Что невидимое отгораживает от старой, привычной жизни человека смертельно больного, готовящегося к дальней дороге, уходящего? Есть эта прозрачная преграда. Та же работа, те же хлопоты, а все по-иному. И самое лучшее – не тянуть.
Снимки. Шестилетний сын у бронзовой Дианы, у трактора «Фордзон» на фоне белой, безжизненной церкви. Окна заколочены ржавым кровельным листом. «Мерзость запустения...»
Снимки. Граненые стаканы, шампуры, бутылки. Проводы на снегу в «запасном районе» под Белой Церковью. Дмитриенко, подняв очередной стакан: «Мы тебя будем ждать. И место тебе я приготовлю, обещаю вот здесь, перед всеми». При этом он посмотрел на редактора, Колю Тараненко. Да ладно! Спасибо, товарищ майор. Вернусь – разберетесь!
На морозе пьется хорошо. Третий тост тогда еще не объявляли...
Домой, на второй этаж, дополз сам. А потом всю ночь видел красно-оранжевые, диковинные цветы. На следующий день понял, в чем дело. Лежал на животе, носом уткнувшись в покрывало на диване.