В работе рассмотрены причины возникновения и широкого распространения так называемого мифа о якутском долголетии. Сделано предположение, что в дореволюционное время завышение возраста представителями аборигенного населения было связано не только с безграмотностью населения, но и попыткой уклониться от уплаты ясака. Установлено, что аналогичная ситуация с завышением возраста повторилась в 1930-1940-х гг., в том числе из-за введения военного налога. Позднее советская пропаганда активно использовала ошибочные данные в качестве одного из доказательств успешности существующего политического режима.
Введение
Одно из самых ранних утверждений, что среди представителей якутской национальности имеется много долгожителей (90 лет и старше), появилось в отечественной печати почти два столетия тому назад. Так, в 1822 г. в журнале «Северный архив» опубликовали статью, в которой отмечалось, что «якуты долголетны и одарены крепким сложением; и столетних старцев между ними находится множество» [1].
Итоги Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. словно подтвердили вышесказанное: в Якутской области, с количеством проживающих 269 880 чел, было отмечено 1024 долгожителя, или, в перерасчете на 100 тыс. населения – 386 человек (учитывая, что долгожители преимущественно были из числа местного населения, теоретически, данное значение составляло 435 чел.).
Для сравнения, в Астраханской губернии аналогичный показатель был равен 72 чел., Киевской – 70 чел., Воронежской – 73 чел., Вологодской – 53 чел., Московской – 44 чел. на 100 тыс. населения [2]. Безусловно, подобное расхождение вызвало вопросы. Поэтому в 1898 г. управляющий Центрального статистического комитета адресовал письмо губернатору Якутской области с просьбой предоставить подробные сведения о местных старцах (НА РС (Я). Ф. И-12. Оп. 1. Д. 19778. Л. 1.). Но в результате поисков, продлившихся более двух лет, выяснилось, что полученные в ходе переписи сведения по этой группе населения являются сомнительными. Как отмечал в письме от 10.12.1901 г. один из участников поисковой работы, «хорошо помнящий свои года якут представляет скорее исключение, в большинстве случаев якуты обыкновенно теряют счет своим годам и продолжают считать по предположительным и огульным цифрам…» (НА РС (Я). Ф. И-12. Оп. 1. Д. 19778. Л. 66—67 об.). Ранее подробно мы описывали эту историю в работе «Феномен долгожительства в Якутии – миф или реальность» [3], которую изложили на юбилейном заседании секции геронтологии МОИП, проходившей 21 декабря 2020 года. Однако вопросы, связанные с причинами завышения возрастных показателей были раскрыты в ней недостаточно, и в настоящей работе мы постараемся этот пробел восполнить.
Результаты
Незначительное количество долгожителей среди аборигенного населения в XIX – начале XX вв. доказывают и различные церковные документы Якутской епархии.
Так, в результате обработки сведений метрических книг Билючанской Николаевской и Шеинской Георгиевской церквей Вилюйского округа, заполненных в период с 1874 по 1917 гг., установлено, что из общего количества умерших (n = 3014) только 1% или 31 чел. скончались, достигнув возраста долгожителя.
При этом не исключается, что и эти данные могут являться преувеличенными. Ведь одной из причин предоставления искаженных сведений о возрасте первоначально могло быть связано с попыткой уклонения от уплаты ясака, являвшегося для северян тяжким бременем. И нередко люди были готовы отказаться от традиционной веры, чтобы получить определенные льготы при уплате налогов [4]. Что же касается возраста плательщиков ясака, он был регламентирован. Согласно указу Сибирской губернской канцелярии от 10.09.1734 г., оплачивать натуральный налог обязывали мужчин в возрасте от 18 до 50 лет [5]. Таким образом, предположение, что некоторые представители аборигенного населения могли специально завышать свой возраст в попытке уклониться от поборов, вполне реально. Кстати, упоминая о ясачной политике, нельзя не умолчать о некоторых условиях выделения земель под сенокосные угодья – ясачной комиссией было установлено, что земельный надел мог получить каждый представитель мужского пола, способный оплачивать подати. Поэтому, как отмечал Н. А. Виташевский, «якут не постесняется взять в дом приемыша, лишь бы получить возможность записать на чье-нибудь имя в свою пользу лишний пай» [4]. Согласно правилам, умерший сразу лишался права на участок, из-за чего члены семьи на некоторое время могли скрыть факт смерти как от проверяющих, так и от церкви.
Не исключено, что благоприятную почву для внесения в различные документы путаницы с возрастом могло создавать однообразие имен и фамилий местных жителей. Данное явление не мог не заметить побывавший в Якутии в 1926 г. известный ученый и путешественник С. В. Обручев: «…фамилии давались, главным образом, миссионерами при крещении. Им, вероятно, лень было придумывать новые имена, да и не было достаточно воображения. Поэтому и здесь, да и в Якутии вообще, столько Поповых, Ивановых, Харитоновых, Винокуровых, Кривошапкиных, Слепцовых…» [6]. Кстати, нельзя не упомянуть об одном поверье, широко распространенном среди якутского населения вплоть до первой половины XX в. – из-за высокой младенческой смертности у двух-трех детей в одной семье могли быть одинаковые имена. Считалось, что в этом случае злой дух «запутается» в тезках и не сможет никому навредить.
Завышению возрастных данных в XIX – начале XX вв. мог также способствовать указ Синода от 1830 г., согласно которому минимальный возраст для вступления в брак для мужчин составлял 18 лет, для женщин – 16 лет. При этом священник имел право провести венчание, если жениху или невесте до совершеннолетия оставалось не более полугода. Поэтому, как отмечала И. И. Юрганова [7], ссылаясь на материалы Якутской духовной консистории, родители умышленно завышали возраст детей, подводя к венцу 12-13-летних невест и 15-16-летних женихов. Схожие данные имеются и в монографии якутского геронтолога Л. А. Львова [8]. Автор писал, что у якутов есть «обычай раннего вступления в брак»