Виталина
После ресторана отправляемся с мужем в номер. Андрэ уходит в душ, а я засыпаю.
Черное марево поглощает мой мир шаг за шагом. Непрозрачный темный воздух с красными прожилками стелется у поверхности земли, и я иду за ним. Туман исчезает и передо мной возникает розовое двухэтажное строение детского дома в Красногорске.
Зачем я снова сюда приехала?
Ах, да! Я привезла юбки для малышки с медовыми глазами. Осматриваюсь в поисках пакетов, их нигде нет. Зато замечаю другое.
Я снова махонькая девочка шести-семи лет.
Удивленно гляжу на собственные маленькие ножки, обутые в ярко-оранжевые сандалии. Не помню, чтобы у меня были такие.
Делаю шаг вперед, тут же оказываюсь в лапах заботливого мужчины, пахнущего одеколоном:
– Вот, наша Кнопка, – цедит черноволосый огромный мужик, похожий на бурого медведя.
– Ух, какая Милашка! – вторит ему женщина с рыжим каре.
– Имя только у нее какое-то мальчишечье – Виталина. Будто, отец ждал Витька, а родилась девчонка. Наверное, поэтому в детский дом сдали.
Хмурю бровки. Эта ведьма говорит, что мой папа избавился от меня из-за того, что я не мальчик?
– Ничего, мы дадим ей нормальное имя, – подмечает женщина. – Агриппина! Так звали мою бабку.
– Иди к черту! Я Виталина Лебедева, – бью тетеньку по руке со всего размаху палкой.
– А-а! Убили. Помогите! – вопит жирная корова, и к нам со всех сторон бегут воспитатели.
– Мы отказываемся удочерять этого ребенка, – визжит несостоявшаяся мамаша, обвязывая шейным платком руку с кровавой раной.
– Как же так? – причитает воспитательница Евгения. – Уже документы оформлены, ребенок настроился на переезд, вещи собраны.
– Мы ее не берем! Понятно?! – мужик трясет кулаком перед нашими носами.
Шмыгаю носом, вытираю ладошкой с лица слезы. Незаметно для взрослых прячусь за спиной новой молодой воспитательницы. Она новенькая, но молодая и красивая, и ее люблю как родную маму.
Женя ловит мою маленькую руку и ведет меня за собой в розовое здание.
Этим же вечером меня отводят к психологу.
– Виталина, возьми карандаши, нарисуй будущих маму с папой и себя.
Оглядываюсь на Женьку, она кивает мне розовой длинной челкой, поддерживает.
Беру самые яркие карандаши, рисую розовый домик, рядом с ним двух одинаковых девочек, держащихся за руки, желтым цветом вывожу солнце над нашими головами, а зеленым – траву.
Откладываю яркие карандаши, беру черный и коричневый. Рисую две огромные фигуры папы и мамы в углу рисунка, подальше от нас.
– Виталина, кто эта девочка рядом с тобой? – интересуется психолог.
– Любимая подружка, – шепчу, опуская глаза в пол.
Женя с психологом переглядываются. Воспитательница тут же пересаживается ко мне.
– Виточка, у тебя же нет подруг! Ни одной. Ты всех обижаешь…
– Врешь! Есть у меня подруга! Она всегда рядом, я ее вижу, разговариваю с ней.
– Как она выглядит? – мягко спрашивает психолог.
– Она как я! Моя копия, – доказываю, стучу кулачком по столу.
– Понятно, – тяжело вздыхает Женя, закатывая глаза. – Всё намного хуже, чем я могла предположить.
– Вита, зачем ты ударила женщину? – психолог задает мне единственный вопрос, который интересует на самом деле.
– Они сказали, что мой папа хотел мальчика, а родилась я. Поэтому он избавился от меня. И имя у меня дурацкое, как у мальчика. Мне дадут другое – Агриппина. Я не хочу быть Агриппиной! – не выдерживаю, срываюсь на плач.
– Ты всё правильно сделала, – неожиданно заявляет Женя, гладит меня по спине. – Надо всегда бороться за себя!
– Евгения! Следите за своей речью! Иначе мне придется пожаловаться руководству на ваши методы воспитания, – угрожает психолог моей любимой Женечке.
– Не надо жаловаться! Не надо! Не надо! – кричу на психолога и шлепаю женщину по руке.
– Видите, что она себе позволяет! Вы вынудили меня сообщить руководству о данном инциденте.
***