Силуян Петрович отыскался в середине апреля. В тот субботний денек за окном стояла отличная погода, в сквере суетились какие-то птахи, Белецкий колдовал над зельями в домашней лаборатории, а я в кои-то веки решила испечь пирожков с яблочным повидлом.
Когда я доставала их из духовки, затрезвонил Петин смартфон.
– Петя, тебе звонят! – крикнула я, осторожно перекладывая пирожки на большое плоское блюдо.
– Кто? – крикнул он в ответ из соседней комнаты.
– Не знаю. На дисплее написано «номер не определен».
– Значит, кто-то из соседей. Алиса, будь добра, ответь сама. Мне сейчас некогда.
Я поставила противень на стол и нажала на иконку приема вызова.
– Слушаю.
– Алиса, ты, что ли? – раздался из трубки знакомый голос. – Это я, дядька Силуян. Петр Егорович далеко?
– Не очень. Зелья он варит, – ответила, переводя телефон в режим громкой связи. – Силуян Петрович, что-то случилось?
– Помощь мне нужна, Алисушка. Я в лесу мальчонку нашел, махонького, лет пяти. Потерялся, видать. Стоит теперь возле меня, трясется, глазенки пучит. Осмотреть бы его, Алисушка. Сам-то я в диагностике не силен…
Из лаборатории быстрым шагом вышел Белецкий. Я передала ему трубку.
– Где вы сейчас находитесь? – спросил мой целитель.
– На опушке мы, Петя, – откликнулся леший. – Приходи скорее. И еды какой-нибудь захвати. Мне кажется, мальчонка голодный.
На опушку мы побежали вместе. Пока Петя обувался, я сунула в сумку несколько пирожков, бутылку воды и большое румяное яблоко.
Леший ждал нас у большого дуба – прямо у начала тропы, ведущей в лес. Рядом с ним действительно стоял ребенок – пухленький мальчик в зеленом комбинезоне и смешной синей шапке. Плечи малыша мелко дрожали, а лицо было белым, как бумага. Увидев нас, он сначала замер, а потом громко заревел.
Петя опустился перед мальчиком на корточки, ласково погладил его по голове и что-то тихо ему сказал. Ребенок всхлипнул и замолчал.
– Где конкретно вы его нашли? – спросила я у Силуяна Петровича.
– Да в самой чаще, – охотно ответил тот. – Я там елки осматривал, Алисушка. У них в прошлом году хвоя осыпаться начала, вот я их от вредителей и зачаровывал. Вдруг чувствую – за моей спиной кто-то стоит. Обернулся, а там этот постреленок. Глаза круглые, как у совы, а в них такой ужас, будто он самого черта увидал. Откуда, спрашиваю, ты тут взялся? А он дрожит и молчит, как рыба. Ну, я ему взгляд отвел и сюда порталом переместил.
Малыш снова всхлипнул. Я вынула из сумки пирожок и протянула ему. Ребенок проворно цапнул угощение из моих рук, откусил большой кусок и принялся энергично его жевать.
– С ним все в порядке, – сказал Петя, поднимаясь в полный рост. – Мальчик испуган, и больше ничего. Это странно. Можно подумать, что он потерялся не больше десяти минут назад.
– Вы звонили в полицию? – спросила я у лешего.
– Зачем?
– Как – зачем? Сообщить, что нашли ребенка. У него же наверняка есть папа и мама. Они, наверное, волнуются, бегают по тропинкам, сына ищут.
– Мы его родню быстрее полиции найдем, – усмехнулся Силуян Петрович. – Я для этого наших поисковиков вызвал. Смотри-ка, вот и они.
Я повернула голову и увидела приближающихся к нам Сорокиных – все семейство в полном составе. Что ж, логика у лешего железобетонная. Кто обыщет лес лучше и быстрее оборотней?
Я присела перед мальчиком на корточки.
– Привет, – с улыбкой сказала ему. – Меня зовут Алиса. А тебя?
Ребенок несколько секунд молча смотрел мне в лицо, а потом прошептал:
– Женя.
– Женечка, с кем ты сегодня гулял в лесу?
– Я в лесу не гулял, – чуть громче ответил мальчик. – Я гулял в парке.
Я вопросительно посмотрела на Силуяна Петровича.
– С востока к нашей полосе примыкает лесопарк, – объяснил тот. – Но он далеко, до него километров семь, не меньше.
– Хорошо, – кивнула я. – С кем же ты гулял по парку, Женя? Один?
– С бабушкой.
– Вы с ней разминулись, да?
Губы малыша дрогнули, а из глаз вновь хлынули слезы. Опасаясь повторения истерики, я привлекла мальчика к себе и мягко обняла. Тот сжался в комочек, но плакать перестал.
– Что у вас тут случилось?
К нашему дубу подошли Сорокины. Трехлетний Николка, которого вела за руку старшая сестра, тут же отделился от остальных и потопал к Жене.
– Силуян Петрович мальчика нашел, – объяснил Петя. – Он гулял с бабушкой по лесопарку в соседнем районе, а потом заблудился и каким-то образом попал в нашу чащу.
– Бабка его, небось, с ума от страха сходит, – добавил леший. – Есть вариант, что она все еще бегает среди деревьев и ищет внука. Найти ее надо, ребятки. Поможете?
– Конечно, поможем, – кивнула Алена, волчица-мать. – Мы потому сюда и пришли.
– Коля тоже будет искать? – удивилась я, глядя с каким интересом младший Сорокин рассматривает незнакомого мальчика.
Или не рассматривает, а… обнюхивает?
– Коля у нас главный следопыт, – улыбнулся Дмитрий, глава волчьего семейства. – У него такой чуткий нос, что нам четверым и не снилось.
– Есть вариант, что мы обойдемся без его носа, – заметила Алена. – Малыш, – ласково обратилась она к найденышу, – ты знаешь свой адрес? На какой живешь улице, в каком доме, в какой квартире?
– Знаю, – неуверенно ответил Женя. – Я живу на улице Мирной в квартире номер десять. Или девять. Точно не помню.
– А дом?
– Дом у нас белый. С красными балконами.
– Понятно, – усмехнулся Дмитрий. – Все-таки придется искать бабушку. Как ее, кстати, зовут?
– Катя.
– А отчество, фамилия?
– Фамилия – Мышкина, как у меня. А отчество я не знаю.
– Во что она была одета, помнишь?
Мальчик задумчиво почесал подбородок.
– Бабуля всегда ходит в синей куртке с белыми цветочками. И в черной шапке.
– Все поняли? – Дима обвел взглядом жену и детей. – Тогда – в лес.
Когда оборотни скрылись за деревьями, я дала Жене еще один пирожок и предложила переместиться во двор, чтобы дожидаться Сорокиных, сидя на скамейке.
– Мы с бабой Катей долго по парку гуляли, – рассказывал по пути мальчик. – Я хотел покачаться на качелях, но она не разрешила. Сказала, холодно еще, а вокруг качелей лужи и грязь. Поэтому мы просто ходили по дорожкам. Это было так скучно! Я спрашивал, когда мы пойдем домой, а она говорила, что весной надо много гулять и дышать воздухом.
– Как же ты потерялся, малец? – подал голос Силуян Петрович.
– Не знаю, – пожал плечами Женя. – Я ничего такого не делал, правда. Не убегал и не прятался. Я просто шел с бабушкой по дорожке и плакал.
– Плакал? Отчего же?
– Мне хотелось домой. Там мультики и конструктор, а в парке грязь, деревья, и совсем нет других детей. Я бабушке об этом сто раз сказал. А она разозлилась и говорит: «Как же ты мне, Женька, надоел! Все время ноешь и ноешь. Тебе бы только дома сидеть и в телевизор пялиться. Что б тебя леший взял, рохлю такого!».
Силуян Петрович изменился в лице. Мы с Петей переглянулись.
– Что было потом? – спросил у малыша Белецкий.
– Потом у меня перед глазами что-то сверкнуло. Сильно сверкнуло, мне даже зажмуриться пришлось. Когда же я глаза открыл, вокруг были елки, а рядом с ними этот дедушка, – Женя указал пальцем на Силуяна. – А бабуля куда-то пропала.
Петя глубоко вздохнул. Силуян Петрович покачал головой.
– Ну, дает старушка, – возмущенно сказал он. – Разве можно такие слова вслух говорить? Да еще в нашем лесу!
Я вздохнула тоже. Все правильно. Бабушка пожелала, чтобы внук отправился к лешему, и волшебный лес беспрекословно его к нему перенес. Видимо, во время прогулки госпожа Мышкина так сильно углубилась в чащу, что вышла за пределы парка и вместе с внуком очутилась в нашей колдовской лесополосе. А тут не только со словами, с мыслями надо быть осторожным…
– Ты, Женька, на бабулю не обижайся, – продолжал Силуян Петрович. – Гулять весной действительно полезно. Однако ж, на ус себе намотай: нечистую силу вслух никогда не поминай. Слово, сказанное в сердцах, – самое сильное заклинание на свете. Ты его бросишь, а оно таких бед натворит, только держись!
На лице ребенка появилось удивление.
– Это что же получается? – медленно произнес он. – Меня взаправду леший забрал?
– Вроде того, – кивнула я. – Тебе, Женя, очень повезло, что леший в здешних местах добрый и жалостливый. Слышал, что сказал Силуян Петрович? Никогда не говори плохих слов, и нечить не зови, даже в шутку. Она, знаешь, какая? Позовешь – придет обязательно. А потому, прежде чем что-то сказать, взвешивай каждое слово. Договорились?
Оборотни позвонили нам примерно через час.
– Нашли мы вашу бабу Катю, – сказал в трубку Дима Сорокин. – Ведите ребенка к автобусной остановке, мы едем к вам.
Екатерина Мышкина оказалась невысокой коренастой старушкой лет семидесяти. Увидев внука, она кинулась к нему со всех ног и так крепко сжала в объятиях, что едва не задушила. Потом повернулась к нам и, заикаясь от волнения, принялась горячо благодарить за помощь. Дождавшись, когда поток слов и эмоций пойдет на убыль, Силуян Петрович отвел ее в сторону и принялся что-то тихо говорить.
– Внушение делает, – сказала нам с Петей Алена Сорокина. – Чтоб страшных слов на ветер не бросала и за внуком лучше присматривала. Видели бы вы ребята эту бабулю, когда мы ее нашли! Бледная, всклокоченная, испуганная до смерти… Металась между деревьями, как белка, причем, аккурат на границе леса и лесопарка. А как нас увидела, едва ли не в ноги кинулась – люди добрые, помогите внука отыскать. Когда же мы ей сказали, что мальчика наш сосед в чаще нашел, чуть в обморок не упала, представляете?
– Эти двое здорово испугались, – согласилась я, глядя, как нежно маленький Женя прижимается к бабушке. – А вы, ребята, – большие молодцы.
– Ерунда, – отмахнулся Дима. – Нам старушку найти было не сложно. Главное, чтобы она из этой истории урок извлекла.
– Извлечет, не сомневайтесь, – улыбнулся Белецкий. – Думается мне, Мышкины эту прогулку запомнят надолго. Правда, Алиса?