон «Димы Яковлева». Продолжается рост необеспеченного кредитования.
Прокурор Галикин обратился к непорядочным журналистам, распространяющим пасквили на его сына. Он заявил, что сын является честным, успешным бизнесменом. А все попытки опорочить его имя, лишь желание сделать себе политический пиар.
Алексей выключил телевизор и задумался. Он не хотел и даже не стремился покупать квартиру. Он уже мог позволить себе думать об этом, но душа не лежала. Квартира это якорь. Он доверялся интуиции. Квартира, это домик фермера, когда у тебя уже есть статус. Когда есть «огород». Когда права на него закреплены и всеми приняты. Пока это не так, не стоит ставить указатель с местом своего постоянного пребывания.
Он снимал жилье в спокойном районе, квартиру мог позволить себе просторную с хорошим ремонтом. Кондиционер, обилие бытовой техники, ковры и модная, дорогая мебель уже были. Для комфорта физического этого вполне хватало.
Алексей помнил, как его поймали на безлюдной дороге, как пересадили из минивэна в старую Нексию, а его машину погнал чужой мужик. Как его и трех девушек отвезли в какой-то дом, как его пугали, орали, и даже немного били. Он в ответ молчал и ждал развязки. Он тогда почувствовал, что жизни ничто не угрожает. Такие вещи чувствуешь, а значит, будет какое-то предложение. Залез в чужой «монастырь», значит, попросят покинуть или предложат должность раба. Предложили должность. По словам мужиков, Алексей забрал когда-то какую-то девочку, которая была чьей-то, то ли дочерью, то ли матерью, он не понял, да и не вникал. Он ждал предложения. А предложение было таким: его работа сутенера давала возможность распространять наркотики. Возможно, дело было не в сутенерстве, а в его личных качествах организатора. Алексей легко согласился. Он понимал, что заставить его делать это трудно. Старательно изображал животный страх, которого, когда он понял, что убивать не будут, уже не было. Прикидывал возможные дивиденды и соотносил их с опасностью уголовной ответственности.
И это, новое дело завертелось, словно самостоятельная жизнь. Как и в деле торговли женским телом, здесь было легко уйти в тень и ставить на ключевые должности своих рабынь. Однако полного покоя не давала мысль, что за такие действия Российский закон, в отличие от «вовлечения в проституцию», предлагал значительно большие сроки, а следовательно и более высокие награды тем, кто раскроет подобное преступление. Даже за малолетнюю проститутку получишь меньше, чем за продажу грамма героина старому тупому наркоману.
Юридическое поле, это тот же «монастырь». Сектор с маленькими сроками, стоит мало, его и охраняют слабо. Монастырь с большими сроками, охраняют соответственно, ведь он и приносит доход соответствующий. Изучив и прикинув план действий, Алексей попробовал эти новые, неизведанные воды. Очень осторожно, с десятью оглядками, трусливо шарахаясь от каждой тени и дурного предчувствия. Однако, после второго месяца эксперимента, доход его вырос в столь значительных масштабах, что мысли о безопасности, стали вытесняться мыслями о планировании. Страх, сменила осторожность.
Уже налаженный бизнес ночных бабочек, оказался как нельзя кстати. Еще вчера стоявшие под серьезным сомнением сотрудницы, явно злоупотреблявшие спиртным, а так же подозревавшиеся в наркомании, теперь казались Алексею спасательным кругом, основным костяком. Для стремительного продвижения нового направления деятельности можно было выбрать именно их.
Поговорив с девочками, Алексей пришел к выводу, что дело не такое уж сложное. Схема работы давно придумана другими. Самый опасный момент – момент продажи максимально разбивается на отдельные операции, координируемые при помощи смс. Даже при контрольной закупке, прямых улик не должно быть. Товар прячется, затем покупателю отправляется смс. Кто-то делает «закладку», кто-то, потом, в случайном месте, например у окошка дежурной аптеки, забирает деньги. Все просто.
Алексей менял места и районы работы, старался работать и выводить своих распространителей только на постоянных клиентов. Как мог, устранялся от личного участия. Даже самый факт получения денег от уже реализованного товара, он усложнил до нескольких этапов. Деньги перетекали на карту, затем с карты на карту, использовались карты разных банков. Карты были оформлены на нескольких девочек. Он никогда не обналичивал с одной и той же карты. Никогда в одном и том же месте. Всегда ночью и всегда закрыв лицо от камер. Расстраивало то, что много денег терялось. Терялось при продажах, при перекачивании по картам. Сам товар разворовывался нещадно. Изменить это можно было лишь тщательным контролем, но это привело бы к лишней опасности. Но процесс шел. Распространителей время от времени хватали, пара девочек уже были под судом. Алексея это волновало мало, его волновали только ровные пачки денег, которые стремительно копились в квартире.
Алексей лично, своими руками выштробил в стене место для тайника, тщательно вычистил и выровнял его, создал маленькую комнатку своему фетишу. Пересчет и перекладывание денег было для него праздником. Он отводил на это целый день. И чем меньше становилось свободного места в тайнике, тем меньше волновала Алексея опасность. Внимание его притупилось. Мысли уже рисовали картины дальнейшего развития. Данную деятельность надо было заканчивать, Алексей это чувствовал. Надо было только придумать, на что переключиться. Криминал хорош только для первого капитала, но дальше надо создавать бизнес, который будет давать стабильные доходы. Который будет в постоянном тренде. Пусть не таком стремительном, как любой связанный с криминалом, но прибыльный и способный к развитию.
Первое, что приходило в голову, это торговля. Лучший вариант сделать сеть магазинов, раскрутить название. Нравилась так же идея грузоперевозок. В этом случае можно было бы выйти на родные места, связаться с местной братвой, и попытаться реализовывать в Москве и Подмосковье древесину. А может дотянуться и до перевозок китайской продукции, активно занимавшей Московский рынок.
Для того, чтобы просто набить руку, разобраться с возможными подводными камнями, а заодно и начать потихоньку легализовываться, Алексей решил открыть один пробный магазин. Он готов был платить все налоги, ничего не избегать, собрать все нужные бумаги. Возможные оптимизации и вопросы связанные с решением дополнительной прибыли придут уже походу дела. Сначала надо было погрузиться в атмосферу честного и законопослушного бизнеса.
Он снял помещение, подписал и оплатил договор аренды. Даже одарил административное начальство. Тематически выбор сделал в пользу бытовой химии. Товар не самый прибыльный, но дорого начало. Была проведена пробная закупка, за прилавком уже стояла новая продавщица. Своих сотрудниц из параллельной, теневой жизни, Алексей брать на работу не планировал. Он вообще планировал в нужный момент собрать последний раз деньги и просто исчезнуть.
Не меньше часа Алексей стоял и смотрел на вывеску своего нового магазина. На двери висела табличка – «открыто». Но, как назло никто не торопился приходить и покупать товар, который предлагала новая компания Алексея. После часа пустого ожидания, появился первый потенциальный покупатель. Не в силах сдержать эмоций, Алексей вошел следом за мужчиной в свой магазин и стал рассматривать витрины с парфюмерией. Слух его был настроен на покупателя, в ушах звенело от напряжения, но покупатель не спешил говорить с продавщицей. Алексей, не выдержал и повернул голову. Каково же было его удивление, обнаружить мужчину в метре от себя, при том внимательно наблюдающего за самим Алексеем. Это сбило с мысли, заставило растеряться и даже кинуть взгляд молящий о помощи на продавщицу. Та, милая женщина лет сорока, нанятая по объявлению и имевшая немалый опыт в продажах и общении с людьми, не нуждалась в дополнительных пояснениях. Она тут же пришла на помощь, своему хозяину:
– Вы, что-то хотели, молодой человек? – окликнула она странного покупателя.
– Хотел пообщаться с хозяином вашего магазина, – неожиданно ответил тот, не сводя глаз с Алексея.
Женщина перевела взгляд на Алексея. Но тот замер, словно в оцепенении. Она поняла, что хозяин не знает покупателя и желания узнать, в его позеленевшем лице никак нельзя было обнаружить.
Алексей еще не понимал, что именно его пугает, но чуял всем нутром, каждой прожилкой, что опасаться этого мужика с добрым взглядом имеет смысл. Вот только как опасаться, когда стоишь к нему лицом. В голове пролетали мысли, кто это может быть. Мент? Но как мог найти, откуда знает, как Алексей выглядит? Родственник кого-то из девочек? Опять вопросы те же. Среди девочек были темненькие, может мусульманка, какая-то просочилась, а это ее брат? Но тогда почему такое добродушное выражение лица? Из местной администрации? Но опять же, зачем такой сложный ход и откуда знает в лицо. Фотографии свои никому не раздавал вроде…
– А по какому вопросу? – Вновь пришла на помощь продавщица.
– Много вопросов в голове? – Улыбнулся мужчина, продолжая смотреть прямо в глаза Алексею. – Надумал что-нибудь?
– Мы знакомы? – Не без хрипотцы, выдавил из себя Алексей.
– Знакомы.
– Не припомню, – Алексей схватился за эту соломинку. Возможно, сослуживец или учились в одной школе. Может из одного города. Возможно, действительно просто забыл. Может он сильно изменился. Но память не кидала никаких спасительных вариантов. Появившееся на миг спокойствие, вновь сменилось опасением. И очень быстро начало перерастать в панику. Хотелось кинуться наутек. Спрятаться в своей квартире, рядом со своим тайником. Если его открыть, то от сердца сразу отляжет… тайник! А что если этот гад и про тайник знает? Кто он? Кто он?
– Леш, – спокойно произнес незнакомец, – ты только глупостей не делай. Бегать не надо. Я это очень не люблю. Нам ведь поговорить с тобой надо, а не в догонялки поиграть. Да и быстрее я бегаю. Ты уж поверь мне на слово.
Тело Алексея задеревенело, по спине пробежал морозец. Он не мог понять дышит еще или дыхание остановилось. Давление подскочило так, что казалось, вот-вот вылезут глаза. Какое бежать, он шагу не мог ступить. Боялся пошевелиться, чтобы просто не упасть. В тот самый момент, когда Алексей, с огромным усилием сумел все же втянуть носом воздух, незнакомец достал из кармана красную книжечку, и у Алексея потемнело в глазах. Что было дальше, он просто не помнил.
Беспорядки в Бирюлево. Серия терактов в Волгограде. Обезврежена банда «Амазонок». Банда «ГТА».
Шумная история с преследованием машины в Москве. Дорогая иномарка уходила от преследования полиции, несколько часов виляя по улицам на огромной скорости. Водитель иномарки установлен, это сын прокурора Галикина. По показаниям Галикина младшего, за рулем находился не он. Машину у него угнали за несколько часов до происшествия, и он еще не успел подать заявление об угоне.
На маленьком экране телевизора, стоящего в кухне на холодильнике, мелькала нарезка кадров затяжной погони, ведущий новостей, читал текст. Слов было не разобрать, звук телевизора был приглушен почти полностью.
– Чай будешь?
Алексей кивнул, кашлянул.
– Леш, да ты не тушуйся, все тут свои, – первый покупатель в легальном магазине, оказавшийся майором СК, поднялся из-за стола, подошел к кухонному рабочему столу, включил чайник.
Они сидели в квартире Алексея, в кухне. Алексей сам привел к себе майора, но еще когда они шли, было понятно, что тот знает дорогу. Алексей один раз пошел не в ту сторону, он бы и сам не объяснил зачем, возможно так последний раз проявилась излишняя осторожность, или еще теплилась надежда потянуть время, что-то придумать, но майор, взял его под руку и навязчиво поправил направление. Пока они шли к дому, к ним успели присоединиться еще двое.
Алексей с майором сидели в кухне, а два присоединившихся сотрудника рыскали по квартире, судя по звукам, они не особенно церемонились, то и дело падали вещи, хлопали дверцы шкафов. Майор сел на стул, с другой стороны стола от Алексея.
– Леш, ну что ты задумал, а? – отечески произнес он. – Так мы хорошо работали и вдруг… что это за тяга к магазинной деятельности? Зачем тебе это надо? Ты же прогоришь. Ты думаешь заниматься торговлей в магазине, это прибыльно? Ничего подобного. Если ты мечтаешь создать сеть, организовать какую-нибудь «Пятерочку» или вообще свое что-то придумать, так ты это зря. Обольщаешься ты Леш. Ничего у тебя не получится. Ты что думаешь, тебе кто-то даст торговать? На сегодня все места заняты. Дикси, Магнит, Метро. Я всех там знаю. И я тебе сразу могу сказать, никто там с тобой, как я разговаривать не станет. Ты только на горизонте появишься, тебя даже пугать не станут. Сгинет Алексей Васильевич в неизвестном направлении. Только я и помяну тебя добрым словом. Только я и вспомню. – Майор помолчал. – Ну, что ты нос то повесил? О чем задумался?
Щелкнул, выключившись, чайник. Майор поднялся, подошел к столу, наполнил чашки, перенес и поставил на обеденный стол. Снова сел.
– Леш, давай будем говорить откровенно, – продолжил майор, – ты мне нравишься.
Алексей поднял глаза на майора.
– Можешь не верить, но это так. А что собственно тебя смущает? Да, нравишься. Талантливый человек не может не вызывать уважения. А ты талантливый. Ну… – майор замялся, – есть, конечно, и у тебя недостатки, так это со временем можно устранить. Кто не ошибается, тот ничему не учится. Так ведь, да?
Алексей снова опустил глаза.
– Ты пойми, Леш, – все эти твои махинации с картами, эти твои передачи денег, от одной, к другой, от другой к третей. Это все, – майор развел руками, – как там ее, это… а вот, это мишура, брат. Ты же на этом теряешь, я не возьмусь посчитать сколько. Ты, наверное, две трети слил своим товаркам. Как шпион, честное слово. Все прячешься, скрываешься, всех хочешь обхитрить. А кого ты собираешься обхитрить? Ты так только себя и обхитришь. Мы тебя вообще, почему к делу подтянули, а? как сам-то думаешь?
Алексей пожал плечами, ожидая, что сейчас ему расскажут про дело, в котором он, по-видимому, главный фигурант.
– Да потому, что понравился ты нам. Умеешь дело планировать. Не тушуешься. Не играешь в мораль. Нет в тебе этой, – майор покачал рукой и щелкнул пальцами, будто добывая забытое слово, – жеманности, что ли… или, как это лучше… проблем этих, нравственных, этих интеллигентских. Соплей нет.
Алексей поднял глаза, потеряв нить рассуждений майора.
– Ты если не знаешь, как, так ты меня спроси, я же тебе все объясню. Тут же все просто. Товар должен идти чистым. У тебя он пока до клиента дойдет, его бадяжат пять раз. Вот сколько ты перекладных устроил, столько каждый чек набадяжили. Клиент сахар жрет. А что в результате, а? что в сухом остатке? Нам, что прикажешь, то же на сахар переходить. Или сразу на хлеб и воду?
Внутри похолодело. Казалось, вот он конец. Финиш. Смерть. Гул раздался в голове Алексея, помутилось сознание. Ему казалось, что он падает, теряет сознание, несется в пропасть…
На столе появились первые пачки купюр. Алексей ждал этого, он нутром чувствовал, может, слышал знакомые звуки, но скорее именно почувствовал, что чужие руки трогают их… они нашли тайник. В три захода один из помощников майора принес все отложенные деньги Алексея. Майор не смотрел на купюры, он внимательно изучал лицо Алексея. И чем тому становилось хуже, тем добрей и, даже, веселей становилось лицо майора.
– Думал не найдем, Леш? – спросил майор, после минутного молчания. – Ну, как мы можем не найти. Сколько здесь?
– А-а-а… у-у-у… м-м-м… – не членораздельно принялся мычать Алексей, выдавливая сухость из горла. Но она не выдавливалась. Перед глазами все плыло.
Лицо майора посуровело.
– Надо было нам с тобой, Леш, раньше поговорить, – заключил майор, после раздумья, – ну, это наша вина, конечно. Так, глядишь, ты бы еще и глупостей каких наделал.
Алексей лишь открывал и закрывал рот. Язык окончательно прилип к небу. Даже сиплый звук издать не получалось.
– Давай-ка, Леш, поговорим серьезно, – майор откинулся спиной к стене, – надо нам с тобой обговорить все условности. А то, потом опять какая непонятка произойдет, еще придется сажать тебя, – точно оценив ответный взгляд Алексея, поспешил успокоить, – ну успокойся, успокойся, никто тебя сажать не собирается. Если ты будешь себя правильно вести, то на кой ляд мне тебя сажать? Зачем ты мне в тюрьме. В тюрьме ты никому не нужен. А здесь в тебя уже вложено. Деньги, время, планы. Структура налажена. Куда ж, мы без тебя. Мы теперь с тобой, можно сказать, связаны. Как одна семья.
За спиной Алексея замерли две фигуры. Алексей их не видел, но он их чувствовал. Майор посмотрел на помощников, один из них покачал головой. Майор приподнял брови и посмотрел на Алексея.
– Ну, вот, видишь, у тебя дома даже наркотиков нет, – произнес майор и покачал головой. – Ну, вот, что мне с вами, с молодежью делать? Ну, вот, почему вы постоянно считаете, что вы умнее всех. Вот ты Леш. Вот ты, конкретно. Вот, что ты думаешь? То есть, если у тебя дома нет наркоты, то ты вроде как добропорядочный гражданин, что ли? То есть, чист перед законом? А вот знаешь ли ты, что конкретно с твоих рук, с твоего прогона, уже крякнули три человека? Три человека умерли от наркоты, которая прошла через твои руки. А ты законопослушный гражданин, да?
Алексей поднял глаза. Он не понимал, что происходит и пока не мог взять в толк, к чему ведет майор, но он, почему-то уже почти полностью уверился, что не арестовывать наведался к нему этот человек, со своими помощниками-ищейками.
– Леш, – тон майора стал мягче, – ты пойми, если бы я хотел тебя посадить, я бы тебя посадил. Если бы я хотел посадить тебя за наркоту, то я бы не стал искать ее у тебя в хате, я бы принес ее с собой. Хочешь, килограмм, хочешь, два. А захочу, напишу, что была, и даже приносить не стану. А вот ребята подпишутся, что видели здесь три тонны марихуаны. – Майор помолчал, снисходительно приподнял и махнул рукой. – Леш, сидят те, кому надо сидеть, а тебе надо дело делать. Наше общее дело. От того, делаем мы с тобой это дело или нет, ничего в мире не поменяется. Наркоты на улице всегда будет ровно столько, сколько ее готовы будут сожрать наркоманы. Пропадет героин, изобретут что-то другое и будут его жрать. Это рынок. Закон жизни. Суть человечества. А ты тут решил игры устраивать. Ты, брат, перед девочками изображай демократа либерала, но денег на этом не заработаешь.
– Но, статья… – вдруг, неожиданно даже для себя произнес Алексей. Он даже не заметил, что дыхание его уже успокоилось, сердце билось ровно. Майор отметил эти перемены в Алексее и тут же голос его стал строже.
– Статьи нужны к случаю. Правовед, ты что ли? – Возмутился майор. – Давай-ка посерьезнее. Я не могу тебя тут сутками к жизни возвращать. Для этого у меня своя семья есть. И у ребят вот тоже, – он кивнул на помощников. – Есть у вас семьи, ребят?
– Конечно, – громко и с недовольством ответил один из помощников.
– А мы тут с тобой сюсюкаемся, – майор вновь перевел взгляд на Алексея. – Алеш, давай так. Мы с тобой забудем эти твои выверты про новую жизнь, а ты в будущем, прежде чем что-то сделать, все же поговори со мной. Хорошо? Или вот с ребятами.
– Да, но…
– Телефончик я тебя оставлю.
Майор поднялся. Алексей хотел, что-то сказать, но майор опередил его:
– Никто тебя не посадит, – усмехнулся, – кроме меня, разумеется. Но ты и не расслабляйся. Мне ты нужен умный и осторожный, каким ты всегда был. Прихватит тебя опер, если какой премудрый, выменяем на пару наркош. Это вообще не твоя боль. Ты, главное работай. – Взял со стола две пачки купюр, отдал помощникам. Повернулся к выходу, но остановился, словно вспомнив важное, – И вот еще что. Ты эту свою хитрую структуру растратную прекращай. Лишних звеньев не надо. Больше контроля. Товар дожжен быть чистый, – мягко улыбнулся, – ну или, почти чистый. Себя тоже забывать нельзя. Но мера! – Поднял вверх палец. – Чувство меры превыше всего. А то решит тебя зарезать, какой-нибудь обидчивый покупатель, как я тебя спасу, свою печень отдам? – Майор засмеялся, заржали диким хрипом его помощники. – Все, Леш, запиши телефон и работай. А со шлюхами своими сильно не разворачивайся, чтобы нам не пришлось с борцами за нравственность еще из-за тебя общаться. Они вообще под федералами трутся, там завязнешь. Если что, ты телок своих лучше сливай не держись за них. Все, – хлопнул Алексея по плечу, – работай. А бабло надо хранить в банке, не слышал о таком? Не хочешь на счету, храни в ячейке. Но не в хате же. Это вообще глупость. Тебя за них грохнут раньше, чем за магазин твой дурацкий…
Алексей часто думал о том разговоре с майором. Акценты были расставлены, все было понятно. Ясно было, что увяз в «чужом монастыре». Кормят тут хорошо, но раб он и есть раб, даже если хорошо откормлен. И сорваться с этого пастбища ему не дадут. Или, по крайней мере, это будет не просто.
Как и обещал майор дела дальше пошли в гору. Все опасения за свою жизнь и свободу действительно были лишними. Курьеров и распространителей иногда брали, но никогда дальше этого дело не шло. И со временем Алексей полностью расслабился. Не настолько, чтобы делать ошибки, но достаточно, чтобы начать обдумывать план побега. Нескорого, возможно рискованного, безусловно, дальнего, но неотвратимого, как сама реальность.