Мойра выскочила из каменного дома, захлопнув за собой дверь. Рыжие волосы взметнулись, словно языки пламени. Мойра закинула бурдюк с водой на плечо. Холщовый мешок, набитый свежеиспечённым хлебом, прижала к груди. Она побежала к каменной ограде вокруг дома, на которой петух оповещал остров о начале нового дня.
– Присмотри тут за всеми, – попросила Мойра, на ходу пригладив его хохолок. Петух в ответ легонько клюнул её ладонь.
Тропинка у дома петляла между зелёными холмами и терялась в тумане. Круглый год он плотным одеялом укутывал песчаный берег, отвесные скалы и единственный домик, окружённый каменной оградой. Шерстяные юбки и домотканые рубахи Мойры не просыхали даже летом.
На пологих склонах паслись овцы. Тех, что постарше, Мойра подстригла ещё весной, благо Патрик научил её, как это делать, а вот за ягнят пора браться, чтобы они успели вновь обрасти к зиме. Мойра пообещала себе, что обязательно этим займётся. Сразу же, как только вернётся.
– Идите на северную часть острова! Там выросла уртика! – крикнула овцам Мойра. Все свои семнадцать зим она провела на острове и знала его вдоль и поперёк.
Овцы заблеяли в ответ.
Путь к песчаному берегу занимал всего ничего, но Мойра, увидев розовеющее на востоке солнце – оно поднималось слишком быстро! – очертя голову бросилась бежать. Айдо могла появиться в любой момент и разрушить все планы.
Мойра неслась вниз по склону, подмечая и спелую малину на кустах у дороги, и высокую авену, клонившую к земле золотые головки на зелёных стеблях. Ещё месяц, и можно будет смолоть её зёрна в муку.
Море заволновалось, заприметив Мойру. Волны стали поднимать вдвое выше обычного. Или ей это показалось? Серые тучи заволокли небо, предвещая грозу. Куда же запропастилось солнце?
– Сейчас распогодится, – пробормотала Мойра, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.
Песчаный берег был зажат между двух неприступных отвесных скал, но слева за серыми валунами скрывался потайной вход в морской грот. Именно там Мойра спрятала маленький плот, который она связала из веток деревьев, поломанных летним ветром. Оставлять плот на берегу было опасно: если его увидит Айдо, испепелит одним взглядом, и Мойре придётся ковать новый план, как вырваться с постылого острова.
– Боги, пусть всё получится, – молила Мойра, сбрасывая у скалы потёртые кожаные башмаки и подвязывая синюю шерстяную юбку вокруг талии.
Босые ноги соскальзывали с гладкой поверхности валунов на пути в грот. Оказавшись внутри, Мойра примотала мешок и бурдюк к плоту. Забралась на него, отвязала верёвку от выступающего камня и принялась грести руками в сторону открытого моря, но мятежные волны ударялись о плот и заливали его водой, норовя стащить с него Мойру.
– Возвращайся домой, – зашипела вода, покрываясь белой пеной.
Мойра испуганно сглотнула.
Волосы прилипли к лицу и спине. Платье тянуло на дно. Мешок с хлебом промок насквозь. Глаза защипало от соли. Чем отчаяннее Мойра боролась со стихией, тем сильнее та выступала против неё. Мойра распласталась на плоте и с ужасом обнаружила, что бурдюк сгинул, а верёвка, соединяющая ветки, вот-вот развяжется. Ухватившись за неё, Мойра надеялась затянуть узел, но очередная волна накрыла её с головой, перебивая дыхание.