Нам были заказаны номера в самом лучшем отеле Эмиратов. Хотя его считают самым лучшим отелем в мире. «Бурд-аль-Араб» – отель, в котором слышна только русская и арабская речь. Здесь останавливаются новые миллиардеры из России и стран СНГ и арабские шейхи. Для европейцев, азиатов и американцев этот отель слишком роскошный и вызывающе дорогой. Вы можете представить себе огромный парус высотой более чем в триста метров? Он на шестьдесят метров выше Эйфелевой башни. Насколько я знаю, фундамент здания углублен в морское дно на сорок метров.
Нет, это не скрытая реклама отеля, если вы подумали об этом. Какая может быть скрытая реклама для лучшего в мире отеля? Это просто дань моего восхищения мастерством архитекторов, проектировщиков и дизайнеров подобного уникального здания. Внизу находится подводный рыбный ресторан «Аль-Махара», куда спускаются на лифте, сделанном в виде подводной лодки «Наутилус». В двадцативосьмиэтажном здании больше двухсот двухуровневых номеров. Мы обычно заказываем для себя панорамные люксы. Можно, конечно, заказать «президентские» или «королевские» люксы, площадь которых занимает по восемьсот и семьсот метров. Но это уже для богатых наследников, которые вообще не понимают, откуда берутся деньги и как их нужно тратить. Кстати, таких наследников в отеле всегда бывает полным-полно. И не только из России. Я встречал в отеле молодых оболтусов из Казахстана, Азербайджана, Украины. В общем, везде, где есть большие состояния, появляются наследники, которые охотно проматывают деньги своих родителей.
Меня поражает, как арабам удались такие потрясающие достижения. И самое поразительное, что основа их богатства не нефть и газ. Вы можете мне не поверить, если я скажу, что сегодня только десять процентов ВВП в Дубае даёт нефть и нефтепродукты. Все остальное – торговля и туризм. В конце шестидесятых в бедном маленьком арабском княжестве находят нефть и только в восемьдесят втором году газ. В это просто невозможно поверить. Но их шейх Рашид, который был регентом и правителем почти полвека, решает направить все доходы на развитие туризма и торговли. И за четверть века Дубай превращается в мировой центр. Уже в девяносто восьмом здесь открывают первый терминал международного аэропорта, а после завершения строительства все три терминала уже принимают до шестидесяти миллионов пассажиров в год.
И все это за какие-то двадцать пять лет. Остаётся снять шляпу перед финансовым и организаторским гением этого шейха, который сумел так преобразить свою страну. А сейчас в Дубае даже создали искусственные пальмовые острова, на которых строят самые дорогие в мире коттеджи. И от желающих приобрести эти коттеджи нет отбоя. Если учесть, что с конца марта и до конца октября здесь просто нельзя находиться под солнцем, а во все остальные «зимние» месяцы самая прохладная погода бывает около двадцати пяти градусов, то остаётся только удивляться, почему бизнесмены со всего мира так охотно сюда ездят.
Я попал на один этаж с Леонтием Яковлевичем, но пока нам оформляли номера, я попросил Равлюка перевести меня на другой этаж, рядом с номером Юлии. А на моё место записать Феликса. Равлюк все сделал, как полагается. И мы поднялись на восемнадцатый этаж вдвоем с Юлией. В этом отеле на каждом этаже своя служба приёма и у каждого номера свой дворецкий. Нас сопровождали два важных «мажордома», которые довели нас сначала до номера, где должна была остановиться Юлия. Когда нам открыли дверь в её апартаменты, она не смогла сдержать восторженного крика. Любой человек, который впервые попадает сюда, испытывает чувство восторга.
– Я не знаю, как вас благодарить, – сказала она, повернувшись ко мне, – вы сделали мне такой роскошный подарок.
– Пустяки, – пробормотал я, – мне приятно, что вам понравилось.
Оба дворецких стояли в коридоре. Но тут некстати появился молодой человек, который принёс её чемодан. Чемодан был дорогой. Она была достаточно состоятельной женщиной, чтобы позволить себе купить чемодан от Луи Виттона. Никогда не покупал себе таких чемоданов. Не потому, что я скупой. Но эти чемоданы пропадают на рейсах различных авиакомпаний с поразительной регулярностью. Их воруют потому, что они стоят несколько тысяч долларов.
Она почувствовала, что я не хочу уходить. А я подумал, то с удовольствием остался бы с ней прямо сейчас. Но за дверью нас терпеливо ждали двое дворецких, и мне необходимо было разыгрывать джентльмена до конца.
– Отдохните, – предложил я ей, – мы встречаемся вечером внизу, в ресторане. Если вам понадобится что-то купить, у вас есть Интернет и…
– Я помню, – улыбнулась она, – но эта услуга для меня слишком экзотична. Я люблю сама всё пощупать. И мы договорились с Аллой съездить в торговые центры.
– Лимузины будут вас ждать, – я поцеловал ей руку и вышел из номера.
У себя в номере я разделся, принял душ и позвонил Равлюку.
– Григорий Георгиевич, у меня к вам большая просьба, – с раздражением сказал я этому солдафону, – сделайте так, чтобы в Куала-Лумпуре у нас были смежные номера. Рядом. С госпожой Ивченко. Мы поняли друг друга?
– Я всё сделаю, – ответил Равлюк. – Мы вылетаем завтра рано утром. У вас есть ещё какие-нибудь пожелания?
– Пока нет. Хотя подождите, что у нас там на острове? Вы обещали, что у нас будет охота.
– Обязательно будет, – ответил Равлюк, – с вами пойдут два опытных охотника. Нам разрешили охоту на носорогов.
– Превосходно, – я положил трубку. Там я смогу показать себя в полном блеске и продемонстрировать Юлии своё умение охотника. Это даже немного возбуждает. Вид крови и убитого животного. И какого животного. Я никогда до этого не охотился на носорогов.
Они уехали в город. Ибрагим позвонил мне и предложил встретиться где-нибудь через полчаса. Я согласился, и через полчаса мы уже пили арабский кофе в кафе «Джуна» и пробовали очень неплохой коньяк.
– Ты собираешься за ней приударить? – спросил Ибрагим.
– У тебя есть какие-то конкретные возражения?
– Нет. Но я хочу тебя предупредить. Она была долгое время с Гогой. А ты знаешь, какая у него репутация.
– Именно поэтому я так долго ждал, – признался я, – но, насколько мне удалось узнать, она уже несколько месяцев как порвала с ним.
– Это не имеет значения, – мрачно заметил Ибрагим, – на Кавказе не любят, когда кто-то ухаживает за их женщинами, даже за бывшими.
– Пережитки прошлого. Архаичное наследие диких предков, – возразил я.
– У нас такие порядки, – упрямо повторил Ибрагим, – а Гога человек традиций и чести. Будь осторожен. Ему может не понравиться наше совместное путешествие.
– Но это идиотизм, – начал я заводиться, – они уже несколько месяцев как расстались. Она не его собственность, а он не арабский шейх, в гареме которого она должна все время сидеть. В чём дело? Она даже не была его женой. Они были просто друзья и сейчас разошлись. Почему я не могу ухаживать за понравившейся мне женщиной?
– У тебя мать из Пятигорска, – напомнил Ибрагим, – значит, она тоже с Кавказа. И ты должен знать, что существуют некие негласные правила чести, которые важны для любого кавказского мужчины. Если она была с ним, значит, она отчасти принадлежит ему. И это навсегда.
– Он самец, который метит свою территорию? Как лев, у которого есть свои львицы? – Я отодвинул чашечку с кофе. – Только учти, что природа не терпит пустоты. Рано или поздно дряхлеющего льва меняют на более молодого.
– Тогда им приходится драться, – согласился Ибрагим, – и тот, кто побеждает, остается. А проигравший уходит. Ты уверен, что способен драться с Гогой?
– Я вызову его на дуэль, – пробормотал я, – и застрелю. Ты ведь знаешь, как я стреляю.
– Боюсь, что он не придет на дуэль. А выставит вместо себя других стрелков и с другим оружием. У них могут быть глушители. И они будут стрелять в спину.
– А как же кавказский кодекс чести?
– Не в этом случае. Ты покушаешься на его женщину. И он имеет право на кровь. И на месть. Любым способом.
Я хотел пошутить. Но, взглянув на Ибрагима, вдруг замер. У него было такое серьезное лицо. И такой свирепый взгляд. Может, у него тоже есть виды на эту женщину? Не может быть. Ему всегда нравились дамы типа Аллы. Он бы мне обязательно сказал. Но почему тогда он так нервничает? Только из-за меня? Никогда не поверю. Тогда почему он так волнуется?
– Может, нам завтра утром отправить её обратно в Москву? – спросил я его. – И пусть пропадают мои деньги. В конце концов, жизнь дороже несчастных ста двадцати пяти тысяч.
– Двухсот пятидесяти, – напомнил Ибрагим.
Я так разнервничался, что забыл о сумме, которую должен им всем называть.
– Если я позвоню Лёве, может, он согласится вернуть половину, – сразу попытался я выкрутиться.
– Может и вернет. Но отправлять ей сейчас нельзя. Она обидится. И Гога тоже может оскорбиться.
– Послушай, Ибрагим, зачем ты меня достаешь? Ухаживать за ней нельзя, встречаться с ней нельзя. Отправлять обратно нельзя, можешь обидеть этого кавказского монстра. Может, хватит условностей? Он обычный человек, хотя и бандит. Ему нравилась красивая женщина, и он с ней встречался. Но они давно разошлись. И я имею право на такие же встречи. Я никого не обманываю, не совращаю. Я холостой мужчина и имею право встречаться с кем хочу. Почему моё поведение должно оскорбить Гогу? Они давно разошлись.
– Ты ничего не понял.
– И не хочу понимать. У меня есть свои понятия чести и свои люди, которые умеют стрелять. Если Гога захочет войну, то он получит войну. И не нужно меня пугать.
Я поднялся, чтобы уйти. Ибрагим успел схватить меня за руку.
– Не обижайся, – сказал он, – мы с тобой друзья. И я все равно буду на твоей стороне. Я только хотел тебя предупредить.
– Спасибо. Буду иметь в виду, – я пошел к лифту, чтобы подняться в свой номер.
Откуда мне было знать, что именно имел в виду Ибрагим. Я вообще не понял, почему он затеял этот странный разговор. Мы так часто слушаем и не слышим своих собеседников, так часто не понимаем друг друга.
Алла и Юлия вернулись в отель через четыре часа. Они накупили уйму вещей и были безумно счастливы. Вечером в рыбном ресторане обе дамы блистали в новых нарядах. Феликс даже прошептал мне, что начинает сожалеть о своём обещании не ухаживать за Юлией. Я танцевал с ней почти весь вечер. А потом всё получилось как-то само собой. Мы поднялись на свой этаж, и я отправился её провожать. У дверей своего номера она повернулась.
– Вы не хотите ко мне зайти? – спросила она.
– Хочу, – пробормотал я.
Мы вошли в её номер, и я её поцеловал. Так, словно мы заранее договорились об этом поцелуе. И потом мы стали раздеваться. Вот тогда я с ужасом вспомнил, что левитра осталась в моём номере. Так нельзя. В первую ночь я просто обязан соответствовать. Но как выйти из её номера, чтобы она не обиделась?
Почему я не взял с собой эту левитру? Как можно было так глупо попасться. От досады я чуть не взвыл. Она первой стянула с себя платье. У неё была великолепная фигура. Я почувствовал желание. Может, все получится и без левитры. Но рисковать не хотелось. Если всё не получится в первый раз, то осадок останется на всю жизнь.
– Извини, – пробормотал я, – извини меня. Но в моём номере остался другой мобильный телефон. Мне нужно принести его сюда. Я жду звонка из Москвы.
– Что случилось?
– Моя сестра, – вздохнул я, – у неё сегодня тяжелая операция. И мне должны позвонить. И этот аппарат должен быть со мной. Можно я отлучусь на секунду и принесу свой телефон?
– Конечно, – улыбнулась она, – ничего страшного. Я буду ждать.
Я выскочил за дверь как ошпаренный. У меня нет никакой сестры. У меня есть два старших брата, один из которых живет в Новосибирске, а другой в Санкт-Петербурге. Но знать такие подробности Юлии совсем не обязательно. Я бросился в свой номер, нашел левитру. Запил её водой. Взглянул на часы. К тому времени, когда я вернусь к ней, разденусь, начну любовную прелюдию… в общем, пройдет минут десять-пятнадцать. И я как раз войду в нужную «пиковую» форму.
Я выбежал в коридор. И столкнулся с Феликсом, который радостно меня обнял.
– Ты совсем ненормальный, – весело заявил он, – я думал, что ты сейчас в номере Юлии. Почему ты здесь? Она тебя выставила? Я так и подумал. Ты слишком нерешительный для такой сильной женщины. Нельзя долго сомневаться. Нужно было позвонить Равлюку и сказать, чтобы вам приготовили один номер на двоих. Иначе ты будешь выглядеть полным идиотом. Он мне сказал, что поменял наши номера по твоей просьбе. Что ты сам захотел попасть с ней на один этаж. Но тогда почему ты не идешь к ней?
Господи, я готов был убить его за многословие.
– Твой Равлюк настоящий г. нюк, – заорал я на Феликса, отталкивая его от себя, – я его убью, чтобы не болтал лишнего. Уходи отсюда.
– Нет, давай пойдем вместе, – Феликс был пьян, но не настолько, чтобы потерять контроль над собой. То есть он был в том состоянии, когда готов был решать любые проблемы, даже мирового характера. И он решил помочь мне.
– Ты не знаешь, как обращаться с такими сильными женщинами, – зашептал он мне на ухо. Если бы он знал всю правду обо мне, он бы никогда в жизни не говорил такого. Если бы имел хотя бы приблизительное представление, о чем я сейчас думаю. Но он держал меня за плечо и продолжал что-то говорить. А минуты бежали так быстро.
– Иди к черту, – сказал я ему, подталкивая к лифту, – уходи отсюда. Ты живешь на другом этаже.
– Но я только хотел…
– Потом расскажешь, – я вызвал кабину лифта и втолкнул его в неё.
Потом повернулся и побежал к номеру Юлии. Я осторожно постучал, не решаясь даже позвонить. Прислушался. Она подошла и открыла. На ней был белый халат. Я улыбнулся, вошел в номер, захлопнул за собой дверь и начал её целовать. Под халатом ничего не было. Я начал раздеваться. Мы направились в спальню, поднимаясь на верхний уровень. Я успел стащить пиджак, рубашку, брюки, когда кто-то позвонил в дверь… Я чуть не взвыл от возмущения. В отелях такого класса никто не имеет право появляться без разрешения. Ну почему наша первая ночь должна превратиться в балаган дешевой комедии?
В дверь опять позвонили. Она виновато пожала плечами, закинула халат и пошла встречать незваного гостя. Я остался в спальне. И услышал, как она открывает дверь. И сразу донесся пьяный голос Феликса, который опять вернулся на наш этаж.
– Ты долго не открывала, – громко сказал он, – я так и думал. Наверно, встретила здесь кого-нибудь из своих старых знакомых.
– Я устала, Феликс, и хочу спать, – сказала ему Юлия.
Нужно будет уточнить, почему они на «ты» и как давно знакомы. У меня не было времени расспросить его или её.
– Как ты могла устать? – удивился Феликс. – У нас был такой чудный полет. И такой роскошный ужин. Почему ты устала? Тебе здесь не нравится?
– Очень нравится. Иди спать, Феликс. У меня болит голова.
– Ты знаешь, почему ты здесь оказалась. Наш друг просто в тебя влюбился. Он потерял из-за тебя голову…
– Мне неинтересно тебя слушать. Уходи…
– Нет, ты послушай. Наш Рома Лампадов решил взять тебя, когда узнал, что один из наших друзей не сможет полететь. И оплатил твоё путешествие. Представляешь, как он в тебя влюбился, если выложил за тебя двести пятьдесят тысяч долларов…
– Мне это неинтересно слушать. – Ей, очевидно, было неприятно, что каждый из членов нашей группы напоминал ей об этой оплате, как будто требуя готовности вернуть долг натурой.
– А ты послушай. Он у нас такой рохля. Ничего не может и не умеет. Боится женщин, шарахается от них…
Хорошо, что он не мог видеть моего лица. У меня была такая страшная кривая гримаса, что он бы испугался. Пусть говорит… Откуда ему знать всю правду. Пусть позорит меня, мерзавец. Теперь я буду знать, как он действительно ко мне относится. Считает меня недотепой и размазней. Как жаль, что я ничего не могу сказать ему в ответ. Самое обидное, что в этот момент уже началось действие левитры, и я испытывал дикое желание.
– Он поэтому и не придет к тебе, – продолжал Феликс, – ты лучше сама зайди к нему. Может, он будет более смелым. И не нужно пугаться. Ты ведь у нас женщина без комплексов.
– Перестань, – она, очевидно, ударила его по руке. Я уже собирался выйти и спуститься к этому типу, чтобы выбросить его из номера. Сколько можно ждать? К тому же я с ужасом чувствовал действие левитры. Спальня была на втором уровне, а вход в номер на первом.
– Уходи, – снова сказала Юлия, – мне надоело слушать твои пьяные бредни. Сначала проспись, а потом приходи. И хватит давать мне советы. Как-нибудь обойдусь без них.
– Я хотел только помочь. Он хороший парень и, между прочим, холостой. Говорят, что жена его бросила потому, что он был не совсем способен на активную половую жизнь. Он неплохой финансист, но в сексе пустышка. Ты меня понимаешь?
– Ты спрашивал у его бывшей жены? Или подглядывал за ним в дверную скважину? – презрительно спросила Юлия. Вот почему она мне так нравится. Как она его отшила.
– Нет. Его лечащий врач говорил, что у него есть определенные проблемы. Поэтому я думаю, он сидит у себя в номере и боится даже показаться у тебя. Такой антигерой.
Хорошо, что я это услышал. Завтра позвоню своему лечащему врачу и сообщу, что больше не нуждаюсь в услугах этого болтуна. Он потеряет такие деньги, что всю жизнь будет сожалеть о своём длинном языке. Левитра действовала на меня так, что я начинаю нервничать. Если она не выгонит его немедленно, я сначала изнасилую его, а потом её. Честное слово, мне было уже не по себе.
– Мне неинтересно слушать твои сплетни, – заявила Юлия, – уходи отсюда. Я сама разберусь, кто из вас настоящий герой.
– Спокойной ночи. Жаль, что с таким роскошным телом остаешься одна. Даже обидно… – сказал на прощание Феликс. – Если хочешь, могу остаться…
– Не хочу, – через несколько мгновений она захлопнула дверь.