Давно уже не возвращался я к тетради памятной. Господи, благослови вспомнить дальнейшие подробности моей грешной жизни и оплакать допущенные ошибки. Из г. Орлова отец переехал на церковную службу в г. Яранск Вятской губернии. Предварительно он отправил маму в Казань для лечения в клинике. Затем, собрав небольшое свое имущество, поехал к новому месту своего служения, взяв с собой брата моего и меня. Думаю, что мне было тогда лет пять. В Яранске мы остановились у некоего Николая Александровича Сергеева – старичка с трясущейся головой и дрожащими руками, который любил раскладывать из карт пасьянс и баловал нас сладостями. Из этой квартиры мы переехали на жительство в дом какого-то владельца, довольно крупного – по фамилии Лопатина. Квартира была только что отремонтирована. В комнатах пахло штукатуркой и незасохшей краской только что покрашенного пола. В это время отца вызвали в Казань повидаться с матерью. Маме предлагали сделать опасную операцию, и отец хотел проститься с нею. Брат и я остались на попечении церковного сторожа, молодого человека, кстати сказать, любившего курить. В подражание ему я решил свернуть папиросу, начинив ее мохом. Мох я выдернул из пазов бани. Влекомый от первых опытов табакокурения к более упорядоченным, я попробовал на другой или на третий день покурить настоящую папиросу. Где ее достал я, не помню уже теперь. От курения голова моя болела, кружилась, и в организме появились какие-то тонкие позывы, похожие на плотскую страсть. И что же дальше? Ложусь я спать в один вечер и вижу удивительный сон. Вообще я очень мало видел в жизни снов, а этого сновидения положительно не могу забыть. Представилось мне, что я нахожусь в каком-то подземном месте. Черные негры ходят около больших печей и чугунных котлов, откуда раздаются душераздирающие вопли горящих и мучимых в огне людей. Эфиопы подскочили ко мне и повлекли меня к одному из котлов. В руках их были железные трезубцы. Ужас охватил меня. Холодный пот выступил на моем челе. В страхе я застонал и молил меня пощадить. Почему-то в детском сознании всплыла картина недавнего табакокурения. Я в ужасе закричал: «Даю обещание больше не курить, только не мучьте меня. Не ввергайте в раскаленную печь!» При этих словах моих эфиопы разбежались от меня, и я проснулся. Весь остаток ночи и глаз не смежил для сна. Душа трепетала от разительного переживания. Вскоре возвратился из поездки отец. Услышав мой рассказ об ужасном видении, он объяснил это тем, что дом не был освящен после ремонта. Был отслужен затем в нашей квартире водосвятный молебен и окроплены водой все комнаты.