После закрытия ресторана Коваль, как руководитель группы, поделил в гримерке парнас между музыкантами. Получилось по девяносто рублей – отличный результат, хотя и не максимальный для летнего сезона. Еще двадцатка осталась в общей кассе на «разогрев связок» для следующего вечера.
Светлана Ломакина перехватила Шаманова у гримерки. Она не стала переодевать морскую униформу официантки, только сменила растоптанный туфли-лодочки на элегантные босоножки на каблуках, отчего голубая мини-юбка казалась еще более короткой.
Девушка повисла на руке Саната, коснулась его грудью, блеснула глазками и зашептала:
– Хочу остаться сегодня в отеле.
Когда парнас был жирным, Лана не скупилась на ласку. Рассчитывает на часть вознаграждения догадался Санат, но не упрекнул в меркантильности девушку. Сегодня их планы переночевать в гостинице совпадали.
Он ухватил официантку за талию повел к лифту и, не задумываясь, нажал кнопку четырнадцатого этажа. Дежурная по этажу встретила знакомую парочку понимающей улыбкой и за десять рублей предоставила на ночь пустующий номер.
– Обалдеть! Ты опять угадал, где есть свободный номер, – в который раз умилилась Лана.
– Повезло, – отмахнулся Санат.
Они нередко пользовались дружеской услугой. Сделка была выгодной для дежурных – сдаешь своим проверенным людям, музыкант не куролесит и вовремя покидает номер. Утром трешка старшему администратору, рубль горничной, чтобы прибралась – и номер снова готов к заселению. Хороший приработок на скучной работе.
Дирижер, разумеется, слышал, как Сана с Антоном провернули две кражи по его наводке. Всё прошло гладко, но лучше ему быть рядом, в гостинице, чтобы подстраховать сестру в опасном деле.
У Ланы тоже был свой интерес. Девушке позарез нужны были то яркие брюки-бананы, то белый комбинезон или вареные джинсы, кроссовки на липучках, короткие сапожки, немецкий купальник, разноцветные туфли, колготки в сеточку, не говоря уж о об итальянских тенях, перламутровой помаде и туше для ресниц. Женская красота требует денег. Дефицитную вещь нужно было купить срочно, фарцовщики ждать не будут, и в процессе постельных утех она обычно добивалась заветной фразы: «Лана, возьми сколько надо».
Так было и на этот раз. Довольная собой официантка сунула денежки в сумочку и заснула. Санат долго прослушивал номера, в которых произошли кражи, и отключился только под утро.
Ланы в номере уже не было. На ее подушке лежал карандашный рисунок: он спит в постели с закинутой за голову рукой. Лана неплохо рисовала портреты и даже пробовала подрабатывать художником на набережной, но ее вытеснили грубые конкуренты.
Всепроникающий слух Саната заново прощупал голоса отеля, опасных последствий вчерашней акции не наблюдалось. Музыкант покинул номер, поблагодарил дежурную и переместился в гримерку. Оттуда он слышал, как сестра после пробуждения позволила себе понежиться в постели. Не выспавшийся Антон в это время следил из окна за входом в гостиницу, нервно теребя штору.
Заметив, что жена проснулась, он подсел к ней и заглянул в глаза:
– Как наши дела?
Самородов опасался, что потерпевшие вызовут милицию, и осознавал ущербность своего стопроцентного зрения по сравнению с невероятным слухом супруги.
– Не беспокойся, – ответила Сана, решив не напрягаться.
Она была уверена, что Санат предупредит ее в случае опасности особым сигналом, который она услышит даже во сне. Молодая женщина зажмурилась и потянулась. Какое счастье, что у нее двое любящих мужчин. Антон – заботливый муж, беспокоящийся об их семейном благополучии, и брат – настоящий ангел-хранитель. Как все двойняшки, она связана с братом невидимой аурой. Оба ощущают частичку друг друга в собственной душе.
Нервозность отпустила Антона. Он сунул руку под одеяло, скользнул по женскому бедру под сорочку и положил ладонь на теплый выпуклый живот.
– Как наш малыш? – выразил муж дежурное беспокойство, хотя в затуманенных глазах читалось плотское желание.
После удачного дела мужчина ощущал себя победителем, а победителю требовалась особая награда. Его рука сползла в ложбинку ниже пупка, коснулась жестких волосков, губы приблизились к губам Саны.
– Только осторожнее, – согласилась она и ответила на поцелуй.
Нежные касания, сдержанная возня обнаженных тел и решительные завершающие толчки привели мужа в восторг, а ей подарили умиротворение – он любит ее, она нужна ему, скоро их будет трое.
Санат слышал бесстыжие любовные ласки и не стал проявлять себя после их окончания. Он подождал, когда сестра с мужем позавтракают и направятся на пляж.
Пара прошла мимо скамейки, на которой он читал газету. Не поднимая головы, брат сообщил вслед сестре тихим шепотом:
– В милицию никто не звонил. Ревнивая жена дантиста устроила скандал, собрала вещи мужа и вытолкала его из номера. Дантист уверен, что стерва специально оставила его без гроша, а жена, обнаружив пропажу, думает, что наглый муженек исхитрился забрать большую часть денег на отпуск.
– А директор фабрики? – спросила Сана.
– Ни сном ни духом. Храпит, как бегемот.
– Спасибо. Дальше я сама, а ты обязательно отдохни.
У гостиницы «Жемчуг» имелся свой огороженный пляж с деревянными лежаками и зонтиками. Не смотря на постоянную музыку из кафе, шуршание гальки в прибрежных волнах и галдеж отдыхающих подслушивать их разговоры для Саны не составляло труда.
Толстяк-директор появился на пляже после полудня и тут же налег на пиво. Недовольная жена наскакивала на него пуще прежнего и в чем-то упрекала. Тот вяло огрызался и обещал всё исправить.
– Она думает, что муж деньги спьяну потерял, – пояснила Сана для Самородова. – Взял пачку в бар и где-то выронил.
– Кайф! Наша тактика работает, – порадовался Антон. – Даже в администрацию, придурки, не заявили.
– А слезы и скандалы тебя не волнуют? – не удержалась от упрека Сана.
Антон придвинулся к жене и повторил то, что уже не раз пытался ей внушить:
– Сильные эмоции обогащают их размеренную жизнь. Не забывай, в этой шикарной гостинице отдыхают не бедные работяги, а господа – хозяева жизни. Мы забираем у них отнюдь не последнее. Уже к вечеру толстячок получит денежный перевод и будет снова сорить деньгами в баре, а для дантиста – это урок, нечего жене изменять.
Сана не стала спорить, а муж продолжал оправдываться:
– Еще месяц поработаем – и завяжем. Для нас это легкая добыча. Почти без риска.
С учетом уникальных возможностей Саны и ее брата риск действительно был небольшой. Они контролировали обстановку до и после кражи и вовремя узнавали о последствиях. Выбранная тактика – не забирать всё – тоже работала на них.
Если потерпевшие поднимали шум, то прибывшие милиционеры выражали сомнение: почему драгоценности не тронуты и часть денег осталась не месте? Обычно воры переворачивают номер вверх дном и тащат всё ценное, а у вас полный порядок. Вы бы между собой сначала разобрались, товарищи супруги, с укором советовали оперативники. И уголовное дело не заводили. Директор гостиницы уверял, что в отеле отдыхают сплошь уважаемые люди, и обещал усилить проверку на входе, чтобы не пускать посторонних.
Даже на пляже нетерпеливый Антон напоминал Сане, что они не на отдыхе, а на работе, и давал подсказки:
– Обрати внимание на молодую парочку слева через два лежака. На девчонке фирменный купальник и босоножки явно из «Березки», а у парня новенький японский двухкассетник.
Сана, не снимая шляпы с лица, отмахивалась:
– Парень на мороженное в кармане мелочь собирал, и в ресторане вечером их не было. Сам знаешь, деньги без счета у состоявшихся людей, а этому отпрыску папа выделил на отдых ограниченный бюджет.
Антон зудел на ухо:
– В нашем отеле восемьсот номеров, полторы тысячи гостей. Среди них немало тех, кто приехал гулять на широкую ногу.
– Купюры без хозяев не шелестят, вечером в гостинице послушаю, – обещала Сана и укладываясь поудобнее на лежаке. – А сейчас мы с малышом загораем.
В номере перед ужином Самородов продолжил наседать на жену:
– Ладно, сегодня отдыхаем. Но у нас должен быть план на завтра. Нашла подходящие кандидатуры?
Собираясь в дорогой ресторан, гости залезали в потаенные загашники за деньгами и отсчитывали купюры. Сана прислушалась к огромному зданию и отметила в памяти три номера с наиболее плотными пачками: на четырнадцатом, десятом и шестом этажах. Сообщила мужу.
– Сколько у них? – заинтересовался Антон.
– Я не Санат. Только он может определить номинал купюры по характерному хрусту.
– Классно! Спроси у него за ужином.
В ресторане беременной гостье выделили столик в самом дальнем углу от небольшой возвышенности, именуемой сценой. Расстояние между Саной и музыкантами не мешало общению. В перерывах между песнями, склонившийся над синтезатором Дирижер, выслушал вопросы сестры и прошептал в ответ:
– У гостей на четырнадцатом этаже неделю назад было пятьсот рублей, сейчас осталось рублей триста. На десятом и того меньше.
Санат замолчал, и сестра ему напомнила:
– Ты не сказал про шестой.
– Шестьсот двенадцатый, двухкомнатный люкс? – нехотя уточнил брат.
– Да, шикарный номер. Гости явно с деньгами.
– Забудь про них, – отрезал Шаманов и заиграл вступление к очередной песне.
Сестра удивилась нервной реакции брата. Она восстановила в памяти голоса гостей из шестьсот двенадцатого номера, прислушалась к ресторанному гулу и безошибочно вычислила пару за стойкой бара. Теперь она могла их видеть.
Чуть захмелевший бравый мужчина лет сорока с усами и бакенбардами был одет в голубой морской китель с четырьмя золотистыми нашивками на рукавах. Он потягивал коньяк из широкого бокала и перекидывался фразами с барменом, уважительно кивавшем гостю. Красивая рыжая девушка рядом с ним явно скучала и вертела в руке бокал с белым вином.
Сана указала взглядом на них мужу:
– Постояльцы люкса на шестом.
Антон рассмотрел парочку и сделал вывод:
– Капитан дальнего плавания в солидном звании. Дядька при деньгах, у молодой жены приличные украшения.
Пока звучали следующие песни Сана внимательно слушала разговор импозантного капитана с барменом. Моряк представлялся капитаном атомного ледокола Северного флота. Сейчас он в отпуске и наконец-то может провести время с единственной дочкой, которую из-за развода почти не видел в детстве. Рыжая красотка в красном платье с разрезом на бедре не интересовалась болтовней папаши, она ловила на себе заинтересованные мужские взгляды и кокетливо улыбалась.
– Рыжая – его дочь, – наклонившись к мужу, сообщила Сана. – Приехали на отдых сегодня.
– Классно! Надо их общипать, пока не потратились.
– Санат не советует.
– Капитан атомохода на мели? – удивился Антон.
Когда музыканты ушли на перерыв в гримерную, где они выпивали и закусывали, Санат задержался на сцене. Он практически не употреблял спиртное, потому что в состоянии опьянения, как и сестра лишался уникального дара. Клавишник делал вид, что проверяет соединение кабелей с аппаратурой, а сам тайком общался с сестрой.
Сана спросила, прикрывая губы салфеткой:
– Что с капитаном не так? Какая при нем сумма?
– Пока немного, но с каждым днем будет больше и больше.
– Не поняла, – поразилась Сана. – Отдыхающие тратят деньги. Некоторые очень быстро.
– Эти из тех, кто зарабатывают. Тоже очень быстро.
– Выкладывай подробности, – потребовала сестра.
– С ними связываться опасно, – предостерег брат.
Сана переглянулась с Антоном. Тот уже понял, что намечается жирное дельце, и нетерпеливо ерзал на стуле, готовый обсудить наводку. Сана давно убедилась, что мужа опасность не остановит. Его дерзость возрастала пропорционально возможному доходу.
И она продолжила неслышную для окружающих беседу:
– Санат, ты в курсе, через что я прошла, какие силы пытались меня убить. Неужели капитан с дочкой опаснее?
– Я музыкант, а не эксперт по безопасности.
– Всего лишь музыкант? – задела гордость брата Сана. – С твоими способностями ты мог бы стать композитором или дирижером.
– Когда-нибудь стану. А пока мне нравится играть в ресторане.
– Тогда расскажи нам, музыкант, об этой парочке.
– Я кое-что слышал, – признался Санат. – Они встречались с Хозяином.
И брат поведал о тайной беседе новых гостей с директором отеля Портновским. Сана слушала, а Антон пытался угадать ее эмоции по округлившимся глазам.