Город засыпал.
Улицы, ещё час назад оживлённые, опустели. Фонари гасли один за другим, словно звёзды на небосводе, оставляя после себя лишь тёмные провалы между домами. Окна квартир постепенно темнели – жители укладывались спать, завершая очередной день. Тишина накрывала район, как тяжёлое бархатное покрывало.
Но в одном месте этот естественный порядок нарушался.
Дом № 17 по улице Тихого Залива никогда не погружался в сон. Его окна светились каждую ночь – не ярко, не вызывающе, но упорно, настойчиво, будто внутри бился невидимый пульс. Из‑за плотно закрытых штор пробивались отблески движущихся теней, создавая на тротуаре причудливую игру света и тьмы.
Здесь не знали, что такое тишина. За толстыми стенами всегда слышались приглушённые голоса – то ли разговор, то ли шёпот, то ли эхо чьих‑то мыслей. Порой раздавались шаги – неспешные, размеренные, будто кто‑то бесконечно ходил по коридорам. Иногда доносился звон посуды, редкие вскрики, невнятное бормотание.
Никто из соседей не мог точно сказать, кто живёт в этом доме.
– Семья, наверное, – предполагала старушка из дома напротив, выгуливая мопса по утрам. – Большая семья. Слышите, как шумят?
– Да какая семья! – возражал владелец местного магазина. – Там художники. Или музыканты. Творческие люди, им ночь – самое время работать.
– Лаборатория, – уверенно заявляла молодая женщина с третьего этажа соседнего дома. – Я видела, как туда заносили какие‑то приборы. Наверное, исследования проводят.
Слухи множились, но правды никто не знал. Дом хранил свои тайны за толстыми стенами и плотно зашторенными окнами. Он стоял на окраине района, словно чужеродный объект, случайно занесённый в этот мир.
Иногда по утрам на мокрой от росы траве у дома можно было заметить свежие следы – множество отпечатков ног, ведущих в разные стороны, будто люди выходили из дома, а потом возвращались, кружили вокруг, не решаясь уйти окончательно. Но к полудню следы исчезали, словно их смывало невидимой рукой.
А ночью дом снова светился.
И снова не спал.