Константин Воскресенский имеет дар разжечь горячий интерес к делу, которым он занимается, заставить гореть как самого себя, так и того, кто вовлечён в процесс. В момент нашего доброго знакомства речь шла лишь о редактировании нескольких его произведений, входящих в не готовую ещё вторую книгу. Но то ли «ковид попутал», то ли что-то другое – благодаря энергии и энтузиазму Константина Дмитриевича появился «Сказ о коронавирусе», затем книга прозы, потом почти одновременно две книги стихотворений, а в дальнейшем и две книги литературоведческого анализа одна за другой.
Воскресенский мастерски организовал Авторскую и редакторскую литературную работу по законам инженерии. Чёткие техзадания, продуманные вопросы, на которые было легко и приятно отвечать, разумно обговорённые сроки и, что немаловажно – врождённое или благоприобретённое свойство «расставить флажки», креативно увлечь участников чудесного «действа».
Для Константина литература – предмет не совсем ещё осознанного призвания, он полностью самодостаточен как специалист по «умным домам», семьянин и человек, сохранивший хороших друзей детства. Но увлёкся стихосложением, занимается сочинением сонетов, произведений любовной и гражданской лирики, стал автором «Сказа о коронавирусе». Его отличает большая любовь к слову и поэзии; по-видимому, Автор чувствует, что красота слова находится в самой жизни народного языка. Потребность в поэзии есть всегда, и всегда найдутся читатели, которые впоследствии могут стать и почитателями его способностей и таланта.
Воскресенский оказался чутким, лёгким на восприятие критики, обнадёживающим меня как редактора. Мне чрезвычайно приятно, что вопросы улучшения произведений Константина Дмитриевича привлекли солидную аудиторию. Надеюсь, с теми, кто прочтёт и полюбит эту книгу, она возрастёт ещё больше.
Несколько слов о красоте слова и литературоведении. Литературоведение есть наука и инструментарий для тех, кто занимается редактированием и саморедактированием, то есть работой над увеличением красоты и эстетической значимости стихотворных произведений. Поэзия и русский язык настолько неразрывны, звукообразные ресурсы славянской речи настолько обширны и могучи, что порой самый закоренелый прозаик и бесчувственный резонёр могут «проговориться» и одарить мир таким словцом, которое вспыхнет и останется в людских душах на века, и для этого вовсе не надо ошарашивать его фолиантами Виноградова или Потебни – не зря говорят: «Умного учить – только портить».
Многие ценители русского стихосложения прекрасно понимают значение мельчайших звуковых деталей. Они чувствуют сходство и различие звучащих образов на почти неуловимом уровне. Порою изменение одного слога и даже одного звука коренным образом меняет характер стихотворения.
Значит ли это, что всё зависит от поэта и его знания основ литературоведения? Нет, к сожалению, от этого зависит не всё. Большое значение имеют и читатели, для которых пишется лирика, звучат поэтические струны. В настоящее время, не имея громкого имени, вызвать живой интерес и привлечь к себе грамотного читателя чрезвычайно трудно.
Литературоведческий анализ двух предыдущих книг состоял не только из непосредственных предложений по улучшению готовящихся к изданию рукописей. Особо подчёркнутое внимание было уделено ритмике, аллитерации и типу рифмы для того, чтобы не дать Автору потерять из виду важную цель. Цель эта – практическое постоянное использование преимуществ силлабо-тонического классического стихосложения, овладение его эстетическими ресурсами и системной ценностью, ради ощущения их как навыка, будущей привычки. Эксперт не просто указывал на качество и количество слоговых звуковых повторов, но и увязывал их с наличной строфической схемой, добиваясь комплексного понимания Автором деталей этой задачи.
Задача, прямо скажу, немодная и отчасти лукавая. Последовательно проведённая через обе книги, она так и не была чётко сформулирована Экспертом. Возможно, это и было его главной ошибкой. Он сам оказался введён в заблуждение обманчивостью простоты сетевой коммуникации. Но недопонимание затаилось, взросло и окрепло. Отсюда потребность в расстановке точек над i, окончательном понимании друг друга и в диспуте.
Кстати, отмечу, что в двух книгах литературоведческого анализа Эксперт последовательно и по возможности без повторов применял основные понятия и инструменты современной русской поэтики, поэтому вне контекста обеих книг отдельные детали его комментариев могли выглядеть не совсем понятными.
Воскресенский привлёк к диспуту замечательных Арбитров, которые нашли как слова воодушевляющей похвалы, так и критические замечания, некоторые из которых повлекли за собой переписанную вещь, по задумке Константина Дмитриевича. Особое внимание советую обратить на текст московского редактора Александра Тихонова, который, как говорится, «абсолютно в теме», и слова его заслуживают максимального доверия.
Не могу не выразить всем диспутантам большую благодарность за их вклад в решение спорных вопросов.
На мой взгляд, Автор произведения категорически вправе настаивать на бережном отношении к его слову. Он и только он определяет, для чего и для кого он написал ту или иную вещь.
А по поводу многочисленных «любителей поэзии», которые, не зная сути, норовят отметиться «лайками», картинками и хвалебными комментариями под любым стихотворным постом в интернете, хочется привести одну французскую поговорку: Quand le sage montre la lune, l'imbécile regarde le doigt! (Когда мудрец показывает луну, дурак смотрит на палец!).
Но раз уж действительность такова, то поэту тем более надо заботиться о «пальце» (о художественной форме произведений).
Овладеть ремеслом художника слова, изучить тонкости правил стихосложения, овладеть богатством лексического инструментария, навыками правильного применения не столь уж большого количества поэтических средств начинающему поэту просто необходимо. И смысловое и звукообразное целое, которое Воскресенский представляет читателю, должно на слух и на взгляд восприниматься как красота, как нечто идущее от сердца, от души в первую очередь, а не от разума (алгебры, словарика фразеологизмов, набора аллитераций и т. д.).
Но возвращаюсь к названию нашей книги: «Диспут по литературоведческому анализу стихотворений». Это название тоже имеет отношение к воле Воскресенского, его чувству прекрасного, той самой ранимой и нежной сути, которая заключена в стихах. Но имеет отношение более к истине, чем к красоте.
«В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», – сказал поэт. Мы, однако, впрягли. Вот что у нас получилось.