За полчаса мы с Егором дошли от Центра «Мать и дитя» до станции метро «Профсоюзная» и уселись в вагон. Первое, что сделал мой будущий муж, – это достал свой планшет и, забыв обо мне, погрузился в «Википедию».
Он второй месяц пишет реферат по истории Московского метрополитена для получения какой-то там ученой степени в своем Проектно-конструкторском бюро. Технические характеристики заняли двадцать страниц схем, таблиц и графиков.
– А ты вставь в свой реферат интересные факты о каждой станции, – посоветовала я Егору, перед тем как попасть в больницу. – Тогда его хотя бы прочтут.
И Егор увлекся этой идеей. Теперь он так втянулся, что даже, навещая меня в Центре, зачитывал в палате вслух историю каждой станции метро, отчего мне становилось грустно. Кажется, Московский метрополитен интересовал моего будущего мужа гораздо больше, чем я.
Станция «Профсоюзная». Открыта 13 октября 1962 года в составе участка «Октябрьская» – «Новые Черемушки». Наземный вестибюль отсутствует. Глубина залегания 7 метров. Архитекторы Н. А. Алешина и Н. И. Демчинский. 40 железобетонных колонн.
Это выдержка из «Википедии», которую я краем глаза ухитрилась прочитать с планшета. О, вот так да! Я присмотрелась к станции. Колонны отделаны самым что ни на есть дешевеньким и невзрачным мрамором, а на стенах кафель, которым украшали все ванные и туалеты советских квартир и гостиниц. Как сказано в «Википедии», у этой станции одно из самых скромных оформлений во всем московском метро. Это тонко подмечено. Общественный туалет с легкой попыткой советского дизайна на колоннах – вот что такое станция «Профсоюзная».
…Состав тронулся, а я сидела рядом с Егором и не знала, радоваться или печалиться сегодняшней выписке.
– Я не заказал такси, поедем домой на метро, – заявил Егор, когда мы вышли на ступени корпуса Центра «Мать и дитя».
Я в просторном пуховике и в зимних кроссовках под теплыми штанами, а Егор в элегантном кашемировом пальто, в костюме и лаковых туфлях. Хороша парочка!
– Ну ладно, поедем на метро, – уныло проговорила я и взглянула на навигатор в телефоне.
Полтора километра пути. Ладно, не расстраиваемся… Хотя в классике жанра ухаживания мужчины за беременной женщиной предусматривается если не личный автомобиль, то хотя бы такси.
– Вся Москва стоит в пробках, – прочитал мои мысли Егор. – Ты измучаешься сидеть. Да еще задохнешься из-за выхлопных газов, вот я и решил поехать на метро. Там никаких пробок нет.
– Ну в машине можно кондиционер включить – так что ничего не задохнусь… – решила повредничать я. – У тебя же все друзья на автомобилях.
– Двое на выходные уехали из города, а у Генки в машине кондиционер сломан. – Егор на мгновение остановился и виновато заглянул мне в глаза. – Серьезно, Кать. В такси мы будем ехать не меньше трех часов. А на метро только час.
– Ладно.
Хотелось закатить скандал, переходящий в истерику. Хотелось крикнуть Егору что-нибудь настолько обидное, что смогло бы рассорить нас навсегда, но был сильнейший стимул не делать этого – взгляд Олега в спину. Выходя из подъезда корпуса, я заметила его силуэт в высоком окне третьего этажа.
Поэтому я схватила Егора под руку и на ходу плотно прижалась к нему. Егор удивился, но только улыбнулся в ответ. Улыбка у него замечательная. С такой улыбкой хорошо занимать деньги или делать предложение выйти замуж.
А сверху за нами наблюдал мой бывший однокурсник по медицинской академии и несостоявшийся муж Олег Данилов. Сейчас он немного обрюзг и полысел, а семь лет назад он был настолько эффектен, насколько может быть красивым молодой мужчина в двадцать три года, успешный даже в том возрасте. Еще бы! Отец – академик от медицины Александр Данилов, мама – пресс-секретарь Министерства образования Юлия Данилова. Во как!
Познакомились мы двадцать пятого января на праздновании Дня студента в Медицинской академии имени Николая Ивановича Пирогова – и понеслось… Полгода страстных встреч со второго до третьего курса на холодной академической даче и жаркие перелеты в Турцию на берег Средиземного моря.
По будням в два часа традиционные обеды в студенческой столовой, в субботу – ночной клуб с однокурсниками Олега, по воскресеньям букет цветов, по вторникам – фитнес в ближайшем от съемной квартиры подвале.
Меня немного напрягала педантичность и маниакальная брезгливость Олега. Футболка с пятнышком от капли кофе даже не стиралась, а сразу выкидывалась или отдавалась сторожу дачного поселка Грише, который щеголял в стильных футболках и рубашках, в спортивных костюмах «Найк» и шелковых носках, но в рваных сланцах летом – или в сапогах модели «прощай, молодость» зимой. У матери Олега была такая же фобия – и дворничиха во дворе ее дома носила платья «от кутюр».
Олег никогда никуда не опаздывал и точно знал, с кем и как нужно общаться.
Но я была влюблена и очень хотела замуж.
Сколько было эмоций! Сколько огненных ночей с умопомрачительным сексом и полупьяных от счастья и легкого вина дней! Сколько планов о совместной жизни и работе! Сколько вариантов покупки квартиры и автомобилей представительского класса.
…И все только до минуты, когда я предположила, что беременна.
Тогда я, выйдя из ванной съемной квартиры, двумя пальчиками держа тест на беременность бледными полосками, позвонила Олегу, а он, видимо, выбираясь из автомобиля, задержался перед подъездом частной клиники своего отца и, нажав на пикнувшую сигнализацию, спокойно заявил:
– Нет.
– Что «нет»? – опешила я.
– Нет, у нас не будет совместных детей, я все предусмотрел. – В телефоне повисло молчание, и был слышен только шум проезжающих мимо чужих автомобилей.
– Почему? – удивилась я, чувствуя приближение кошмара.
– Представляешь, что у нас может родиться? – продолжал говорить спокойный голос Олега. – Хорошо, если будет мальчик, тогда получится дядя Степа, а если девочка? Динозавриха? Представляешь, что ее ждет в школе и вообще по жизни. Вспомни свои ощущения.
Зачем мне вспоминать ощущения? Мой рост – метр девяносто. И он всегда со мной. Олег выше меня, в нем два метра три сантиметра… Да, девочка может получиться высоковатой.
Я слышала, как Олег открывает тяжелую стеклянную дверь клиники, многократное «Доброе утро» от охранника, секретарши, врачей и медсестер, оказавшихся рядом. Но главное, что я слышала, – равнодушие звенящих льдинок в его голосе.
– Значит, не беременна… – растерянно подтвердила я сама себе диагноз.
– Ни в коем случае. Но не переживай, – быстро проговорил Олег и отключился.
Я и не переживала. Только больше не смогла видеть Олега. Да, он был во всем прав… Но как-то не по-человечески.
Больше я старалась с Олегом не встречаться, хотя столкновения были неизбежны, мы вместе учились в Пироговке. Олег искренне удивлялся моему внезапному равнодушию к его блистательной персоне.
В октябре я взяла академический отпуск и последние семь лет там не показывалась.
Станция «Академическая». Открыта тогда же и так же, как и «Профсоюзная». Тоже сорок колонн и заложение всего 8,5 метра…
Про архитекторов и читать неинтересно.
Эта станция раньше тоже сильно смахивала на общественное учреждение. Но после ремонта несколько лет назад сменила облицовку на серо-синюю и приобрела хоть какую-то индивидуальность… Меня тошнит или так только кажется?
Мы, то есть я и наш с Егором ребенок внутри меня, прислушались к себе и решили, что на этот раз все обойдется и не нужно выскакивать на станции, пытаясь справиться с токсикозом.
Через неделю у нас с Егором свадьба. К ней я готовилась самым необычным среди моих знакомых способом – перешивала платье. Пришпандоривала к подолу рюшечки и воланы и вставляла на спине и на груди плотный ажур по десять сантиметров с каждой стороны.
Платье мне достала институтская подруга Алена, выпросив его у соседки, которая давно предлагала его хоть кому-нибудь. Соседка растолстела и видеть у себя в доме осколки былой стройности не желала, дочери старомодное платье не понравилось, а внучке оно точно не пригодится в ближайшие двадцать лет, ей только два годика.
И вот сегодня утром, который день подряд, я переделывала свадебное платье на своем седьмом месяце беременности, полусидя в больничной кровати.
В коридоре нашего этажа раздались шаги, и именно в этот момент я, приложив руку к горлу, поднялась с кровати и направилась к туалету. В дверях столкнулась с Егором и быстро обошла его.
Наклонившись над фаянсовым сантехническим изделием, я услышала, как из палаты громкий голос молоденькой соседки Евгении сообщал другой соседке, только вчера появившейся в Центре:
– Жених пришел. А у Катьки на него аллергия.
– Токсикоз поздних сроков беременности, – твердо объяснила тридцатилетняя Юлия, похожая на библиотекаршу в третьем поколении.
– Нет, у нее аллергия. – Отдышавшись, я слушала голос Евгении и ужасалась. Они говорили в присутствии моего Егора.
– Токсикоза у нее нет, метет все подряд в больничной столовой. И что принесут родственники, тоже метет, – говорила Евгения и с хрустом ела яблоко, как ей от тошноты рекомендовала наша лечащая врач. – Даже может соленым огурцом доставать из банки клубничное варенье.
– Меня сейчас стошнит, – строго заявила «библиотекарша».
– Ей хуже, – услышала я, чистя зубы, веселый комментарий Евгении.
Мой жених Егор необыкновенно обаятельный. Стройный, темноволосый, с крепкими губами, с рыжинкой в бороде при небритости и с нереально ярко-синими глазами. Ростом он метр восемьдесят, возраст двадцать пять лет. Но! Он на пять лет младше меня и на десять сантиметров ниже ростом. Фактом, что жена старше мужа, сейчас никого не удивишь, это даже стало нормой, а вот рост не замаскируешь. Ну вот так вот у нас получилось…
Пока рассерженный Егор вынимал из тумбочки мои вещи и складывал в свою спортивную сумку, в палату зашел Олег и принялся ревниво рассматривать моего жениха. Не зная о наших прежних отношениях, Егор все-таки с неприязнью оглядел Олега, одетого в зеленую медицинскую форму: