Добро пожаловать домой - читать онлайн

5 июня 1541

Ровно неделя прошла с того дня, как за горизонтом исчез золотой берег Масатлана, которому суждено навсегда остаться в моей памяти. Там, на раскаленном безжалостным солнцем песке, я узрел истинную природу человека. Без малого три десятка лет я был слеп. Покинуть этот мир, который помогал разрушать, под знамением Короля и нашего Господа, было единственным из оставшихся желаний. Но как же трудно это сделать. Изумительный мир, прекрасный, такой живописный и такой странный. Который никогда больше не будет прежним. Мы залили его кровью, чтобы на удобренных ею песках и камнях проросла великая цивилизация. Как удивительно просто исказить слова Господа, прикрывшись ими, будто щитом. Знал бы он, куда и на какие дела поведут эти слова людей… Наверно, и вовсе не произносил бы их никогда. Все то, с чем боролся сын Господень Иисус, чему всячески противился, и за борьбу с чем отдал свою жизнь, все это вернулось спустя полторы тысячи лет. И вернулось именно сюда, за бескрайний океан.

Три судна, груженные под завязку сокровищами, вышли с нами из порта Масатлана пятого мая сего года. На одном из них, под красным знаменем геройски вернется, либо постыдно бежит домой тот, чье имя проклято среди местных обитателей. Уже завтра мы пройдем Панамский перешеек по пути из записей Нульеса де Бальбоа, и навсегда распрощаемся с ним. Нам же останется завершить еще одно дело, о котором я буду вести записи здесь, в этом дневнике. Дело, подобного которому никто не знал никогда прежде. Может статься, что мне придется сжечь эти записи, и я лишь зря трачу на них время. Но куда-то же его нужно тратить.

Он закрыл книгу и осторожно погрузил ее в герметичную упаковку, которая, издав похожий на шипение звук, выпустила весь проникший вовнутрь воздух.

– Не надоело?

– О чем ты? – спросил юноша, убирая переливающуюся в люминесцентном свете упаковку в ящик.

– Об этой писанине конечно, о чем еще? Ты уже должен был выучить все наизусть.

– А с чего ты решила, что еще не выучил? Тебе же не надоедает целыми днями пялиться в монитор. Эта, как ты выразилась, писанина очень пригодится нам, когда прибудем на место.

Он встал со своего кресла и, размяв спину, подошел к небольшому монитору, закрепленному на стене.

– А этот код пригодится нам, чтобы выбраться оттуда, когда придется уносить ноги.

– Эти слова я точно успел выучить наизусть, – сказал юноша, активируя экран, – эй, Гейб, есть новые данные?

На мониторе появилось лицо, отрешенно смотревшее в камеру. Лицо, которое, если не быть с ним хорошо знакомым, вполне походило на статичную картинку, причем рисованную. Идеально ровные черты, абсолютная симметрия, все это вместе до момента движения мимических мышц можно было принять за искусно исполненный бюст, идеализирующий человека со всеми его привычными внешними недостатками.

– Их огромное количество, но ничего важного. Пока все обстоит именно так, как мы и предполагали.

– Хорошо. Проверь еще раз расчеты, и дай знать, если появится что-то интересное.

– Понял. Ты там как? Не скучаешь?

– Варп не гудит, – ответил юноша, – так что, я даже сумел вздремнуть.

– Долго нам еще? – спросила девушка, не отрываясь от своего компьютера.

– Чуть больше двадцати двух часов, – ответил Гейб, – я немного скорректировал траекторию, чтобы можно было сэкономить запасы твердого топлива.

– Проблемы с запасами топлива? – спросил юноша.

– Нет, никаких проблем, дружок, не волнуйся. Топлива хватит. Но Юка просила экономить, на случай, если придется форсировать наше возвращение.

Молодой человек раздраженно взглянул на сидевшую в дальнем углу помещения девушку. Та пожала плечами, не отрываясь от своего компьютера.

– Хорошо, Гейб. Спасибо. Держи нас в курсе.

– Понял, – ответило отрешенное лицо с экрана, – конец связи.

– Ты понимаешь, что умудрилась даже Гейба заразить своей паранойей?

– Безопасность – не паранойя, – ответила Юка, – забавно, что Гейб это понимает, а ты – нет.

– Я не понимаю, зачем было отправляться со мной, если ты мне не доверяешь.

– Потому что я тебе не доверяю. В этом причина, братик.

– Ты точно спятила, – ответил юноша.

– Нет, просто слишком хорошо тебя знаю.

– Это звучит, как укор.

– Потому что это он и есть. Не отправься я с тобой, ты бы точно обратно не вернулся. А так, у нас хотя бы есть шанс.

– А, ну тогда благодарю тебя, отважная Юка, что не даешь мне сгинуть и защищаешь меня. Это так мило с твоей стороны.

– Вот опять, – ответила девушка, увлеченно вглядываясь в монитор своего компьютера, – снова ведешь себя, как ребенок.

– Зато ты по-прежнему считаешь себя моей мамочкой. Не волнуйся, я уже вырос, мамочка. Я в состоянии сам справиться.

– Ну да. Как в тот раз, когда ты решил спуститься в шахту на Бетельгейзе-2.

Юноша махнул на сестру рукой и снова опустился в свое кресло.

– Это было три года назад. Много воды утекло.

– Вот именно. Помню, как текла эта вода. Если бы не Гейб, то ты бы оттуда не выбрался. Этого мало? Давай вспомним про копи, и про антенну…

– Я был совсем маленьким ребенком.

– Три года, Хан, – ответила девушка и, не отрываясь от монитора, подняла три пальца.

– В этот раз все иначе. Тогда это было просто ребячество. Вот видишь, я признаю это.

– Это уже что-то. Но все еще неубедительно. Не волнуйся, братик. Я не стану тебе мешать. Просто прослежу, чтобы ты вернулся домой в целости и сохранности. Ты стал старше, с этим я не спорю. Но и это, – она указала рукой в сторону видоискателя, на котором уже был отчетливо виден голубой шарик – их пункт назначения, – не амбар на ферме, и даже не заброшенные копи.

Он снова встал и подошел к иллюминатору, закрытому солнечным фильтром. Оперевшись руками на ребристую мягкую обшивку внешней оболочки, несколько долгих мгновений он молча смотрел на медленно увеличивающуюся в своих размерах голубую планету. Такую манящую, такую красивую и таинственную. Бурная фантазия рисовала все новые и новые картины в воображении, основанные на сотнях прочитанных книг, энциклопедий, научных и исторических статей. И все эти картины были буквально пропитаны героизмом и духом приключений.

– Признайся, – сказал он, – ты ведь всегда хотела увидеть ее своими глазами.

Юка наконец закрыла крышку своего компьютера, поднялась на ноги во весь свой высокий рост и, подойдя к брату, положила подбородок на его плечо, обняв его, для чего пришлось немного согнуть затекшую от долгого сидения перед монитором компьютера спину.

– Признаюсь. Мне плевать на нее, – прошептала она ему на ухо.

– Врешь, – сказал Хан, улыбнувшись, – это ведь наш дом.

– Наш дом крутится вокруг Бетельгейзе. Там, где нас ждет отец. Он наверно уже заглянул в ангар и увидел, что «Стрелы» нет на месте. Представляю, как он взбесится, когда узнает, куда на этот раз намылился его непоседливый сынок.

– Ничего. Он успокоится, когда увидит, что мы ему привезли. Всего-то три дня. Ну от силы четыре. Кроме того, Гейба он ведь тоже не найдет, а значит поймет, что он отправился с нами.

Она еще крепче прижала к себе брата, после чего взъерошила его и без того торчавшие в разные стороны волосы и оттолкнула от себя.

– У тебя просто удивительная способность гладко стелить, братик. Чем дольше я тебя знаю, тем больше уверяюсь в том, что это какая-то болезнь. Ты болен оптимизмом.

6 июня 1541

Ночью разыгрался шторм, каких мне прежде не доводилось видеть. Словно сама природа не желает, чтобы флагман прорвался через перешеек и пустился на всех парусах обратно в Испанию. Или же она не желает, чтобы мы вернулись к берегам нового мира в поисках того, чем не имеем права обладать. Отчего-то эти мысли не дают мне покоя. Треклятые суеверия местных дикарей так глубоко засели под коркой за эти годы, что даже молитвы не помогают избавиться от них. Каждый порыв ветра, каждый шорох листвы глубоко в лесу, каждая падающая капля в пещере непременно должна что-то значить. И от этих треклятых знаков никуда не деться. Как избавиться от этого? Господь всемогущий, убереги меня от этих нечестивых мыслей. Веди меня вперед, направляя лишь своим светом. Слишком часто этот новый мир испытывал мою веру, закаляя волю. Я видел, что бывает, когда человек утрачивает свою веру, видел, как он сбивается с пути истинного, погружаясь во тьму. Здесь со мной много тех, кто навсегда изменился. Я тоже стал другим там, на белоснежном песке Масатлана, но отчего-то все люди меняются по-разному. Так хрупка человеческая душа, так легко очернить ее. Достаточно лишь обагрить руки кровью, какие бы мотивы тебя не вели вперед на этом ужасном пути. Кровь на руках навсегда меняет человека, вот только угадать, какими будут эти изменения, мы не в силах. Я справлюсь, обещаю тебе. С твоей помощью. Хоть и понимаю, что изменения еще ждут меня впереди. И даже тогда, когда вскоре моя нога снова ступит на эту блаженную землю, я сохраню чистоту своей души, чтобы, коль предоставится мне шанс предстать перед тобой, она не была очернена злодействами, подобными свершаемым моими братьями. Многие из них настолько озлобились, что им уже нельзя возвращаться домой.

Один из кораблей выбросило на мель. Всю ночь мы наблюдали с палубы, заливаемой морской водой, как наши братья борются за жизнь со всемогущей стихией. Только к утру удалось подойти ближе и забрать с разрушенного судна выживших и часть сокровищ, не поглощенных пучиной. Заветный канал через перешеек был такой узкий, что вперед пустили шлюпки, моряки на которых прощупывали дно. Долгие часы мы медленно двигаемся по тесному устью крохотного пролива, опасаясь каждого нового скрежета за бортом. Надеюсь, что мы пройдем это испытание, как прошли уже сотни других. С Божьей помощью…

– А эта строчка что означает? – спросил юноша, застегнув с секундным шипением герметичную упаковку и ткнув пальцем в экран компьютера.

Юка с силой шлепнула его по руке и пригрозила пальцем. В ее исполнении этот жест был предельно ясен и не требовал каких-либо пояснений.

– Не трогай. Я семь месяцев писала этот код. Не хватало еще, чтобы ты и тут дел натворил.

– Ладно, прости, – обиженно ответил Хан, потирая словно ошпаренную кипятком ладонь, – просто интересно, чем ты там занимаешься.

– Ты все равно не поймешь.

– А ты все равно не сможешь нормально объяснить.

– Чтобы нормально объяснить, мне сперва придется обучить тебя нескольким языкам программирования, затем устройству электронного мозга и принципу работы нейросетей. Если есть лишние десять лет, то я готова хоть сейчас приступить.

– Ясно, пожалуй, я – пас, – ответил юноша, покачав головой и подняв обе руки в капитулирующем жесте.

– Ну как знаешь.

Включился вмонтированный в бледно-серую ребристую стену экран, на котором появилось гладкое лицо.

– Мы достигли стационарной орбиты, – сказал Гейб с экрана, – есть несколько моментов, которые необходим обсудить.

– Хорошо, Гейб, – ответил юноша, подходя к иллюминатору и убирая солнечный фильтр, – мы сейчас поднимемся.

Экран погас. Весь небольшой видоискатель занимала черная поверхность планеты, очертания континентов на которой выделялись лишь более глубокой чернотой на общем фоне. На небольшом участке такого черного пятна на чуть менее черном поле проявилась россыпь светящихся точек, похожих на веснушки.

– Ты идешь? – спросила Юка, уже поднявшаяся по лестнице.

Хан еще несколько мгновений смотрел на эти точки, после чего поднялся вслед за сестрой, протиснувшись в тесный люк между уровнями «Стрелы». По узкому коридору со сводчатым потолком они прошли к кабине пилота. Дверь со свистом исчезла, и вошедшим предстала открывавшаяся на широком мониторе панорама Земли.

– Ух ты, – завороженно прошептал Хан, – это не через иллюминатор рассматривать маленький кусочек. Ты видел эти точки? Это ведь искусственный свет, верно?

Кресло пилота повернулось, и из него поднялся, отсоединяя контакты от левой руки, высокий темноволосый мужчина в синей бейсболке, надетой козырьком назад и в рубашке в большую красно-белую клетку.

– Да, – ответил Гейб.

– Зачем искусственному интеллекту освещение?

– Полагаю, оно нужно людям, а не роботам, – на гладком лице впервые промелькнула эмоция в виде улыбки, сделавшая его немного более похожим на обычное человеческое.

– Разве там могут быть люди? – удивился Хан, подходя ближе к монитору, – откуда они там взялись вообще?

– Что, первая неувязочка? – спросила девушка, толкнув брата в плечо, – а мы еще даже не приземлились.

– Если судить поспешно, то это похоже на поселение, – сказал Гейб, – пока сложно с точностью утверждать. Но люди на поверхности, даже если они там действительно есть – сейчас не главная проблема. Основная сложность в алгоритмах искусственного интеллекта. Мы находимся на высоте примерно в триста пятьдесят километров. Я выбрал именно эту орбиту, потому как все пространство ниже сканируется с Земли.

– В каком смысле? – спросил Хан, – кем сканируется?

– Полагаю, что искусственным интеллектом. Что-то вроде сигнализации. То есть, ему будет известно, что мы входим в атмосферу.

– И что, он собьет нас что ли? Зачем ему это?

– Нет, не собьет конечно. Полагаю, что это одна из защитных систем. Не могу пока что сказать о конкретной угрозе, я не нашел полных сведений об алгоритмах, так что, могу лишь предполагать на основе собранных данных. Факт в том, что он сканирует стратосферу. Не знаю, с какой именно целью.

– Какие варианты? – спросила Юка.

– Я вижу лишь один вариант. Мы оставляем «Стрелу» здесь, на стационарной орбите, и спускаемся на посадочном модуле.

– Замечательно, – ответила девушка, – и какой-нибудь хлам, летающий тут, непременно раздолбит наш корабль, пока мы будем играть в путешественников там, внизу. У меня есть другой вариант. Мы добрались сюда, посмотрели на матушку Землю своими глазами, убедились, что она в полном порядке, и теперь с чистой совестью можем возвращаться домой.

– Ты спятила?! – воскликнул Хан, – я не вернусь.

– Ты спятил. Слышал, что Гейб сказал? Ему придется остаться на «Стреле», чтобы корректировать орбиту. Тут куча мусора летает. Или ты хочешь спуститься туда без него?

– Нет конечно. Без него я не пойду. Но ты можешь остаться и корректировать орбиту.

– Чего?! Да пошел ты! Черта с два я отпущу тебя туда без меня, – ответила девушка, снова толкнув брата, – вот сам и оставайся. Дашь мне этот чертов дневник, мы с Гейбом спустимся и отыщем то, что тебе нужно…

– Ага, разбежалась. Тебя вообще тут не должно было быть. А теперь ты решила сама спуститься на Землю? Одна, без меня? Я не для того пролетел кучу парсек, чтобы остаться тут. Нет, я должен сам…

– Юка сгущает краски. «Стрела» вполне может сама избегать столкновений с крупным мусором, а мелкий ей не страшен, – сказал Гейб, прекратив разгоравшийся спор, – кроме того, если понадобится скорректировать орбиту, то я вполне смогу это сделать с Земли, это не проблема. Проблема в том, что, спустившись на модуле, мы рискуем самим аппаратом. Плюс расход твердого топлива на посадку и последующий взлет. Там всего 0,75 гравитации Бета 1, но все равно нужно будет жечь топливо. У модуля нет ионной тяги, как у «Стрелы».

– Ну это не такая уж большая проблема, – сказал Хан, пожав плечами, – на Земле ведь есть полно горючего.

– Да ты понятия не имеешь, что там внизу происходит.

– Ну по-моему, все достаточно очевидно. Раз там есть поселение, – Хан ткнул пальцем в россыпь огоньков на черном фоне экрана, – то и топливо точно есть.

– И конечно же они ждут не дождутся, чтобы поделиться им с тобой, – ответила девушка брату, после чего обратилась к высокому мужчине, – ты уже начал сканирование?

– Да, скоро получим результаты. Но уже точно могу сказать, что в планируемой точке посадки есть обширные залежи нефти. И это поселение, если конечно это действительно поселение, на приличном расстоянии от точки посадки. Это так, к слову.

– На каком расстоянии?

– Скажем так, в гости зайти не получится.

– Ну вот видишь? – сказал Хан, обращаясь к сестре, – все нормально. Мы раздобудем топливо там, на поверхности. Даже без помощи местных, если придется.

– Не знаю, – покачала головой Юка, – слишком рискованно…

– Да прекращай. Ничего рискованного в этом нет. Да и вообще, топлива ведь вполне может хватить, верно? Да, Гейб?

– Зависит от посадки.

– О чем и говорю. Аккуратно сядем и…

– Заткнись, ладно? В заброшенной шахте тоже было безопасно.

– Слушай, завязывай с этим упадничеством, – сказал Хан, беря сестру за руку, – мы уже здесь, пролетели такое огромное расстояние. Не для того же, чтобы повернуть назад, верно? Просто маленькая заминка в плане. Не сгущай краски пожалуйста. Ты же знаешь, зачем мы здесь. Это не мне нужно, а нам обоим. Вспомни об отце.

– Вот только не надо…

– Он бы точно не отступил. Пошел бы до конца. Эти маленькие проблемы его бы не остановили.

– Не знаю, – Юка снова мотнула головой, повторяясь, – слишком рискованно. Слишком непонятно. Это поселение непонятно откуда вообще взявшееся…

– За тридевять земель от точки посадки, – напомнил Хан.

– Это неважно. Главное, что оно тут вообще есть. Этот сканер еще… Слишком много всего подозрительного.

– Да говорю тебе, ты сгущаешь краски. Гейб, скажи ей, что она зря переживает. Ну скажи, чего ты?

– Если говорить о возможности возвращения обратно на «Стрелу», – ответил Гейб, – то эта проблема, судя по имеющимся данным, вполне решаема. В крайнем случае, если даже мы не сможем отыскать топливо, то я смогу ввести корабль в атмосферу на ионной тяге. В таком случае, топлива, чтобы подняться, нам хватит. Конечно, если мы сможем убедиться, что спуск «Стрелы» в атмосферу будет безопасным для корабля.

– Вот видишь? – сказал Хан, сжимая руку сестры, – теперь убедилась? Все нормально, говорю тебе.

Она еще несколько секунд сомневалась, вглядываясь во все увеличивающуюся в размерах россыпь огней на большом мониторе.

– Ладно, если ты так хочешь, давай спустимся на эту треклятую планету, – ответила она.

– Отлично! Спасибо, сестренка! Собираемся!

– Гейб, – сказала она, обращаясь к вернувшемуся в свое кресло мужчине, – я закончила писать новый код. Не будешь против?

На гладком лице снова появилась улыбка.

– Все получилось? – спросил он.

– Думаю, что да.

– В таком случае, загрузишь его уже на Земле, когда спустимся.

– Хорошо. Спасибо.

7 июня 1541

Этим утром новый мир провожал своего покорителя. Нога Кортеса больше не ступит на землю, которую он искренне считал своей долгие годы. Интересно, что он ощущает в этот момент? Грустно ли ему, что эта глава его жизни завершена? Или же он рад скорому возвращению домой, в Испанию, куда он прибудет героем, о котором сложат не одну легенду? Мы одичали. Вот подходящее слово. Вдали от благ цивилизации, от спокойного сна, от мира. Мы словно выброшенная на улицу собака. Сначала она скулит под забором, затем ей приходится уйти в поисках пропитания, и если она преуспеет в этом, если этот ежедневный поиск станет для нее приключением, закалит ее, сделает ее жизнь веселее, захочет ли она возвращаться обратно домой? Я помню, как скулил. Помню, как терял веру, не в силах уснуть в лагере, окруженном обезумевшими от гнева дикарями. Как проклинал это солнце, сжигающее кожу на лице, как ненавидел насекомых, не дающих стоять на месте… Помню, как впервые увидел развалины Теночтитлана, как завороженно впитывал в себя таинственную историю тех величественных мест, которые мы прибыли ломать и крушить. Помню, как стоял на белом песке Месатлана, не веря в то, что подобная красота реальна. И когда дон Педро спросил, кто хочет остаться с ним в новом мире, я поднялся на ноги в числе первых, даже не услышав толком цель нашей экспедиции. Я не хочу возвращаться домой. Больше не хочу. Теперь мой дом – Новая Испания. Изменило бы что-нибудь, дослушай я до цели нашего похода? Конечно же нет. И пусть это, скорее всего, окажется очередным суеверием местных обитателей, очередной несуразной сказкой, коих я услышал тысячи за все эти годы, я все равно ухватился бы за первую же возможность остаться.

Два корабля под красным знаменем медленно уплывали вдаль, за горизонт, навстречу поднимающемуся солнцу. Теперь мы одни. Три десятка мужчин, отправившихся в погоню за Богом. И отчего-то ветер так отчаянно дует в наши паруса. Неужели Господу нашему угодно, чтобы мы его догнали? Нет, я не стану думать об этом. Слишком тяжелая ноша для человека, с ней ему не справиться. Эта мысль была первой, посетившей меня там, на белом песке под палящим солнцем. Я буду ждать. Что-то принесут нам эти грядущие дни.

– Оторвись пожалуйста от долбанной книги и займись наконец делом.

Она нависала над ним, как тяжелая неизбежность, опасно сжимая в мощных руках, покрытые испариной мускулы на которых загадочно поблескивали на ярком солнце, свой компьютер.

– Вы уже закончили? – спросил Хан, выпуская воздух из герметичной упаковки.

– Как видишь. Уже давно. Давай, нужно спрятать модуль, – сказала девушка, пнув сидевшего на песке брата носком ботинка.

Гейб только вышел из густых зарослей, отделявших узкую береговую линию от бесконечного леса, уходившего далеко на запад, волоча за собой огромную связку пальмовых листьев.

– Как думаешь, – обратилась к нему Юка, – может есть смысл спрятать модуль в лесу?

– Да, так и сделаем. Хоть я и не видел абсолютно никаких следов поблизости, но все равно, лучше перестраховаться.

– Говорю же, ты заразила Гейба своей паранойей, – сказал подошедший Хан.

На гладком лице высокого мужчины промелькнула улыбка.

– Заткнись, ладно? – ответила Юка, осматривая береговую линию.

– Как прикажешь, моя госпожа, – сказал юноша, поклонившись, – но если тебе будет угодно услышать мое мнение, то сканер показал, что людей поблизости нет. Даже если наше прибытие кто-то и заметил, то они доберутся сюда тогда, когда нас уже тут не будет. Если и прятать модуль в лес, то только из-за прибоя, чтобы его не унесло штормом в океан.

– Какого прибоя, умник?

– Ну такого, с большими волнами. Тут такое часто случается.

– Мы в бухте, – ответил Гейб, поднимая модуль над песком с помощью пульта на предплечье – больших волн тут не будет. Я зафиксирую его между вон теми деревьями, там хватит места.

Он плавно перенес небольшой аппарат, опустив его на самую границу густых зарослей, после чего притащил принесенные пальмовые листья и плотно накрыл его так, что со стороны воды он совсем не бросался в глаза.

Хан озадаченно смотрел на теплый золотистый песок под ногами. Несколько раз он подпрыгнул, все глубже и глубже погружаясь в него при приземлении.

– Эй, а вы тоже это ощущаете? – спросил он, – такое непривычное чувство.

– Это из-за относительно слабой гравитации. Она тут на почти на двадцать процентов слабее, чем на Бета 1, – сказал Гейб, после чего взглянул на девушку и подмигнул ей, – знаешь, что это означает?

Та улыбнулась и пожала плечами в ответ.

– Удиви меня.

– То, что ты тут на двадцать процентов сильнее, – он закончил с маскировкой модуля и торжественно развел руки в стороны, – так что, нам с Ханом едва ли что-то угрожает. Ведь с нами сама Юка! Та самая, которая ломает…

– Спасибо, достаточно, – прервала его восторженную тираду Юка, пряча в свой рюкзак компьютер, – куда теперь, наш юный следопыт? Я хочу поскорее убраться с этого пляжа.

Хан активировал свой пульт на предплечье. В раскаленном воздухе возникла подрагивающая карта.

– Запад – юго-запад, – сказал он, сверившись с картой, и указал рукой направление, – прежде, чем стемнеет, мы доберемся до горной гряды. Там и переночуем.

– Пошли, – скомандовала Юка и, собрав волосы в тугой хвост на затылке, направилась в сторону леса, при каждом новом шаге брезгливо стряхивая с ботинок прилипающий песок.

Больше часа они пробирались сквозь густые заросли, прежде, чем деревья слегка расступились и многократно увеличились в размере. Теперь они уходили высоко вверх своими кронами, погрузив путников во влажную тень и защищая их от палящего дневного солнца. Временами, периферийным зрением юноша улавливал какое-то движение в тени зарослей, но шедший впереди Гейб никак не реагировал на него, а это означало, что опасности нет. Этот мир был безвреден, пусть даже он и пытался казаться опасным всей своей древней загадочностью. Настолько безвреден, что Хан позволял себе приближаться вплотную к причудливым насекомым, выбравшимся из своих укрытий, чтобы взглянуть, кого это там нелегкая занесла.

– Не нужно к нему прикасаться, – сказал Гейб, положив руку на плечо юноши, когда тот потянулся указательным пальцем к очередному диковинному представителю местной фауны, соорудившему себе красивую сеть между веток, – это существо ядовито.

– Пусть потрогает, – сказала Юка, вытирая пот со лба, – может станет поумнее. Дураки ведь учатся на своих ошибках.

– Посмотри на него, Юка. Это существо само вырабатывает вещество, из которого плетет сеть.

– Это паук, – объяснил Гейб, отодвигая любопытного юношу, все еще пытавшегося как можно лучше разглядеть замершее между веток насекомое, – конкретно данный вид называется птицеед. Обычно его сородичи гораздо мельче, а этот – один из самых крупных. Не трогай пожалуйста. Яд может быть смертелен.

– Удивительно, – прошептал Хан, оставив попытки прикоснуться к насекомому – Юка, ну скажи, где бы мы еще увидели подобное существо?

– В сети, – сухо ответила девушка, отпивая из фляги.

– Это совсем другое. Одно дело – прочесть о нем в энциклопедии, и совсем другое – увидеть в живую.

– Даже не знаю, как бы я жила без этой информации.

– И много тут подобных тварей? – спросил Хан, когда недолгий привал завершился, и все трое снова двинулись вперед.

– Пауков? Я насчитал четыре вида, пока мы шли, – ответил Гейб, – фауна тут весьма враждебна, нельзя терять бдительность. Начиная от мелких насекомых, и заканчивая крупными млекопитающими хищниками.

– Почему мы до сих пор не встретили таких? Я о крупных.

– Потому что их не интересуют такие как ты. Даже тут, на Земле, не любят умников, – сказал Юка, не оборачиваясь.

– Ну ты тоже идешь со мной. Раз они не нападают, значит и тупиц вроде тебя тоже на Земле не любят.

– Один из видов шел за нами около километра, – сказал Гейб, – очень опасный вид. Из семейства кошачьих.

– Большой кот?

– Можно и так сказать.

– Чего же он не напал?

– Полагаю, что побоялся. Один против троих – не самый лучший расклад, даже для такого сильного животного. Кроме того, я уже нашел частоту ультразвука, отпугивающую большинство местных хищников.

Сказав это, он остановился. Наклон поверхности под ногами постепенно менялся, увеличиваясь с каждым новым шагом.

– Что такое? – спросила Юка, – что-то видишь?

Гейб разглядывал пространство перед собой, будто там не было деревьев, заслонявших все вокруг. Он словно смотрел сквозь любую преграду, не замечая ее.

– Электромагнитное поле, – ответил он, – вон там, на склоне.

Хан снова активировал карту на своем пульте.

– Мы почти на месте. Там вверху небольшое плато и пещера в скале.

– Да, я вижу ее, – ответил мужчина в клетчатой рубашке, – какое-то устройство. Установлено на плато.

– Что за устройство? – спросила Юка.

– Похоже, передающее. Антенна. И сканер.

– Сможешь хакнуть? Или мне попробовать?

– Устройство очень старое. Не уверен, что сигнал куда-то доходит. Если данные все-таки собираются, то когда отключу сканер, это будет видно.

– Ладно, тогда я сделаю, – сказала Юка, доставая компьютер из рюкзака, – подключись.

Следом за компьютером, она извлекла из сумки метровый провод и, подключив один его конец к устройству, второй протянула Гейбу. Тот принял штекер и воткнул его в коннектор на левой руке.

– Кошмар, какое старье, – процедила сквозь зубы Юка, разглядывая выводимые на дисплей данные.

– Да, вероятно, это часть местной сети, которую оставили люди.

– Постой-постой, – вмешался Хан, – оставили люди? Эта штука работает сколько, несколько веков? Такое возможно?

– В сущности, это простейший передатчик.

– Ты еще говорил про сканер.

– Сканер тоже самый простой, – ответил Гейб, – контролирует динамику изменений флоры и фауны. Своего рода мониторинг, чтобы фиксировать изменения. Да, это безопасно. Можно подниматься.

– Погоди, – сказал Юка, продолжая изучать данные с экрана компьютера, – тут обычный блокчейн. Я хочу посмотреть, куда уходят данные.

– Я не вижу. Они просто уходят.

– Да, ничего входящего. Ладно, уже темнеет, давайте подниматься. Там я подключусь напрямую. Может удастся что-нибудь выяснить.

Спустя полчаса подъема, они вышли на небольшое плато. Солнца к этому моменту уже не было видно, оно опустилось за видневшийся вдали океан, оставляя после себя лишь бледный красноватый свет, стремительно таявший над бескрайним лесом. Пока окончательно не стемнело, Хан с интересом рассматривал открывающиеся отсюда диковинные необычные пейзажи, подобных которым прежде никогда не видел в живую. Бескрайний лес, граничащий с точно так же не имеющим краев океаном. Зеленое море с синим, живущие бок о бок. И невероятное ощущение легкости во всем. Он думал о том, что хоть Гейб и объяснил это чувство свойствами местной гравитации, но на самом деле вся причина в другом. Это что-то вроде земного гостеприимства. Так должен был ощущать себя каждый человек, вернувшийся сюда, в свой родной дом, покинутый когда-то очень и очень давно. Небо уже окончательно стемнело, а он все вышагивал по плато, прицокивая языком при каждом новом совершенном открытии и умело развитой в целую теорию обычной догадке.

8 июня 1541

К вечеру наш корабль достигнет заветного берега, куда еще не ступала нога благочестивого подданного Короля. Неудивительно, ведь все, что можно разглядеть в подзорную трубу с мачты – это лес. Нет ничего, кроме сплошной зеленой стены. Дон Педро настроен решительно. Он намерен нести красное знамя своего командира хоть в гиену огненную. Даже там, уверен, он будет держать его высоко над головой. Чего ему какой-то очередной лес, коих было великое множество на нашем пути? Его уверенность придает сил измученным мореплавателям, вселяет в них надежду. Отчего такие мудреные опытом полководцы поверили именно в эту сказку из сотен прочих? Откуда эта убежденность в том, что только эта сказка окажется истиной? Наверняка, они знали что-то, что мне было неведомо. Я бы хотел тоже знать. Хотел бы быть уверенным, что кровь больше не потечет по песку под ногами. Но веры в это нет. Этим утром я видел, как дон Педро вышел из своей каюты и поднялся к борту на карме. В его руках был меч и точильный камень. Едва ли он точит лезвие, чтобы прорубать себе дорогу через лес. Нет, еще не вся кровь пролилась. Этот взгляд, который я видел прежде множество раз. И это спокойствие капитана. Это затишье перед бурей. Подобное затишье было в ночь, когда мы стали лагерем на возвышенности у Теночтитлана. Он вышел из покоев Кортеса с точно таким же взглядом, полным умиротворения и спокойствия. Я думал тогда, что решено говорить с дикарями, что мы принесли им мир с другого конца моря, и что больше не будет этой крови. Но уже к следующей ночи весь огромный древний как мир город горел адским пламенем. Эти крики будут преследовать меня до самого последнего мгновения. Эти изувеченные гневом лица причудливых бронзовокожих дикарей, по полному праву жаждущих моей смерти, являются мне во сне по сей день, больше десяти лет спустя. Не было ночи, чтобы я не увидел бегущего на меня разукрашенного дикаря, чьи крики пронзают сердце лучше любого острого клинка из самой крепкой закаленной стали. Нет, может для многих все и закончено, но только не для нас. И не для обитателей этих таинственных лесов, кем бы они не были. Я чувствую усталость. Чувствую, что надо уйти отсюда, вернуться домой, чтобы это все наконец прекратилось. Но не могу покинуть этот мир, словно тяжелый якорь притягивает меня к земле, не давая отойти от берега. Хоть и понимаю, что нам здесь не место. И никогда не было.

Уже давно стемнело, а Юка все продолжала колдовать над ржавой антенной, установленной аккурат посреди небольшого плато.

– Ну как дела? – спросил юноша, закончивший наконец свою познавательную экспедицию вдоль и поперек небольшого плато, заглядывая в монитор компьютера через ее плечо.

– Это чертово старье! Вот и все дела. Обычный блокчейн, журнал с данными, но нет операционки как таковой, поэтом не могу запустить червя. Приходится листать все в ручную. Гейб, может ты попробуешь? Я уже устала. Даже не представляю, сколько лет эта штука работает.

Стоявший у самого края плато высокий мужчина в клетчатой рубашке смотрел вперед, словно перед ним раскинулся не бескрайний погруженный в абсолютную тьму лес, а какое-то занятное полотно художника авангардиста, на котором было великое множество деталей, требующих долгого и тщательного изучения.

– Ты зря тратишь силы, – сказал он, не оборачиваясь.

– Вот и я говорю, – подхватил мысль Хан, – что ты хочешь найти?

– Ты только и делаешь, что говоришь. А, ну еще читаешь в сотый раз эту старую писанину. Мне интересно, как управляется это устройство. И кем оно управляется. В противном случае, его работа бессмысленна.

– А ты не допускаешь, что она действительно бессмысленна? – спросил юноша, снова возвращаясь в небольшую пещеру, в которой горел костер.

– Я склонен согласиться с Ханом, – сказал Гейб, отойдя наконец от края плато, будто увидев наконец на воображаемом полотне все искомые детали, – устройство сканирует среду и отправляет данные на какой-то сервер. Я вижу путь. Его можно проследить по радиоволнам. Сервер находится далеко на северо-западе. Что-то вроде большого концентратора данных.

– На этом континенте? – спросила Юка, отключая компьютер от устройства.

– Не могу сказать. Горы мешают. Сканер «Стрелы» лишь показал, что здесь нет жизни. Имею ввиду разумную жизнь. Я могу послать команду еще раз просканировать весь континент на предмет электромагнитного излучения, но на это потребуется время.

– Сделай пожалуйста. На всякий случай, – сказа Юка, усаживаясь у костра.

– Хорошо, – ответил Гейб, активируя пульт на предплечье.

– Па-ра-нойя! – медленно проговорил Хан, подбрасывая в костер влажный хворост.

– Заткнись.

– Как пожелаешь, моя госпожа, – юноша покорно поклонился, – а что это за код, который ты в него загрузила? Ну тот, который ты так долго писала? В чем смысл? Только не начиная про языки программирования и все такое.

Гейб улыбнулся, не отрываясь от всплывшей в воздухе над рукой голубоватой проекции панели управления кораблем.

– Это подстраховка, – ответила Юка, пытаясь поудобнее лечь на каменном полу пещеры.

– Ну это понятно. Подстраховка – наше все. Подстраховщица ты наша.

– Земля ведь осталась в ведении искусственного интеллекта, верно? – продолжила девушка, подкладывая под голову рюкзак, – ты читал историю? Или только старьем всяким интересуешься?

– Читал конечно. Ты даже не представляешь, сколько всего я прочел. Хочешь, введу тебя в курс дела? Если у тебя есть лишние пару лет, готов начать процесс ликвидации безграмотности. Я прекрасно знаю историю этой планеты. Люди покинули ее в двадцать втором веке.

– Поразительная глубина познаний. А почему они ее покинули?

– Ну там что-то с климатом связано по-моему. Но, откровенно говоря, мне думается, что улетели, потому что могли. Это главная причина.

– К тому времени ресурсы были практически полностью истощены, – сказал Гейб, – повсеместная эрозия почвы, из-за антропогенного фактора плодородных земель практически не осталось. Из-за этого наступил дефицит продовольствия, и, хоть к тому моменту население планеты было уже невелико, было решено законсервировать ее и перебраться на ближайшие экзопланеты, оставив искусственный интеллект контролировать обстановку и восстановление экосистемы.

– Спасибо, – ответила наконец нашедшая удобное положение Юка, – судя по всему, вот эта ржавая штуковина и есть часть этого контроля. Удивительно, что она до сих пор работает и передает данные. А еще более удивительно, что эти данные кто-то принимает, раз передатчик все еще функционирует.

– Спасибо за познавательный экскурс в историю, – сказал Хан, ковыряясь в золе длинной палкой, – очень информативно. Вот только двадцать вторым веком меня не удивишь.

Он похлопал рукой по своему рюкзаку, в который недавно спрятал герметичную упаковку с книгой.

– Да, точно. Я и забыла, что ты у нас эксперт в истории древности. Извини.

– Извиняю. Так что там с кодом?

– С ним все в полном порядке, – ответила девушка, – ведь так, Гейб? Работает?

– Работает, – ответил Гейб, – улыбнувшись.

– Вы скажете наконец, что это за волшебный код?

– Никакого волшебства, – ответила Юка, – только наука. По волшебству, как и по истории, ты у нас эксперт. Этот код позволит нам избежать неприятностей с местным искусственным интеллектом.

– Тем, который тут всем заправляет?

– Именно с ним.

– Так он же просто мониторит обстановку. Какие могут быть неприятности?

– Гейб, поговори с ним пожалуйста, я уже устала отвечать на глупые вопросы.

– Ты определись уже наконец, я умник, или глупец, – сказал Хан, бросив в отвернувшуюся на другой бок сестру обломок палки.

– Я изучил данные о местом искусственном интеллекте. В нем заложено множество алгоритмов, в том числе и способность к воспроизводству.

– И что это значит? Он, типа, размножается что ли?

– Не могу сказать с уверенностью, но если проследить все возможные вероятности, то, для исполнения своей функции он способен создавать машины. Причем, за такой значительный временной отрезок эти машины могли существенно эволюционировать.

– Тот искусственный свет, что мы видели на подлете.

– Возможно. Если он эволюционировал до стадии андроида. Хоть и по-прежнему не представляю, зачем машинам искусственное освещение, – ответил Гейб.

– Это возможно?

– Это одна из вероятностей. Неминуемая стадия эволюции. Нет никаких сведений о состоянии дел тут, на Земле, начиная с двадцать третьего века. Но если мыслить логически, то эта стадия вполне могла быть достигнута.

– Он может попытаться заново заселить Землю?

– Может. Скорее всего, именно так и произошло. Искусственное освещение, а так же данные со сканера свидетельствуют о достижении этой стадии эволюции.

– Ого, – удивился Хан, – вот это новость.

– Поздравляю с прозрением, – прошептала Юка из полусонного состояния, – а я предупреждала, что тут не так все просто.

– Если обращать внимание на все твои предупреждения, то придется запереться дома в подвале. Меня заботит другой вопрос. Почему все так скоро забили на Землю? Сто с небольшим лет пособирали данные, и все.

– На этот вопрос я не могу ответить, – сказал Гейб, снимая с головы бейсболку, – возможно, в условиях масштабного переселения было очень затратно этим заниматься. А так как острой необходимости возвращаться сюда больше не было, то и решение это вполне можно объяснить логически. Но данные теперь стали слишком разрозненны. Чтобы выяснить что-то наверняка, приходится обращаться к базам на десятках планет. Трудно делать выводы из такого огромного массива данных. Вернее, из множества обрывков этих данных, так как никакой систематизации не проводилось.

– Мне бы хотелось встретить такого андроида, – сказал Хан, укладываясь и подсовывая под голову рюкзак.

– Ну начинается.

– Нет, серьезно. Тебе самой разве неинтересно?

– Вообще нет. Совсем, – ответила Юка, – мне интересно поскорее убраться с этой чертовой планеты и вернуться домой на Бетельгейзе. Отец наверняка волнуется.

9 июня 1541

Можем ли мы называть их дикарями? Этих людей, живших здесь сотни лет до нас. До мгновения, когда нога первого цивилизованного человека ступила на эту землю и водрузила на нее свое знамя. До момента, когда ядра из его аркебузы впились в бронзовую плоть, а острый клинок отделил голову с причудливой прической от мощного пропитанного солнцем тела. Разве цивилизованный человек переплывает море, чтобы грабить и убивать? Разве этому нас учил Господь? Когда именно все пошло не тем путем? Дикарь, защищающий свой дом? Дикарь, построивший пирамиды, уходящие своими вершинами в самое небо? Кто из нас истинный дикарь? Или дикарь, прибывший из-за моря, чтобы пролить кровь.

Мы стали на якорь в бухте. Той самой, о которой откуда-то знал дон Педро. Он будто бы уже бывал тут, хоть это и не было возможным. Его уверенность заразительна. И пугающа. К вечеру на корабле остались лишь повар и неопытный юнец, сын Августо, главного помощника капитана. Мы разбили лагерь на узком кусочке берега, отделявшего бескрайнее синее море от столь же бескрайнего зеленого. Утром Августо отправится вглубь леса с ему одному ведомым заданием. Я все чаще слышу, как солдаты шепчутся. Они боятся, и страх пробивается даже сквозь пелену уверенности, застилающей глаза всякому, кто лицезреет нашего прославленного капитана. Отчего все эти тайны? О чем таком узнал Кортес, что решил отправить в эту экспедицию своего самого преданного полководца? Неужели некоторые из здешних сказок вовсе не являются языческими выдумками плохо образованных людей? И отчего Господь благоволит нам в столь не богоугодном деле? Неужели я не вижу всей картины целиком?

– Нам нужно идти, – сказал Гейб, с самого рассвета рассматривавший бескрайний лес с высоты уступа в скале.

– В чем дело? Ты что-то увидел? – спросила Юка, только что опустошившая пакетик с завтраком и теперь запивавшая его водой из фляги.

– Нет. Не могу сказать точно.

– Не можешь сказать, видишь, или нет?

– Электромагнитный фон изменился. Очень странно. Этого излучения прежде не было.

– Проверь модуль. Он в порядке? – спросила девушка, поспешно собиравшая вещи в свой рюкзак.

– С модулем все нормально, – ответил мужчина в клетчатой рубашке, после чего, натянув на голову свою синюю бейсболку, повернулся вокруг своей оси, будто разглядывая что-то, чего не было видно никому другому.

– Что тогда, Гейб? Ты меня пугаешь.

– Я не знаю. Фон такой, будто здесь сконцентрировано большое число…

Хан, до этой секунды молча наблюдавший за диалогом, медленно поднялся и закинул за спину рюкзак, в который только что спрятал герметичную упаковку.

– Ты проверь свой волшебный код. Похоже, ты Гейбу мозги поджарила, – сказал он, обращаясь к сестре.

– Большое число чего, Гейб? – будто не услышала его Юка.

– Устройств. Большое число работающих устройств. Не могу определить их природу.

– Ты же говорил, что видишь несколько антенн как эта, – безразлично заметил юноша, – вот тебе и большое количество работающих устройств.

– Нет, это не они. Больше похоже на… Даже не знаю. Разве что, все разом усилили свой сигнал. Но в сигнале нашего передатчика никаких изменений… Хотя, нет, постойте, – он остановился у антенны и провел рукой над ее поверхностью, – тут тоже есть изменения. Да, я вижу, что сигнал изменился.

– Сейчас посмотрим, – сказала Юка, снова расстегивая свой рюкзак.

– Нет. На это нет времени. Нужно уйти отсюда подальше.

– Это всего пара минут, Гейб. Я быстро.

– Нет, уходим. Излучение усиливается.

Он еще несколько секунд смотрел на передатчик, после чего снова подошел к краю плато. Стоило ему сделать последний шаг, как далеко внизу лес будто ожил. Деревья содрогнулись, образовав медленно надвигающуюся волну, подступающую к скале.

– Что за черт? – промолвил Хан, заметив движение, – Юка, глянь сюда. Вон там, внизу.

– Быстрее, – скомандовал Гейб, – нужно подняться на вершину.

Они бросились за ним к крутому каменистому склону, обрамлявшему их ночное пристанище с двух сторон. Через несколько долгих минут подъема, поверхность под ногами немного выровнялась, и можно было переходить на бег. Еще через минуту все трое поднялись на вершину, притаившись за грядой массивных валунов. Отсюда был виден лишь самый край плато, на котором была установлена антенна, но даже такого скудного обзора было достаточно, чтобы увидеть, как на плато медленно взбирается большая пыхтящая машина, проворно перебирая десятками металлических ног, очевидно, предназначенных именно для подобного рельефа. Устрашающее устройство проползло вглубь балкона и скрылось из виду, издав шипение. Гул прекратился. Юка вопросительно взглянула на Гейба, но тот лишь мотнул головой, приложив указательный палец к губам. Хан осторожно выглянул из-за валуна и к своему удивлению увидел, как к тому самому краю плато, на котором еще недавно стоял его спутник в клетчатой рубашке, подошла высокая фигура. За ней показалась еще одна, в точно такой же серой униформе. Юноша снова опустился за камень и широко раскрытыми глазами вопросительно посмотрел на Гейба. Тот вновь повторил свой предыдущий жест, после чего раскрытой ладонью велел спутникам не высовываться. Он несколько секунд смотрел сквозь камень на разворачивающуюся внизу картину, после чего осторожным взмахом руки велел брату и сестре следовать за ним вниз. Спуск с обратной стороны возвышенности был гораздо более пологим, чем подъем, поэтому все трое осторожно сбежали вниз, снова очутившись в густом лесу. Не произнося ни слова, Гейб уводил их все дальше и дальше вглубь зарослей, пока, наконец, преодоленная гора полностью не скрылась за верхушками деревьев. Только теперь он остановился и снова уставился в пространство.

– Ушли? – спросила девушка, доставая флягу.

– Да, – ответил Гейб, – они спустились обратно.

– Они?! – воскликнул Хан, – что, черт возьми, это было такое?

– А на что похоже? – спросила Юка.

– На людей. Это были люди?

– Да, – ответил Гейб, – по крайней мере, один из них.

– Люди? И откуда они тут взялись?

– Из фаллопиевых труб, тупая твоя голова, – ответила девушка, толкнув брата.

– Нет, я серьезно. Сканер же показал, что тут, на этом континенте людей нет.

– По всей видимости, они появились тут уже после сканирования, – ответил Гейб, активируя свой пульт, – отсюда и усилившееся излучение. Я сперва не понял, что это такое, но, очевидно, это как-то связано с их прибытием.

– Модуль в порядке? – спросила Юка.

– Как раз проверяю. Да, все нормально. Все системы отключены, так что, если они будут искать по излучению, то ничего не найдут.

– Думаешь, они за нами пришли? – спросила девушка.

– Не знаю. Если бы не изменившийся сигнал антенны, то я бы решил, что они просто осматривают оборудование.

– Что с того, что сигнал изменился? – спросил Хан.

– Это было похоже на… сигнализацию. Она сработала ночью, когда вы спали. И утром они появились, – он снова взглянул на висевший в воздухе экран пульта управления, – новые данные со сканера «Стрелы». Минута на обработку.

– То есть, я правильно понял? Эта штука там, на плато, она засекла нас и вызвала охрану?

– Может и так, – ответила Юка.

– И та, разумеется, тут же явилась. Причем, преодолела за ночь несколько тысяч километров. Похвальное рвение.

– Сканирование показало наличие нескольких вероятных источников излучения поблизости, – сказал Гейб, – если точнее, то три. Они равномерно распределены по всему континенту. Но активно излучал только один из них. Вот здесь, – он вывел на экран карту, на которой, масштабировав изображение, отметил точку, – в тридцати километрах на север. Устройство работало несколько минут, после чего снова отключилось.

– Ворота? – спросила Юка.

– Что-то типа портала? – уточнил юноша.

– Очевидно – да. Именно так они и появились, и именно поэтому раньше сканер их не заметил. Мне последовательность представляется следующим образом. Они получили данные со своих передатчиков и прибыли, чтобы их проверить. Есть еще небольшая вероятность того, что они прибыли, чтобы провести осмотр оборудования…

– Оборудование не выглядит так, будто его регулярно осматривают, – перебила его Юка.

– Да, поэтому я считаю, что, скорее всего, они засекли наше появление.

– Поездочка перестает быть веселой, да, братик?

Хан пожал плечами.

– Ну, все же обошлось. И, в конце концов, мы понятия не имеем, что у них на уме. Может быть они просто хотели поздороваться, верно?

– Ну ты и кретин, – ответила Юка, покачав головой.

– А что? Едва ли к ним сюда часто гости прилетают. Мы ведь точно не знаем…

– Вот именно! – угрожающе воскликнула девушка, – мы ни черта не знаем точно.

– Ну так и повода для волнений я пока не вижу. Предлагаю придерживаться плана.

– А я предлагаю вернуться к модулю и свалить с этой чертовой планеты.

– Нам нужно два дня, чтобы добраться до места, – сказал Хан, – потом еще два дня, чтобы вернуться на побережье. Всего четыре дня. Ты думаешь, что мы не сможем оставаться незамеченными четыре дня?

– Мы и дня не смогли продержаться, чтобы не разволновать местных обитателей. Которых, замечу, тут вообще не должно было быть. По твоему прекрасному плану.

– Ну, в конце концов, нельзя предусмотреть абсолютно все, верно? – снова пожал плечами Хан и улыбнулся, – да брось, сестренка, все нормально. Мы и не из таких ситуаций с тобой выбирались. Гейб не даст им застать нас врасплох. Верно же, Гейб?

– У нас слишком мало данных, чтобы утверждать что-то наверняка, – ответил высокий мужчина в клетчатой рубашке.

– Слышал? – спросила Юка, – даже он не уверен…

– Но можно точно сказать, что сейчас мы не сможем вернуться, – продолжил Гейб, – топлива в модуле может не хватить, а вводить «Стрелу» в атмосферу я не могу, пока не получу больше данных. Это слишком опасно. Причем теперь, после случившегося, опасность стала еще отчетливее.

– Ну спасибо тебе, братик. Теперь мы тут застряли. Черт бы побрал эту долбанную планету!

– Успокойся пожалуйста, – ответил Хан, попытавшись взять сестру за руку, но та вырвалась, стоило ему коснуться ее пальцев, – четыре дня. Мы доберемся до места, возьмем то, за чем пришли, и по-тихому свалим.

– Как же ты меня бесишь, – прошипела девушка, замахнувшись на брата, – ладно, пошли. Раз уж нельзя сейчас же убраться отсюда, то давайте хотя бы двигаться поскорее.

10 июня 1541

Это началось. Жизнь – удивительная штука, отчего-то сильно склонная к повторам и всякого рода аналогиям. Как будто есть только один путь, по которому ее можно пройти, и как бы сильны ты не вилял, как бы не пытался ее разнообразить, запутать, обмануть, все равно в итоге вернешься на единственную из возможных тропу. Сейчас это тропа войны, и дон Педро поведет нас всех по ней, как бы сильно я не старался этого избежать.

Августо ушел, стоило небу над морем немного посветлеть. Он взял с собой троих солдат. Уже позже я узнал, что его задачей было отыскать деревню, должную находиться недалеко от бухты. С этой задачей он не справился. Уже вечером он вернулся в лагерь. Один. Весь перепачканный грязью, перемешанной с кровью. Мало что может напугать тех из нас, кто были возле дона Педро с самого начала. Слишком многое довелось нам всем пережить. Но его глаза полнились диким страхом. Он рассказал, что они сумели добраться до возвышенности, венчавшейся неглубокой пещерой. Оттуда за деревьями вдалеке была видна мачта нашего стоящего на якоре корабля. А еще там были следы. Зола от тлеющего ночного костра. Это означало, что местные обитатели знали о нашем прибытии, и эта новость, вместе с диким взглядом бедняги Августо, а так же тремя не вернувшимися солдатами вселяла ужас в каждого из нас. В каждого, кроме дона Педро. Он был так спокоен, будто и об этом открытии тоже знал заранее. Чем дольше я его знаю, тем меньше понимаю его мотивы. Августо рассказал, что как только они двинулись дальше, лес будто бы ожил. Ясно, что сознание его полнится пресловутыми суевериями, отсюда и наделение случившегося сверхъестественным началом, но он искренне убеждал, что атаковавшие его не были людьми. В доказательство он демонстрировал окровавленный клинок и клялся, что лично проткнул им грудь первого из объявившихся дикарей. Тот упал замертво, не произнеся ни звука, но когда появились другие, сраженный абориген поднялся на ноги и снес каменным топором голову одного из солдат. Его голос дрожал, из широко открытых глаз вот-вот готовы были излиться слезы. Спокойный аки камень дон Педро погладил его по голове и велел своим служкам привести его в порядок, а сам удалился в свою палатку, и до самой глубокой ночи я слышал доносившийся из нее скрежет металла о точильный камень. Может он не воспринял всерьез слова обезумевшего от страха Августо, которого меньше прочих можно было упрекнуть в малодушии. А может он знал, что именно так все и будет, и знал, что ждет нас завтра.

Наверно, я не смогу уснуть этой ночью. Надвижение неизбежного конца сейчас ощущается куда сильнее, чем даже на возвышенности у Теночтитлана. Я стою там, у палатки, и смотрю, как горит древний город. А внутри нет страха, лишь тихие отголоски совести скребут душу изнутри. Нас не должно было быть тут с самого начала. Местные сказки должны были навсегда остаться на этой стороне моря.

После полудня лес начал стремительно редеть. Несколько раз путники пересекали вилявшую в зарослях тропу, проделанную тяжелой техникой, когда-то очень давно повалившей тысячи деревьев. На их месте уже успели вырасти новые, высокие и молодые, но следы тропы все равно были отчетливо видны. Преодолев очередной холм, им предстали развалины древнего города, бравшего свое начало на склоне, и уходившие на несколько километров вглубь равнины. Развалины огромных зданий, обильно поросшие зеленью за века запустения, были хаотично разбросаны во все стороны, куда ни посмотри.

– Безопасно? – спросила Юка, всматриваясь в хитросплетения зеленых пустот между древними высокими постройками.

– Я ничего не вижу, – ответил Гейб, – никакой активности.

Они спустились по склону и, когда стемнело, вошли в самый центр медленно доживающего свое время города.

– Завтра в это время мы будем на месте, – сказал Хан, видя недовольство сестры, обустраивавшей себе спальное место в просторном холле одной из башен, которую они решили использовать для привала.

– Наверно, не стоит разводить костер, – ответила та, обращаясь к Гейбу, по привычке стоявшему на отдалении и всматривающемуся в пустоту перед собой.

– Так будет безопаснее. Не столько из-за утренних гостей, сколько из-за хищников. Тут их немало. Не стоит привлекать их внимание.

– Есть какие-нибудь интересные экземпляры? – спросил Хан, извлекая упаковку с книгой из своего рюкзака.

– В основном, все те же крупные кошки. Немного другой породы. Эти охотятся стаями, а не поодиночке. Еще есть змеи.

– Змеи?

– Да, чешуйчатые пресмыкающиеся. Очень опасные.

– Я читал о них. Очень занятные. Еще в детстве читал и постоянно представлял себя змеей. Как эти существа без конечностей вообще выжили? Вот представь…

– В детстве, говоришь? – прервала его сестра, – это когда, вчера что ли?

– Очень смешно.

– Некоторые из них крайне ядовиты, – продолжил Гейб, – другие – чуть менее ядовиты, но не менее опасны из-за своих размеров.

– Вот я не пойму, – сказала Юка, всплеснув руками, – как люди жили тут, в этой дыре? Она ведь абсолютно не подходит для человека. Нет, ну серьезно. Оглянитесь вокруг. Здесь куда не сунься – везде опасности. В океане – штормы, в лесу – разные ужасные твари, отправился на север – замерз к чертям, в пустыне помер от жары. Радиация от солнца, движения тектонических плит, наводнения. А самое главное – тут каждый второй организм желает твоей смерти. И эти земные сутки… У меня уже мигрень начинается от постоянной смены дня и ночи. Неудивительно, что люди свалили отсюда, как только появилась такая возможность.

– Ты снова сгущаешь краски, сестренка, – ответил Хан, – все не так плохо, как ты описываешь.

– А в чем я ошиблась? Ну давай, скажи, в чем я не права? Сравни это место с самой захудалой планетой из тех, куда переселились люди. И даже необязательно брать мир с Главной последовательности, типа Кеплера. Нет, даже если брать самый захудалый красный карлик. Да ту же Проксиму. Даже у нас на Бетельгейзе условия лучше, чем тут. При том, что ты понимаешь, что мы живем не в самом приятном месте во вселенной.

– Ты серьезно? – улыбнулся Хан, – сравниваешь это место с Проксимой? Сама говоришь о радиации, а потом приводишь в пример красный карлик. Здесь самый настоящий рай в сравнении с Проксимой и нашим домом.

– Да? Приведи хоть один пример катастрофы на Проксиме.

– Ты ведь знаешь, что люди все предусмотрели.

– Так чего же они, вместо того, чтобы исправить ситуацию тут, на Земле, при первой же возможности сбежали отсюда? Причем сбежали так, что только пятки сверкали. Так далеко убежали, что за пару сотен лет просто-напросто забыли о своей родной планете. Ты знаешь, что я права. Если бы не Гейб, то тебя бы уже сожрала какая-нибудь ядовитая тварь.

– Тебя, стало быть, она бы не сожрала, правильно понимаю? – уточнил Хан.

– Конечно же нет.

– И почему же? Ты что, невкусная?

– Нет, я просто бы даже не подумала сюда лететь. Гейб, разве я не права? Скажи?

– В целом, ты права.

– Ну вот. Спасибо за поддержку.

– Но ты описала всю картину, упустив самый важный элемент, – продолжил мужчина в клетчатой рубашке.

– Не то, чтобы я очень сильно этому удивлен, – сказал юноша, опускаясь на пол и распаковывая книгу.

– И что же я упустила?

– Человека, Юка. Ты упустила тот факт, что человек – существо с самой высокой во вселенной способностью приспосабливаться к внешним условиям. Он делал это с самого своего появления тут, на этой самой планете. И, не смотря на всю ее враждебность, он сумел развиться до такой степени, что смог найти себе более подходящее место для обитания. Десятки таких мест, если быть точным. Теперь уже наверно сотни. Я думаю, что именно такие сложные условия вынудили его двигаться. Появись жизнь на орбите Кеплера, мне представляется, что она бы так и не смогла эволюционировать в нечто разумное. Что, в принципе, мы и видим. Почему в такой древней экосистеме так медленно шла эволюция? Думаю, что как раз по причине дружелюбной среды. Поэтому там не было лесов, пока человек их не высадил. Поэтому теперь на Проксиме не страшна радиация красного карлика, потому что человек научился от нее защищаться. Человек повелевает вселенной. А началось все тут, на этой маленькой планете…

– Которая тебе так неприятна, сестренка, – закончил Хан, – прояви уважение к нашему дому. Самую малость.

– Мой дом на Бетельгейзе. Там, где нет стаи безмозглых кошек, жаждущих моей крови. И всяких ползучих тварей, желающих меня ужалить и сожрать. И если вы так топите за человека, то давайте разберемся, почему сложилась ситуация, при которой всемогущему человеку пришлось искать себе новый дом.

– Потому что он смог себе это позволить, – ответил юноша, – почитай историю. Да хотя бы вот эту вот книгу, которая тебе так не нравится.

– Нет уж, спасибо.

– Зря. Ты сразу поймешь, что человек всегда двигался вперед. И то, что произошло – просто новый виток в этом движении.

– Слушай, умник, ответь на вопрос. Без всей этой философской ерунды. Почему человек сбежал с Земли? Он же не сбежал из Африки в самом начале, там же до последнего жили люди. И из Европы он тоже не бежал, когда перебрался через океан. А с Земли именно что сбежал. Почему это произошло? Гейб, освежи память нашему дипломированному историку.

– Не надо мне ничего освежать, – ответил Хан, – я прекрасно понимаю, что ты хочешь услышать. Да, Земля была испорчена, и ее нужно было оставить в покое, чтобы она восстановилась.

– А испорчена она была именно человеком. Тем самым, который повелевает вселенной. Ведь так, Гейб? Я не ошибаюсь?

– Ты права, – ответил мужчина в клетчатой рубашке, – антропогенный фактор – главная причина глобальной катастрофы. Не единственная, но основная.

– И этот антропогенный фактор не слишком вредит сегодня Кеплеру с его миллиардным населением.

– Потому что люди научились на своих ошибках, – с важным видом констатировал Хан.

– Вот и возьми с них пример. В итоге, вроде как, человек и планета заслужили друг друга. Сперва Земля всячески препятствовала его появлению и выживанию, а когда все-таки уступила в этом противостоянии, то человек сполна ей отомстил. Нагадил и сбежал, если подытожить. Вся эта история до крайности мутная. Люди ведь могли все исправить. С имеющимися технологиями.

– Если бы могли, то исправили бы, – ответил Хан.

– Люди создали радиационный фильтр на орбите звезды, улавливающий ее излучение и преобразующий его в чистую энергию. Думаешь, они не смогли бы справиться с эрозией почв? Прекращай.

– Между одним событием и другим прошло больше двухсот лет, – улыбнувшись, сказал Гейб, – быть может, второе должно было случиться, чтобы случилось первое. Жизнь в первых поселениях на орбитах красных карликов тоже была сложна.

– Ты тоже разучился слушать? Я и говорю, что с теми сложностями человек справился. А от куда менее фатальных решил дать деру. А все почему? Да потому что он всегда мечтал свалить с этой планеты. И если ты, братик, так сведущ в истории, то вот тебе еще один факт. Тысячелетиями люди воевали друг с другом за ресурсы. Но стоило им покинуть это гиблое место, как все войны чудесным образом прекратились. Почему? Да потому что вне этой планеты ресурсов завались.

– Ты знаешь, что с тобой невозможно спорить? – махнув рукой, спросил Хан, – и ты меня называешь умником.

– Конечно невозможно. Потому что я не спорю, если не уверена в собственной правоте. Я ведь не спорю о достоверности всего того, что написано в этой твоей бесценной книжонке. Просто потому что понятия не имею, правда ли это, или же очередные сказки.

– Не споришь, потому что знаешь, что это правда. И завтра мы в этом окончательно убедимся.

– Очень на это надеюсь. Потому что, пусть Гейб будет свидетелем, если все это окажется ерундой, как, скорее всего, и случится, я обещаю хорошенько всыпать тебе за то, что притащил меня сюда.

На гладком лице высокого мужчины снова появилась широкая улыбка.

– Во-первых, не окажется это ерундой, – ответил Хан, – а во-вторых, предлагаю спор.

– Какой еще спор?

– Если завтра мы найдем то, за чем сюда прилетели, то я даю тебе подзатыльник. Не шуточный, а самый настоящий.

– Да пошел ты!

– А если это окажется неправдой, и если выяснится, что там ничего нет, то ты сможешь ударить меня. Обещаю, что не буду сопротивляться.

– Как будто твои сопротивления что-то изменят, – усмехнулась Юка.

– Ну так что, госпожа, по рукам? Или ты боишься?

– Чего боюсь? Твоего подзатыльника? Да я его даже не почувствую.

– Боишься проиграть спор, – ответил юноша, раскрывая книгу.

– Я ничего не боюсь.

– Ну да. Я видел твои глаза там, на вершине скалы. Можешь не заливать. Я прекрасно тебя знаю.

– Это был не страх, а удивление, тупица. Или ты думаешь, что я испугалась пары серых человечков? Но сейчас я совсем не удивлена, что ты не способен отличить одно от другого.

– Спор, Юка. Ты согласна.

– Согласна, – ответила девушка, подкладывая рюкзак под голову, – Гейб, будешь свидетелем. Ты слышал, что этот придурок сам предложил условия.

– Вы же понимаете, что я не дам вам драться, – ответил Гейб, улыбаясь.

– Спор есть спор, дружище, – сказал, Хан, – обещаю, что буду бить очень осторожно, чтобы не повредить ее бесценный мозг.

– Нет, ты не понял. Я не дам этому произойти в том случае, если ты проиграешь этот спор. Ты же не думаешь, что я позволю сестре ударить тебя? Нет, я должен вернуть тебя на Бета 1 в целости.

– Это еще что за фигня? – возмутилась Юка, приподнявшись на локтях, – он сам предложил условия, так что все честно.

11 июня 1541

Утром меня разбудил юный служка капитана. Проснувшись, я решил, что время пришло, и первым делом схватился за рукоять своего меча. Но я ошибался. Время еще не настало. До рассвета в лес отправился новый отряд. Августо, чьи глаза все еще были расширенны, отвел десяток лучших бойцов дона Педро к пещере в скале на возвышенности. Не знаю, как именно им это удалось, да это и не имеет особого значения, но они привели с собой троих дикарей, двух мужчин и совсем юную девушку. Что это за племя такое? Эти двое не шли ни в какое сравнение с теми тщедушными воинами, которых нам доводилось встречать в глубине континента. Настоящие великаны, чьи тела были покрыты россыпью шрамов. Но держались они так же величественно, как и все другие представители их расы. Я всегда дивился этой манере. Они всегда уносили с собой в могилу непреклонную, несломимую гордость. Сначала я считал, что это злость подпитывает их, лишает их страха, но позже, когда более или менее сумел изучить их язык, то понял, что гордость являлась частью их верований. Что их языческие древние боги принимают к себе их души, только если те пришли к ним без тени страха. Именно по этому, будь то совсем еще юный ребенок, или же древний покрытый морщинами старец, они всегда смотрели смерти в лицо. Поразительная отвага, которая, как мне кажется, произрастает из невежества.

Так и девушка, плененная солдатами. Высокая и тонкая, но ее гордость буквально служила ей ореолом. Мне стало жаль ее. Будет трудно сохранить эту осанку после всего, что ее ждет. Всех троих заперли в небольшой клетке посреди лагеря, такой тесной, что находиться внутри можно было лишь сидя. Они не произнесли ни слова за весь день, даже не смотрели друг на друга. Если у мужчин оголенные тела были покрыты шрамами, то тонкое бронзовое тело девушки было испещрено рисунками невероятной загадочности, проходившими через руки и спину, и прерывавшимися на шее у подбородка. Я видел подобное лишь однажды, когда-то очень давно. Воспоминание всплыло в памяти неожиданно, перенеся меня на много лет назад. Это было самое первое большое поселение на нашем пути. Перед тем, как по каменной пирамиде ударили залпом из десятка пушек, я наткнулся внутри на мертвого жреца. Седовласый сморщенный старик, на дряхлом теле которого были в точности такие же узоры. Это не могло быть случайным совпадением. Завтра утром первым делом расскажу обо всем дону Педро. Надеюсь, что она переживет эту ночь.

– Хан, просыпайся.

Юноша лениво перевернулся на другой бок. Шепот доносился откуда-то издалека, беспардонно прерывая красочный и эмоциональный сон, в котором отважная девушка с темными рисунками по всему телу храбро сражается с полчищами машин, желающих захватить ее маленькую деревню.

– Хан, проснись.

– Еще темно, Гейб. Я такой интересный сон смотрю. Не мешай.

Она преграждает им путь, абсолютно безоружная. И они в смятении. Кто бы мог подумать? Кровожадные роботы, не ведающие никаких эмоций, испугались человеческой храбрости. Он восхищался ее смелостью и решительностью. И даже сильный удар чего-то твердого по ребрам не в силах прервать его восхищения.

– Вставай, черт тебя дери!

– Ай. Юка! Спятила? Больно же!

– Не шуми, – прошипела сестра, бесцеремонно поднимая его на ноги, – они нашли нас.

– Они? Нашли нас?

Все это казалось продолжением сна. Но боль в правом боку стремительно возвращала его в темную реальность. Приведя брата в вертикальное положение, Юка с силой толкнула его книгой, которую сама спрятала в герметичную упаковку.

– Скорее, они близко, – сказал Гейб, всматриваясь в непроглядную ночную темноту.

– Но как они..?

– Они прилетели по воздуху, – сказала девушка, грубо таща его за руку вслед за шедшим впереди мужчиной в клетчатой рубашке.

– Ого. У них и летательные аппараты есть. Ничего себе, – он на ходу пытался затолкать книгу в свой рюкзак.

– Сюда, – скомандовал Гейб, ведя спутников в кромешной темноте, – тут есть выход. Скорее, они уже близко.

– Как тогда, Юка, помнишь? В библиотеке на Бета 3? Когда за нами бежали охранники музея.

– Заткнись! Это не игра.

Гейб на полном ходу снес едва державшуюся в проеме старую металлическую дверь, после чего резко остановился.

– Поздно. Оставайтесь внутри, – сухо проговорил он.

В это же мгновение все вокруг залил яркий белый свет, сопровождавшийся глухим шипением двигателей, больше походившим на жужжание какого-то гигантского насекомого. Между двумя полуразваленными башнями на высоте тридцати метров завис летательный аппарат причудливой неправильной формы. Еще через секунду сверху бесшумно упали две высокие фигуры в серых комбинезонах. В руках каждого из них было странное оружие, которое сейчас было направлено на замершего перед ними высокого мужчину в синей бейсболке. Они что-то выкрикнули на незнакомом языке, угрожающе приблизились, после чего затряслись, заискрились и синхронно упали навзничь. Юка с силой прижала брата к стене, после чего той же рукой закрыла ему рот. Они не видели, как с зависшего жужжащего аппарата был сброшен вниз трос, по которому спустились еще двое. Один из них медленно подошел к стоявшему неподвижно Гейбу и ударил его что было сил прикладом своего автомата в лицо. Мужчина в клетчатой рубашке не шелохнулся, только слегка повернув голову в сторону от удара. Они снова перекинулись парой фраз между друг другом, после чего второй спустившийся достал из-за пояса металлический обод и, подойдя к пленнику, нацепил его тому на шею. Через несколько мгновений Гейб вздрогнул и упал на траву. Услышав звук падения, Юка ринулась к дверному проему, но брат обхватил ее руками и что было сил прижался к ней, не давая сдвинуться. Она попыталась сбросить его со своей спины, но Хан так крепко вцепился, что ей пришлось остановиться, дабы не причинить ему вред.

– Пожалуйста, – прошептал он ей на ухо и, после ее медленного кивка, наконец, расцепил крепкие объятия.

Свет снаружи задрожал, послышалась какая-то возня. Юка свирепым взглядом взглянула на брата исподлобья, на что Хан умоляюще затряс головой. Снаружи послышались разговоры, из всего потока слов Хан разобрал лишь одно на стандартном языке. Один из людей сказал «тяжелый». Юноша пробежался глазами по помещению и остановил взгляд на приоткрытой двери в дальней стене, за которой в отголосках света снаружи можно было разглядеть уходящие вверх ступени. Он жестом указал сестре в сторону двери, и та, ответив кивком, побежала в сторону лестницы.

– Наверх, – прошептала она, включив небольшой фонарик, закрепленный на лямке своего рюкзака, когда они вошли в приоткрытую дверь.

Свет от небольшого источника выделил во мраке узкую лестницу. Хан подчинился, хоть и звук падающего тела, засевший в голове, не давал ему бежать свободно, будто крепко прижимая ноги к каждой новой ступени.

– Что они с ним..? – спросил он, когда вслед за сестрой преодолел уже несколько лестничных пролетов, – думаешь, они..?

– Он в порядке, – сухо ответила бежавшая впереди девушка.

– В порядке? Ты же слышала…

– Заткнись. Нужно быстрее подняться наверх.

Еще через несколько изнурительных минут, Хан, тяжело дыша, прильнул к стене у двери, ведущей на крышу здания. Девушка отключила фонарик и осторожно опустила ручку на полотне. Они увидели, как жужжащий летательный аппарат поднимается вверх и, поворачиваясь вокруг своей оси, освещает все близлежащее пространство по кругу. Стоило большому пятну света коснуться крыши, как Юка вновь схватила брата за рукав и втащила обратно в темноту. Свет проскользил по крыше и ушел дальше к соседним башням. Девушка медленно вышла и подбежала к самому уступу, прильнув к нему спиной. Летательный аппарат закончил оборот вокруг своей оси и снова замер, опустившись на прежнюю высоту. Юка перегнулась через барьер и посмотрела вниз.

– Что там происходит? – спросил Хан.

– Они забирают его с собой.

– Вот черт, – прошептал юноша, тоже осторожно выглядывая из укрытия.

Две фигуры в серых комбинезонах закрепили неподвижное тело Гейба на тросе и медленно подняли его в жужжащий аппарат. Затем они подошли к двум лежащим, тем, что странным образом задрожали и упали на землю при попытке напасть на Гейба, провели какие-то манипуляции, после чего зацепились за вновь спущенный трос и поднялись на борт. Аппарат снова медленно набрал высоту и через минуту скрылся из виду, отключив огни. Хан ощутил наваливающееся вместе с предрассветной тьмой отчаяние. Но с этим чувством можно было бороться. А вот с чувством вины справиться было невозможно.

– И что теперь делать? – тихо спросил он у мечущейся у края крыши, словно хищник, запертый в клетке, сестры.

Та никак не отреагировала на его вопрос, продолжая шагать туда-обратно, что-то бормоча себе под нос.

– Юка, что нам делать?

– Какого хрена, Хан? Почему ты остановил меня? Их там было всего двое.

– Ну да, а ты уверена? Что в аппарате больше никого не было?

– Да плевать! Ты их видел? И зачем я только послушала тебя? – она продолжала измерять шагами крышу.

– И у них было какое-то оружие…

– Заткнись, – прошипела девушка, не прекращая своего движения, – не мешай думать.

Несколько секунд Хан молчал, снова и снова прокручивая в голове случившееся, не в силах избавиться от назойливого звука падающего наземь тела.

– Ты же не собираешься улететь? – с опаской прошептал юноша, наблюдая за расхаживающей взад-вперед сестрой.

Она резко остановилась и взглянула на него таким яростным взглядом, что ему невольно захотелось спрыгнуть с этой крыши, лишь бы оказаться подальше.

– Ну ты и придурок, – со злостью выдавила она.

– Мы не можем…

– Да умолкни ты наконец! Ты действительно думаешь, что я брошу его тут? Я думаю, не мешай пожалуйста.

Он кивнул и, поднявшись на ноги, подошел к краю, заглянув за барьер.

– Эй, они оставили тех двоих. Погляди. Вон они лежат.

Девушка подошла и тоже перегнулась через край. Внизу во мраке были смутно видны очертания двух тел, распластавшихся на поросших высокой травой остатках асфальта.

– Пошли, – скомандовала она, направляясь к выходу с крыши.

Они снова проделали уже пройденный недавно путь в обратном направлении и подошли к пустому проему, так бесцеремонно освобожденному Гейбом несколькими минутами ранее. В паре шагов впереди в высокой траве лежали два тела, облаченные в одинаковую серую униформу.

– Они мертвы? – спросил Хан, стоя позади сестры.

– Можно и так сказать, – ответила девушка, подходя к первому и расстегивая его комбинезон.

– В каком смысле, можно сказать? Либо мертвы, либо нет. Какие еще варианты?

– Зависит от того, можно ли сказать, что роботы умирают, – сказала Юка, осматривая неподвижное тело.

– Это что, роботы?

Она на долгую секунду оторвалась от своего странного занятия и холодно взглянула на брата.

– Соображай, гений. С чего бы они вырубились, подойдя к Гейбу?

Хан снова погрузился в долгие раздумья, пока сестра внимательно осматривала бледное тело, очень уж напоминавшее человеческое.

– Ничего не понимаю, – наконец ответил юноша, разведя руками, – что с ними, черт возьми, произошло?

Юка устало прикрыла ладонью лицо и покачала головой.

– Я не пойму, как ты вообще дожил до своих лет с такими мозгами.

– Ты лучше бы объяснила все нормально, раз так прекрасно все понимаешь.

– Это код, братик, – сказала девушка, переходя ко второму телу.

– Код? Твой код? Который ты писала?

– Черт, я буквально слышу, как у тебя шестеренки в голове крутятся, – ответила девушка, расстегивая второй серый комбинезон.

– Ты можешь нормально объяснить? Задолбала своими метафорами.

– Мы знали, что тут заправляет искусственный интеллект, так?

– Ну да, – ответил Хан.

– Вот я и написала код, который поможет нам избежать неприятностей при возможной встрече с ним.

– Судя по случившемуся, так себе код получился.

– Судя по случившемуся, код получился отличный. Эти две железяки не дадут соврать. Кто мог предположить, что тут будут люди, которые с ними заодно?

– Люди?

– Да, братик. Ты совсем тупой? Эти двое – роботы. Если точнее – андроиды. Как Гейб и предполагал. А двое других – люди. Те, которые его забрали. Они, видимо, поняли, что он не человек и каким-то образом отключили его. Не знаю, что именно они использовали. Но, если у них тут есть андроиды, то, наверняка, они научились взаимодействовать с электронным мозгом.

– Это уже совсем плохо, верно? – ни то спросил, ни то констатировал Хан, – стало быть, твой код, он…

– Примитивный искусственный интеллект так работает. Он решает задачу, когда сталкивается с ней. Для этого ему нужно просканировать оппонента. Обычная операция. Простое, но обязательное сканирование.

– Ну и что дальше? Просканировали они его, и что?

– Представь, что тебе предстоит выяснять отношения с незнакомым человеком, – ответила Юка, поднимаясь на ноги и с досадой пиная неподвижное тело, – проще говоря, назревает драка. Ты невольно будешь оценивать свои шансы, изучая противника. Вот в этой ситуации в дело идет мой код. Когда противники видят Гейба, когда сканируют его, то буквально понимают, что у них нет никаких шансов. Понимаешь, о чем я толкую? Не знаю, как еще объяснить.

– Погоди, двое вооруженных и, судя по всему, обученных роботов тупо испугались Гейба? Нашего Гейба?

– Ну можно и так сказать, – ответила Юка.

– Он же не был вооружен. Какую опасность он для них представлял?

– Да это неважно! Ты меня слушаешь вообще? Они натыкаются при сканировании на мои строчки. Этого достаточно, чтобы осознать тщетность любых попыток. Понял?

– С ума сойти, – прошептал Хан, – сестренка, я всегда знал, что ты гений. Как ты до этого додумалась вообще?

– Ну, знаешь, так частенько происходит, когда пользуешься головой.

– Очень смешно.

– Ничего особенного. Просто прочла статью в вестнике одной небольшой планеты. Там проводится что-то типа соревнований между роботами, и одного из участников поймали на подобном жульничестве.

– Постой, стало быть, когда они привезут его… Куда бы там они его не увезли, все такие роботы будут отрубаться?

– Не все, – ответила девушка, – только те, кто соберется на него нападать.

– Ну, то есть, буквально все.

– Не знаю. Они быстро сообразили, что к чему, и каким-то образом отрубили его. Я вообще ничего не знаю! Остается только гадать. А эти долбанные железяки, – она снова пнула распластанное в траве тело, – у них, похоже, нет никаких контактов, чтобы я могла подключиться.

– Отличная идея! Подключимся и узнаем, куда они его увезли.

– Говорю же, нет контактов. А без Гейба я не могу подключаться без провода.

– Давай разденем их и еще раз осмотрим, – предложил Хан, подходя к первому из андроидов.

– Я проверила. Руки, ноги, торс… Ничего. Они и впрямь будто люди. Даже на ощупь.

– А ты смотрела… ну… там?

– Дурак? Ты думаешь, что они к ним через задницу подключаются?

– Ну, кто их знает, – ответил Хан и, прильнув к телу, запустил руку внутрь расстегнутого комбинезона.

– Фу! Это мерзко!

– Ага, – прокряхтел юноша, уткнувшись лицом в ухо неподвижного тела, – и пахнет так же. Вроде пусто. Ну, то есть, нет ничего. Ну, ты поняла. Что это?

Он хотел уже достать руку и встать, когда его внимание привлек пробежавший по щеке холодок. Хан высвободил конечность и, сев на траву рядом с головой андроида, запустил руку в растрепанные волосы.

– Кажется, это он. Вот, взгляни, за ухом.

Юка присела рядом и внимательно рассмотрела небольшую металлическую плашку за ухом неподвижного тела.

– Похоже на то, – ответила она, – какой-то магнитный коннектор. Сейчас попробуем.

Она стянула с плеч свой рюкзак и извлекла из него компьютер, затем достала метровый кабель и небольшой пакетик, высыпав его содержимое в траву.

– Так, кажется, вот это подойдет. Надеюсь, что получится. Да! Получилось!

– Всегда пожалуйста, сестренка, – сказал Хан, положив руку сестре на плечо.

– Не трогай меня. Сперва помой руку. Ты только что копался у него…

– Да-да, точно, совсем забыл, извини.

По небольшому экрану побежали данные. Несколько долгих минут Юка вчитывалась в них, сгорбив спину и буквально вплотную разглядывая строки, мелькавшие на мониторе.

– Есть что-нибудь? – наконец, не выдержав, спросил юноша.

– Примитивный код. Причем какой-то урезанный. Как будто не хватает глубины.

– И что это значит? Говори на нормальном, понятном языке.

– Это означает либо фрагментацию данных со временем, либо…

– Либо что? – нетерпеливо спросил Хан.

– Либо то, что все основные данные находятся не здесь.

– Это как? Что-то вроде сервера?

– Ага, похоже на то. Дай-ка загляну во второго.

Она отсоединила коннектор от одного андроида и подключилась к другому.

– Ну ясно, тут то же самое. Короче, они подключены к какому-то центру, с которым идет постоянный обмен данными.

– Постой, подключены? – спросил Хан, – то есть, и сейчас тоже обмениваются?

– Подключены. Постоянная входящая информация. Очень много информации.

– То есть, он жив?

– Типа того, – ответила Юка, – вернее, в блокчейне только входящая информация. Как будто центральный компьютер продолжает слать данные, даже не получая никакого ответа.

– Ладно. И что это за данные?

– Это… похоже, что это части кода. Исходного кода. Удивительно…

– Что? Что такое? – нетерпеливо затараторил юноша.

– Похоже, центральный компьютер восстанавливает поврежденный Гейбом исходный код. Да, точно.

– Боюсь тебя расстроить, сестренка, но в этом нет ничего хорошего, – сказал Хан.

Девушка подняла с земли оружие, выроненное андроидами, и взвесила его в руках.

– Как эта штука работает? Вот сюда нужно нажимать, ясно. А ну, посторонись.

– Что ты делаешь?! – спросил Хан, удивленно глядя на сестру.

– А на что похоже? Они ведь вот-вот придут в себя.

– Отлично. И ты не придумала ничего лучше, чем снести ему башку?

– Ты что это, переживаешь за него? Он хотел убить Гейба.

– Но не убил ведь.

– Предлагаешь дождаться, пока это произойдет? На, держи.

Она всучила брату оружие, больше напоминавшее наскоро склеенные части от совершенно разных устройств, после чего вернулась к компьютеру. Хан озадаченно вертел в руках врученное ему оружие, размышляя, с какой именно стороны его следует держать. По светлому корпусу время от времени пробегала полоска какого-то индикатора.

– Думаю, что это что-то вроде импульсного излучателя, – сказала Юка, бросив на заинтересованного брата мимолетный взгляд.

– Да..? Ну, тебе виднее.

– Не летальное, – добавила она, видя, что сказанные слова не произвели на него абсолютно никакого впечатления, – типа сильного шокера.

Хан посмотрел на нее и пожал плечами.

– Короче, оно не убивает. Так понятно?

– А, ну так бы сразу и сказала.

– Так и сказала. Еще пара секунд… Все! – она быстро поднялась на ноги и отсоединила коннектор от головы андроида, быстро застегнув поочередно оба комбинезона, – уходим. И эту штуку с собой захвати.

Хан еще раз взвесил в руках причудливый механизм после чего пожал плечами и бросил его в траву. Юка на ходу складывала компьютер в рюкзак.

– Куда уходим? – спросил юноша, едва поспевая за убегающей сестрой.

– Вон в то здание, – она указала на соседнюю башню.

– И зачем нам туда?

– Ты заткнешься наконец? Делай, что велю.

Они вбежали в просторное помещение, заваленное камнями, поросшими мхом, и притаились за стеной перед большим окном, из которого открывался отличный вид на всю улицу.

– Эй, а где оружие? – спросила Юка.

– Я подумал, что это плохая идея.

– Подумал значит… Ясно, – девушка кивнула, соглашаясь, а потом вдруг ударила брата в плечо, от чего тот стукнулся затылком о стену.

– Спятила?!

– В следующий раз делай, что говорю. Подумал он.

– Ладно-ладно! Остынь. Что теперь? – спросил Хан, растирая поочередно плечо и затылок.

– Теперь подождем.

– Чего подождем?

– Вот этого, – ответила девушка, грубо поворачивая рукой голову брата.

Два неподвижных до этой секунды тела синхронно зашевелились. Хан инстинктивно прижался к стене. Две высокие фигуры медленно поднялись в вертикальное положение и отряхнулись. Затем один из них поднял оброненное оружие, и они молча направились по улице, рассекая ногами высокую траву.

– Так, давай сюда свой пульт, – сказала Юка, сопроводив взглядом удалявшихся андроидов, после чего снова извлекла из рюкзака компьютер.

Хан не глядя протянул руку. На предплечье активировалось устройство, словно выплюнув в воздух прозрачный экран.

– Я скачала все имеющиеся у него геометки. Сейчас загружу в твою карту.

– Я уже говорил, что ты – гений? – улыбнувшись, спросил юноша.

– Да. Миллион раз, – ответила Юка, передавая данные со своего компьютера.

– Какой план? Пойдем за ними?

– Да. Идем за Гейбом.

– Все-таки надо было взять оружие.

– Я уже говорила, что ты – тупица?

– Да, миллион раз. И, откровенно говоря, каждый раз это обидно.

– Ты должен был уже привыкнуть, – ответила девушка, отключаясь от пульта на предплечье брата, – они не знали, сколько нас сюда прибыло, ты же понял? Поэтому просто забрали Гейба и улетели.

– Заявимся к ним в поселение? Они ведь туда его увезли?

– Куда бы не увезли, мы его найдем.

– Главное, чтобы они с ним ничего не сделали, пока мы туда доберемся.

– Ты же знаешь, что у них едва ли получится что-то с ним сделать.

– Уверен? Они могут отключать его, а это значит, что в таком состоянии они смогут сделать с ним все, что захотят.

– Тоже верно. Так что, сестренка? Как тогда, на Бета 3? Когда мы стащили дневник из той заброшенной библиотеки.

– Не напоминай.

– А что? Разве не видишь сходства? Да ладно тебе. Признайся уже наконец. Все циклично.

– Нет, братик, – ответила девушка, – оставь эту философскую ерунду для неокрепших умов. У нас тут не игра.

– А по мне так игра. Причем самая интересная из возможных.

– Ты неисправим.

– Ага. Именно так. Как и ты.

12 июня 1541

Поразительно, как в таком хрупком теле умещается столько воли. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, когда она смотрела, как ее сородича насаживают на шест и поднимают высоко над песком. Она даже не отвернулась, впитав его страдания полностью, до самой последней капли. С абсолютно каменным лицом. Что не так с этими людьми? Люди ли они вообще? В общепринятом понимании этого слова. Мы привыкли видеть человека в определенном свете, с определенными чувствами, с предсказуемыми реакциями на те или иные действия. И всякий раз, когда я думаю, что уже узнал человеческую природу, что познал истинную сущность человека, что в человеке больше нет для меня загадок и тайн, местные жители возвращают меня вниз на землю. И я начинаю думать, что, ведь вполне вероятно, они – люди, в гораздо большей степени, чем мы. Они, эти необразованные дикари в лохмотьях, почитающие своих языческих богов, приносящие им жертву на подобии той, что Господь не дал принести Аврааму, лишенные страха, но полные животных предрассудков, эти люди гораздо лучше вписываются в картину мира, чем в нее вписываемся мы со всеми своими знаниями, науками и опытом. Что есть весь этот обоз из слов и чисел перед лицом неизбежности? Один лишь набор нематериальных символов, впитанных нами с молоком наших матерей. Окажись мы здесь, в лесу, без всех наших подручных средств, но со всеми нашими знаниями, наедине с этим аборигеном, кто из нас выживет? Думаю, что ответ очевиден. Мы слишком сильно зависим от знаний. Буквально преисполняемся ими, кичимся. Мы – совершенно другой вид. Мы не люди больше. Именно отсюда следует это банальное «дикарь». Слоны, с которыми Ганнибал переправлялся семнадцать веков назад через Альпы – самые мощные существа на суше. Но для него они были всего лишь прирученными животными. И все равно, что они единолично повелевают своим миром, не боясь никого и ничего. Всего лишь дикое существо, требующее кнута. Думая, что мы меняем этот мир, мы не замечаем, что вместо него, мы меняем лишь самих себя. И с новой высоты, или же из нового ущелья, мир кажется нам иным.

Вечером служка позвал меня в палатку дона Педро. Я впервые заглянул ей в глаза, проходя мимо воздвигнутого на шест аборигена. Она одарила меня холодным будто лед взглядом и вернулась в свою пустоту. Дикая, словно затаившаяся меж ветвей пантера. Я восхищаюсь ее смелостью. Что может быть страшнее крадущейся по твоим пятам огромной свирепой голодной кошки? Повелительницы этих лесов. Да, я ощутил этот страх. Дон Педро с наточенным до прозрачности клинком и в распахнутом халате на голое тело ждал моего прихода. Он сказал, что завтра мне предстоит говорить с дикарями. Я спросил, что именно мне нужно узнать, на что он ответил, что эти люди хранят тайну источника. Та самая сказка, которую мы впервые услышали вместе от пойманного аборигена у берега Месатлана. Вот, что привело нас сюда. Вот, в чем Кортес увидел нечто важное. В детских богохульных россказнях. Я хотел было возразить, но вовремя вспомнил о бухте, и о поселении тут, в бескрайних лесах, о которых дон Педро очевидно знал заранее. Я путаюсь в своих мыслях, ступая на границу реальности и вымысла. Где именно пройдет эта граница, и как далеко нам предстоит за нее шагнуть? И почему Господь до сих пор не остановил нас? Неужели он не смотрит на эту точку на карте? Только этот ответ приходит на ум. Иначе, позволил бы он совершать нам то, что мы совершали долгие годы, прикрываясь его священным именем.

– Зачем ты в сотый раз перечитываешь эту книгу? – спросила Юка, оторвавшись от своего компьютера, – ты ее уже наизусть выучил.

Хан погрузил ветхую рукопись в упаковку и выпустил из нее воздух.

– Это невероятно, – ответил он, – возможность перенестись во времени на тысячу лет назад. Не знаю, как объяснить. Я будто с ним разговариваю. Он мне все это рассказывает.

– Нет ничего невероятного в том, что ему приходится рассказывать тебе все это снова и снова. Ты никогда с первого раза не понимал.

– Я серьезно, сестренка, подумай. Прошла тысяча лет, а мы с тобой оказались в точно такой же ситуации, как и тот человек, который это написал. Один в один.

– Ты оказался, не я, – ответила Юка.

– Нет, мы вместе. Незнакомая земля, враждебная обстановка, высокие цели… Эти люди считали себя первооткрывателями. Не только они себя считали, а именно первооткрывателями они остались в истории. Вот только как можно открыть место, где уже жили веками люди? Это была эпоха географических открытий, вот только открытиями они являлись лишь для тех, кто открывал. Короче, не знаю, как объяснить.

– Ага, как обычно.

– Нет, я серьезно. Мы тоже, если исходить из той же логики, можем смело называть себя первооткрывателями.

– Договорились, – ответила девушка, – так и буду теперь тебя называть.

– Знаешь, тебе бы не мешало хоть не намного понизить уровень черствости. Ты просто непробиваема.

– Если это комплимент, то спасибо.

– Поблагодаришь меня потом, когда твои дети будут просить тебя рассказать о загадочных путешествиях, в которые ты отправлялась.

– Ну да, непременно, – ответила Юка, – только для того, чтобы эти самые дети появились, нам нужно сперва свалить отсюда.

Хан махнул на сестру рукой.

– Да ладно, забудь. Все равно никаких детей у тебя не будет.

– Не велика потеря.

– Хочешь знать, почему не будет?

– Нет, не хочу.

– Потому что не представляю, кто в здравом уме решит на тебе жениться, – сказал юноша, подходя к окну.

– Если здравый ум – это что-то вроде твоего, то я, пожалуй, пас.

– Что они там застряли? – спросил Хан, рассматривая небольшое сооружение на самой границе древнего города, в которое около часа назад вошли два андроида.

Девушка пожала плечами.

– Может у них привал. Весь день ведь шли.

– Считаешь, что они устали? Эти роботы тоже устают?

– Ну это не совсем роботы. В том смысле, который ты имеешь ввиду. Они – нечто среднее между роботом и биоником. По сути, наверно, они ближе к нам, чем к машинам. Хотя, я не уверена. Нужно будет изучить получше одного такого в следующий раз.

– Тебе это не кажется странным? – спросил Хан.

– Что именно?

– То, что искусственный интеллект пытается возродить человека. Он ведь пытается, верно?

– Он развивается, мысля предельно рационально, – ответила Юка, не отрываясь от компьютера, – а если мыслить рационально, то именно человек – идеальная форма жизни. В вакууме, разумеется, не для этой чертовой планеты, и со своими минусами, но все же. Вот он и стремится к идеалу. И я до сих пор ни черта не знаю об этом искусственном интеллекте, так что, понятия не имею, что у него за алгоритмы.

– Мне кажется, что это какой-то сбой. Ну, то есть, отклонение от первоначальной программы.

– Ты о чем? – спросила Юка.

– Посуди сама, мы точно знаем, что люди оставили его следить за восстановлением Земли, верно? И, как будто, он воспринял эту задачу чересчур буквально. То есть, прям очень серьезно отнесся. Экосистема восстановлена, Земля вернулась к докризисному состоянию, насколько я могу судить. Тут вроде как пора появляться разумной жизни, но вот неувязочка, она все не появляется.

– Думаешь, он имитирует разумную жизнь?

– А ты так не думаешь?

– Может так и есть. Очень похоже на то. Единственная несостыковка – присутствие тут человека.

– Ну, едва ли эти люди – продукт эволюции, – ответил Хан.

– Точно нет. Не знаю, откуда они тут взялись, но меня больше волнует иерархия. Те, что увезли Гейба, бросили двух андроидов валяться в этой глуши. Как-то это не похоже на равноправие, не говоря уже о доминации искусственного интеллекта.

– Наверняка они знали, что эти андроиды очухаются и найдут дорогу домой.

– Откуда они могли знать? – спросила девушка, – я бы, например, посчитала их сломанными. Больше похоже на то, что люди просто бросили их тут, как расходный материал. А если так, то заправляет тут всем отнюдь не искусственный интеллект. Да и сами эти андроиды… Это ведь очень хрупкая система. Почти такая же хрупкая, как человек. У них, по идее, может даже быть некоторое подобие внутренних органов, определенная, а, быть может, и существенная доля органики. Ну или, по крайней мере, системы, имитирующие органы. То есть, повредить их можно и как робота, и как человека. В этом плане человек даже покрепче будет. Какой смысл создавать подобные механизмы во враждебной среде? Короче, говорю же, до тех пор, пока я не увижу исходный код, мы будем только гадать что тут к чему.

– Гейб наверняка уже все понял. Как думаешь, он в порядке?

– Не знаю, – ответила девушка, – надеюсь на это. Не представляю, как они могут ему навредить. И зачем им это делать. Но я и не представляла, что тут все будет обстоять именно таким образом, так что, вероятно, местные обитатели вполне способны удивлять.

– Считаешь их дикарями? – спросил Хан, разглядывая небольшое здание, в котором скрылись две фигуры в серых комбинезонах.

– Чего? Ты о чем?

– О местных обитателях. Ты считаешь, что они уступают нам в развитии?

– Конечно считаю. К чему вопрос?

– Да так, – юноша пожал плечами, – просто интересно.

– Ты о машинах? Или о людях?

– И о тех, и о других.

– А, понятно. Снова ищешь аналогии. Цикличность и все такое…

– А ты разве не видишь? Ситуация ведь один в один.

– Нет, есть разница, – ответила Юка.

– Ну давай, просвети.

– Хорошо. Первое и самое главное – мы не явились сюда грабить и убивать.

– Они-то об этом не знают. Кроме того, мы ведь понятия не имеем, что тут происходило до нас. Может у них был неудачный, так сказать, опыт с нежданными гостями.

– Ну да. И поэтому они напали. Думай как хочешь, но мне почему-то кажется, что только дикари сперва нападают, а потом разбираются, что к чему, – ответила девушка, – если так любишь копаться в истории, то должен знать, что встречают по одежке. Что в нас натолкнуло их на мысль, что мы явились со злыми намерениями? Что в Гейбе могло показаться им опасным?

– Не знаю. Может быть не нужно было убегать, тогда на горе. Может нужно было просто объяснить?

– Расскажи об этом Гейбу.

– Который вырубил двух андроидов, когда те пытались выяснить его намерения.

– Двух вооруженных андроидов, направивших на него оружие, – сказала Юка, – напоминаю, что это я написала этот код. Ничего бы не произошло, если бы они не представляли угрозу.

– Нас ведь никто не звал. Потом это бегство… Тут, разумеется, даже самый несмышленый насторожится и заподозрит неладное. Я даже так скажу – это вполне вписывается в поведение…

– Дикаря, – закончила за него Юка.

– Нет, скорее просто не самого дружелюбного хозяина.

– Слушай, братик, ты все же удивительный человек. Не будь ты моим родственником, я бы из тебя веревки вила. Нельзя оправдывать чужую глупость.

– Говоришь, как будто тебе мешает это делать наша родственная связь, – ответил Хан, – ты только этим и занимаешься. «За мной», «тихо», «отвали», «заткнись»… Это самые частоупотребляемые команды.

– Ну извини, что столько раз вытаскивала тебя из беды.

– Благодарствую за сострадание, госпожа, но давай я сам буду решать, что и когда мне делать?

– Давай ты начнешь сам решать, когда мы выберемся отсюда и вернемся домой? А пока что сиди тихо, отвали и заткнись.

– Отлично, – улыбнулся Хан, – уверен, что ты с твоими знаниями и навыками командования буквально создана для этого места.

– Ну вот еще! Меня тошнит от этой планеты. И, хочу освежить твою память, раз уж ты такой самостоятельный. Кто предупреждал, что тут не все так просто, в этом твоем путешествии?

– Ну ты предупреждала.

– А кто пытался предусмотреть возможные неприятности?

– Ты конечно. Ты у нас эксперт в предусмотрении.

– И что ты отвечал на все это? Можешь не говорить, мы и так знаем. А теперь мы здесь, в самой далекой заднице из всех возможных. Да еще и Гейба потеряли. Хочешь быть самостоятельным – сперва повзрослей и научись уже наконец делать выводы.

Она поднялась на ноги и убрала компьютер в рюкзак.

– Ладно, пора посмотреть, что у них там за дела в этой хибаре. За мной.

– Слушаюсь, госпожа, – ответил юноша, театрально склонив голову.

Они вышли на улицу и короткими перебежками добрались до разрушенной постройки, соседствующей со зданием, в котором уже давно скрылись андроиды.

– Нам бы сканер, – прошептала Юка, – хоть какой-нибудь.

– Что, сестренка, это ты не предусмотрела? – сказал Хан, тут же получив болезненный тычок в плечо.

– Стой здесь, умник. Я загляну в окно.

Присев ниже уровня оконного проема, она подбежала к стене и осторожно заглянула внутрь. Внутри было темно. Несколько раз Юка повторяла движение, стараясь за короткие секунды разглядеть как можно лучше все небольшое пространство, после чего сняла рюкзак и, бросив его внутрь, сама перелезла через рассыпающийся подоконник.

Около минуты Хан, стоявший в десяти метрах, не решался ослушаться приказа сестры, пока, наконец, не собрался с силами и не двинулся в направлении пустого оконного проема. Пригнувшись, он прильнул спиной к прохладной стене и вслушался в тишину. Изнутри доносились звуки какой-то возни и передвигаемых предметов. Задержав дыхание, юноша медленно привстал, чтобы заглянуть внутрь.

– Бу!

От неожиданности он отскочил назад и, споткнувшись о торчавший из земли кусок асфальта, упал в траву.

– Ты спятила?!

– Не бойся, тут никого нет, – ответила Юка, широко улыбаясь в пустом оконном проеме, – иди сюда, я кое-что нашла.

– Черт тебя дери, Юка! – причитал Хан, поднимаясь с земли, – я чуть было штаны не намочил. Как это никого нет? А куда они подевались?

– Иди, я покажу.

Хан перелез через рассыпающийся от времени каменный подоконник. Темное в тусклом предзакатном свете помещение освещалось лишь блеклым фонариком, закрепленным на лямке рюкзака девушки. Аккурат посреди пустого тесного помещения, куда давно пробралась снаружи высокая трава, на полу стояла конструкция, напоминавшая дверную рамку без полотна. По обеим сторонам от нее располагались два металлических ящика.

– Это что, портал? – спросил Хан, прикасаясь к пыльному холодному металлу.

– Ага. Они давно ушли, а мы все сидели и ждали.

– Больше похож на выбитую дверь.

– Это к вопросу о дикарях, – сказала Юка, пытаясь подсоединить компьютер к одному из ящиков, подбирая подходящий коннектор, – хороший вкус – признак интеллекта.

– Сможешь запустить?

– Этим и занимаюсь. Тут нужно что-то вроде ключа, вон, посмотри на ту грань рамки. Активируй голокарту, посмотрим их теги.

Хан обратил внимание на прямоугольное углубление в металле.

– Круто, – прошептал юноша, – вот тебе и дикари. С технологиями Кеплера.

– Ага. Как вороны у нас дома. Те тоже тянут все, что красиво блестит на солнце. Разумными они от этого не становятся.

Юноша подтянул рукав куртки и активировал пульт на предплечье.

– Думаю, что это центр, – Юка, ткнула пальцем в полупрозрачную желтую точку на голубом полотне карты.

– Похоже на то.

– Дай посмотреть координаты.

– Слушай, это ведь то место с искусственным светом, – сообразил Хан, – помнишь, мы видели его со «Стрелы»?

– Так и есть, – согласилась девушка, вводя координаты в компьютер, – полагаю, что это что-то вроде главного поселения. Думаю, туда они Гейба и увезли. Так, я смотрю данные, похоже, что в портал может проходить только органика, так что, придется раздеться. Давай, быстрее, до гола. Трусы тоже придется снять.

– Что? Не буду я оголяться! Погоди, ты шутишь, верно?

Юка снова засмеялась, покачав головой.

– Ну ты и тупица.

– Ха-ха, – проговорил юноша, – как смешно.

– Эти ящики – генераторы. Они активируются ключом, насколько я понимаю.

– Это плохо, – ответил Хан, – где же нам ключ этот взять?

– Тебе не нужен ключ, у тебя есть я.

– Ну да, точно. Я и забыл.

– Нужно время, – сказала девушка, – тут ничего сложного.

Уже полностью стемнело, а Хана начало клонить в сон, когда металлические ящики вдруг ожили и зажужжали, а пустой проем в рамке всколыхнулся. По пустоте пробежала рябь, оставив за собой своего рода складки в воздухе.

– Умница, сестричка, – сказал Хан.

– Как два пальца. Ну что, пошли?

Она сделал шаг в направлении пустого проема, но рука на плече остановила ее очередной решительный порыв.

– Погоди, – сказал Хан, – мы ведь не знаем, что там на той стороне.

– На той стороне Гейб.

– Ага. И еще вооруженные местные жители.

– Эй, а не ты ли не так давно собирался с ними разговаривать? Что-то там про дружелюбных хозяев и незваных гостей.

– Ну, судя по твоей решительности, тот момент упущен.

– Вот это правильная мысль, братик. Плевать мне на этих людей, и на их роботов мне тоже плевать.

– Жаль, что это у вас не взаимно. В любом случае, нам бы все хорошенько продумать.

– Что тут думать-то? Мы все равно ни черта на знаем. Будем действовать по ситуации.

– Кое-что мы все-таки знаем.

– Например? – спросила Юка.

– Например, местоположение.

– И что это нам даст?

– Кое-что даст. Хотя бы время. Вот, гляди.

Он снова активировал карту с пульта, и в воздухе над рукой в очередной раз всплыло голубоватое полотно.

– Смотри, – сказал Хан, масштабируя изображение, превращая его из детальной картины конкретного места в карту мира, – мы сейчас тут. У нас ночь. Если проследить движение планеты, то…

– Там утро, – закончила за него Юка.

– Бинго, тупица. Ты ведь не хочешь заявиться туда средь бела дня?

Она вопросительно подняла брови.

Вернее, ты-то конечно этого хочешь, но дабы избежать лишних проблем…

– Погоди-ка, – остановила его девушка, – мой глупый брат пытается все предусмотреть? Я что, сплю? Это такой сон?

– Да ну тебя! Просто мне кажется, что идти нужно ночью. Так хотя бы есть небольшой шанс остаться незамеченными.

– Это если ты хочешь остаться незамеченным.

– А ты, стало быть, этого не хочешь? – спросил Хан, – хочешь устроить здесь заварушку? Они ведь могут не оказаться такими, как шпана с Бета 1, которая, только завидев тебя, сразу бежит врассыпную. И не тупорылые охранники рудников с Бета 2…

– Нет, конечно нет. Они – тупорылые охранники с Земли. Разницы пока не вижу. Или ты думаешь, что здесь какие-то военные заправляют? Очень сомневаюсь.

– Слушай, мы ведь Гейба спасти хотим, а не ввязаться в драку.

– А что, если одно из другого вытекает?

– А что, если не вытекает? Предлагаю дождаться, пока там хотя бы стемнеет, – он снова взглянул на свою карту, все еще висевшую в воздухе, – это произойдет примерно через семь часов, и тогда уже по-тихому все выяснить. Как тебе идея?

Юка пожала плечами.

– Ну ладно, давай сделаем по-твоему. Но что-то мне подсказывает, что драки тут не избежать. Так что, я бы посоветовала тебе потратить эти семь часов на поиски своей потерянной мужественности, братик.

– Моя мужественность при мне, не волнуйся. Просто ее не видно за плотным слоем ума.

Юка прищурилась, глядя брату в глаза, после чего закатилась истерическим хохотом и, махнув на Хана рукой, достала из рюкзака сложенный компьютер.

13 июня 1541

Первое, что я должен записать сегодня – ее имя. Их язык отличается от всех ацтекских наречий, которые я слышал прежде. Если до этого я был в состоянии понять слова аборигена, из какой бы части этого мира он не был, то теперь мне пришлось задействовать весь свой талант к общению, прибегнув даже к языку жестов, так как когда она наконец начала говорить, когда ее голос пролился наружу, холодный, будто застывший металл, я не сумел уловить суть ее слов. Яро. Сперва мне подумалось, что так называется ее племя, но чем дольше она говорила, тем очевиднее становилось, что это и есть ее имя. Хотя, признаюсь, что выводы я сделал под пристальным взглядом дона Педро, а значит, что некоторые из моих выводов могут оказаться поспешными. В любом случае, теперь ее зовут именно так – Яро. Наш прославленный капитан давно выработал весьма действенную стратегию переговоров с местными обитателями, и сколь бы уникальным не было встретившее нас племя, его стратегия продолжала работать. Проявить жестокость сразу же, не дожидаясь повода, затем дать им переварить увиденное. Что он и сделал, насадив на шест одного из пленников. Обычно, этого оказывалось достаточно, чтобы развязать им язык. Но здесь пришлось приложить еще немного усилий, так как пленники по-прежнему молчали, стоя на коленях в покоях дона Педро. Тогда он, устав от их молчания, проткнул мечом горло мужчины. Нет, это не люди в нашем понимании этого слова. Девушка отрешенно смотрела, как ее сородич захлебывается собственной кровью, а когда его тело наконец успокоилось, а душа отправилась в полет к только ей одной ведомым богам, просто отвернулась и заговорила. Отчего-то мне показалось, что она ждала именно такого исхода, чтобы начать говорить. Что эти двое должны были умереть жестокой смертью, и этого нельзя было избежать. Не их ужасная смерть стала причиной. Она была лишь запланированным шагом.

Было трудно понять, но первым делом она попросила спустить своего соплеменника с шеста. Выяснилось, что эти двое были ее братьями, что лишь вносило еще большую сумятицу в мое представление о происходящем. Я знал, что ставить условия дону Педро нельзя, что уже на первой же переведенной фразе разговор может завершиться. Но отчего-то капитан лишь кивнул в ответ на мои слова и велел Августо позаботиться об этом. Поразительно, как искренне он был уверен в том, что мы найдем искомое с ее помощью. По истине, мы изменились. Все до единого. Дальше она сказала, что знает, за чем мы сюда пришли. Эти слова пробудили интерес в капитане. Он встал, не потрудившись даже запахнуть свой халат, и, подойдя к девушке, размахивая своим естеством, склонился над ней. Та лишь смерила его безразличным взором и встретила его суровый взор все теми же холодными и безразличными глазами. Очень странными глазами, каких прежде я никогда не встречал. Либо она не до конца понимала, кто именно стоит перед ней, либо, что более вероятно, просто не была знакома со страхом как таковым. Просто невероятная стойкость, запечатанная в таком хрупком разрисованном теле. Дон Педро велел отвести его к источнику. Прямо, без всяких прелюдий, как он обычно и поступает. Он, как и его великий командир, никогда не ходил кругами. Мы прежде часто говорили с ним об этом, и он многократно говорил, что его жизнь слишком коротка для прелюдий. Это он уяснил от самого Кортеса. Яро долго молчала, глядя ему в глаза. Эта пауза слишком затянулась, и мне по привычке стало страшно за нее. Но капитан точно знал, что делает. Наконец, она ответила, что он не получит то, за чем явился, так как не готов к этому. И прежде, чем дон Педро, распрямив спину, успел что-то ответить, она подняла перед собой руку и остановила его, сказав, что не смотря на это, она все же выполнит его волю, если он пообещает не тронуть ее поселение. Тут я снова попал в путы двусмысленности. Либо она имела ввиду свое племя, называя его своим именем, либо же ее народец носил то же имя, что и она сама. Но сути это не меняло. Она сказала, что выполнит его волю, но только при соблюдении сего условия. Жестко и уверенно, как никто не смел говорить с доном Педро. Каково же было мое удивление, когда капитан сию же секунду велел перевести ей, что он принимает ее условия, и что Господь решит, готов он, или же нет. Яро кивнула в ответ на мой перевод и сказала, что попасть к источнику можно лишь под полной луной. Капитан, меньше всего привыкший к ожиданию, хотел было вскипеть, но вдруг остановился и согласно кивнул. Он готов ждать. Неужели это действительно происходит? Неужели мы нашли источник жизни здесь, в месте, куда Господь не смотрит? Если он, источник, и должен был появиться где-то, то совершенно точно здесь, в землях, скрытых от взора всевышнего.

– Ты запомнил? Самое главное – не пропадай из виду. Я должна все время тебя видеть.

– Я никуда не денусь, сестренка, не волнуйся, – ответил Хан, закрывая книгу.

Металлические ящики вновь ожили, а пустота в рамке задрожала и пошла рябью. Юка отсоединила компьютер и убрала его в рюкзак.

– Пошли, – скомандовала она, беря брата за рукав куртки, – как только окажемся там, сразу найдем укрытие. Откуда нас не будет видно. Дальше уже сориентируемся, куда двигаться. Самое главное сейчас – остаться незамеченными.

– Да понял я все. Хватит уже повторять.

– Мы оба знаем, что с первого раза ты ничего не понимаешь, – сказала девушка и, дернув брата за рукав, протащила его в проход вслед за собой.

Ничего необычного. Секундное отсутствие воздуха, и обстановка вокруг моментально сменилась. Они очутились на просторной площадке, огороженной неразличимыми в неоднородном свете хаотичными сооружениями. Глаза толком не успели привыкнуть к новому освещению, так как Юка, моментально сориентировавшись, увлекла брата подальше от портала, куда-то вправо, где небольшой стеной возвышались десятки ржавых металлических бочек. Как только они притаились за бочками, вдалеке послышались голоса, за которыми где-то вверху разнеслась россыпь приближавшихся и удалявшихся шагов. Юка осторожно выглянула из укрытия и увидела, как к все еще работающему порталу подошли две высокие фигуры в привычной серой униформе. Они перекинулись парой слов на незнакомом языке, после чего один из них скрылся в проеме, но через несколько секунд вернулся. Еще пара фраз, и второй, тот что оставался снаружи прохода, извлек из кармана ключ-карту и деактивировал портал. Хан хотел было тоже выглянуть, но девушка остановила его недвусмысленным жестом. В то же мгновение наверху снова послышались шаги и приглушенные разговоры. Двое мужчин в униформе удалились тем же путем, которым явились минуту назад, заметив активацию портала.