Глава 5
Еще не хватало.
Мою школу уничтожили. Мой брат, скорее всего, мертв. А теперь мы снова едем на автобусе в Сан-Леандро, будто ничего не случилось. И вдобавок ко всему Джеминая Твена назначили моим личным телохранителем.
С чего бы это?
Я не Эстер, предок которой был одним из основателей академии. Моя семья не может похвастаться особым богатством, связями или известностью. Да, многие поколения Даккаров учились в ГП, но мы в этом не уникальны. И я не единственная, кто, возможно, потерял в этой атаке близкого человека. Брат Бриджид Солтер учится… учился на третьем курсе. У Кей Рамзи сестра на год старше нас. Бриджид и Кей обе в шоке, но ни к одной из них телохранителя не приставили.
Доктор Хьюитт сидел на первом ряду и не сводил глаз со своего планшета. Пятна пота на его рубашке разрослись до размеров континентов чужой планеты.
Мне оставалось надеться, что его дроны обнаружат выживших в ГП.
Я пробовала написать Деву, но безрезультатно, что, впрочем, было ожидаемо. На всей территории кампуса сеть не ловит, но я все равно попыталась. А потом Хьюитт конфисковал все наши телефоны и запер их в сейфе, а без мобильного я чувствовала себя буквально как без рук.
Хьюитт заверил нас, что его дроны оповестят спасателей. Я все ждала, когда мимо нас промчатся караваны карет скорой помощи, полицейских и пожарных машин, потому что это единственная дорога к ГП, но пока ничего. Академия изолирована от внешнего мира, и, если Хьюитт сам не обратится к властям, могут пройти часы, прежде чем кто-нибудь заметит изменение в береговой линии.
«Я два года боялся чего-то подобного».
Тогда почему он нас не предупредил?!
Может, это просто совпадение, что именно два года назад мои родители, Тарун и Сита, погибли в ходе научной экспедиции, организованной Гардинг-Пенкроф. Администрация академии называла это несчастным случаем, а когда я пыталась разузнать подробности – зачем ГП отправила их в эту экспедицию, что они искали, – учителя будто сразу начинали страдать от избирательной амнезии. Я думала, что они не хотели бередить мои заживающие раны и ждали, когда я проработаю свое горе с доктором Фрэнсис.
Но сейчас я уже не была столь в этом уверена.
У меня перед глазами вдруг встала Амелия Лихи, капитан моего факультета и подружка Дева, загорающая этим утром на залитом солнцем дворе. Как она улыбнулась мне и пожелала удачи.
Амелия с нетерпением ждала выпускного и претворения в жизнь своих амбициозных планов: пройти отбор в морпехи и отправиться в училище связи в Туэнтинайн-Палмс. За пять лет в ГП она выучила двенадцать языков, научилась взламывать лингвистические коды, ставившие в тупик наших профессоров, и хотела стать самым молодым командиром разведки в истории. И теперь ее нет.
Я старалась поддерживать ровное поступление кислорода в легкие, но получалось плохо.
По щекам потекли слезы, и меня затрясло от ярости. Почему я смогла запретить себе думать о Деве – но меня прорвало от мыслей о смерти его подружки? Что со мной такое?
– Эй, малыш… – положила мне руку на плечо Нелинья. Она не знала, что сказать, и молча протянула мне упаковку одноразовых салфеток.
Ну да… одной салфеткой сегодня точно не обойтись. И я не единственная, кто в них нуждался.
У сидящей у окна Эстер опухли веки. Без конца шмыгая носом, она что-то лихорадочно писала на новой карточке: это был ее способ осознания всего происходящего ужаса. Топ, почуяв, кто из нас сейчас больше всех в нем нуждается, подошел ко мне и ткнулся носом в колени: «Привет, правда, я милый? Погладь меня».
Джем сидел через проход, стиснув зубы с силой сработавшего медвежьего капкана. По бокам его ремня в стиле Дикого Запада висели кобуры с «Зиг Зауэрами P226». Он называл их своими «близнецами», за что и получил прозвище Джеминай. На коленях у него лежала штурмовая винтовка M4A1.
Еще одна странность, о которой я особо не задумывалась: в Гардинг-Пенкроф нас учили владеть армейским оружием. Что оказалось очень кстати, учитывая, что мы теперь, судя по всему, находимся в состоянии войны с другой старшей школой.
В автобусе было ненормально тихо. Все погрузились в свои невеселые мысли.
Наконец Джем спросил меня:
– Есть идеи по поводу того, что происходит?
Логично, что он хотел получить ответы. В его коричневых глазах отражался проносящийся за окном пейзаж. На моей памяти он даже в самых стрессовых ситуациях всегда сохранял спокойствие, не позволяя себе ни следа испарины на лбу. Я была благодарна ему уже за то, что он не злился на меня и ни в чем не винил, хотя его наверняка тоже не прельщала обязанность быть моей нянькой.
Я помотала головой:
– Честное слово, понятия не имею.
Я сказала правду. Так почему же я чувствовала себя так, будто соврала? Откуда в моем голосе эта мерзкая виноватая нотка?
Джем постучал большим пальцем по прикладу винтовки.
– Мне понадобится твоя помощь. И ваша тоже, – он кивнул Эстер и Нелинье. – Я знаю, мы никогда не ладили…
Нелинья фыркнула.
– …но, уверен, вы со мной согласитесь. – Джем посмотрел в проход и понизил голос: – Мы четверо – лучшие на наших факультетах. Не в обиду Тиа и Франклину. Они знают свое дело. Но на войну я предпочту идти с вами, хоть вы и не все старосты.
– Как мило, – буркнула Нелинья.
– Я лишь хочу сказать…
– У тебя это плохо получается, – снова перебила она.
– Он прав, – вмешалась Эстер, не отрывая глаз от почти полностью исписанной ее мелким почерком карточки. – Мария лучше всех в теории, но у Нелиньи выше баллы по прикладной механике и военному машиностроению. Франклин лучше меня в практической медицине, но… – она пожала плечами.
Джем сухо ей улыбнулся:
– …но ты Эстер Гардинг.
– Я хотела сказать, что я лучше во всем остальном. Это получилось грубо?
Ей никто не ответил. Мы все знали Эстер и то, что ее совершенно не привлекает должность старосты. А еще – что она косатка до мозга костей. Эти карточки успокаивают ее не хуже Топа, потому что в голове у нее хранится больше информации о Гардинг-Пенкроф, естествознании и морских экосистемах, чем во всех книгах нашей ныне уничтоженной библиотеки. Она не любит людей, за исключением Нелиньи и меня, и предпочитает проводить время с животными. Как гениальный эмпат, она мастер невербального общения с представителями других видов и может сказать, что животные думают или чувствуют – с людьми у нее получалось хуже, – и с поразительной точностью предсказать их действия… когда ее не захлестывают эмоции.
Джем продолжил:
– Если мы хотим узнать, что произошло, нам нужно объединиться. И решить, что делать дальше. Потому что Хьюитт не скажет нам всего, вы же это понимаете?
– Он вообще ничего нам не говорит, – заметила Нелинья.
– Но если я должен защищать Ану…
– О чем я не просила, – вставила я.
У Джеминая стало такое лицо, будто ему очень хотелось огрызнуться. Он никогда не позволял себе опуститься до ругательств, но сейчас, похоже, держался за свои принципы из последних сил.
– Никто из нас об этом не просил, – ровным тоном проговорил он. – Теперь нам нужно определиться с тем, как мы ответим на случившееся. А для этого мы должны знать, с чем имеем дело. Как Лэнд Инститьют смогла уничтожить целую академию.
Эстер вздрогнула. Топ тотчас забыл обо мне и запрыгнул ей на колени, вынудив его обнять. Еще никогда я так не радовалась, что у Эстер, а значит, и у всех нас, есть этот меховой смерч с повадками драматической актрисы.
– Сейсмические детонаторы, – предположила Нелинья. – Одна торпеда с тремя боеголовками. Одновременные взрывы в местах излома вдоль подножия обрыва…
– Стоп, – прервал ее Джем. – Ты рассуждаешь в духе ТМ, а это чистой воды научная фантастика. Таких технологий не существует.
– Шесть боеголовок, – сказала Эстер. – Не меньше. Ана их не увидела, потому что они были глубже. Эта атака могла сработать только в том случае, если они хакнули систему безопасности. Не только решетку. Им необходимо было обмануть дроны, гидролокатор, ракеты-перехватчики…
– У нас есть ракеты-перехватчики?! – изумилась Нелинья.
По щекам Эстер разлился клубничный румянец:
– Я не должна была об этом говорить.
Я сделала себе мысленную пометку позже насесть на Эстер с расспросами, о чем еще, как одной из Гардингов, ей не стоило упоминать. Но сейчас у нас есть проблемы поважнее.
– Все системы безопасности ГП независимы, – сказала я. – У наших файрволов есть файрволы. Их невозможно незаметно хакнуть.
– Разве что… – начала Нелинья.
У меня пересохло во рту:
– Да. Я подслушала разговор Берни и Хьюитта, когда мы все вывалились из автобуса.
– Подслушала? – изобразил пальцами кавычки Джем.
– Ну ладно, прочла по их губам.
Джем прищурился. За пределами нашего факультета мало кто знал, в чем именно заключалась подготовка дельфина. Должно быть, сейчас он мысленно прокручивал последние два года, прикидывая, что еще я могла «подслушать».
– И о чем они говорили?
Я покосилась на доктора Хьюитта, продолжающего возиться с планшетом. Он явно был не в восторге от получаемых данных.
– Берни сказал «кто-то из своих». А значит…
– …нас подставил кто-то из ГП. – Сейчас Джему определенно хотелось выругаться. – И если этот человек не хотел погибнуть со всеми остальными…
– …он должен был сесть в этот автобус.