«Духовную жизнь нельзя превратить в мещанскую. Она всегда погранична, и мы, проживающие ее, должны принимать это и даже радоваться, что она остается неукротимой»
«I want to ride to the ridge where
the west commences
I can’t look at hobbles and I can’t stand fences
Don’t fence me in…»
Наконец-то меня окружает девственная природа! Шум ветра, гуляющего в вершинах сосен за моей спиной, похож на звуки океана. Волны срываются с небес и задерживаются на вершине горы, на которую я взобрался, – где-то на хребте Савач в центральной части штата Колорадо. Подо мной на милю раскинулось море полыни. Зейн Грей увековечил это море как фиолетовое, но бо́льшую часть года оно, скорее, серебристо-серое. В этой части страны можно несколько дней скакать на лошади и не встретить на своем пути ни души. Сегодня я перемещаюсь пешком. Несмотря на яркое солнце, температура на Американском континентальном водоразделе едва ли превышает тридцать градусов. Поэтому пот, выступающий на лице от напряжения при подъеме на гору, холодит и вызывает дрожь. Сейчас конец октября, скоро наступит зима. На расстоянии нескольких миль к юго-западу горы Сан-Хуан уже покрыты снегом.
Терпкий аромат полыни проникает в мою одежду и очищает голову. Я снова должен отдохнуть, даже не взирая на то, что каждая такая остановка лишь увеличивает расстояние между мной и моей добычей. Преимущество всегда было за ним. Хотя найденные утром следы и свежие – им всего несколько часов, – это не повод на что-то надеяться. Лось за это же время легко преодолевает несколько миль пересеченной местности, особенно если он ранен или если его преследуют.
Вапити, как называют его индейцы, – одно из самых неуловимых существ, проживающих в «Нижних 48»[3]. Это призрачные короли высокогорья, намного более осторожные и осмотрительные, чем олени, поэтому их труднее выследить. Они живут намного выше и за день проходят гораздо больше остальных диких животных. У лосей вообще, похоже, есть некое шестое чувство относительно человеческого присутствия. Несколько раз я к ним приближался, но в следующую секунду они срывались и исчезали в дебрях тополиных рощ, настолько густых, что, кажется, даже заяц едва ли смог бы пробраться сквозь них.
Так было не всегда. Веками лоси жили в прериях и большими стадами паслись, поедая траву. Весной 1805 года Мериуэзер Льюис описывал, что пока он искал Северо-Западный проход, видел тысячи пасущихся стад. Порой к ним можно было подойти очень близко. Но к концу века западная экспансия заставила животных подняться выше в Скалистые горы. Теперь они неуловимы и, как преступники, прячутся в лесах, пока не выпадет снег и не заставит их на зиму спуститься вниз. Сейчас их можно найти только в их условиях, в запретных местах, за пределами досягаемости цивилизации.
Поэтому я и здесь.
Я тяну время и даю животному уйти. Дело в том, что моя охота мало что общего имеет с лосем. Я это знал еще до того, как пришел сюда. Я здесь, в этой дикой местности, в поисках иного. Я ищу более ускользающую добычу… нечто, что можно обнаружить только в девственной природе.
Я ищу свое сердце.
Мальчикам никогда не сиделось дома, и у мужчин тоже сохраняется это неуемное желание исследовать окружающий мир. Нам нередко хотелось бы вернуться в прежние времена. Джон Мьюр говорил, что, когда человек поднимается в горы, он возвращается домой. Сердце человека не приручено, и это хорошо. «Я не живу в офисе, – как говорится в одной рекламе The North Face[4]. – Я не живу в такси. Я живу в путешествии». Да будет так. И какой вывод? Никогда не переставай исследовать!
Кажется, мой пол нуждается в небольшом побуждении. Все происходит естественно, как наша врожденная любовь к картам. В 1260 году Марко Поло организовал экспедицию в поисках Китая, а в 1967 году, когда мне было семь лет, я со своим другом Дэнни Уилсоном принялся копать на заднем дворе яму. Сдались мы примерно на глубине в восемь футов, но это было великое дело. Ганнибал перешел через Альпы, и в жизни каждого мальчика наступает день, когда он переходит улицу и вступает в компанию других исследователей. Скотт и Амундсен отправились на Южный полюс, Пири и Кук боролись за Северный. А когда прошлым летом я дал своим ребятам деньги и попросил их съездить на велосипедах за содовой, можно было подумать, что я отправляю детей в экспедицию на экватор. Магеллан плавал строго на запад, вокруг Южной Америки, несмотря на предупреждения, что он вместе со своей командой может упасть с края земли. Гекльберри Финн отправляется по Миссисипи, не обращая внимание на те же опасности. Пауэлл исследует реку Колорадо и Гранд Каньон. И все делали это просто потому, что никто не делал этого ранее, и все вокруг твердили, что ничего из этого не получится.
И вот мы с мальчиками весной 1998 года стоим на берегу реки Снейк, испытывая древнее желание оттолкнуться от берега. В тот год очень интенсивно таял снег, вода поднялась высоко, река выходила из берегов и омывала деревья. Посередине реки, которая летом была кристально чистой, а сейчас напоминала шоколадное молоко, плыли бревна и ветки, размером превосходящие автомобиль, и много чего еще. Высокая, грязная, быстрая, Снейк была неприступная. Я уже говорил, что шел дождь? Однако, у нас было новое каноэ, в руках весла, и до этого дня я никогда не сплавлялся на каноэ по Снейк. Да и вообще ни по какой другой реке! И мы запрыгнули в лодку и отправились в неизведанное, как Ливингстон погрузился в неизвестность темной Африки.
Приключения, с их неизбежной опасностью и дикостью, – глубокая духовная страсть, прописанная в душе каждого мужчины. Мужскому сердцу нужен уголок, где не будет ничего, сделанного заводским способом, никаких готовых изделий – от обезжиренной пищи и до застежек в виде молний; ничего, изготовленного по франшизе, покупаемого через интернет или разогреваемого в микроволновке. Нужно пространство, где нет жестких сроков, мобильных телефонов и совещаний, но где есть место для души. Где, в конечном итоге, география местности и отвечает географии нашей души.
За чем бы не отправлялись все путешественники, все они, в первую очередь, искали себя. Глубоко внутри человеческого сердца есть вопросы, на которые не получится ответить за кухонным столом. Кто я? Из чего я? Для чего я? Страх удерживает мужчину дома, где все вещи в порядке, аккуратны и организованы, где все под контролем. Но ответы на глубокие вопросы нельзя найти по телевизору или в холодильнике. О своей жизненной миссии узнать можно не в гостиной, но в горячих песках пустыни. Может быть, призвание и предназначение человека окажется намного серьезнее, чем он сам предполагал, и намного выше поста генерального директора. Настоящее испытание – это, по сути, проверка личности. Если мужчина желает узнать, кто он и для чего он, он обязан предпринять это путешествие.
Он обязан вернуть себе свое сердце.
Современный образ жизни человека загоняет его сердце в самые далекие уголки души. Бесчисленное количество часов перед монитором компьютера, продажа обуви в огромном торговом центре, встречи, записки, телефонные звонки. Деловой мир, в котором рождается, живет и умирает большинство американцев, требует от человека, чтобы тот был продуктивным и методичным.
Корпоративная культура создается с одной единственной целью – запрячь человека в плуг и заставить его пахать. Но душа против того, чтобы ее укрощали, ей ничего не известно о ежедневнике Day Timers, дедлайнах и отчетах о финансовых результатах.
Душа жаждет страстей, свободы, жизни. Как говорил Дэвид Герберт Лоуренс: «Я не механизм». Человек должен чувствовать ритмы земли, у него должно быть в руке нечто осязаемое – румпель лодки, поводья, трос или хотя бы лопата. Разве может человек жить так, чтобы ногти на его руках всегда были чистыми и коротко подстриженными? Разве об этом мечтает мальчик?
В целом, общество не может определиться относительно мужчин. Проведя последние тридцать лет в переоценке понятия мужественности и рассматривая ее, как нечто более чувственное, безопасное, управляемое и, скажем даже, более женственное, оно сейчас принимается ругать тех же мужчин и укорять их в том, что они перестали быть мужчинами. Мальчишки есть мальчишки, вздыхают они. Как будто, если мужчина вырос, он просто обязан забросить дикую природу и страсть к приключениям, остепениться и навсегда остаться в гостиной дома тетушки Полли. «Где же все эти настоящие мужчины?» – постоянная тема ток-шоу и новых книг. «Вы сами попросили их стать женщинами», – так мне хочется ответить им. И как результат, никогда в истории человечества не было такого уровня смешения половых различий. Как может мужчина догадаться, что он единственный, если его первоочередная цель – следить за своими манерами?
Думаю, многие мужчины полагают, что они были созданы на земле исключительно для того, чтобы быть хорошими мальчиками. Как мы постоянно слышим, проблема мужчин в том, что они не знают, как исполнять данные обещания, быть духовными лидерами, разговаривать с женами, растить детей. Но если они сильно постараются, то достигнут высокого уровня… хорошего парня. Именно это мы рассматриваем, как модель зрелости: Реально Хорошие Парни. Мы не курим, не пьем, не потеем – а ведь это делает нас мужчинами. А теперь позвольте мне обратиться к моим читателям-мужчинам: вы в детстве, пока росли, вы когда-нибудь мечтали стать Хорошим Парнем? Кстати, дамы, а ваш принц на белом коне был удалым… или просто всего лишь Хорошим Парнем?
И теперь – разве я преувеличиваю? Оглянитесь вокруг и задайте себе вопрос: кто такой мужчина по нынешним понятиям? Не слушайте то, что рассказывают, а просто посмотрите на то, что вы увидите. Сомнений не останется. Надо признать, этот мужчина… скучен. Недавно я разговорился с мужчиной пятидесяти лет, который рассказал о своем собственном пути становления его как мужчины. «За последние двадцать лет я сильно устал быть тем Хорошим Парнем, как того от меня требуют». Будучи заинтригован, я спросил его, что это для него значит. На какое-то время он задумался. «Покорным, – ответил он, – и далеким от сердца». «Отличное определение», – подумал я тогда.
К сожалению, прямо в точку.
Как сетовал Роберт Блай в книге «Iron John»: «Некоторые женщины хотят видеть рядом с собой пассивного мужчину, если вообще хотят хоть какого-то… вселенной нужны одомашненные мужчины – их называют ассистентами, а корпорациям нужны… продезинфицированные, безволосые, поверхностные мужчины». Все это очень напоминает западную экспансию на мужскую душу. Но в то же время, сердце мужчины стремится в горы, в удаленные уголки, как раненое животное, которое ищет для себя укрытие. Женщины это знают и жалуются, что не могут достучаться до сердца мужчины. Мужчинам это тоже известно, но они никак не могут объяснить, почему их сердце так далеко. Они понимают, что их сердце в бегах, но не понимают, как напасть на его след. Многие качают головой и недоумевают, почему мужчин вокруг все меньше. А ответ очень прост: мы никогда не призывали мужчину узнать, как жить всей глубиной сердца.
Но сердце мужчины тем не менее призывает его: «Ну, давай! Проживай ту жизнь, какая была создана именно для тебя! Обойди все эти дебаты о воспитании, типа «А реально ли пол присущ человеку?» с помощью одного замечания: мужчины и женщины созданы природой как мужчины или как женщины».
Пол в человека закладывается на уровне души. Он таится в глубоких, неизведанных уголках внутри нас самих. Люди индивидуальны, как индивидуален и каждый из полов – мужчина и женщина. Другими словами, существует мужское сердце и женское сердце, которое по-своему отражает или копирует в себе мир, и само сердце этого мира.
Если мы когда-нибудь захотим найти себя, то мы должны узнать, что было заложено в мужском сердце. Вместо того, чтобы спрашивать, что нужно делать, чтобы стать лучшим мужчиной (или женщиной – для моих читательниц), я бы хотел спросить: «Что заставляет вас жить? Что заставляет ваше сердце биться?» Сейчас мы с вами отправляемся в путешествие. В земли, многим из нас до этого незнакомые. Мы должны будем отправиться в те места, где не существует дорог. Эта жажда познания ведет нас в наши собственные сердца, в самые глубины наших желаний. Как заметил драматург Кристофер Фрай:
«Жизнь лицемерна, если я не могу жить.
Так, чтобы она меня вела!»
У меня глубоко в сердце живут три желания, которые, я уверен, больше не смогу игнорировать, не потеряв собственную душу. Они ключевые относительно того, кто я, что я и кем хочу быть. Я мысленно возвращаюсь в детство, внимательно выслушиваю огромное количество людей, и я уверен, что эти желания универсальны и являются ключом к самой сути мужественности. Они могут затеряться, забыться, быть неправильно адресованы, но в сердце каждого мужчины живет отчаянная страсть бороться, участвовать в приключениях и спасать красоту. Я хочу, чтобы вы задумались над тем, какие фильмы любят мужчины, чем они любят заниматься в свободное время – а еще вспомнили бы стремления мальчишек, – и ответили мне, разве я не прав?..
У меня на стене висит фото пятилетнего мальчика со стрижкой ежиком, большими щеками и озорной улыбкой. Это старая выцветшая фотография, но над этой картинкой время не властно. Это рождественское утро 1964 года, и я только что понял, что может стать лучшим подарком на Рождество для любого мальчишки: набор из двух шестизарядных пистолетов с перламутровыми рукоятками в комплекте с черными кожаными кобурами, красная ковбойская рубаха с двумя вышитыми на груди дикими мустангами, блестящие черные сапоги, красная бандана и соломенная шляпа. Я надел наряд и не снимал его несколько недель, потому что это был не просто костюм, это была личность. Конечно, одна штанина заправлена в сапог, вторая висит сверху, но это только добавляет «свежести» моему внешнему виду. Пальцы сжимают ремень с кобурами, грудь колесом, я вооружен и опасен. Любой плохой парень в курсе: этот город слишком мал для нас двоих.
Плащи и сабли, камуфляж, банданы и шестизарядники – все это образы из детства. Маленькие мальчики должны чувствовать, что они сильные, опасные, что с ними нужно считаться. Сколько родителей напрасно старались делать так, чтобы маленький Тимми не играл с оружием? Прекратите! Если маленькому мальчику не покупать оружие, он его смастерит из подручных материалов. Мои мальчишки во время завтрака выгрызали крекеры в форме пистолетов. Каждая палка или упавшая ветка были саблей, а еще лучше – базукой. И что бы ни говорили многие современные педагоги, это никак не связано с психологическим расстройством, вызванным насилием по телевизору или химическим дисбалансом.
Агрессия – часть мужской натуры, она нам предписана. Мужчина создан воином, он – борец.
Маленькие девочки не придумывают игры, в которых умирает большое число людей, где кровопролитие – неотъемлемая часть игры. Например, хоккей – не женское изобретение. То же самое и с боксом. Мальчик хочет на кого-нибудь нападать, то же и с мужчиной, даже если это всего лишь маленький белый мячик. Он хочет, чтобы мячик стал частью его королевства. С другой стороны, мои мальчишки не принимают участие в чайной церемонии. Они не звонят друзьям по телефону, чтобы поболтать с ними об отношениях. Им становится скучно от игр, где нет элемента опасности, соревновательного компонента или кровопролития. Игры с возможностью кооперировать, основанные на «взаимодействии», – полная чушь. «Никто не убит? – спросят они недоверчиво. – Никто не победил? А какой смысл?!» Изучите ассортимент игр Xbox для мальчиков и мужского населения – это преимущественно войнушки. Всеобщий характер происходящего лишний раз подтверждает: мальчик – воин, мальчик – его имя. И то, что он делает, не мальчишеское баловство. Когда мальчишки играют в войнушку, они репетируют свою основную роль в большей драме. Однажды вам может понадобится мальчик, который вас защитит.
Это солдаты Союза, атаковавшие каменные стены Кровавого выступа, союзные войска, ударившие по пляжам Нормандии и пескам Иводзимы, – что бы они делали, не имея ничего в глубине своих сердец? Жизнь требует, чтобы мужчина был жестоким и искренне преданным. Если он будет учиться быть только мягким, то потеряет сердце через те раны, что нанесет ему жизнь. Это справедливо и относительно мутных вод взаимоотношений, к которым мужчина меньше всего бывает готов. Как говорил Блай: «В любых отношениях периодически нужна жестокость».
Теперь эти желания не столь яркие – слишком длительный период их игнорировали, – и мужчина может не догадываться, что его ждут схватки. Или же дело, напротив, приняло очень темный оборот, если он вдруг столкнулся с бандитами. Но желание есть всегда. Каждый мужчина хочет быть героем. Каждому мужчине необходимо знать, что он сильный. Женщины не считают «Храброе сердце» самым лучшим фильмом десятилетия. «Летающие тигры», «Мост через реку Квай», «Великолепная семерка», «Шейн», «Ровно в полдень», «Спасти рядового Райана», «Лучший стрелок», «Крепкий орешек», «Гладиатор» – те фильмы, которые пересматривает мужчина, потому что этого требует его сердце. Именно это заложено в нем со дня его рождения.
Нравится или нет, в сердце каждого мужчины есть что-то жестокое.
«Моя мама любит ездить в отпуск в Европу», – сказал мне друг. Мы с ним разговаривали о нашей любви к Западу и почему он переехал сюда с Восточного побережья. «Мне кажется, ее это устраивает, – говорил он. – Здесь много культурных объектов. А мне нужна дикая природа». Этот разговор был навеян фильмом «Легенды осени», историей трех молодых людей, взрослеющих в начале 1900-х годов на ранчо их отца в штате Монтана. Альфред – старший, практичный, прагматичный, предусмотрительный. Он отправляется в Большой город, чтобы стать предпринимателем и, в перспективе, политиком. Но что-то внутри него умирает. Он становится пустым человеком. Самуэль, самый младший, во многих смыслах все еще мальчишка, нежный ребенок – понимающий, чувствительный, робкий. В фильме его очень рано убивают, и нам известно, что он не был готов к борьбе.
Но есть еще средний сын – Тристан. У него дикое сердце. Тристан является воплощением Запада. Он ловит дикого скакуна и ездит на нем верхом, ножом убивает медведя гризли, завоевывает красивую женщину. Я еще не встречал человека, который хотел бы стать Альфредом или Самуэлем. Я еще не встречал женщину, которая хотела бы видеть кого-нибудь из них своим мужем. Именно поэтому американский ковбой принял мистические пропорции. Этот образ воплощает стремление каждого молодого мужчины «отправиться на Запад», найти там место, где он может быть тем, кем ему предопределено быть судьбой. Позаимствую определение Уолтера Брюггемана: «Дикий, опасный, раскрепощенный, свободный».
А сейчас позвольте мне вам кое-что пояснить. Я не великий охотник. Мои стены не украшают шкуры убитых мною животных. В колледже я не играл в футбол. По факту я весил в колледже 135 фунтов и был далек от спорта. Моим детским мечтам не суждено было сбыться: я никогда не был автогонщиком и не управлял самолетом. Меня не интересовали трансляции спортивных программ по телевидению. Ну, кроме March Madness…[5] Мне не нравится дешевое пиво, и несмотря на то, что у меня старый джип, размер его колес не сверхогромный.
Поясняю это, так как предполагаю, что многие читатели – уважаемые мужчины и женщины – захотят отложить книгу, предположив, будто она предназначена исключительно для мачо. Это совсем не так. «Дикий сердцем» не о том, как стать лесорубом. Я всего лишь нахожусь в поиске подлинной мужественности, как и большинство мужчин (и, надеюсь, женщин).
Когда зимой выпадает мало снега, мои мальчишки заносят санки в дом и катаются на них с лестницы. Однажды жена обнаружила их привязывавшими веревку в спальне на втором этаже – они готовились спуститься по ней из дома.
Существует очень простой совет при воспитании мальчиков: в любую деятельность добавьте элемент опасности, подмешайте немного исследовательской деятельности, прибавьте чуточку разрушения, и вы в выигрыше.
Прекрасным примером является катание на лыжах. Забираемся на самую высокую точку, опускаем лыжи вниз и мчим – чем быстрее, тем лучше. С возрастом это не проходит, только ставки растут.
Во время конференции шестидесятилетний судья, настоящий южный джентльмен в костюме в полоску и с элегантной манерой речи, отвел меня в сторону. Тихо, почти извиняясь, он стал рассказывать мне о своей любви к походам под парусом, к открытому морю и о том, как они с товарищем недавно построили свою собственную лодку. Затем в его глазах мелькнул огонек. «Несколько лет назад мы плыли у берегов Бермудских островов, когда на нас обрушился норд-ост (сокрушительный шторм). Он появился из ниоткуда. Двадцатифутовые волны вокруг тридцатифутовой лодки. Я думал, мы все умрем». Пауза для достижения драматического эффекта, после чего он признается: «Это было лучшее время в моей жизни».
Сравните просмотр последнего фильма про Джеймса Бонда или Индиану Джонса, скажем, с походом на уроки по изучению Библии. Гарантированный успех каждого нового кинорелиза лишь подтверждает – приключения запрограммированы в сердце мужчины. И речь не просто про «развлечение». Приключения и с нас требуют чего-то, проверяют нас. Хотя мы можем и побаиваться проверок, одновременно мы жаждем их, чтобы убедиться, что в нас есть то, что эти приключения дают. Именно поэтому мы сплавлялись по реке Снейк, невзирая ни на какие разумные предупреждения. Поэтому мы с товарищем пробирались через территорию гризли в поисках хорошей рыбалки. Поэтому я, будучи еще молодым человеком, переехал в Вашингтон – проверить, выживу ли я в этих кишащих акулами водах. Если у мужчины пропало это желание, то только потому, что он не понимает, что́ это ему дает. Он боится, что провалит проверку, и поэтому решает лучше вообще не пробовать. В виду причин, которые, надеюсь, я разъясню позже, большинство мужчин ненавидят неизведанное и стремятся обосноваться, построить свой собственный город, попасть на вершину своей жизни.
Но от этого нельзя сбежать – в сердце каждого мужчины есть что-то дикое.
У Ромео была его Джульетта, король Артур сражался за Гвиневру, Робин спас деву Мэриан, а я никогда не забуду, как в первый раз поцеловал мою школьную любовь. Это было осенью, в седьмом классе. Я встретил Дебби в театральной комнате и почувствовал себя полнейшим дураком. Это была классическая детская любовь: я ждал ее после репетиций, относил ее книги в шкафчик. На уроках мы обменивались записочками, по ночам болтали по телефону. До тех пор я никогда не уделял девчонкам много внимания. Это желание появляется чуть позже, при превращении мальчика в мужчину. Но когда такое происходит, то вселенная переворачивается с ног на голову. В любом случае, я мечтал ее поцеловать, но никак не мог набраться храбрости, вплоть до последнего школьного спектакля. На следующий день начинались школьные каникулы, она уезжала, и я понимал: либо сейчас, либо никогда. В темноте за кулисами я быстро ее поцеловал, она же ответила мне более долгим поцелуем. Помните сцену из фильма «Инопланетянин», когда мальчик летит на велосипеде вокруг луны? В ту ночь, возвращаясь домой на своем маленьком велосипеде фирмы Schwinn, я был уверен, что колеса его земли не касались.