Пролог. Призраки
Железная дверь тюрьмы Джолиет штата Иллинойс со скрипом распахнулась и вытолкнула изможденного мужчину в мир, который он покинул почти 10 лет назад. Последний июльский день 1891 года, пятница, безоблачное небо. Высоко над головой мужчины, на вершине серых известняковых стен тюрьмы, что находилась в 65 километрах к юго-западу от Чикаго, люди в синих куртках с винтовками «Винчестер» смотрели, как он уходит. Если бы это был побег, любой охранник мог бы всадить ему в спину 16 пуль без перезарядки.
Впалые щеки и резкие черты лица Томаса Нила Крима стали следствием многих лет каторжных работ и пребывания в душераздирающем аду одиночного заключения. Он сменил полосатую черно-белую униформу на новый костюм с 10 долларами в кармане – скромный подарок от штата Иллинойс. Немногочисленные пожитки мужчина сложил в наволочку. Он имел право на покупку билета от места осуждения до дома, но у него не было желания возвращаться в Белвидир, город на севере Иллинойса. Персонал тюрьмы, известной как Джолиет, переставал стричь заключенных за несколько недель до освобождения, и мужчины могли отрастить усы или бороду, что помогало им сливаться с толпой, но эта практика мало что изменила для Крима – он был почти полностью лысым. Кроме того, после ежедневнего марширования в ногу с другими заключенными – прижавшись друг к другу, гуськом, медленно продвигаясь вперед, как гигантская полосатая гусеница, – их выдавала шаркающая походка. «Полоски, – отметил начальник тюрьмы Джолиет Роберт Макклафри, – просвечивают сквозь его гражданскую одежду».
Пенитенциарное учреждение штата Иллинойс в Джолиете (авторская коллекция)
Крим находился в тюрьме 9 лет и 273 дня. Когда Крим начал отбывать наказание в ноябре 1881 года, Честер Алан Артур стал президентом, заменив убитого Джеймса Гарфилда. Затем пост главы США занял Гровер Кливленд, а после него в Белом доме поселился Бенджамин Харрисон. Люди, заглядывавшие в окуляр прототипа кинетоскопа Эдисона, представленного несколькими неделями ранее, были поражены, увидев движущиеся изображения. Телефон, новинка начала 1880-х годов, теперь имелся почти в четверти миллиона американских домов и офисов. В Спрингфилде, штат Массачусетс, братья Чарльз и Дж. Фрэнк Дюриа возились с прототипом, который назвали «Мотор-универсал», – первым в Америке автомобилем с бензиновым двигателем.
Изменились даже методы борьбы с преступностью. За несколько лет до освобождения Крима в Джолиет прибыло множество странно выглядящих штангенциркулей и измерительных приборов. Откалиброванные в сантиметрах и миллиметрах – в метрической системе, редко используемой в Соединенных Штатах, – устройства были разработаны для точного измерения размеров определенных частей тела. Эта новаторская система идентификации преступников носила название столь же странное и чуждое, как и используемые для нее инструменты, – бертильонаж.
Система была основана на 11 измерениях, включая общий рост человека, ширину головы, размеры уха, размер левой стопы и предплечья, а также длину среднего и безымянного пальцев. Подозреваемых также измеряли в положении сидя и с вытянутыми руками. Можно найти мужчин со стопами одинакового размера, но вероятность того, что несколько показателей окажутся одинаковыми, незначительна. Более того, шанс найти двух подозреваемых с 11 одинаковыми параметрами оценивалась как 1 к более чем 4 000 000. Чтобы и вовсе свести возможность ошибки к минимуму, лица преступников фотографировали, записывая цвет глаз и отмечая любые татуировки или шрамы. Система «обеспечивает выявление преступников и хронических нарушителей закона… с абсолютной уверенностью, – заявил секретарь отдела записей тюрьмы Джолиет Сидни Уэтмор. – Ошибка невозможна».
Бертильонаж преподносился как научное решение проблемы, которая долгое время стояла перед полицией и судами: необходим был способ выявления рецидивистов, чтобы гарантировать, что они не подвергнутся более мягкому наказанию, чем те, кто впервые совершает правонарушения. Некоторые полицейские и тюремные чиновники к тому времени уже начали фотографировать арестованных и заключенных: полиция Бирмингема в Англии в 1850-х годах возглавила это движение, направляя подозреваемых в фотостудию, чтобы те позировали для некоторых из самых ранних снимков. К тому времени, как Крим попал в Джолиет в 1881 году, эта практика была распространена повсеместно, и его фотография пополнила постоянно расширяющуюся тюремную галерею. Закон штата Иллинойс требовал, чтобы рецидивисты выявлялись и наказывались соответствующим образом: осуждение за второе серьезное преступление предусматривало не менее 15 лет тюремного срока, за третье – не менее 20 лет. Но фотографии не были надежным методом отслеживания и опознания преступников. Черты лица менялись по мере старения человека, а отращивания усов или бороды могло быть достаточно, чтобы затруднить опознание. Поскольку фотографии обозначались именем конкретного преступника, предприимчивый нарушитель закона мог просто сменить имя.
Однако все изменилось с появлениием Альфонса Бертильона – клерка в главном управлении парижской полиции, которому надоело составлять отчеты, содержащие краткие и расплывчатые упоминания о внешности преступника. Благодаря своему отцу, известному антропологу, Бертильон был хорошо знаком с антропометрией – научным исследованием размеров и пропорций человеческого тела. Однажды в 1879 году, перебирая бумаги, он понял, что запись точных антропометрических измерений преступника должна облегчить опознание рецидивистов. Поначалу начальство высмеяло идею о том, что науку можно использовать для борьбы с преступностью, но три года спустя Бертильону все же разрешили проводить измерения подозреваемых, чтобы проверить теорию. В течение года он выявил достаточно рецидивистов, чтобы доказать, что система работает. В 1885 году национальная пенитенциарная система Франции приняла систему бертильонажа; вскоре к ней присоединились полицейские силы и пенитенциарные учреждения других европейских стран.
Роберт Макклафри, дальновидный начальник Джолиета, принес метод бертильонажа в Соединенные Штаты.
Запись измерений тела стала частью процедуры приема новых заключенных в Джолиет уже в 1887 году, и Макклафри призвал другие тюрьмы внедрить эту систему для поимки рецидивистов.
«Она заменяет неопределенность определенностью, – утверждал он, – абсолютно надежная идентификация вместо проницательной догадки детектива, куда более полезное свидетельство, чем фотография». Полицейские силы и тюремные чиновники по всей стране приняли новую технологию борьбы с преступностью, и в течение десятилетия 150 американских полицейских отделений и тюрем внедрили эту систему. Обладание набором инструментов Бертильона, как заметил один американский криминолог, «стало отличительной чертой современной полицейской организации».
Но у бертильонажа были свои недостатки – и недоброжелатели. Тщательное измерение ступней, ушей и пальцев таких преступников, как Томас Нил Крим, было трудоемким процессом, и для обеспечения точности результатов требовались квалифицированные, хорошо обученные специалисты. Инструменты изнашивались или гнулись из-за постоянного использования, что приводило к ошибкам – невинного человека могли спутать с преступником аналогичного роста и телосложения. Более того, бертильонаж нельзя было использовать для отслеживания преступников, которые не достигли зрелости, ведь вся система была построена на идее постоянности размера костей. Также не существовало центрального реестра, что затрудняло розыск подозреваемого, который отказывался сообщить, где жил или работал до ареста. Некоторые тюремные чиновники ставили под сомнение справедливость ведения подробного учета людей, которые отсидели свой срок и, возможно, никогда больше не нарушат закон. Контраргумент Макклафри о том, что записи проверялись только в случае, если бывший заключенный совершал повторные преступления, определил самый серьезный недостаток системы – сопоставление результатов измерений доказывало лишь то, что подозреваемый прежде имел судимость. В отличие от отпечатков пальцев, до признания которых в качестве криминалистического инструмента оставались долгие годы, бертильонаж не мог связать находящегося под стражей с местом преступления. «Полиция или детектив не могут преследовать того или иного человека, – признал Макклафри на национальном собрании начальников тюрем в 1890 году, – лишь на основании данных этой системы».
Когда летом 1891 года Крим вышел из стен Джолиета, мало что связывало мужчину с его темным, кровавым прошлым. Он был врачом из Канады, получившим лицензию на практику в одном из самых уважаемых медицинских университетов мира, и в то же время – убийцей нового типа, выбирающим жертв наугад[1] и убивающим без угрызений совести. Хладнокровный злодей, убивавший, как позже напишут в газете Chicago Daily Tribune, «просто ради убийства». Один из самых жестоких и успешных преступников в истории.
Герман Уэбстер Маджет – врач, известный под именем Генри Говард Холмс, – погубил по меньшей мере девять человек и считается первым серийным убийцей Америки. Однако к тому времени, когда Холмс заявил о своей первой жертве в 1891 году, и даже до того, как печально известный Джек-потрошитель терроризировал Лондон в 1888 году, Крима уже подозревали в убийстве шести человек, большинство из которых были намеренно отравлены испорченными лекарствами. Последней жертвой Крима стал муж его любовницы, и именно из-за этого преступления его отправили в похожую на гроб камеру в Джолиете. Его предыдущие жертвы – две в Канаде, включая его жену, и еще три в Чикаго – были молодыми женщинами, беременными и отчаянно желавшими сделать аборт. Они не были в чем-либо виновны – лишь совершили трагическую ошибку, доверив свои жизни врачу по имени Томас Нил Крим.
Томас Нил Крим вскоре после освобождения из тюрьмы в 1891 году (Библиотека изображений науки и общества, Лондон, изображение 10658277)
В эпоху, когда полицейские расследования часто были поверхностными, а криминалистика только начала развиваться, детективам не хватало инструментов и опыта, необходимых для выслеживания такого грозного врага. Мало кто мог представить, что такие монстры вообще существуют. Но это лишь отчасти объясняет, как Криму сошли с рук убийства в двух странах, прежде чем его наконец посадили в Джолиет. Репутация и профессиональный статус Крима, неудачные расследования, коррумпированные сотрудники полиции и суда, неудачные судебные преследования и упущенные возможности – все это позволяло ему убивать снова и снова.
Тонкий след, документирующий шокирующие преступления Крима, растянулся от маленького городка в Канаде до Иллинойса, и только выцветшие воспоминания, забытые судебные записи и пожелтевшие газетные вырезки соединяли обрывки событий в единое целое. Система идентификации Бертильона, передовая технология для того времени, не могла помешать осужденному преступнику исчезнуть, подобно призраку. Если бывший заключенный хотел скрыть свое прошлое – чего, несомненно, желал и Крим, – ему было достаточно сменить имя.