Уже почти стемнело, когда молодой доктор Филипс закинул за спину мешок и пошел прочь от приливной заводи. Взобравшись на каменистую насыпь, он неуклюже затопал по улице в высоких резиновых сапогах. Фонари уже зажгли, когда он подошел к своей небольшой коммерческой лаборатории на Консервном ряду Монтерея. Приземистое, крепко сбитое здание задней частью опиралось на сваи, уходящие в воду бухты, а передней стояло на земле. С обеих сторон его теснили консервные цеха, крытые рифленым железом.
Доктор Филипс поднялся по деревянным ступеням на крыльцо и открыл дверь. Белые крысы лазали туда-сюда по прутьям клеток, пленные кошки в вольерах требовали молока. Доктор Филипс включил ослепительно яркий свет над секционным столом и бросил мокрый липкий мешок на пол. Затем подошел к стеклянным террариумам у окна, где жили гремучие змеи, и заглянул внутрь.
Змеи свились в кучу и отдыхали, но все головы были видны; пыльные глаза смотрели будто бы в никуда, однако стоило доктору Филипсу прислониться к стеклянной стенке вольера, как змеи высунули тонкие раздвоенные языки – черные на кончиках, розовые у корня – и медленно закачались вверх-вниз. Потом они узнали доктора и, успокоившись, спрятали языки.
Доктор Филипс скинул кожаную куртку и разжег в крошечной печурке огонь. Поставил на нее котелок, поместил в воду банку консервированных бобов и стал ждать, разглядывая мешок на полу. Доктор Филипс был худощавым молодым человеком с короткой светлой бородой и мягким озабоченным взглядом, какой часто встречается у людей, проводящих за микроскопом по несколько часов в день.
По трубе со свистом пошла тяга, и от печки пахнуло теплом. С улицы доносился плеск волн о сваи под лабораторией. Полки по стенам комнаты были заставлены ярусами банок с заспиртованными морскими тварями – на доходы от продажи этих тварей и жила лаборатория.
Доктор Филипс открыл дверь и вошел в свою спальню – заваленную книгами каморку, где из всей мебели была только армейская койка, настольная лампа да неудобный деревянный стул. Доктор Филипс стянул сапоги и надел домашние тапочки из овчины. Когда он вернулся в лабораторию, котелок на печке уже начал гудеть.
Доктор Филипс поднял мешок с пола и рядком выложил на секционный стол две дюжины обыкновенных морских звезд. Его озабоченный взгляд обратился к крысам в проволочных клетках. Он взял с полки бумажный пакет и стал подсыпать в кормушки зерно. Крысы тут же отвлеклись от лазания по прутьям и набросились на еду. На полке между небольшим заспиртованным осьминогом и медузой стояла бутылка молока. Доктор Филипс взял ее и направился к кошачьему вольеру, но прежде чем разлить молоко по блюдечкам, бережно вытащил из клетки поджарую полосатую кошку, погладил ее и засунул в небольшой черный ящик. Он закрыл крышку на засов и отвернул краник, пускавший в газовую камеру смертельный газ. Пока в черном ящике шла недолгая, почти бесшумная борьба, доктор Филипс разлил в блюдечки молоко. Одна из кошек выгнула спину и прильнула к его руке. Он улыбнулся и ласково погладил ее по шее.
В ящике все стихло. Доктор Филипс закрутил краник: герметичный ящик к этому времени уже наполнился газом.
На плите вода вовсю бурлила вокруг консервной банки с бобами. Доктор Филипс взял большие щипцы, вытащил ее, вскрыл и выложил бобы на большую стеклянную тарелку. За едой он разглядывал выловленных в заводи морских звезд. Между их лучами уже проступили капельки млечной жидкости. Доктор Филипс быстро проглотил остатки бобов, поставил тарелку в раковину и подошел к шкафчику с оборудованием. Оттуда он достал микроскоп и стопку маленьких стеклянных блюдец. Каждое блюдце он заполнил морской водой из крана и расставил их напротив звезд. Волны с легкими вздохами плескались о сваи под полом. Доктор взял из шкафчика пипетку и склонился над звездами.
В эту секунду кто-то взошел по деревянным ступеням на крыльцо и громко постучал в дверь. По лицу молодого человека пробежала едва заметная тень раздражения, и он пошел открывать. На пороге стояла высокая стройная женщина, одетая в строгий темный костюм. Ее прямые черные волосы над очень низким лбом были слегка растрепаны, как будто их взъерошил сильный ветер. Черные глаза сверкнули в ярком свете лаборатории.
Она заговорила тихим грудным голосом:
– Можно войти? Мне бы хотелось с вами поговорить.
– Я сейчас очень занят, – нерешительно пробормотал доктор Филипс. – Иногда приходится работать, знаете ли. – И все же он отошел от двери, пропуская гостью. Она скользнула внутрь.
– Я посижу тихо, пока вы не освободитесь.
Доктор Филипс закрыл дверь и принес из спальни неудобный стул.
– Видите ли, – извинился он, – процесс уже начался, и я должен работать. – В лабораторию часто забредали любопытные и задавали всякие вопросы. На самые простые он давно заготовил стандартные ответы и мог говорить не задумываясь. – Присядьте вот сюда. Через несколько минут я вас выслушаю.
Высокая женщина прислонилась к столу. Молодой человек взял пипетку, набрал в нее жидкость, собравшуюся между лучами морских звезд, и выдавил ее в блюдце с морской водой. Потом собрал немного млечной жидкости, выдавил ее туда же и осторожно размешал.
– Когда морские звезды достигают половой зрелости, – начал тараторить он, – во время отлива они выделяют сперму и яйцеклетки в морскую воду. Видите, я набрал зрелых особей и вытащил из воды, таким образом поместив их в условия отлива. Потом смешал сперму с яйцеклетками и теперь хочу разлить эту жидкость в десять разных блюдец. Через десять минут я убью ментолом тех, что остались в первом блюдце, еще через двадцать – во втором, а дальше каждые десять минут буду убивать по группе. Таким образом мне удастся остановить процесс на различных стадиях и изучить его под микроскопом. – Он умолк. – Хотите взглянуть на первую группу в микроскоп?
– Нет, спасибо.
Он быстро повернулся к женщине. Странно, люди обычно сами просят заглянуть в микроскоп. А она вообще не смотрела на стол, только неотрывно глядела на него. Вернее, сквозь него. Тут доктор Филипс сообразил, почему у него возникло такое чувство: радужная оболочка ее глаз была того же черного цвета, что и зрачки, между ними не проходило никакой границы. Слова женщины задели доктора Филипса за живое. Хотя ему давно наскучило отвечать на привычные вопросы, отсутствие интереса к его работе раздражало не меньше. В нем поднялось желание растормошить эту женщину.
– Что ж, за эти десять минут я успею сделать другое дело. Некоторые отказываются на это смотреть. Возможно, вам лучше уйти в другую комнату, пока я не закончу.
– Нет, – ровным голосом ответила она. – Делайте что хотите. Я подожду. – Ее руки аккуратно легли на колени. Она полностью владела собой и была совершенно невозмутима. Глаза ее ярко блестели, но все остальное тело как будто застыло, погрузилось в ступор.
Доктор Филипс невольно подумал: «Низкий уровень метаболизма. Судя по виду, почти как у лягушки». Им вновь овладело желание удивить гостью, вывести ее из этого ступора.
Он поставил на стол небольшой деревянный лоток, разложил скальпели и ножницы, затем вставил в нагнетательную трубку большую полую иглу. Вытащив из газового ящика мертвую кошку, он распластал ее на деревянном лотке, привязав лапы к специальным крючкам. Украдкой покосился на женщину. Та и бровью не повела – сидела так же спокойно и неподвижно, как раньше.
Кошачья пасть ухмылялась яркому свету: розовый язычок торчал между острыми, как иголки, зубами. Доктор Филипс уверенно вспорол ей глотку, сделал скальпелем надрез и нашел артерию. Отточенным движением ввел иглу в кровеносный сосуд и перевязал его.
– Бальзамирующий состав, – пояснил он гостье. – Позже я введу в венозную систему желтую жидкость, а в артериальную – красную. Это наглядный материал. Для уроков биологии.
Доктор Филипс снова обернулся. Темные глаза женщины словно подернулись слоем пыли. Она без всякого выражения на лице смотрела на вскрытую кошачью глотку. Надрез был выполнен мастерски, без единой капли крови. Доктор Филипс взглянул на часы.
– Пришло время первой группы.
Он вытряхнул в первое блюдце несколько кристаллов ментола.
Женщина выводила его из равновесия. Крысы опять взялись за свое: ползали по прутьям клетки и тихо пищали. Волны плескались о сваи под лабораторией.
Доктора Филипса пробил озноб. Он подбросил в печку несколько кусков угля и сел.
– Ну вот, теперь у меня есть двадцать минут.
Он заметил, что у его гостьи необычно маленький подбородок, который заканчивается чуть ли не сразу под нижней губой. Тут она словно пробудилась от забытья, медленно вышла из глубин своего сознания. Голова приподнялась, а затянутые пылью темные глаза обвели комнату и вернулись к доктору Филипсу.