ГЛАВА 5. Ханой – Музей военной истории
Куда ещё сходить в Ханое доброму человеку? В двух словах – площадь Ленина и Музей военной истории. Надо ли оно вам? Соображайте сами.
Площадь Ленина – она такая же, как везде. Ильич – совершенно советского образца. Только фамилия сформулирована несколько иначе: "Le-Nin". По отдельным слогам. Почему так, я не знаю. Не сказать, что вьетнамцы глупые и не способны запомнить слова длиннее одного слога. Потому что к языкам, к примеру, у азиатов вообще способности выше, чем у белых обезьян. Дескать, у них та часть мозга, которая отвечает за языки, вся бугрится и нейронными связями исходит. Оттого китайцы в каком-нибудь Суйфэньхэ бегло и поголовно говорят по-русски, а для русского человека изучить что-нибудь помимо "Куня", "Сесе" и "Нихао" – натуральный подвиг.
Во Вьетнаме, правда, вопреки уверениям путеводителей, по-русски никто не говорит. Видимо, поколение сменилось, и теперь великий и могучий никому нафиг не сдался. Английский – вот выбор современной вьетнамской молодёжи! По-английски во Вьетнаме говорит каждый второй, и уж, по крайней мере, объясниться на уровне "Who are you?" вы всегда сумеете. В заведениях, которые часто сталкиваются с иностранцами – в гостиницах и ресторанах-кафешках – английский очень хорош. Лучше моего. В обычных магазинах – на моём уровне. Так что, если базовым набором, как я, владеете, то не пропадёте.
А порой сможете даже на отвлечённые темы поговорить. Так, к примеру, около памятника Ленину Валентиныч побеседовал с одним вьетнамским мотоциклистом: о том, что Ленин и Хо-Ши-Мин – друзья, а Россия и Вьетнам – две самые великие страны в мире. Но может, на самом деле мотоциклист просто пытался втереться в доверие.
Потому что поначалу он нам предлагал тур на Ароматную пагоду (которой я не сумел воодушевиться по причине постоянной заложенности носа – мне что ароматная пагода, что неароматная – совершенно до ноги), а потом, когда мы уже вышли из Музея, он нас принялся склонять к сделке. Дескать, отдайте мне музейные билеты, а я вам за это денег дам. Но мы, как нормальные русские люди, возмужавшие в 90-е годы, отчего-то заподозрили неладное и быстро-быстро пошли прочь. Может, и зря. Я уж теперь думаю, что чисто из научного интереса можно было билеты товарищу продать, раз просит. И денег на том заработать. Хорошая прибавка к пенсии!
Короче, вы не теряйтесь, если что.
Но при этом знайте и обратное: во Вьетнаме порой встречаются на улицах такие граждане, которые вдруг подходят к туристам и начинают с ними разговаривать. А в руке тетрадочка. "Вы, – говорят они, – не были ещё в музее-тюрьме? Очень интрестинг! Вон там, на той улице! Да давайте я вам по карте покажу! А откуда вы приехали? О, Раша! Подождите, у меня есть кое-что для вас"…
И открывает тетрадочку. А там от руки, на хорошем русском языке написано примерно следующее: "Дорогой советский гость! Наша организация – филиал общества красного креста и красного же полужопия. Мы помогаем голодающим всего мира, для этого мы открыли во Вьетнаме фабрику зубочисток, которая работает во благо всех живых существ. Однако, временные трудности периодически подкашивают наш бизнес и поэтому мы просим вас помочь бедным детям и дать нам кто сколько может денег на процветание и ради мира во всём мире. Спасибо".
И ведь пишут же им эти тексты какие-то русскоязычные иуды!
А отказаться не у всякого гостя хватает духу. Особенно, если учесть, что эта самая девушка с тетрадкой до этого десять минут перед тобой распиналась про музей-тюрьму… В общем, чтобы она отвязалась, Валентиныч отдал кровные 2 доллара – во имя поддержания мира на планете.
Но впоследствии при появлении таких граждан я им сразу сурово говорил "No need" и делал страшное лицо – примерно как на картине "Иван Грозный убивает своего сына". Я такое лицо в поездке, вообще, часто применял – для людей с тетрадочками, для уличных подклейщиков обуви, для простых торговцев, которые пытались мне впарить какую-нибудь бодягу в моменты, когда я был голодный и искал, где бы пожрать…
Теперь вот боюсь, что такое лицо у меня и осталось навсегда. То-то механики на вахте от меня теперь шарахаются – примерно так же, как подклейщики обуви!
О, кстати, подклейщики во Вьетнаме – это отдельная песня. Ну да, у моих знаменитых белых туфлей – в которых я прошёл половину земель Китая, Таиланд и теперь вот ещё и Вьетнам – слегка отходит подошва с одного бока. Что лично мне нисколько не мешает, разве что только импозантности не добавляет. Но это ж не повод кидаться мне в ноги с тюбиком супер-клея, невзирая на мой яростный вид, отчаянные жесты и трясение головой! Помогает только одно – пойти прочь и идти-идти… Долго идти. В Сайгоне один такой подклейщик нас 10 минут преследовал! Всё рассказывал, что у него дети, и им есть нечего…
И оно, возможно, по небесной справедливости, лучше бы я те два доллара отдал подклейщику. Но у меня после китайского Харбина в 2007 году до сих пор осталась детская моральная травма. Я ведь тогда, помнится, вдруг в какой-то момент решил изобразить нэпмана и повёлся на уговоры девушки-чистильщицы обуви. Дескать, отчего же не почистить ботинки всего за 10 рублей? Ха! А вот не угодно ли ещё господину вот такой красочки добавить? А, валяйте.
А потом белый господин подаёт купюру в 200 рублей, а ему вместо сдачи показывают мужской половой орган. Дескать, та красочка как раз и стоила 190 рублей, и до свидания.
И хрен ты что сделаешь!
Так что подклейщикам обуви, равно как и чистильщикам пусть Будда помогает. А Валентиныч лучше на фабрику зубочисток денег пожертвует.
Хотя, конечно же, нифига не лучше. Я ведь только в первый раз растерялся. А потом я всех таких с тетрадочками решительно отправлял прямо в ад, обратно. И вам советую. Видите благожелательную девушку с тетрадкой – говорите ей "Вон отседова" и идёте дальше.
Хорошо вам, поганцам, что у вас есть Валентиныч, который заблаговременно предостерегаЭ!
Тем более, что в музей-тюрьму мы в итоге так и не сходили. Так бы, может, и пошли бы, но после такого разводилова… Обидно!
Зато пошли в Музей военной истории. О котором, собственно, и рассказать-то особо нечего. Во дворе – танки, самолёты и вертолёты. Внутри – фотографии воинов, фотографии Хо-Ши-Мина, посещающего передовую, оружие, обмундирование, пробитые каски, карты сражений… В общем, именно то, что средний человек и ожидает увидеть в Музее военной истории.
Из интересного: разве что своеобразная инсталляция во дворе – своего рода памятник, собранный из кусков бомб и обломков американских самолётов. Всё остальное – небезынтересно, но без феерии. Рекомендовать не буду – разве что если одержимо интересуетесь вьетнамскими войнами.
Ну и, в любом случае, если уж пойдёте, то изучите предварительно историю. А то будете, подобно мне, удивлённо хлопать глазами: дескать, какие такие французы, откуда они тут?
Хотя, наверное, уже не будете – очень уж гармонично я вам всё рассказал в предыдущей части. Хорошо, что у вас есть я! И даже когда я пишу тексты ни о чём, подобные сегодняшнему, они только на первый, глупый взгляд кажутся неинтересными. Поелику однажды эта информация вам пригодится! Как сказал мне как-то на вахте один приезжий строитель, "Вот поедешь ты однажды на передачу «Поле Чудес»"…
Боже упаси, конечно.
По коему поводу я вам в следующий раз расскажу ещё немного совершенно ненужной вам информации про залив Ха-Лонг, являющийся гордостью северного Вьетнама и, опять же, занесённый "Юнеско" в список объектов всемирного наследия и поклонения.
Или, обращаясь вновь к словам всё того же вахтового строителя, "Вот прилетят к нам инопланетяне, и что ты им про себя скажешь?" А то и скажу: я видел Ха-Лонг. И тем представляю ценность.
А вы скажете: "Мы читали про Ха-Лонг у Леонида Шевченко".
Инопланетяне подумают, что у нас дома кто-то есть, и ничего у нас воровать не станут.
И конец света будет перенесён на более поздний срок.
Чего я вам всем и желаю.