Добро с кулаками. В двух частях - читать онлайн

Глава первая. Начало

Всё началось в зале аудитории новосибирского государственного технического университета. В одной из аудиторий шла лекция по квантовой физике, предмету, мало интересующему большинство легкомысленных студентов и вообще кого-либо, кроме небольшого числа людей на планете. Аудитория была на две трети заполнена, а сама аудитория так устроена, что сверху вниз смотреть удобно и пространства много, а групп по тридцать человек четыре входят.

Так вот: как обычно лекция протекала нудно и большинство молодых людей, почтивших профессора своим присутствием были мысленно далеко за пределами аудитории. Кто в своих фантазиях загорал на пляже, греясь на ласковом весеннем солнышке, кто ходил с подружками по магазинам, а кто и просто пил пиво с сотоварищами в парке отдыха. Владимир Иванович Круговой, профессор физико-технического факультета, видя скуку на лицах студентов, разными способами старался хоть как-то сделать свой рассказ более занимательным, но на практике мало что получалось. Весна брала своё, и молодость стремилась прочь из этих стен, так что завладеть умами аудитории не представлялось никакой возможности.

Примерно за полчаса, до окончания лекции, ни с того ни с сего, профессор заметил, и глаз его начал чаще подмигивать, что за одной из парт, находящихся почти в самом конце аудитории сидит не совсем обычный студент. Первое, что бросилось в глаза это внешность молодого человека. Одет он был в белый костюм явно дорогого покроя, но не только костюм, а и волосы, и брови его были абсолютно белыми, буквально чистый лист бумаги. Но и это бы ещё ничего, ведь и такое, если задуматься, бывает, однако самое главное то – что раньше профессор никогда данного белящего субъекта не видел и готов был побиться на заклад, если бы нашлось с кем, о том, что в течение всей лекции данного молодого человека он не наблюдал. И в тот самый момент, когда сама мысль тревожная влетела в голову профессора со скоростью света, с противоположной стороны повеяло прохладой, а в сердце что-то защемило, и рубашка начала прилипать к спине…

А в это самое время на другом конце нашей планеты в стране, претендующей на мировое господство. Во дворце по-другому его и не назовёшь. В огромном кабинете, украшенном ценнейшими из когда-либо созданных произведений искусства, древнейшими и драгоценными предметами антиквариата, за огромным шикарным столом восседал Джон Рокфеллер. Остановимся на нём поподробнее: Джон принадлежал к богатейшему семейству в этом мире и на данное время был самым старшим из своего рода. К своим девяноста пяти годам он имел и сыновей, и дочерей, а также уйму внуков. За жизнь свою он приумножил и неплохо, состояние своего рода и на покой уходить не собирался по некоторым причинам, о которых станет ясно далее. Сыновья уже давно во всём поддерживали семейный бизнес. Сам бизнес этот помимо заводов, газет, пароходов, производства оружия, банков и так далее охватывал почти любую отрасль в любой сфере. Джон входил в ту золотую группу банкиров, бизнесменов и триллиардеров, владеющих федеральной резервной системой и европейским центральным банком, то есть по-простому эмиссионными центрами, печатающими деньги в любом количестве и буквально создающих деньги из воздуха. Правда секретная группа эта никогда не задумалась ни на секунду об одном из основных законов физики, который гласит: «ничего не берётся из ниоткуда, никогда и ни при каких обстоятельствах». Так вот именно эти самые наднациональные элиты, которые, правда не без основания, считали именно себя хозяевами этого мира и делали всё, чтобы так сохранялось всегда. Именно они, в угоду себе, назначали кризисы, и они происходили, придумывали войны – и те начинались, правда, для всех простых смертных по совсем другим, иногда уж совсем нелепым причинам. Но причина всегда была одна, этим «владыкам мира» было это выгодно в данный момент. Вот и всё, всё просто. И так все они богатели на протяжении многих лет из поколения в поколение. Именно они нанимали нужных им президентов, нужных им политиков и военных. На всех значимых должностях были свои люди, которые готовы были выполнить любой приказ этого одержимого властью и страстью к богатству легиона демонят, состоявшего в основном из кучки стариков и их отпрысков. Вот такой вот человечек, имеющий солидный вес в своей организации и предстал перед нами в тот поздний вечер. И добавить тут можно только лишь одно: «Денег у Рокфеллера, естественно, словно у дурного фантиков. Однако при всём своём богатстве, если Джон Рокфеллер вдруг когда-нибудь случайно прознает, что переплатил прислуге лишних десять центов, то, несмотря на пересаженное молодое сердце – тут же умрёт от горя».

В этот вечер Джон решил задержаться в кабинете и просмотреть несколько статистических отчётов, что и весьма успешно делал, время от времени переводя взгляд с одного монитора на другой. Время подходило к одиннадцати, в кабинете было очень уютно. Рокфеллер умел жить и делал это со вкусом. Прикурив кубинскую сигару от щепки фруктового дерева, старик устало потянулся. Рядом в кресле из чёрного бархата потягивался любимый кот Мартин, точь-в-точь походивший на своего хозяина как внешне, так и манерой поведения. Вдруг в кабинет потянуло запахом какой-то могильной сырости. Часы ударили одиннадцать, и ещё не успел заглохнуть их звон, как дверь в кабинет неожиданно распахнулась, и на пороге появился незнакомый мужчина лет тридцати. У Джона комок подошёл к горлу от негодования. Он даже не заметил, как Мартин пулей вылетел из кабинета. Ещё бы! Даже самые доверенные лица не смели вламываться к нему вот так, а сперва просили разрешения по коммуникатору. Сыновья, и те предпочитали лучше дождаться отца в гостиной или в другом месте, чем вламываться в его святилище. И вот на пороге стоял совершенно незнакомый человек, странный по виду, причём ранее Джон его не видел не среди охраны, не среди обслуги. Правда людей, работавших на него в его поместье, было такое множество, что вряд ли даже при большом желании можно было бы запомнить всех в лицо. Только ни один из них даже в страшном сне не мог бы себя представить на пороге хозяйского кабинета в такой час без приглашения. Потому ситуация была более чем удивительна. Молодой человек был жгучим брюнетом, с приветливым лицом. Одет, правда, он был довольно таки старомодно: такие костюмы тройки носили лет сто назад не менее. Однако и ещё что-то в нём настораживало, но понять Джон этого не успел, так как молодой человек бесцеремонно быстрым шагом направился прямиком к нему и всё также бесцеремонно расселся в кресле, напротив.

– А ты неплохо тут устроился! Я бы сказал очень даже неплохо. В подлинности вон той картины я, правда, усомнился бы. Великолепная копия не более того. Надул твоего батю аукционист как мальчишку, ты уж мне поверь. Но в целом всё заслуживает восхищения. Всё, кроме одной маленькой детали и эта маленькая, но важная деталь Ты Джон. Ну, сам посуди такие прекрасные вещи вокруг, люди в них душу вкладывали, столько сил и времени было вбухано и потрачено. Могу даже навскидку сообщить тебе сколько, – при этом молодой человек бегло огляделся вокруг и продолжил. – Ну, подделку – картину в расчёт не берём, а на всё остальное ушло двести тридцать восемь с половиной лет, что равняется примерно двум миллионам восемьдесят девять тысяч двести шестьдесят человеко-часов. Как ты уже догадываешься, весь этот труд, вся эта красота мысли, всё это идейное вдохновение были потрачены получается только для того что бы украшать кабинет, редкостного бездушного негодяя, прохвоста и свиньи. По-моему, несправедливо как-то. Ну не вяжешься вот именно «Ты» с данными предметами старины и современного гения. От тебя смрадом веет во всех направлениях. Вот собственно, почему я тут и появился. Настало время перемен и весьма значительных, дорогой мой безжалостный и алчный старик.

Незнакомец, произнося эту недвусмысленную фразу, теребил в руках какую-то палочку. Взгляд его был направлен куда-то поверх собеседника, будто тот к делу не имеет никакого отношения, но по окончанию монолога, он пристально взглянул на Джона, и тому на мгновение показалось, что у его глаз нет дна.

Однако старый волк был не так прост, что бы его кто-либо мог надолго смутить. Мигом, придя в себя, он одной рукой потянулся к кнопке вызова. Гнев всё больше закипал в нём, и Джон практически переходя на крик, завопил:

– Кто ты такой молодой мерзавец? Как смеешь ты врываться сюда и нести всякую чушь? Что тебе надо?

Незнакомец ни капли, не смутившись, ответил так:

– Только вот не надо тянуться к кнопочке, пальчик поранить можно. Это ты зря торопишь события, ну да ладно, будь, по-твоему. И кстати, на первые два вопроса ты сам мне ответишь не более чем через три секунды. Подождём, так уж и быть, подождём. А на последний вопрос по поводу того, что мне надо я сообщу тебе немного позднее за бокалом прекрасного вина.

И в этот самый момент произошло следующее: палочка в руках незнакомца немного увеличилась в размерах, раскрутилась и превратилась в плеть. Тот безо всякого труда и взмаха пошевелил ею. Плеть взвилась, рассекая пространство – и это в буквальном смысле. В правой части кабинета образовалась трещина длинною в метр, с абсолютной чернотой внутри. Такой чернотой, что чёрный ворон, с ней сравнившись, стыдливо рыжим оказался бы или блондином на худой конец. От удара плетью у Джона в глазах всё заискрило да засверкало, и он ощутил, как его стало бешено затягивать в этот разрыв. Однако он успел, и обернуться, и увидеть самого себя всё также важно восседавшего на кресле. Правда взгляд был какой-то неживой, да губы скривило, так, как это бывает в момент переселения в мир иной. Это было последнее, что Джон осознал, перед тем как оказался в чёрной пустоте и щель за ним легко захлопнулась. Так неожиданно, так вдруг, что и испугаться не успел.

Перенесёмся на другой континент, но примерно в тоже время.

На улицах Амстердама было тепло как-то даже не по сезону. Солнце дольше обычного задерживалось и никак не спешило скрыться, радуя приятным вечерним светом местных жителей. Вот – вот должны были загореться фонари и многие из горожан после трудового дня направлялись провести досуг кто куда: кто в местные бары, кто в кино, а кто просто шатался по улицам. Приезжие туристы предвкушали этот вечер за употреблением лёгких наркотиков, алкоголя и местных женщин. В общем, всё как обычно, как и в любой другой вечер, Амстердам жил своей насыщенной, красочной и беспутной жизнью.

На одной из улиц, недалеко от знаменитой аллеи красных фонарей прогуливались два молодых человека, по внешнему виду которых можно было сразу сказать, что они неместные. Очень похоже на то, что они русские или, по крайней мере, что-то около того. Тот, что был повыше ростом и крепче в плечах, зевая от скуки, обратился к попутчику:

– Знаешь Миша, чего-то я устал пробовать местные весёлые штуковины. Хоть сутки охота провести с трезвой головой, – вяло промусолил первый из них, на что Миша также со скучающей физиономией человека, которому, несмотря на свой молодой возраст всё в жизни надоело, ответил:

– Тогда давай просто рванём к девочкам и оценим их мастерство без дурмана в голове, – оба хихикнули.

– Через два дня домой Олег, а так неохота. Я бы тут остался на всю жизнь.

Олег, тот, что повыше ростом понимающе кивнул, и парочка продолжила прогуливаться безо всякого смысла, с одним лишь намерением убить поскорее время до наступления темноты. Так не спеша, прогуливаясь и мило беседуя, приятели не заметили, как солнце окончательно ушло за горизонт, а на столицу Нидерландов плавно опустилась ночь. Небо было ясным и настолько чистым, что человеку, задумавшемуся над этим фактом, даже показалось бы странным видеть столь чистое небо над большим городом. Друзья шли по узкой улице, и цель их маршрута уже маячила впереди, она опьяняла молодые и страстные сердца своими искушениями. Цель эта – знаменитая аллея красных фонарей.

Внезапно задрав голову вверх, Олег дёрнул Михаила за рукав.

– Смотри, вроде бы как спутник летит, только, по-моему, низко как-то…

– Ага, и светится ярче. Да и скорость явно повыше будет, чем у спутников. Я часто вижу в небе разные непонятные явления, да и любой бы видел, нужно лишь почаще в небо это смотреть.

Проводя взглядами удаляющуюся яркую точку, друзья продолжили прерванный путь, каждый размышляя о своём. Олег думал о своей возлюбленной, с которой не так давно судьба злодейка разлучила его, и вот теперь милый образ частенько всплывал в памяти в самые неподходящие моменты, принося душевные муки и грусть. О чём размышлял Михаил, история умалчивает. Скорее всего, просто потому что, это были размышления примитивного уровня, связанные с резким скачком тестостерона в крови, растущим в геометрической прогрессии по мере приближения к улице, знаменитой своими борделями. Конец улицы, по которой двигались приятели, был уже метрах в ста, не более, как на неё со стороны, куда направлялась наша парочка, свернул пожилой мужчина и остановился, облокотившись о стену. При этом правая рука его держалась за сердце. Поравнявшись с ним, стало очевидно, что пожилому господину нездоровится, и Михаил спросил его на английском (он владел языком в значительной мере лучше Олега)

– Здравствуйте мистер, вам нужна помощь?

Пожилой человек окинул беглым мутным взглядом молодых людей и на чистейшем русском как бы сам себе буркнул под нос.

– Как знать, как знать, сейчас помощь нужна мне, через мгновение понадобиться ещё кому-нибудь, – но спохватившись, на чистом английском ответил молодым людям, что дело всё в душном дне и глоток холодной воды вернёт его к жизни.

Друзья очнулись от замешательства, и первым нарушил молчание Олег.

– Так вы наш соотечественник? – дружище, сбегай, раздобудь воду, мы своих в беде не бросаем. – Михаил побежал за водой.

– Не могу обрадовать вас раньше времени, заявив вам, что мы из одной страны пока не знаю, откуда вы сами родом, – сообщил тем временем пожилой мужчина.

Тут Олег пригляделся к нему повнимательней. Было похоже, что это просто старичок на пенсии, путешествующий по миру, но всё, же что-то в нём казалось неестественным. Почему-то ощущалось это самое неестественное только на интуитивном уровне, никак не проявляясь визуально.

– Ну, тут ничего нет проще, мы с другом из Москвы. Его звать Михаилом, а меня Олегом.

– Очень приятно, молодой человек, Москва прекрасный город. Сам я из мест несколько более дальних, ну это и не так важно. Пересохло во рту, и сердце давит, а звать меня можете Николаем Фёдоровичем.

Тем временем прибежал сотоварищ Олега с бутылочкой чистейшей минеральной воды, запотевшей от холода. Бутыль протянули старику, и тот трясущимися руками откупорил её, приникнув к горлышку. Пока Олег представлял их друг другу, бутылочка опустела, а друзья в очередной раз с удивлением переглянулись. Что за странное начало ночи подумали, оба разом не сговариваясь.

– Премного благодарен вам, молодые люди, – прервал молчание новый знакомый. – Не уделите ли вы мне ещё немного вашего драгоценного времени? Дело в том, что появился я тут совсем недавно, а в последний раз был в этой стране так давно, что всё жутко переменилось. Не могли бы вы рассказать мне про город, ввести, так скажем, в курс дел. Хлопот я вам доставлю мало, а быть может, и пользу принесу какую, кто знает…

При последней фразе новый знакомый так уверенно и многозначительно оглядел друзей, что показалось и сомнений быть не может в том, что пользу эту самую он принесёт всенепременно. Отказывать хоть и предполагаемому соотечественнику было неудобно, да и дел то особых не было, в связи с этим троица вышла на широкую улицу в поисках какого-нибудь более или менее приличного уличного кафе.

Глава вторая. По ту сторону реальности

Холод, пустота и чернота – вот то, что ощутил в первые секунды пребывания непонятно где, бедняга Джон. От ужаса, как ему показалось, спёрло дыхание, но, немного собравшись, он осознал, что дыхания этого вовсе и в помине нет. Только, несмотря на это, он не бьётся в конвульсиях от удушья, а беспомощно парит в абсолютной пустоте. Джон попытался собраться с мыслями. Мысли вертелись в голове хаосом, и ничего вразумительного на ум не приходило. Почему-то всплывала в голове дурацкая попойка, закончившаяся дракой с участием Джона, произошедшая ещё в студенческие годы. Ещё в винегрете мыслей мелькало, что это конец и конец весьма печальный. По крайней мере, ворот рая и встречающих его архангелов не наблюдалось, откуда напрашивался сам собою трагический, но очевидно наиболее верный вывод, говоривший Джону, что он ни больше, ни меньше, как в аду или где-то совсем уж рядом с ним. Болтался он так довольно долго, по крайней мере, Джону так казалось, подумывая уже над тем, чтобы смириться и пропадать, как спустя какое-то время в момент, когда владыка мира беспомощно нарезал колесо за колесом вокруг своей собственной оси, краем глаза он заметил светлую, едва различимую точку. Снова стало страшно. Джон по мере своих сил, а хватало их лишь на то, чтобы крутить головой, начал следить за приближающимся объектом. По мере приближения объект стал проявлять форму и издавать звуки, похожие на разговор. И вот, наконец, приблизившись почти вплотную, движение света прекратилось и Джон, сделав очередной кувырок, оказался перед двумя странными субъектами, размерами, втрое превышающими человеческий рост.

Перед Рокфеллером предстал толстяк с рыжей бородой в белой тунике и с толстенной книгой под рукой. Второй же был и вовсе ненормален – тело его было человеческое, но почему-то с головой шакала. Почти как древнеегипетская статуя. Джон, молча, смотрел на них. Оба визитёра излучали бледный свет и плавно покачивались перед стариком. Сам же Джон перестал крутиться и как будто замер в одном положении. Первыми нарушили молчание странные визитёры.

– Ба! Ты только посмотри, какая фигура к нам залетела! Кто же этот впечатляющий и весьма солиднейший господин?! Не может быть, да это же сам Джон Рокфеллер! Вот так удача, милости просим, дражайший вы наш, – молвил толстяк и при этом добродушно улыбнулся да подмигнул Джону.

– Да, да! В кои-то веки ты прав, он самый. Так сказать, неожиданно и тут! Собственной персоной. Не поленился и прилетел. Только вот что-то радости и восторга в глазах не вижу, – ответил получеловек-полушакал, критически посмотрев на беспомощного владыку мира.

– А это потому, дорогой мой Аметис, что радоваться-то ему и нечему. Поставь себя на его место. Оторвали от любимой сигары и мягкого кресла. Оказался в незнакомом месте. Черти пойми где, да с огромным горбом плохих дел за плечами. И всё-то намекает на то, что вот-вот начнётся разбор полётов. Любой бы на его месте раскис, – оба хохотнули, смех рокотом и эхом понёсся вдаль в пустоту.

– А знаешь милейший мой друг, мне надоело то, что в нашу сферу только и делают, что пихают всяких проходимцев, негодяев и тупиц. Что мы им няньки или воспитатели, в конце-то концов? Этот последний, дальше я умываю руки. Как хорошо бы тут не было, но не хватает общества подобранного со вкусом, – при этом Аметис попытался состроить на физиономии шакала нечто подобное сожалению, однако вышло это нелепо.

Толстяк снова разразился хохотом, и почему-то тыкал пальцем в сторону Джона. Просмеявшись, он, однако заметил, что и сам был бы более рад видеть у себя в гостях ну, к примеру, Моцарта, или Ньютона, да что там, саму Джессику Альбу! Вот было бы здорово и интересно.

– Возьми и скажи ему, Оршан, при встрече. Пусть хоть раз за многие века порадует настоящей личностью, а то складывается впечатление, что у нас тут вытрезвитель, а нам только того и надо, что вразумить и направить на путь истинный очередного беспутного пьянчугу. Небось, у себя-то в своих сферах только и делают, что развлекаются в приличном обществе.

Закончив, шакал гневно посмотрел на Рокфеллера слушавшего данный диалог с открытым ртом.

– Ага, сам скажи ему! Ты же знаешь его. Не нравится – определит тебе место, а где и что, и гадать не приходится. Уж лучше тут ещё пару тысячелетий пить вино да нежиться на пляже.

– Однако мы заболтались, мудрейший Оршан. Гость явно нервничает и не понимает, что происходит, а это по законам гостеприимства как минимум невежливо.

– Не желаете ли чашечку кофе? Быть может сигару или бокал виски? Вы ведь к такому обращению привыкли мистер Рокфеллер, не так ли? – обратился к Джону получеловек именуемый Аметисом

– Кто вы, и где я? – только и смог выдавить Рокфеллер, при этом сам он себя не услышал.

– О, ты посмотри мой друг! Рассудок не полностью покинул нашего уважаемого дедушку, – с полу смехом пропел толстяк и продолжил, – ты у нас в гостях, так сказать по принуждению, а вопросы задавать тут будем мы.

И тут же добавил:

– Ты зачем развязал войны на востоке и на Украине? Денег и власти тебе мало, сукин сын, и где теперь твои деньги? Доллар спасти хочешь? Долги списать, уничтожив кредиторов? Где твоя власть? Оглянись вокруг, нет её, да и магазинов валютных, как видишь, не держим за ненадобностью. Манипулировать людьми нравилось? Забавно, не правда ли? Сам теперь болтаешься тут как паяц картонный. За какую бы верёвочку дёрнуть, а Аметис?

– Да погоди ты, – Аметис обратился к Рокфеллеру. – А ведомо ли тебе, пустая твоя голова, что есть несколько планов в отношении вашего племени и один из них, кстати, наиболее вероятный в настоящее время – это стереть вас и заменить другим семенем более светлым и менее кровожадным. А кто всему виной? Ты и тебе подобные! Ну, куда это годится: держать в планах почти поголовное истребление своего собственного вида, ради сомнительного блага кучки проходимцев, считающих себя лучше остальных. Только ненормальному, дефективному социопату такое может прийти в голову, не так ли Оршан?

– Согласен с тобой на все сто процентов. И чем только они там, на земле думают? Лично мне сдаётся что задницей. А ну, дамка я ему хорошую затрещину, вреда не будет, а вот польза, может какая и случится, – с этими словами толстяк мгновенно подлетел к старику и огромной ручищей, огрел последнего по затылку.

Всё в глазах Джона обвалилось. Да и сам он, закрутившись, кубарем полетел в непонятном направлении. Однако, когда вращения прекратились, он вновь предстал перед ужасной парочкой.

– Пощадите! – полу плача прогнусавил Джон, а затем, уж совсем по-детски добавил:

– Я больше не буду, честное слово!

– Ты только посмотри, как хорошая затрещина влияет на негодяев. Нам с тобой не помешало, испросить бы прибавку к жалованию. Уж больно лихо у нас, получается, перевоспитывать грешников, – заметил толстяк, потуже затянув разболтавшийся пояс на своей тунике.

– Как всегда согласен с тобой, однако скучнее занятия просто не придумать. Очень надеюсь, что этот, – Аметис показал указательным пальцем в сторону беспомощного старика, – будет последним.

– Эх, да не пройдут твои слова мимо нашего Отца! Создателя всего сущего! Вечная слава ему!

– Только на это и приходится рассчитывать. Меж тем, Отец наш мудр и бесконечно добр, и я просто не сомневаюсь в том, что в дальнейшем он избавит двух несчастных путников, как мы с тобой, от подобной публики, – голова шакала мечтательно закатила вверх глаза.

– За всем тем, мы опять заговорились, – и, обращаясь к Рокфеллеру, Аметис спросил:

– Итак! Что прикажешь делать с тобой «О, величайший из людей»?

На сей раз, Джон собрал всю оставшуюся волю в кулак. Всё-таки он был далеко неглупым человеком и, понимая, что решается его судьба, решил притворить раскаяние, тем самым испросить для себя участь, как можно менее суровую. Сделав изо всех сил более жалостливое лицо, Джон ответил:

– Отпустите меня! Я всё исправлю! Я всё понял! Я прозрел! – старик смотрел вниз на кончики своих носков. Один раз он уже встречался взглядом с одним из посетивших его друзей. От встречи этой взглядами, внутри Джона всё закипело, так что тот едва не лопнул.

– Отпустить? Всё понял? Очень сомневаюсь. Хоть тут бы не лукавил. Ты ведь нам насквозь виден Рокфеллер, – злобно прошипел Оршан.

– Ну да ладно, ему всё объяснят и без нас с тобой. Мы здесь, кажется, за другим находимся, – заметил Аметис своему спутнику. – Только, что делать с ним далее вот в чём вопрос. Лично у меня множество идей, как новых, так и уже проверенных, в связи с чем, просто теряюсь какую выбрать.

– Никто не сомневается в твоей фантазии любезный друг. Я и сам могу бегло предложить десяток – другой вариантов, только как бы ни получилось, как в прошлый раз. Вспомни сколько времени, мы потратили, споря, кому отдать предпочтение тигру или бензопиле, – оба странника снова расхохотались.

– Так вот, – спустя несколько секунд продолжил Оршан, – есть блестящая идея, предоставить это дело случаю. Пускай первый встреченный прохожий подскажет нам решение, тем самым мы избавимся от долгих пререканий.

Аметис молчаливо согласился и тут, как по заказу, невдалеке появился огонёк, который с приближением увеличивался в размерах, а по прибытию к нашей троице, обратился в милейшего вида старушку – божий одуванчик. В очках и с сумочкой-авоськой, правда, источающую слабый свет.

– Вечного здравия тебе мудрейшая Азза, хранительница равновесия и покоя, – поприветствовали друзья новое явление.

– И вам радости и благополучия во все века, – вежливо ответила старушка.

– Куда держишь путь и почему в столь странном облике? – спросил Аметис.

– Ну что касаемо моего нового облика, то ничего странного я в нём не вижу. Он говорит о житейской мудрости, и возраст только подчёркивает это. А направляюсь я в нижние сферы, дабы обсудить с их жителями кое-какие неприятные ситуации, происходящие в некоторых микромирах вот прямо вот сейчас. Но вам нечего волноваться, каждое ведомство должно отвечать за свой участок, и я пока справляюсь со своим как нельзя лучше.

– Да будет и дальше так всю вечность прекрасная Азза, – ответил ей толстяк. – Между тем, мы с Аметисом просим тебя уделить нам пару минут своего драгоценного времени. Речь идёт о мире по величине несколько большем, чем микромиры и вот у нас с другом возникла загвоздка: что делать, например, вот с этим румяным рябчиком? – при этом Оршан кивком показал в сторону Рокфеллера. – А делать, безусловно, что-то нужно, да чем скорее, тем лучше.

– Так вот, не окажешь ли ты нам услугу, любезная Азза, и не подскажешь ли тот единственный верный вариант, который мы и претворим в жизнь без всяких замедлений? – продолжал развивать глубокую мысль Оршан.

– Вот в хитрости вашей парочке нет равных в этой сфере. Да что там в этой, и в других ещё поискать нужно таких прохвостов. Хотите всю ответственность переложить с себя на другого.

Со стороны смотрелось так, как будто бабушка отчитывает внуков за мелкое хулиганство, но вид тем временем у неё был таким благодушным, что любому наблюдателю стало бы ясно, что делает она это исключительно в воспитательных целях и внуков своих любит.

– Ничего не скроется от тебя, мудрейшая заступница сирых и убогих, покалеченных и разбитых, но что делать нам? Боюсь, мы можем выбрать наказание слишком суровое, и потом долгие годы раскаяние будет мучить наши сердца, в то время как ты бы посоветовала, как раз то, что нужно. Я просто убеждён в этом, – ответил Аметис.

– А я готов поставить свой золотой пояс на то, что лучшего решения мы не услышим ни от кого на свете, – добавил Оршан.

– В умении лить лесть потоками, будто вода падает с водопада, вам также мало равных. Впрочем, лесть и хитрость часто ходят рука об руку, – говоря это, старушка поглядела на Джона, слегка приподняв очки.

– Рокфеллер, раньше думать надо было, – обратилась она к Джону, и, секунду поразмыслив, отвечала так мучителям несчастного старика:

– Да отправьте его на остров, право, ну чего тут думать. Они же так любят всей своей бандой на острове собираться, так к чему ломать устои и привычки.

Друзья переглянулись, и в самых восторженных оборотах речи поблагодарили мудрую Аззу, после чего произошло не менее галантное прощание, и старушка в долю секунды просто испарилась.

– Эх, и до чего же умна эта Азза! Ну, как нам самим не пришла такая простая, и вместе с тем замечательная идея, – недоумевал толстяк. – От себя лишь остаётся добавить самую малость: пускай он сидит на табурете, весь срок не вставая, голым задом на перцовом горчичнике. Ну вот, пожалуй, и всё от меня! – Заключил Оршан.

– Ну и я в долгу не останусь: ноги будет мочить в тазике с ледяной водой, – добавил Аметис, явно желающий, чтобы последнее слово в этом важном деле было за ним.

– Так тому и быть! Всё слышал Рокфеллер? Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Обжаловать приговор, да и вообще, что-либо возразить, об этом и речи не могло быть. Джон лишь глупо моргал глазами и слушал всю эту чушь. Ему даже снова пришли мысли в голову, что всё это дурной сон, но заветного пробуждения не наступало, кошмар не растворялся подобно туману, ничего не исчезало, так что приходилось и далее внимать всему происходящему и дивиться.

– Вот и всё, Джонушка, гран мерси за проявленное мужество и терпение, но как говорится хорошего понемножку. Ты и так отнял у нас уйму времени, которое, не будь ты таким злодеем, и тебя не доставили бы сюда под наше попечительство, я бы лично тратил совсем по-другому и уж поверь не здесь, совсем не здесь, – заключила голова шакала.

– Я просто уверен, что сердобольный виночерпий и пивовара Сезильдор, который всякий раз прежде, чем продать этилового спирта, разведённого водой и пивным порошком, справляется о здоровье, а в особенности интересуется, не шалит ли печень, уже откупорил свежую кегу прекрасного ледяного Майского эля. А мы тут бездарно тратим своё драгоценное время, – подтвердил Оршан.

– И напоследок,… не влепить ли ему волшебного пендаля?.. Так сказать для ума и закрепления материала, а Аметис, как думаешь?

– Да я-то только за, да боюсь, Джон будет против. А, Джон? Не желаешь ли пендаля? Волшебного? – рыкнул Аметис в сторону бледного как смерть Рокфеллера.

– Прошу вас не нужно пендаля. Я, правда, извините, не знаю, что это такое, но догадываюсь что весьма пренеприятная штука, – взмолился старик.

– Эх, Джон! Эх, Джон! – покачивая головой, рассуждал толстяк. – Ты напрасно недооцениваешь полезность и закрепляющие свойства волшебного пендаля. Заодно бы и словарный запас расширил немножко, да и внукам было бы что рассказать. Ну да ладно, нет, так нет, уговаривать не станем. Заколебал ты меня! Нудный ты какой-то. Просто наискучнейшее утомляло! Нет, чтобы отчаянно спорить, дерзить. Доказывая свою правоту, сыпать фактами, клясться богами, что всё делал только из лучших побуждений, так нет. Нытик ты и зануда, небось, на земле сидя в своём кресле не так себя вёл! – Закончил Оршан, многозначительно смотря на Рокфеллера.

– Спасибо, – боязливо нашёлся Джон поблагодарить за отмену пендаля.

– Пожалуйста! – отвечал Аметис.

– И последнее, так сказать утешительный приз! Ответственно заявляю тебе старик, что надежды у тебя никто не отнимал. Верь и терпи, и думай, тысячу раз думай, почему ты там, где ты есть. А теперь, – и тут Оршан вдруг визгливо крикнул:

– Алле оп! Пошёл вон!

Затем мгновенно подлетел, обогнув Рокфеллера сзади, и пендаля всё-таки от всей души влепил. И снова всё вокруг Джона закружилось, завертелось, перемешались все цвета и краски.

– Как здорово мы его расписали, аж самому понравилось. Ха! Ха! Ха!

– Точно так, особенно фокус со старухой удался на славу.

Занавес. Наступила полнейшая тишина.

Глава третья. Дар миру

Вернёмся в далёкий сибирский город, где мы оставили растерявшегося профессора теоретической физики. К слову сказать, сердце у Владимира Ивановича защемило совсем не зря, было чему удивляться. Оглянувшись вокруг, профессор зрительным и слуховым нервами уловил для себя одну странную особенность. А именно: вся обстановка, окружавшая преподавателя, в один миг замерла, студенты сидели без движения, замерев кто как, как будто на фотоснимке. В просторном окне было видно, как в небе в одной точке висит ворона. Звуки также пропали, вместе со всяким движением.

И всё-таки профессор ощутил себя явно не одиноким в постигшем его горе. Подняв глаза кверху, он увидел и между тем снова испытал сильное волнение, что сверху аудитории к нему спускается тот самый странный молодой человек. В этом своём спуске, он как бы переливался в весеннем солнечном свете, исходившем из окон. Первой мыслью профессора было то, что он болен и всё происходящее не иначе как галлюцинация. Впрочем, он быстро отогнал такую вредную мыслишку. Все дело в том, что ощущал он себя вполне нормально, живым и здоровым, а главное, вполне нормально мыслящим. Подойдя почти вплотную к столу, за которым восседал Владимир Иванович, молодой человек вежливо кивнул головой и начал беседу с приветствия:

– Да-да, дорогой профессор, вы тысячу раз правы! Всё происходящее не плод вашего воображения, не галлюцинация, а также смею вас заверить, что вы здоровы, по крайней мере, теперь, когда я здесь. Да и в будущем подобного рода расстройства вам не грозят, – продолжал после приветствия, приятным, но немного металлическим голосом, молодой человек.

– Кстати, забыл представиться, называйте меня Уриил.

– Но что происходит, и кто вы такой? – почти прошептал профессор сдавленным голосом, на что молодой человек знаком руки остановил его и сказал:

– Ни слова более, уважаемый Владимир Иванович, ни слова, пока вы не придёте в себя, а поможет вам глоток прекрасной воды из вашего графина. Я, видите ли, обладаю кое-какими способностями, в кои входит и освящение воды, так что смело пейте. Вам легче станет, уверяю.

Во время этой речи графин сам собой поднялся в воздух и наполнил стакан, который в свою очередь тоже не пожелал оставаться в стороне, и в один миг влетел профессору прямо в руку. Круговой сделал пару глотков и на самом деле почувствовал некое облегчение. Волнение стало убывать. Перестали дрожать руки. Пульс замедлился и выровнялся, а самое главное: страх мучавший его исчез почти мгновенно.

– Ну вот, совсем другое дело, – снова заговорил именующий себя Уриилом. – Теперь можно и поговорить. Сначала отвечу на ваш вопрос. Происходит следующее: меня послали к вам для того, чтобы донести до людей кое-какие знания, важность которых сопоставима, пожалуй, лишь с самой жизнью, ведь защитить эту самую жизнь, эти знания и призваны. Но об этом чуть позже. Что касаемо меня, то я «Дух Света», люди же обычно называют нас «Ангелами».

– Но что происходит со всеми остальными? – спросил после небольшой паузы изумлённый профессор.

– О, как раз тут нет ничего удивительного! Просто побеседовать с вами мне необходимо с глазу на глаз, так сказать, инкогнито. Посторонние нам ни к чему, вот и пришлось остановить время.

– Как же такое возможно? – продолжал задавать вопросы всё ещё не до конца пришедший в себя профессор, которому, кстати, необходимо отдать должное, ведь происходящее событие явно не из рядовых.

– И снова это самое меньшее из всего сложного! В ваш век всякому школьнику известно, что время статично. Остаётся лишь добавить, что время – субъективная категория, привнесённая человеком. Далее, всего лишь, необходимо знать, на какие рычаги воздействовать, да и способности иметь это самое воздействие осуществлять. Тогда фокус с остановкой времени и вам, мой новый друг, покажется сущей безделицей. Однако я здесь не за этим, – закончил Уриил свой монолог.

– Итак, к делу! Разговоры оставим на потом. У нас будет немного времени побеседовать после, а пока о самом важном. Разрешите профессор воспользоваться вашим мелом и доской.

Не дожидаясь ответа, мел сам начал выводить на доске различные формулы мелкими, но достаточно-читаемыми символами.

– Здесь, – Ангел указал рукой на доску, – будет теоретическое обоснование и объяснение некоторых вещей, главными из которых является объяснение природы и свойства тёмной материи и тёмной энергии. Также не позабыта формула гравитационной энергии квазара, затем описание анизотропии мира и пространства. Всё это даст человечеству необъятный источник чистой энергии, энергии связывающей всю вашу материальную вселенную. Сами понимаете, что это значит, но прежде этот дар должен вывести ваш род на совершенно другой уровень мышления. Мир и любовь должны преобладать в обществе, где не останется нужды и голода, болезней и нищеты. Тяга к знаниям, стремление к совершенству, к звёздам, вот что должно заменить пороки и страсти. Однако мы не гарантируем успеха. Человечество и далее свободно в своих поступках и желаниях. Мы всего лишь снова и снова даём вам шанс, а как им воспользоваться выбирать вам самим. Всему своё время: две тысячи лет назад Иисус Христос пожертвовал жизнью, сейчас я открываю вам преждевременно одну из загадок вашей вселенной. Как видите, Отец наш любит вас и не оставляет во все дни. Можно было бы конечно просто засунуть эти знания вам в голову из информационного поля, тем не менее, тут вот в чём дело: всё, что будет записано на этой доске, намного опережает существующее мировоззрение, и вы, профессор, попросту не поняли бы, или не так истолковали бы, всё явленное вам. А главное у вас не было бы того стремления донести знания до остальных, ведь согласитесь наверняка вы и сами сомневались бы в своей правоте. И вот поэтому я тут.

Уриил говорил, а мелок тем временем исписал уже пол доски. Профессор же слушал так, как дети слушают на ночь интересную сказку – с огромным вниманием и приоткрытым от удивления ртом.

– Так вот! – продолжал молодой человек и Ангел в одном лице. – Почему именно сейчас? Видите ли, профессор, будущее разделено на бесконечные сектора вариантов и меняется каждую секунду, но в целом, на небольшой срок его можно спрогнозировать, исходя из того, на каком варианте находится настоящее. Многие пророки, умеющие подключаться к информационному полю так и делали. Так были предсказаны войны, катастрофы и так далее, и заметьте, что прогнозы более и менее сбывались. Однако сейчас люди зашли на такой вариант, из которого есть только два пути, два из бесконечного множества вариантов, созданных для вас любящим Отцом. И как вы, надеюсь, уже догадываетесь, первый вариант означает жизнь, второй же – конец всему. Так вот, мы за первый вариант. Счастье вам, Отец также на вашей стороне. Только, мы неединственные и есть силы, которые считают, что наиболее разумным и подходящим был бы вариант номер два. Ну, тут пока всё ограничивается дискуссией. Вот здесь профессор и наступает ваш выход. Следуя далее моим указаниям, и с помощью знаний, любезно предоставленных вам, мы вместе попытаемся отодвинуть ужасный вариант номер два подальше, к чёртовой бабушке, где ему самое и место.

Владимир Иванович продолжая сидеть за столом, переваривал полученную им информацию. Переваривалась она, к слову сказать, с большим трудом. Все же профессор недаром занимал свой пост, а также был доктором технических наук. Мысли всё-таки сложились в ряд в голове профессора. Он сообразил, что столкнулся с неизведанным. С силой, которой поклонялись все религии мира. С силами, создавшими всю окружающую действительность. Сам собою в голове возник вопрос: но почему я? Смогу ли я? Предстоящие резкие изменения в ближайшем будущем пугали.

– Ну а кто как не вы, драгоценный вы наш, – улыбаясь, прервал размышления профессора Уриил. – Не одну сотню кандидатов пришлось отсеять, прежде чем выбор остановился на вашей персоне. Объясню: во-первых, вас уже многие годы интересуют те области науки, которые большинством учёных и всерьёз-то не воспринимаются. В частности тёмная материя не давала вам покоя последние пару лет. Во-вторых, вы обладаете необходимым набором качеств, чтобы пройти весь путь до конца. В-третьих, вы порядочный и глубоко верующий человек, а значит человек высокой морали и принципов. Ну и наконец, с вами произошла трагедия, ваша жена и дочь погибли в автокатастрофе (что бывает, однако, никогда, неслучайно), и вы одиноки. Вот собственно и все! Не задумывайтесь о будущем. Жить нужно настоящим. Вы справитесь, и награда будет соответствующей.

– Кстати, профессор, – тут Уриил улыбаясь, подмигнул учёному мужу, – ради смеха удивите, завтра, своих коллег по кафедре. Речь идёт о знаменитом эксперименте с прохождением частицы через две щели. Так вот, проведите его завтра ещё раз со своими коллегами, только уверяю вас, на этот раз детектор в ваших руках зафиксирует кое-что. Суперпозиции двух состояний будут, уверяю вас. Дело тут в вашем внутреннем и внешнем намерении. Учёные подходят ко всему только с технологической точки зрения, в то время как будущее за биоинформационными технологиями, то есть совокупностью мысли, информации и технологии. Христос превратил воду в вино, потому что твёрдо знал, что это возможно. Отбросьте завтра важность самого события и просто знайте эксперимент получиться.

Ангел повернулся к полностью исписанной доске, мелок вернулся на своё место.

– Ну вот, пожалуй, и всё! Время ещё есть, вы не торопитесь профессор? – спросил Уриил.

– Конечно же, нет! Я многое бы отдал, дабы беседовать с вами как можно дольше. Все так интересно, – ответил профессор, напрочь забывший и о своей лекции и вообще обо всех делах.

– Хорошо! Тогда я расскажу вам интересную, а главное реально произошедшую историю. Думаю, она не покажется вам скучной. Вы ведь в последнее время историей древнего мира увлеклись профессор?

Очень древняя история

Около сорока семи тысяч лет назад на Африканском континенте, недалеко от современного Египта жило немногочисленное племя. Это были человекоподобные создания ростом около трёх метров, с изящной и стройной фигурой. Лица их были красивы и горделивы, черепа их были немного вытянутыми в затылочной области. Все они были светловолосы: и мужчины и женщины. Появились они на земле с другой планеты, потерпевшей катастрофу, причиною которой послужило чрезмерное могущество, которое заключалось в практически полном умении использовать внешнее намерение, а также в умении подключаться к информационному полю. Все эти способности они развивали в себе с детства и к зрелости любой карелянин, назовём их так, умел силой мысли двигать камни, зажигать огонь, перемещаться в атмосфере и гидросфере. Правители карелян жаждали всё больших знаний и могущества, и неудивительно, что равновесные силы, которые правят материальной вселенной, рано или поздно обратились против них самих, уничтожив планету и большинство самих карелян. Только небольшому количеству удалось спастись и вот нашли они себе приют на планете земля в тихом и прекрасном уголке млечного пути. Племя выбрало себе вождя из самых мудрых старейшин. Звали его Ахарах. У вождя было два сына, и прекрасная дочь Есея. Старший сын Воолей занимался тем, что изучал биологию и фауну новой планеты. Младший Заил был более склонен к политике и власти. Он всё время проводил подле, отца помогая тому принимать те или иные решения, особенно ревностно следил он за их исполнением. Шли земные годы, необходимо отметить, что кареляне жили много дольше теперешних людей, но все, же и их настигала старость и смерть, так устроен этот мир, ничего не вечно. Воолей обнаружил расу примитивных, но все, же мыслящих существ, живущих собирательством и охотой, и молодой карелянин целиком погрузился в изучение нового вида, однако со стороны. Не вмешиваясь и не открываясь. Время текло, красавица Есея вышла замуж за Клавра, карелянина благородного рода, меж тем, честолюбивого и немного заносчивого. Как часто бывает и у людей: девушки ошибочно привязываются к порочным представителям противоположного пола, толи, не замечая пороков, толи наоборот притягиваемые именно ими.

Под предводительством мудрого Ахараха кареляне воздвигли город недалеко от одного из морей. Город блистал каменной архитектурой, в нём были все удобства и кое-какие вещи, которые современный человек не понял бы. Всё делалось без усилий и особых механизмов, лишь силой мысли и внешним намерением. Питались кареляне исключительно растительной пищей, поэтому необходимости в разведении домашнего скота не было, однако именно они первыми приручили диких кошек и пустынных волков. И вот пришёл час Ахараха, всё племя собралось проводить вождя в последний путь. Тело вождя три дня находилось в храме праматери звезды. Кареляне знали, что они сами, солнце, земля и многое другое – всё создано из вещества взорвавшихся первых звёзд, которые и породили все элементы, из которых состоит теперешний мир, а солнце является звездой четвёртого поколения. После того как почившего вождя предали огню и положенные девять дней скорби прошли, встал вопрос о выборе нового главы общины. Заил дал всем понять, что лучше его никто не владеет положением дел, а посему место вождя должно принадлежать ему, вместе с тем, он не намерен идти против воли племени и с достоинством примет любое решение своих собратьев. На десятый день собрался совет старейшин и карелян благородных родов. В начале собрания практически все были согласны с кандидатурой Заила, как вдруг голоса попросил Клавр, муж Есеи. Он высказал сомнения в правильности перехода власти от отца к сыну, а также задал вопрос Заилу в отношении его планов по управлению. Заил был немного смущён, ведь противление исходило от родственника, и главное, как он считал, от своего друга. Всё же он ответил собранию. Подробно изложил свой план, который заключался в последовательном и разумном управлении. Наступил черёд Клавра. Этот так называемый «друг» начал с критики, затем перешёл к изложению собственного видения пути развития, которое заключалось в том, чтобы колонизировать планету полностью – везде поместить города, подчинить все силы природы. Выступил Воолей, он доказывал, что кареляне лишь гости на этой земле, милостиво приютившей их несчастный род, напоминал об ошибках отцов погубивших их собственную планету и наконец, закончил тем, что заявил, что не кареляне являются хозяевами этого мира, а примитивное, но мыслящее племя, зародившееся в данной биосфере. Но большинство сердец уже было завоёвано ораторским искусством Клавра и идеей широкомасштабного развития, так что нетрудно догадаться, чья взяла верх. Клавр был избран новым вождём и получил неограниченные привилегии и полномочия, коими и не замедлил воспользоваться. Трудно передать, что испытывала Есея, разрываясь между братьями и мужем. Что-то в глубине души подсказывало ей, что правда на стороне её братьев по крови, но слепая любовь к мужу переборола все сомнения и в скором времени она целиком и полностью разделяла взгляды мужа.

Время шло, Клавр одержимый властью и собственным величием увеличил вдвое размеры города, и помышлял о захвате новых территорий. Сыновья Ахараха посвятили себя науке и служению в храме праматери звезды, Есея родила дочь, как две капли воды походившую на красавицу мать.

В долине реки Нил обитало первобытное племя людей, которых и открыл первым Воолей. Именно эти плодородные места и облюбовал в качестве дальнейшей экспансии новый правитель карелян. Оставалось решить, что делать с примитивным народом, заселявшим эти земли. И Клавр придумал блестящий выход.

Однажды утром далёкие предки древних египтян и вообще всех людей, выйдя из своих хижин, увидели необычайную картину – с неба медленно спускалась огромная золотая пирамида. Можно лишь догадываться, какое произвело впечатление данное зрелище на первобытные умы. Все попадали ниц, лишь маленькие дети заливались плачем в разных местах. Пирамида опустилась на землю, ворота её раскрылись и изнутри появились живые боги: Клавр со своей свитой.

Немного времени ушло на налаживание контакта, после чего правитель карелян объявил себя полубожеством спустившимся с небес, дабы повелевать всем на этой планете. Естественно сомнений не возникло ни у кого, и наступила новая жизнь уже для обоих племён. Клавр же решил две задачи: во-первых, он полностью подчинил своей воле племя людей и в дальнейшем мог использовать их, как ему захочется, а во-вторых, укрепил свой собственный авторитет в глазах карелян. Одним из первых совместных проектов двух племён было изваяние огромной статуи с головой Клавра и телом льва. Тело льва Клавр взял себе, так как племя людей поклонялось этому животному, как божеству. Рядом со статуей был воздвигнут огромный храм из гигантских каменных блоков. Сначала люди падали на землю при виде летящих камней весом по восемьдесят и более тонн, однако вскоре все привыкли к всемогуществу сошедших с небес богов. Сами же люди работали в основном над украшением возводимых монументов. Всё бы было хорошо и два племени мирно уживались бы вместе, но как это часто бывает, правитель опьянел от власти, и как пьяница не может остановиться после первой рюмки, требуя ещё и ещё, так и Клавр желал всё больше и больше власти и славы. Он приходил в восторг от того, как эти маленькие люди раболепно падали лицом в землю при одном появлении главного среди богов. Все они, не задумываясь, отдали бы жизни за любую мелкую прихоть своего господина. Только это было господство человека над обезьяной и не утешало в полной мере самолюбие тирана. Клавр замыслил стать бессменным и всесильным императором своего собственного народа. Ушло немало времени на приготовления, и вот в свой день рождения Клавр объявил свою волю карелянам. Самое интересное это то, что почти весь свободолюбивый народ с радостью поддержал своего правителя. Лишь единицы, оказавшиеся в меньшинстве, открыто выступили против. Как вы догадываетесь, среди них были братья Заил и Воолей.

Планы у будущего императора были грандиозные. Новый статус дал бы ему полную свободу действий, доступ к секретам отцов, и первое с чего решил начать Клавр это с полной колонизации планеты. Схема колонизации была бы такой: в каждом удобном для проживания месте раскинулся бы прекрасный город, украшенный храмами и статуями верховного правителя. Каждый город получил бы своего наместника, из числа преданных императору карелян. Всю местность вокруг городов заселяло бы племя рабов людей, которым бы вменялось в обязанность обеспечивать пищей, а также исполнять любые прихоти для своих господ. Но это, по мнению Клавра, было лишь началом строительства империи. Он как когда-то его предки, мечтал о звёздах и других мирах. По ночам ему снилось, как имя его несётся по вселенной, а сам он управляет миром по своему самодурству, давая одним, отнимает у других, возвеличивает покорных и жестоко наказывает бунтарей.

Была назначена дата церемонии обожествления, которую придумал и разработал до мелочей сам беспокойный правитель. Впрочем, не всё шло гладко, до Клавра дошли слухи, что Заил с братом подбивают карелян выступить против и сорвать церемонию, а главное то, что к ним прислушиваются, и ряды «несогласных» крепнут с каждым днём. Более того «Правитель» заметил, как его супруга стала больше времени проводить с братьями и, наоборот, к нему, законному мужу, как-то охладела.

Прежний Клавр собрал бы совет, убедил бы всех в своей правоте, Есею же запер бы дома на какое-то время, но, к сожалению, это был уже новый Клавр – император Клавр и вот что он предпринял: В последующие три дня все несогласные были задержаны тайной службой безопасности, детищем Клавра, и на время упрятаны в храм звезды праматери. Что делать с ними далее правитель решил придумать после церемонии обожествления. Напрасно Есея умоляла своего супруга отпустить заговорщиков. Не помогли ни слезы, ни женские хитрости. Кончилось тем, что она и сама присоединилась к группе восставших численностью около двух тысяч карелян. Дочь же Клавр оставил подле себя.

И вот наступил день коронации. Племени людей было объявлено, что у богов наступил главный праздник, а посему велено праздновать до упада и им самим. Были розданы различные подарки и украшения. Кареляне, все до единого, собрались в своём городе в ожидании церемонии. Ровно в полдень Клавр вышел в великолепных одеждах, в окружении своей свиты на площадку главного дворца. Женщины разбрасывали цветы, и пели мелодичную песенку, приветствуя своего правителя. Мужчины все в нарядных одеждах хлопали в ладоши и выкрикивали – «Да здравствует император!!!». Были прочитаны древние тексты карелян. На Клавра был надет золотой обруч, сам же правитель произнёс клятву жить и умереть во благо своего рода. Клавру был вручён ключ мудрости, дающий ему доступ к комнате жрецов в которой хранились секреты отцов. Наконец-то Клавр был провозглашён императором. После церемонии начались гуляния. Первым шутейным приказом нового императора было отлавливать трезвых и вести за столы, не отпуская, пока последние не напьются, как следует. Все кареляне гуляли до позднего вечера. Трезвыми оставались, пожалуй, немощные старики, дети, да горстка бунтарей, закрытых в храме.

И вот тут в действие вступают всё те же равновесные силы, про существование которых знал, но всерьёз которые почему-то не воспринял новый император. Далеко в океане произошёл разлом земной коры, и огромный пласт тектонической плиты поднялся вверх, что спровоцировало сильное землетрясение, а также огромное цунами. Тем временем город почти весь заснул, устав от праздника и возлияний. Никто не увидел в темноте приближающуюся огромную волну, никто не почувствовал, как земля под толчками стала проваливаться всё ниже и ниже. Только в храме формы пирамиды поняли, что пришла беда и с помощью своих способностей окружили храм защитным полем. Город со всеми жителями полностью опустился под воду. Так закончил своё правление могущественный император, за ним же последовал и его народ, поверивший своему правителю.

Но что, же стало с Есеей, братьями и остальными нежелающими власти над собой? Они так и остались под водой. Сделав для себя последний урок, горстка этих бунтарей решила больше не испытывать судьбу – обладая способностями использовать внешнее намерение в полную силу, они отказались от могущества которое эти способности дают. На огромных глубинах и сейчас есть несколько городов, где и сегодня можно встретить предков свободолюбивых детей Архараха. Они лишь изредка появляются на поверхности, ограничиваясь наблюдением за людьми. Именно их видят моряки и лётчики, принимая за неопознанные объекты. Далёкие же предки современных людей ещё долго хранили память о внезапно появившихся и также внезапно исчезнувших после прыжков земли, полулюдей, полубогов. Кое-чему люди все-таки научились у карелян, многие знания ещё долго применялись, пока не были полностью утрачены. С помощью намерения, подражая своим богам, а также с помощью некоторых технологий увиденных и скопированных у них же и были впоследствии возведены Пума-Пунку, Мачу-Пикчу, великие пирамиды плато Гизы, которые, кстати, являлись ничем иным, как мощнейшими энергетическими станциями. Различные мегалитические сооружения и многие другие чудеса древности, до сих пор не дающие покоя многим людям. Когда человечество будет готово, ваша встреча вновь состоится, и поверьте, вам будет чему поучиться у ваших давних друзей, – закончил свой рассказ Ангел.

– Да, да профессор, именно так всё и было, ручаюсь вам. Мораль же сей истории такова: обладая невероятным могуществом, обрести гармонию с миром можно лишь отказавшись от него, – Уриил в упор посмотрел на преподавателя и тот как бы очнулся от гипнотического сна, в котором пребывал во время рассказа.

– То, что вы рассказали изумительно! Выходит легенда об Атлантиде, ушедшей под воду вовсе не легенда? – пробормотал профессор.

– На свете есть множество легенд, когда-то происходивших реально, но в том-то и прелесть, что тайны древности для живых так и остаются тайнами. Ведь согласитесь, скучно было бы жить в мире, напрочь лишённом загадок. Однако пора заканчивать, какой бы приятной не была наша беседа, у неё должен быть конец.

– Итак, профессор, слушайте меня внимательно, – тут Уриил внезапно стал абсолютно серьёзным. – У вас есть полчаса на то чтобы переписать всё написанное на доске. Затем время пойдёт своим ходом. Далее в течение двух дней улаживайте все свои дела и на третий – самолётом в Москву. Здесь вам больше делать нечего. Заучите наизусть все формулы, а главное постарайтесь их осмыслить. В аэропорту вас встретят. НА первый взгляд спутник ваш покажется вам странным. Не думайте об этом. Ваша задача стучаться во все инстанции, собирать симпозиумы, делать все, чтобы люди заинтересовались вашим, подчёркиваю, «Вашим» открытием, и в дальнейшем пустили его в оборот.

Здесь Уриил оглянулся по сторонам.

– И ещё, профессор, есть так сказать договор о невмешательстве между добром и злом. Сами понимаете, договор этот сейчас был нарушен. Из этого следует, что и силы, выступающие за столь ненавистный моему сердцу вариант номер два, также вольны вмешаться в ход событий и попытаться нам помешать. Более того, скажу вам, что уверен абсолютно, силы эти уже строят планы, где и как нам навредить. Но не пугайтесь, Владимир Иванович. Как говориться: «предупреждён – значит вооружён».

– Вот собственно, пожалуй, и всё! Да, чуть не забыл, дома у себя, в средней секции серванта найдёте деньги на карманные расходы. Там предостаточно, и не забудьте завтра удивить коллег экспериментом. Прощайте, профессор, было приятно иметь с вами дело.

Едва профессор пробормотал слово «прощайте», произошла ещё одна удивительная штука, а именно: Уриил неожиданно взмыл в воздух и завис возле окна. В тоже, самое время рама окна без всякого звука вырвалась внутрь аудитории и зависла под потолком. Уриил тут же воспользовался образовавшимся проёмом, выпорхнул на улицу и исчез в направлении неба. Рама вернулась на своё место безо всяких повреждений.

Пару минут профессор посидел с раскрытым ртом. Между тем более ничего не происходило, и он принялся переписывать драгоценные знания с доски в свой блокнот. Ушло у него на всё это, как раз, около получаса. Закончив, Круговой оглянулся. Не происходило ровным счётом ничего. Тогда он спрятал блокнот во внутренний карман пиджака, вытер доску и, облокотившись на спинку кресла, отдышался.

Внезапно дунул ветерок. Вихрем обрушилась волна звуков. Везде всё ожило. Ворона в окне продолжила путь по своим вороньим делам. Студенты перешептывались. Жизнь вернулась на круги своя.

Далее профессор заметил паузу и устремлённые на себя, то ли с усмешкой, то ли с удивлением, полсотни пар глаз своих студентов. Дело в том, что лекция прервалась молчанием профессора. Все, что уважаемый Владимир Иванович собирался донести до аудитории в последующий час, одним махом вылетело у него из головы. Оставалось изобразить понимающего преподавателя и распустить всех раньше времени, что профессор, к всеобщей радости и ликованию, и не замедлил сделать.

Глава четвертая. В путь дорогу

Весь оставшийся день Владимир Иванович Круговой провёл у себя дома. Мысли хаосом роились в его голове. Согласитесь, не каждый день на простого смертного сходит божественное откровение и уж тем более необходимость выполнения странной, загадочной миссии, от которой зависит судьба человечества. Всё же к вечеру профессор успокоился и сосредоточенно принялся разбираться и заучивать записи своего ставшего бесценным блокнота. За этим занятием он вскоре и уснул. Потрясение было так велико, что мозг требовал передышки, и, отключившись, профессор провалился во тьму безо всяких сновидений. Крепкий сон продолжался до самого утра.

Проснувшись по обыкновению очень рано, Круговой первым делом вспомнил, и побежал проверять среднюю секцию своего старенького серванта. Там действительно, как и обещал Уриил, на верхней полке лежали пачки пятитысячных банкнот в свежей банковской обертке. Помимо них Круговой обнаружил несколько банковских карт на своё имя с указанным пин-кодом на обратной стороне.

– Ну и ну! – подумал профессор, и запер сервант на ключ. Далее профессор наскоро позавтракал, собрался и отправился в свой родной университет, явно желая попасть туда раньше остальных.

Проживал Владимир Иванович недалеко от университета и решил прогуляться до работы пешком. Время позволяло, а погода была замечательна. Светило раннее солнышко, но было по-утреннему прохладно. Выйдя со стороны улицы Ватутина на проспект Карла Маркса, с профессором произошла небольшая неприятность: оказавшись слишком близко к обочине дороги, он был по пояс обрызган водой из лужи, проезжавшей мимо машиной. Смутить Кругового это событие не могло никак, и он лишь с усмешкой отряхнувшись, пошёл дальше. Но не прошёл он и десяти метров, как неизвестно откуда, сзади него появилась паршивенькая дворняжка, которая непонятно по каким критериям выбрала из толпы людей, спешащих по своим делам, Кругового и залилась истерическим лаем, норовя укусить профессора за ногу. Круговой пожалел уже о том, что не воспользовался автобусом, но было поздно и ничего не оставалось, как двигаться дальше. Пару раз профессор останавливался и предпринимал попытку отогнать назойливую псину, изображая то пинок, то попытку схватить камень. Только все эти действия ещё больше раззадоривали паскудное животное, и более того, привлекали внимание прохожих, в связи, с чем профессор решил игнорировать обезумевшую дворняжку.

– Собака лаяла, на дядю фраера! – внезапно послышался сзади хриплый грубый голос. Профессор обернулся дабы сделать замечание шутнику, но к своему удивлению никого не обнаружил, кроме всё того же мерзкого пса. Складывалось ощущение, что это сам пёс так весело и дерзко пошутил.

– Ну и утречко! – подумал вслух Владимир Иванович.

– Друзья разбежались, жених, словно в землю врос, при виде такого жердяя, и только лишь верный да преданный пёс вцепился в рукав негодяя! – снова тот же голос на распев прогнусавил за спиной. И вновь развернувшись на сто восемьдесят градусов, профессор не заметил никого, кроме шелудивого ублюдка.

Плюнув на кобеля, а это был именно кобель, как успел разглядеть Круговой в одну из попыток отогнать врага от себя, профессор быстрым шагом направился к университету, благо идти было совсем не много.

Подойдя к дверям спасительного здания, профессор оглянулся, одной рукою открывая дверь. Назойливый кобель, явно поняв намерение человека скрыться за дверью, ещё более залился лаем, при этом наступая всё ближе и ближе. Сообразив, что контакта явно не избежать Круговой истерично дёрнул ногой в сторону пса, надеясь отогнать последнего, а самому воспользовавшись секундой выигранного времени скрыться за дверьми. Однако пёс изловчился, и всё-таки тяпнул, правда, несильно, профессора за голень, после чего развернулся и побежал восвояси с чувством выполненного долга.

Было неприятно и обидно. Подумалось, что теперь придётся ехать в поликлинику, делать прививку от бешенства и столбняка. Но всё это были мелочи и, поднимаясь по лестнице на родную кафедру, в голове профессора были уже совсем другие мысли.

Раздевшись у себя в кабинете, Круговой осмотрел ногу. Укус прошёл по касательной, однако следы с небольшим количеством крови всё же были. Промыв рану профессор обильно смазал её зелёнкой из аптечки. Затем он покинул кабинет и направился в лабораторию. Преподавательский состав ещё не весь появился на рабочих местах, лаборатория была пуста. Воспользовавшись одиночеством, Круговой приготовил всё для эксперимента, про который ранее сообщал Ангел.

Вернувшись на кафедру, Круговой застал уже там несколько своих коллег, а точнее: заведующего кафедрой Марьянова Андрея Борисовича – профессора, члена-корреспондента РАН, доцента Лукина Виталия Денисовича, лаборантку Ольгу Михайловну Орлову и старшего преподавателя Кононенко Аллу Владимировну. Поприветствовав своих коллег, Круговой предложил всем вместе, без промедления спуститься в лабораторию, пока есть немного времени до начала лекций. На вопрос: зачем? Круговой ответил: – Всё увидите сами.

Немного заинтригованные коллеги отправились за профессором, предварительно закрыв кафедру. В лаборатории всё было готово для эксперимента, Круговой лишь распределил роли. Весело подмигнув Ольге Михайловне, профессор усадил последнюю за пушку, стреляющую электронами, себе же отвёл роль держателя детектора. Всем остальным предполагалась роль зрителей.

– Ну и чем пытаешься нас удивить Володя? – спросил по-дружески фамильярно Андрей Борисович. – Оставь всё это для студентов, результаты опыта давно всем известны.

– А вот чем! – воскликнул Круговой.

После чего обращаясь уже к лаборантке, скомандовал громко: – Начинай!

Тут следует немного ознакомить читателя, о каком эксперименте идёт речь. Сам эксперимент носит название «опыт Юнга» и довольно-таки прост, но вот над его результатами ломает себе голову большое количество учёных по всему миру. Дело в том, что при бомбардировке электронами пластины с проделанными в ней двумя, а иногда и более щелями, происходит невероятное событие: с обратной стороны пластины находится фиксирующая попадание электронов панель. Так вот фокус в том, что запуская один электрон, он умудряется пройти одновременно через две щели разом. То есть, говоря простым языком, исходя из результатов опыта, можно сделать вывод о том, что любой объект может находиться одновременно в разных местах. Причем как показывают и другие опыты и наблюдения, расстояние не имеет никакого значения. Значит, на каком-то этапе частица принимает характеристики волны, создавая интерференцию. Тем не менее, главная загадка сего эксперимента заключается в следующем: когда учёные пытаются зафиксировать момент прохождения электрона с помощью детектора и отражённого луча света, электрон меняет своё поведение, становясь по всем характеристикам именно частицей, и проходит только лишь через одну щель. Получается своим наблюдением, люди изменяют реальность. Далее более. В современном технологически развитом мире «опыт Юнга» получил не менее загадочное продолжение. Учёные научились вести наблюдение и фиксировать результат, уже после прохождения электрона сквозь щели. И вот что это дало: получается, что электроны снова становятся частицами, словно они вернулись в прошлое и не проходили эти самые щели в состоянии волны.

Так было всё время до того момента пока наш герой не собрал в лаборатории коллег и не дал команду о начале эксперимента. После вчерашних событий Круговой знал о том, что на этот раз, что-то произойдёт, а знание – это великая сила, как ни крути. И действительно, детектор в руках Владимира Ивановича не только зафиксировал, но и записал, как электрон не, то чтобы раздвоился и принял свойство волны, а их вдруг стало два, и прошли они одновременно через две щели. Но и это ещё не все! Одновременно электрон оставался частицей, проходя только через одну щель. И такой результат накладывался друг на друга бесконечное количество раз, как будто сама природа не определилась с состоянием электрона, подтверждая тем самым принцип неопределённости. Получалось, что человек одним лишь своим стремлением смог сбросить завесу секретности. Мать природа на короткий миг открыла свой секрет. Результат, конечно, имел место быть, только результат этот породил ещё больше вопросов и загадок, но как говорится и на том спасибо.

Восторгу учёных не было предела, все радовались, как дети, но скоро радость сменил научный подход. Появилась куча вопросов, начиная с первого: как это удалось профессору? И заканчивая последним: что делать дальше? Попробовали поменяться ролями, не вышло ничего. Как и ранее электрон прятался от назойливого внимания учёных. Круговой и сам не мог толком объяснить подобные результаты, оправдываясь тем, что якобы почувствовал сегодняшним утром, что всё получится. Однако успех был явно на лицо, и всё дальнейшее лишь предполагало кропотливую работу по анализу, попытке объяснения подобного результата, опубликования этих самых результатов в учёном мире и многого другого, от чего голова пойдёт кругом. Заведующий кафедрой позвал Кругового с собой в курительную комнату, где и происходила дальнейшая беседа.

– Ты понимаешь, Володя, что ты только что сотворил? – жадно затягиваясь едким дымом, бормотал Андрей Борисович. – Немедленно садись за описание опыта и диссертацию. Я сам подменю тебя, с этим проблем не возникнет. Бери в помощники кого угодно.

После небольшой паузы Круговой ответил отказом, немного смутившись от подобного напора.

– Но как? Неужели ты не понимаешь всю важность сделанного тобой открытия? – перебил его заведующий кафедрой.

– Я всё понимаю дорогой коллега, но ещё раз повторюсь: есть дела поважнее, и эти самые дела не ждут, ни минуты. Не далее, как послезавтра я должен быть в Москве по одному очень важному делу. Извини, мой друг, но сказать по какому я пока не могу. Придет время, ты сам всё узнаешь. Скажу лишь одно: дело касается науки и результаты, очевидно, будут шокирующими.

– Но я не могу вот так просто отпустить тебя! Ты же взрослый человек! Неужели ты этого не понимаешь? – явная досада и удивление читались в голосе Марьянова. Он даже забыл про сигарету, и она просто дотлевала в руках хозяина.

– В таком случае я увольняюсь по собственному желанию и делаю это немедленно! И плевать что будет! Ты сам сказал, что сможешь заменить меня в преподавательской работе. Пойми ты – это не дурачество, так нужно на самом деле и это очень важно. Останавливать меня нет смысла, это ни к чему не приведёт.

Наступило неприятное молчание, во время которого Марьянов выбросил окурок, почти мгновенно закурил ещё одну сигарету и успел и её дотянуть до половины, прежде чем ответил Круговому.

– Знаешь, мы с тобой знакомы почти тридцать пять лет, и за все годы ты не раз удивлял меня, но чтобы так, как сегодня… Просто в голове не укладывается. Что же прикажешь делать с результатами опыта? Ведь не кто-то, а именно ты его затеял. Отсюда и объяснить полученный результат без тебя навряд ли кому под силу, – Марьянов смотрел в упор на профессора, и во взгляде его читалась мольба и надежда, но Круговой был непреклонен.

– Я не пропадаю навсегда дорогой друг, и у нас ещё будет время вернуться к эксперименту. Пусть данное моё срочное отсутствие расценивается как научная командировка или отпуск за свой счёт в связи с пошатнувшимся здоровьем. Тут уж как тебе будет удобней. Поверь, результаты моей поездки ещё заявят о себе. Кстати прошу заместить меня уже с сегодняшнего дня, дел очень много, а времени в обрез.

На том и порешили. Круговой зашёл в свой кабинет. Через пятнадцать минут на столе заведующего кафедрой лежало заявление. Бумага с просьбой предоставить внеочередной отпуск за свой счёт в связи с пошатнувшемся здоровьем. Которое было тут же подписано, к немалому удивлению коллег. Между тем времени на разъяснения остальным товарищам по работе совсем не было, и Круговой весело попрощавшись да подмигнув при этом молоденькой лаборантке, отправился восвояси.

Выйдя из здания университета, профессор первым делом направился на остановку и сев в первое попавшееся свободное такси скомандовал:

– Покатаемся по городу, шеф! Для начала вези меня в районную поликлинику.

Таксист, молча, кивнул, и машина тронулась. В пути профессор молчал, обдумывая утренние события, однако совсем скоро они остановились у здания поликлиники и размышления профессора были прерваны. Зайдя на первый этаж и отстояв очередь в регистратуру, вылезла ещё одна неприятность: у профессора не оказалось при себе медицинского полиса. Объяснения что невозможно таскать каждый день с собой полис в расчёте на то – что тебя покусает собака, привели к тому, что профессора сначала отправили к хирургу, где пришлось отсидеть длинную очередь. Хирургом оказался крепкий весёлый мужчина лет сорока, с усами «доктора Ватсона» и крепким запахом спирта.

– Ну-с, на что жалуемся? – вопросительно глядя на Кругового, поинтересовался хирург.

– Да вот: собака покусала, бездомная, – ответил профессор, задирая брючину, и показывая следы неравного боя.

– Ну что же бывает! Сами, небось, собачку дразнили? – как-то по-хамски и совершенно не к месту задал вопрос усач.

Круговой с удивлением заметил:

– Разве я похож на школьника с рогаткой? С чего ради мне, вдруг дразнить бездомного пса?! Слава Богу, что пёс этот ещё оказался очень мелким, а не каким-нибудь волкодавом. Куда только смотрят ответственные службы?

Хирург тем временем обработал рану, и принялся что-то строчить в карточке больного. К счастью совсем недолго. Затем повернувшись к Круговому, коротко объяснил дальнейшие действия:

– Вот вам направление. Поскольку вы без полиса, за прививки придётся заплатить. Следуйте с ним в кассу, после чего в процедурный кабинет. Засим прощаюсь. Желаю вам больше не дразнить собак на улицах, – хирург кивнул молоденькой ассистентке, чтобы та приглашала следующего посетителя, про профессора же явно забыв.

– Ну и персоналия тут, – подумал Круговой, направляясь в кассу. Оплатив две вакцины, пришлось отсидеть ещё одну очередь, состоявшую преимущественно из людей пожилого возраста. Пришлось даже поучаствовать в небольшой перепалке, затеянной тучной дамочкой и трудноватого вида старичком, которые ну никак не хотели уступать друг другу.

– Катись-ка ты отсюда! Здесь и без тебя хорошо, – гнусавил старик.

На что тут же получил серьёзный и поучительный ответ:

– Мол, если песок уже сыплется, то никакое сито не поможет, а тем более врачи. Одно средство – пойти и утопиться! Вот оно и сгодится.

Круговой подтвердил, что старик действительно занимал очередь за женщиной, которая в свою очередь была за профессором, и конфликт угас. Только огромных размеров мадам, очень похожая на двух-трёх годовалую хрюшку, ещё долго ворчала себе под нос, не желая так просто мириться с поражением.

В процедурном кабинете выяснилось, что на данный момент в поликлинике в наличие только вакцина от бешенства. Иммуноглобулин против бешенства не завозили уже неделю – заявила медсестра, разводя руками. Уж лучше помереть дома, чем таскаться по подобного рода заведениям, подумалось профессору, когда желая получить обратно свои деньги за несостоявшуюся прививку иммуноглобулина против бешенства, он уткнулся в закрытое окно кассы с надписью – «Перерыв на обед».

На улице Кругового ждала новая неприятность: исчез таксист, а вместе с ним, и кругленькая сумма которую Круговой любезно заплатил водителю вперёд, рассчитывая пользоваться его услугами и дальше.

– Да что ж такое! Ну и денёк, – начал закипать Круговой. Пришлось выбираться на дорогу и заново голосовать. На этот раз профессор поймал старенькие Жигули, которыми почему-то управляла худая женщина лет сорока да с сигаретой в зубах.

– Куда едем? – спросила женщина хриплым прокуренным голосом, и, получив ответ: – «ближайшие авиакассы», лихо повела свою подопечную по улицам города, частенько ругаясь отборным матом на других участников дорожного движения.

В Авиакассе всё прошло успешно. Профессор не только не встретил никакой очереди, так его ещё и приняли, словно единственного и дорогого клиента. Напоили кофе, и выдали билет на следующий день безо всякой заминки.

– Ну, хоть в чём-то повезло, – отметил про себя наш герой, да и мужеподобная водительница также не думала скрываться не в пример предыдущему жулику.

Далее Владимир Иванович направился в крупный магазин, где купил продуктов, удобную походную сумку, кое-что из одежды, зачем-то складной ножик и новенький телефон – старый был едва живой. Всё та же грубая тётенька домчала Кругового до дома, где наш профессор снова принялся постигать и заучивать тайны вселенной, изложенные в своём блокноте. Тайны, которые тянули его, обычно спокойного и домашнего человека, черт его знает куда, на встречу невесть каким приключениям.

Таким его можно было застать и поздним вечером, и ранним утром. Углубившись в науку, профессор совсем позабыл о сне и предстоящем трудном дне. Он читал, перечитывал, удивлялся и сомневался, снова возвращался к ранее усвоенному, путался, но всё, же труды его не были напрасны: весь текст был изложен языком математики с небольшими пояснениями и к утру совершенно ошарашенный профессор ликующе вскричал:

– Фантастика! Это что же такое творится, это как же! Ведь это с ног на голову!

Глава пятая. Приём на работу

Не будем забегать далеко вперёд, дабы события, описываемые в данной книге, были более точны, а главное последовательны. Перенесёмся немного назад во времени, и вернёмся в столицу пороков и искушений – славный город Амстердам, где мы оставили пару молодых друзей в обществе интересного нового знакомого. Найдя уютное и спокойное местечко, как показалось, всем троим, путешественники расположились за столиком на улице. Соседние столики в большинстве своём пустовали и лишь немногие были заняты то влюблёнными парочками, то весёлыми друзьями. Посередине стола располагался небольшого размера светильник, да и весь периметр уличного кафе был освещён различными огнями, заманивающими посетителей, как огонь манит мотыльков. Не успели все трое расположиться, как перед ними, будто из-под земли, вырос весёлого вида молодой официант и учтиво разложил каждому отдельное меню. Все трое, незамедлительно принялись знакомиться с ассортиментом блюд и напитков, предлагаемых данным заведением под названием «Пиратский Остров». Молодые друзья не были особенно голодны и ограничились закуской из морепродуктов да парочкой кружек местного пива. Николай Фёдорович напротив, заказал сочный полу прожаренный бифштекс, пару видов салата из зелени и овощей на гарнир, а запивать всё это предпочёл красным вином, пятнадцатилетней выдержки – это, кстати, было весьма сомнительно. После того как с выбором было покончено, и официант побежал исполнять свои прямые обязанности, первым нарушил молчание пожилой путешественник.

– Значица, молодые люди, ответьте-ка для начала мне вот на какой вопрос: гордитесь ли вы тем, что вы мужчины? – Олег с Михаилом переглянулись и немного настороженно Олег ответил:

– Ну, допустим, дальше-то что?

На это новый знакомый немного рассмеялся, но быстро остановился и вежливо продолжил:

– Прошу вас не обижаться на старика, всё дело в выбранном вами напитке. У меня благодаря моей наблюдательности есть кое-какие основания полагать, что вы любите пиво. Даже более того иногда злоупотребляете данным напитком, что делать явно противопоказано и расходится со здоровым образом жизни. Особенно для мужчины, – как раз, не успел закончить Николай Фёдорович последнюю фразу, как весёлый официант поставил перед друзьями две огромные, запотевшие кружки действительно так любимого молодыми людьми напитка.

– Ну, тут дело вкуса, – попытался как-то сгладить разговор Михаил. – Кому что нравится! Любой алкоголь вреден. Вот и вино ваше, пользы, думаю, мало принесет. Кстати, что касаемо пива, причем, тут половое разделение? Лично я не пойму… – Миша, а вместе с ним, и Олег вопросительно поглядели на своего спутника.

– Что касаемо вина, молодой человек, то уверяю вас лично мне оно, никоим образом навредить не сможет, но вы тысячу раз правы в ваших отзывах о любом алкоголе. Да, в состав любого градусного напитка, будь то элементарный квас или кефир, входит этиловый спирт, который, да будет вам известно, был причислен к ядам ещё в восемнадцатом веке. Но пиво, – тут новый знакомый сделал паузу и строго посмотрел на друзей, – пиво помимо этилового спирта содержит и ещё кое-что не очень весёлое, а главное опасное для организма. Я думаю, вам известно, что пиво варится из шишек растения под названием хмель, а одним из свойств данного растения является то, что оно однополо, и если быть точнее – женского пола. И что же получается, когда мужчина ежедневно подпитывает себя женскими гормонами? – старик весело огляделся вокруг.

– Правильно, этот самый мужчина начинает видоизменяться в сторону противоположного пола. Впрочем, и с женщинами происходит то же самое, но это явление встречается гораздо реже по причине меньшей популярности данного напитка у слабого пола. Вот, к примеру, у тебя Олег, белки глаз неположенного белого цвета, а немного с желтизной и освещение тут ни причём. Помилосердствуй, ну разве можно так не любить и пренебрежительно относиться к собственной печени. Или ты рассчитываешь купить новую, когда свою родную, доведёшь до погибели?

Разговор ненадолго прервал появившийся официант, ловко разместивший на столе оставшийся заказ. Он осведомился, не нужно ли ещё чего-нибудь и, получив отрицательный ответ, испарился. Старик жадно набросился на шипящий, только что с жаровни, сочный кусок мяса, пояснив, что мясо вкуснее всего, когда подаётся сразу с углей. Олег с Мишей тем временем попивали пиво, закусывая рыбной закуской, хотя удовольствие от питья было слегка подпорчено. Друзья уже начали жалеть о странном знакомстве. Нравоучений хватало и дома, и выслушивать их тут на отдыхе от постороннего старикана совсем не хотелось. Становилось скучно…

Покончив с салатами и аппетитным куском мяса от вида, и главное запаха которого и у молодых людей взыграл аппетит, старик достал и раскурил явно дорогую трубку. Выпуская изо рта правильной формы кольца густого дыма, и попивая вино из бокала, он продолжил прерванную беседу.

– Ну, как говорится, каждому свое! Не буду упорствовать! Пока сами своим умом не дойдёте, не уверен, что кто-либо в состоянии на вас повлиять. Да лично мне это и не нужно, – закрыл, таким образом, неприятную тему, новый знакомый. – Расскажите молодые люди лучше мне о городе. В последний раз я был в нём лет двадцать тому назад. Что нового помимо изменений в архитектуре? Дело в том, что прибыл я только что, буквально за полчаса до встречи с вами. Как любому путешественнику, мне интересно буквально всё. – Продолжал Николай Фёдорович.

– А ничего тут интересного нет, – ответил Олег.

Все трое немного захмелели и разговор как-то сам собой начал налаживаться. Исчезло смущение. Языки развязались.

– Все только и едут сюда, чтобы безнаказанно употреблять наркотики, а заодно и по борделям прошвырнуться. К примеру, просто уверен, что в данном заведении нам предоставили не всё меню, что имеется в наличии. Стоит только намекнуть нашему любезному официанту, и через пару минут мы будем курить какой-нибудь из местных убийственных сортов марихуаны, а то и грибочки можно отведать. Тут уж кому как, по желанию, – закончил нерадостно Олег.

– А на дискотеках в клубах, и потяжелей чего достать не проблема. Толерантность, да и только. Только вот педиков я бы определённо убрал. Совсем режет глаз как эти «влюблённые» лобызаются у всех на виду, никого не смущаясь и явно гордясь собой. Была бы моя воля, ей-ей морду бы всем этим «заднеприводным» начистил, – добавил Миша, с какой-то злобой.

– Ай-яй-яй! Что вы говорите? – качая головой, только и пробормотал старик. – Именно, именно морду и никак иначе. Мне больно всё это слышать. Во что превратили город.… Ну, я надеюсь, что хоть вы-то в Амстердаме не за этими сомнительными развлечениями?

Старик в упор посмотрел на друзей. Друзья смущённо переглянулись.

– Хотя извиняюсь за свой вопрос, я просто уверен, что вам молодые люди чужды все эти пороки, о которых я только что услышал, и вы ведёте образ жизни праведников. Ведь так? – Олег снова посмотрел на друга, последний прятал взор под столом, разглядывая свои ботинки.

– Да ещё это пренеприятное словечко – «толерантность»! Не переношу его на дух, – продолжал старик. – «Феминизм», помните такое словцо? Тоже под благим намерением зачиналось. Дать права женщине! Как здорово звучит, не правда ли? А куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями, позабыли. А на деле что? Какие такие права женщины получили, позвольте поинтересоваться? Вот какие: обложили налогом прекрасную половину человечества, заставив равноправно с мужчинами работать. Оторвали от семьи и воспитания детей. А вне семьи с неокрепшими детскими умами можно лепить что угодно. А отдельные, наиболее ортодоксальные феминистки и вовсе потеряли тягу к созданию семьи и потомства. Вот вам и весь феминизм.

Из той же оперы и эта самая треклятая толерантность. А является эта самая толерантность лишь первой ступенькой на пути искусственно с модулированного вырождения, ничем более. Давайте порассуждаем. Вам ведь не скучно? – Николай Фёдорович вопросительно посмотрел на Олега с сотоварищем. Те, в свою очередь вежливо ответили, что нет. Да и было что-то новое и интересное в словах старика.

– Отлично! Тогда смотрите сами и делайте выводы. Фирменное блюдо либерализма – толерантность, как запрет на табу, запрет на исправление и предупреждение пагубных для общества отклонений. Что есть толерантность в переводе на русский язык? Терпимость, правильно. Так вот сперва вы должны терпеть, как правило, нестандартные формы поведения, а зачастую и такие формы, которые традиционно отвергает любая религия и которые в любой конфессии являются смертельными грехами. Затем эти формы плавно превращаются в норму, после чего начинают агрессивно само рекламироваться и навязывать себя большинству. И опять, стоит вам воспротивиться, вас тут же спросят: ребята ну где же ваша толерантность? А ну мигом марш на гей парад смотреть и в ладоши хлопать – как все!

Теперь про вырождение природное и искусственное. Они тесно связанны, и первое всегда является локомотивом для второго. Природное вырождение наступает в определённый момент с определённым родом и с определённым индивидуумом. Происходит это по разного рода причинам. Например, недостаток свежей крови в роду, например, кровосмесительные браки. Или искажение генетической информации путём воздействия на хромосомный аппарат внешних факторов, таких как физические поля, химические соединения и так далее. Часть мутаций является ранее заложенными генетическими дефектами и носит название генетический груз. Вот и получается генетически отягощённая периферия, в которой планомерно идёт уничтожение генетически устойчивого ядра, что бывает за грехи и почти всегда решает природа и создатель, что данный род должен исчезнуть. Спокойные так и поступают, попросту исчезают, но есть и бунтари. Так вот бунтари эти не желают смириться и продолжают размножаться вопреки «знакам» и воле космоса. Плоды их размножения, ты, Миша, недавно изволил назвать «заднеприводными». Всё верно, вторая стадия вырождения проявляется, прежде всего, в сексуальных отклонениях и психических расстройствах, а также патологических наклонностях и как часто бывает в проявлении даже гениальности в какой-либо области. Очень часто ущербность и убогость в чём-то идёт бок обок с талантливостью в другом. Вот эта самая вторая стадия в большинстве своём маниакально агрессивные и талантливые с другой стороны, получив одобрение и сигнал от сильных мира сего, и являются локомотивом искусственного вырождения. Что же происходит, если, и вторая стадия идёт вопреки воле создателя? На свет появляются физические уродцы и умственные деграданты. На них всё и заканчивается. Возьмите любой подъезд многоэтажки, и вы найдёте в нём хоть одного умственно отсталого, хоть одного от рождения урода, быть может, и карлик попадётся, если особо повезёт. Приглядитесь к ним повнимательней, проанализируйте их жизненный путь и путь их родителей. Однако не буду вас пугать, в большинстве своём все они несчастные и безобидные вырожденцы. Математика и тут является царицей наук. Агрессивных маньяков, конечно же, в разы меньше, но вот вреда от них вполне достаточно и это можно заметить невооружённым взглядом, посмотрев допустим на вырождающуюся Европу. Дело в том, что именно они создают искусственных вырожденцев с помощью таких словечек и лозунгов, как толерантность, феминизм, сексуальная революция, свобода выбора, права человека и либеральные ценности. Делается это и просто, и сложно одновременно. Свобода слова превращается в свободу расчеловечивания, опираясь, прежде всего на аксиому вседозволенности. Если с детства учить ребёнка, что он не он, а оно, если у ребёнка два папы или две мамы, если существует партия педофилов, если разрешены наркотики и порнография, если государство на стороне прав ребёнка перед родителями, прежде всего, ломаются нравственные устои и генетический код. Плохое становится хорошим, хорошее плохим. В именно таких толерантных моделях общества, блестяще работают всяческие окна Овертона. Именно в них для губительных идей или проблем, легко и просто, открывается нараспашку окно возможностей, с великолепными шансами на реализацию – прогнать через него немыслимое. Начинается искусственное вырождение. Идёт планомерная борьба за души, идёт постоянная борьба за умы, идёт геноцид, а кто стоит за всем этим, задумайтесь сами. Не тот ли самый пахнущий серой, да у которого рога и копыта? Ну да ладно, хватит о плохом, сменим тему.