Ближе к берегу были Эффект с Парагриппом, но меня они не волновали. Не помня себя, лишь благодаря резкому выбросу адреналина шумно барахтаясь на поверхности воды, я стремительно бросилась к Тринидад…
Когда я наконец достигла её и коснулась её плеча, она никак не отреагировала… Никак…
Я перевернула её лицом вверх. Её глаза были закрыты…
Не помню, как дотащила её тело до берега. Помню, что периферическим зрением видела, как тело Эффекта вытаскивала из воды Абракадабра, а Парагриппа тащил Змееед…
Потом провал в памяти. Оглушающий звон в ушах. Следующее, что вижу: я делаю ей массаж сердца – раз-два-три-тридцать резких надавливаний… Яр зажимает её нос и делает два глубоких вдоха в её отказывающийся разжиматься рот…
Я продолжаю чуть ли не ломать её грудную клетку: раз-два-три-одиннадцать…
Вода бурным фонтаном вырывается из её рта! Она начинает закашливаться… Переворачивается на бок, спиной ко мне… Её рвёт водой… Где-то сбоку рвёт и Эффекта… Меня только тошнит… Бессознательное тело Нэцкэ всё ещё лежит наполовину в воде… Звон в ушах… Кажется, кто-то заплакал позади… Парагрипп?.. Голова закружилась… Я решила прилечь…
– Эй, Отмороженная?.. – упираясь локтями в грязь, едва не касаясь лицом земли, Дикая обратилась ко мне не своим, сильно осипшим голосом.
– В порядке… В порядке… – едва ворочая языком, отозвалась я.
Кажется, я умирала. Но по итогу, определённо точно, не умерла.
На протяжении первых десяти минут после выхода из озера все едва шевелясь валялись на голой земле. Но уже сейчас у нас имелись новости не из приятных: воронка в озере сорвала с нас луки и колчаны. Вскоре выяснилось, что у нас не осталось даже заточек – вообще ничего из оружия или хотя бы отдалённо напоминающего его. Всё утонуло. С некоторых даже предметы гардероба посрывало: Вывод лишился кофты, Змееед ботинка, который вскоре нашел прибитым к кусту камышов, Абракадабра лишилась своих браслетов из бирюзовых бус.
– Можно попробовать нырнуть за нашими луками… – не поднимаясь, вдруг просипела в моём направлении Дикая.
– Не меня нужно было назвать Отмороженной… Тебя…
– Думаешь, игра не стоит свеч?
– Нас снова затащит на дно… – я потерла пальцами болящие глаза.
– Не нас, а меня…
– Успокойся уже, – я нахмурилась. Подумав, добавила. – Долбанутая.
На удивление, на это моё замечание она ничем не парировала.
– Что-то не так, – рядом с нами вдруг очутился Дефакто.
Тот факт, что уже кто-то из всей группы способен стоять на ногах, заставил и меня с Дикой одновременно приподняться, и принять хотя бы сидячее положение.
– Что ещё не так? – прошипела я.
– Всё как будто окрашено в разные оттенки сепии. Но сейчас ведь исход лета, а не осени… Как такое может быть?
– Здесь дубрава, – послышался сиплый бас Абракадабры. – Но находясь по ту сторону купола мы ведь видели растущую здесь молодую и вовсю зеленеющую рощу.
– Народ! Вам нужно это увидеть! – откуда-то слева выкрикнул Бум. Посмотрев в направлении парня, я увидела его стоящим у массивного, трех метров в высоту, угловатого камня коричневого оттенка. Такой камень невозможно было не заметить: он был единственным здесь и… Я была уверена в том, что в первый раз оказавшись по эту сторону силового поля я не видела его. Обернувшись на Дикую, я по её взгляду поняла, что и она запомнила отсутствие этого камня в предыдущий наш приход сюда. – Это срочно! – решил надавить на всех Бум, чтобы хоть как-то заставить шевелиться полуутопленников.
Камень был искусственно отесан только с одной стороны – смотрящей на озеро. Именно на этой стороне были нанесены письмена.
Бум не умел читать. Как и Эффект с Парагриппом. Так что, по просьбе Дикой, Яру пришлось зачитать выгравированный на камне текст вслух, чтобы услышали все. Все уже собрались вокруг каменной находки и стояли на ногах, хотя некоторые – Эффект и Нэцкэ – всё ещё не могли стоять ровно без поддержки со стороны: Эффект упирался рукой в камень, Нэцкэ придерживал Дефакто, которому невообразимо повезло не потерять свои очки в озере.
Яр начал зачитывать ровным, уверенным и даже немного мелодичным баритоном:
– Вверху написано слово “Tabŭla”. Без понятия, что это слово может означать… Далее следует перечень пунктов:
А) Это место зовётся Конкур. Вход в Паддок отныне и до завершения испытаний закрыт;
В) Как и Паддок, Конкур находится под защитой силового купола. В отличие от купола Паддока, в куполе Конкура проход отсутствует;
С) Правила первого раунда Конкура:
I – Выбраться из Конкура живыми могут не более половины участников от общего начального числа;
II – Будет два раунда;
III – В Tabŭla найдёте тайник с двенадцатью видами оружия: стилет, кама, моргенштерн, топор, лук со стрелами, серп, рапира, мачете, наваха, кинжал, танто, бумеранг – на каждого участника по одному оружию. Разделите оружие между собой, как и иные предметы, помещенные в тайник.
IV – После раздела оружия вы разделитесь на две равные по количеству участников команды;
V – Тела погибших участников не хоронить – они будут забраны.
VI – После того, как первая тройка участников погибнет, все остальные участники должны будут вернуться к Tabŭla для получения дальнейшей инструкции. С этого момента начнётся второй раунд;
VII – Если все вышеперечисленные условия будут проигнорированы, правила Конкура будут подкорректированы вмешательством Люминисценов. В данном случае испытание закончится в течение двадцати четырех часов и в выживших останется только один испытуемый;
VIII – На первую ночь пребывания участников в Конкуре местность у Tabŭla объявляется защищенной от внешних нападений зоной.
Яр замолчал.
Я молча, при помощи собственных глаз, ещё раз прочла весь текст, высеченный на камне, и всё равно не смогла уловить суть послания. Прошло несколько секунд, прежде чем раздались первые голоса.
– Что значит “до завершения испытаний”? – первым ожил Змееед. – О каких испытаниях идёт речь? Что испытывают?
– Нас?.. – неуверенно предположила Нэцкэ. – Испытывают нас?.. – ещё бóльшая неуверенность.
– Разделиться на две команды участников? – Дефакто. – Мы участники? Участники чего?
– Двенадцать видов оружия, – Сладкий, – нас здесь всего двенадцать…
– Правила, как в игре… – Парагрипп.
– Здесь сказано, что некоторые, вроде как, могут выбраться живыми, – Эффект, – значит, где-то должен быть выход…
Голоса слились в гул. Гул сразу же начал угрожать вернуть мне звон в ушах, от которого я лишь недавно избавилась. Благо Дикая достаточно быстро и в достаточно категоричной форме попросила всех заткнуться. Как только просьба-приказ Дикой была удовлетворена обществом, Дикая, Яр и Сладкий начали ощупывать камень в поисках тайника, о котором шла речь в Tabŭla. Не уверена в этом, но кажется, кто-то из них на что-то нажал, в результате чего каменная плита, на которой был выгравирован текст, отодвинулась в сторону. Это выглядело… Цивилизованно, что ли. Технологии – человечество – человек… За происходящим, естественно, стоят люди. Кто бы сомневался.
Я заглянула через плечо Дикой. В тайнике, напоминающем вырезанную в виде прямоугольника пещеру, среди двенадцати видов оружия, дюжины консервированных банок, мешковатых рюкзаков и бутылок с водой нашлось нечто великолепное, загипнотизировавшее мой взгляд… Крупный, профессиональный, из-за начищенности блестящий металлическим цветом лук. Рядом с ним, укомплектованные в колчан, стояли прочные стальные стрелы. Ничего подобного нам в Паддоке и не снилось.
Неожиданно Дикая вернула скрижаль на её место, таким образом прикрыв тайник. Сделав это, она развернулась лицом к остальным, явно собираясь что-то сказать, как вдруг её опередил Змееед:
– На Скрижали ясно написано: выбраться отсюда сможет только половина из нас. У нас есть оружие и чётко прописанные условия.
– К чему ты ведёшь? – повёл бровью Сладкий.
– Мы будем долгие дни скитаться по этому… Конкуру. Пока половина из нас не перемрёт. Или…
– Ты идиот, – с презрением фыркнула Абракадабра.
– Да, вы все всё прекрасно поняли и без меня. Только разница в том, что я единственный из вас всех, кто осмеливается говорить об этом вслух. Мы можем покончить со всем этим бредом прямо сейчас. И нас заберут отсюда уже сегодня. Зачем лишние муки, если всё можно сделать быстро и почти безболезненно? Зачем нам мучать себя и тех, кто обречён?
– А кто обречён? – с нападением в тоне прищурилась Дикая.
– Вообще-то в словах Змеееда есть логика… – неожиданно вместо Змеееда подал голос Сладкий.
– Вот как? – брови Дикой всё больше сдвигались к переносице.
– Естественно в моих словах есть логика! Давайте решим всё здесь и сейчас. Не будем спать на сырой земле, прекратим шарахаться от каждого шороха в кустах, не станем умирать мучительной смертью. Просто и быстро решим всё, и для всех. И всё закончится. Кто-то больше не будет испытывать боли, а кто-то уснёт в тёплой постели.
– Никто не обещал тебе тёплой постели, – прозвучал раздражённый голос Вывода.
– Голосуем, – резкий выпад Дикой.
– Что?.. – не поверила услышанному я.
– Кто за предложение Змеееда – поднимайте руки.
Рука Змеееда сразу же взметнулась вверх. Я думала, что она будет единственной, но вдруг поднялась и рука Сладкого. Что ж, он высказался ещё до… Внезапно взметнулась ещё одна рука – Парагрипп. После этого я замерла. Боялась, что взлетание рук не прекратится. Но оно, вроде как, остановилось…
– Это все? – зачем-то решила уточнить Дикая. Все промолчали. – Что ж… Вот вас троих и порешить сразу.
– Что? – Парагрипп.
– Чтоб не мучались и остальных не мучали…
– Но…
– Что не так? Ты сам за это только что проголосовал.
– Нет, не за это!
– Ты проголосовал за отбор: половина умирает сразу, чтобы вторая половина смогла крепко спать в тёплых постелях. Ведь за это вы трое проголосовали? Несогласных с таким раскладом больше. Вы в меньшинстве. Прикончим вас троих и сразу же перейдём ко второму раунду: ведь на этом идиотском камне начертано, будто для начала должны погибнуть трое, после чего остальные смогут перейти ко второму раунду чего-то там.
– Так нельзя…
– Ты сам выступил за это, Парагрипп, – Дикая говорила о таких страшных вещах с таким ледяным спокойствием и при этом так невозмутимо пожала плечами, что у меня по спине вдруг забегали мурашки. – Не переживайте: мы будем вечно благодарны вашей добровольной жертве.
– Нет, так нельзя! – Змееед сорвался на крик и сделал шаг вперед. – Мы должны соревноваться!.. Или хотя бы должны вытянуть жребий…
– А что если в соревновании ты проиграешь? Что если в жребии вытащишь короткую соломинку? Что тогда? И тогда ты завопишь о том, будто нужно переиграть, пересмотреть, передумать? И так до тех пор, пока твоя жалкая жизнь не окажется в безопасном расстоянии от казни, за которую ты самолично сейчас голосуешь?
– Согласен, – вдруг выдал Вывод. – Кончим этих троих.
Дикая резко дёрнулась:
– Хоть ты меня не разочаровывай! Ты ведь нормальный парень!.. Вы все… Нормальные, – она заглядывала в испуганные человеческие глаза, и явно различала в них звериные отблески: страх, смешанный с отчаянием – осколочная бомба замедленного действия. – Не для того я всё это время спасала ваши задницы, чтобы вы все сейчас бросились перегрызать друг другу глотки, – наконец заключила она.
– За этим стоят люди, Дикая, – Дефакто поправил очки на своей переносице. – Это очевидно. А раз так, всех нас ты не спасёшь. Как ни крути.
– Я ещё даже крутить не начала…
– Дикая, – Яр попытался положить руку на её плечо, но она резко стряхнула её.
– Не вам мне указывать! Никому мне не указывать! И вы смешны, если до сих пор этого не поняли.
– Но на камне сказано… – попыталась Абракадабра.
– Хочешь сказать, что мне может указывать камень? – Дикая буквально прорычала эти слова. В ответ Абракадабра опустила взгляд. Стоявшие рядом с ней заметно осунулись. – Теперь, когда мы выяснили, что мы не собираемся резать друг другу глотки только потому, что прочли чушь на дурацком камне, который здесь, возможно, стоит со времен начала Падения Старого Мира, займёмся реальными делами.
– Какими это? – Эффект.
– Для начала проверим правдивость информации о том, что это место тоже находится под силовым полем.
– Я нырну, чтобы проверить, действительно ли закрылся проход в Паддок, – отозвался Яр.
Очень смело.
– Кто останется сторожить оружие? – вдруг подал голос Сладкий.
– Точно не ты, – Дикая скрестила руки на груди. – Оставим Отмороженную.
– Что? Отмороженную? – в голосе парня разлилось удивление, смешанное с чем-то ещё. – Она на твоей стороне, все это прекрасно понимают…
– Я сказала, сторожить оружие остаётся Отмороженная. Если хочешь оспорить моё решение, можем проголосовать ещё раз. Но учти, что второе голосование приведет меня к конечному решению относительно твоей судьбы. А может быть разрешит ещё пару судеб быстрым исходом.
– Я могу остаться с Отмороженной… – вдруг осторожным полушепотом произнесла Нэцкэ. Все сразу же перевели свои взгляды на неё. – Не потому, что я против решения Дикой… Или не доверяю Отмороженной… Я еле на ногах стою… Можно мне… Просто перевести дыхание?
Выглядела она и вправду неважно. Казалось, будто до сих пор не свалилась с ног только благодаря поддержке Дефакто.
– Оставайтесь вдвоём, – быстро оценив состояние девушки, согласилась Дикая. – Отмороженная, если она дёрнется не в ту сторону, можешь прирезать отступницу не дожидаясь нашего возвращения.
– Что?.. – Нэцкэ попыталась улыбнуться, но получилось неубедительно. – А если Отмороженная дёрнется не в ту сторону?
– В таком случае ты тоже будешь прирезанной. Не у тебя одной в чисто гипотетической стычке с Отмороженной, которой ни у кого из нас не должно состояться, всего четыре варианта исхода: проиграешь либо ты, либо ты, – Дикая дважды указала пальцем в сторону Нэцкэ, – выиграет либо она, либо она, – при этих словах она дважды ткнула указательным пальцем в моём направлении. Тот факт, что она так высоко оценила мои бойцовские навыки, всерьёз вызвал во мне благодатную гордость. – Так что расслабься, – взмахнув руками, подытожила своё впечатляющее выступление предводительница.
Дикая умеет даровать мятежным душам успокоение. Как никто другой. И с этим её даром не поспоришь.