У нашей собаки взяли образцы раковых опухолей – раскрыли животину, как книжку, нашли зловредный источник наших расстройств и оторвали от него кусочек. И сказали отнести профессору – поглядеть на опухоль в микроскоп. Я вызвала такси, собрала сумку, запихнула в нее пробирки, как самый обычный кошелек или помаду. Я не особенно волновалась – ветеринары обернули образцы плотной бумажкой, а это всегда успокаивает, ведь ты не видишь, что везешь.
Ветеринарная академия – это нагромождение очень старых корпусов. Лестницы крутые до головокружения, коридоры темные и сонные. Только и есть там веселого, что непременные орущие студенты и надежда, что когда-нибудь эти люди спасут кашляющих хомячков. Войдя в главное здание, я первым делом заблудилась. Надо было найти кафедру патологоанатомии, но ее я не обнаружила, зато нашла буфет и учебный кабинет паразитологов. В глаза бросались всякие оригинальные таблички на стенах с надписями, вроде «Распространенные заболевания у свиней» или «Пищеварительная система козла». На плакатах ужасающие неопытного человека изображения – наглядные пособия, как и кого из животного мира можно разрезать. Но я все равно не волновалась. Тем более, что патологоанатомы сами подсказали, где у них тут главный улей.
Там действительно заседал профессор, который для начала ужасно на меня рассердился. «Мадам, – говорит, – Вы не умеете читать, раз Вы не в состоянии найти мою кафедру. Какого лешего я жду Вас тут битый час». Я не обиделась. Наверно, мне уже стало страшновато, потому что я вдруг вспомнила, зачем я приехала, и что у меня в сумке не зонтик какой-то, а настоящая беда. Наверно, по мне это было заметно, потому что сердитый профессор вдруг подобрел. Извините, говорю, лучше бы к Вам приехал мой муж, вот он толковый, он бы Вас не задержал. А профессор почему-то заулыбался и говорит: «Вы не бестолковая, Вы – романтичная!» Неоспоримый факт, что в моменты душевных волнений нам противопоказано сочувствие – это расхолаживает и так расшатанную психику. Гораздо лучше, если рядом одни социопаты, которым на вас наплевать, это всегда тонизирует. Подумавши об этом секунду, я вздохнула и предъявила профессору пробирки. Пришлось ему их открывать, а мне на это смотреть. Очевидно, он любил свою работу, с такой нежностью он рассматривал зловещее содержимое нашей собаки. Я, говорит, выберу кусочек понеприятнее и погляжу, что и как. Ну, спасибо.