Стрелки на весах предательски покачивались, а их цифры расплывались у Фимы перед глазами. Ничего удивительного в этом не было, в глазах у девушки стояли слезы. И это были слезы отчаяния. Она только что раскрыла чудовищный заговор, в котором участвовали все приборы измерения точного веса, как электронные, так и обычные. И произошло это не где-нибудь в засекреченной научной лаборатории, а в самой обычной квартире, где в одной из комнат и случилось это страшное предательство приборов против человека. Против одного-единственного человека, девушки. И заговор этот имел под собой одну-единственную цель – выдать многократно преувеличенный вес Фимы и довести тем самым ее до горьких слез.
– Что же! Поздравляю! – выкрикнула она. – Вы своего добились!
И Фима рухнула на кровать, которая тут же громко скрипнула под ее весом. Предательница!
– И ты тоже!
Кровать испуганно замолчала, она и сама была сконфужена случившимся не меньше хозяйки. В комнате наступила зловещая тишина. Все вещи ждали реакции своей хозяйки. И она последовала незамедлительно.
– Не может такого быть! – прошептала Фима, которую душило отчаяние. – Этого просто не может быть. Я не могла набрать целых десять кило! Не могла, и все тут!
И тут ее осенило. Конечно, никакого заговора существовать между двумя поколениями весов не может, это просто железяки и проводки. Заговор между ними – это антинаучно. Они и говорят-то совсем на разных языках. Дело тут в другом, весы в ее доме просто сломались. Да, вот так просто, взяли и сломались разом. Так бывает. Эта мысль дала Фиме силы, чтобы жить дальше. Она схватила телефон и набрала номер Ани – своей соседки снизу и приятельницы по совместительству.
– Ты сейчас дома? – выпалила она в трубку. – Тогда я иду к тебе!
И, не спрашивая дальше согласия Ани, понеслась к ней. К счастью, жила Аня в том же подъезде, так что даже одеваться не пришлось.
Фима ворвалась в спокойную и упорядоченную жизнь Ани, словно тайфун, обрушившийся на мирно дремлющий на закате островок, заливая все полы своими слезами и пуская по ним потоки густых соплей.
– Где твои весы? Они у тебя есть? Они исправны?
Сначала Аня не поняла причины такого повышенного ажиотажа, но, уразумев, что все весы в доме у Фимы сломались, прониклась серьезностью момента и тут же извлекла из ящика свои собственные. Судя по тому, с какой торжественностью это действие было обставлено, весы были какими-то особенными. Они и впрямь были хороши. Сверкали и серебрились, перемигивались разноцветными огоньками, и еще они разговаривали. И самое ужасное даже было не то, что они обращались к Фиме по имени и обращались к ней запросто, словно к хорошей знакомой, а то, что они говорили ей ужасные вещи.
– Фима! – без всяких церемоний заявили ей весы. – Ты чудовищно жирная!
Фима от страха спрыгнула на пол.
– Ай!
– Чего скачешь? – удивилась Аня. – Стой спокойно.
– Но они разговаривают!
– Ну и что?
– Со мной!
– Это же умные весы. Они соединены с искусственным интеллектом, это он тебя и критикует.
– Но я не хочу…
Вот только интеллекту было все равно, что там хочет или не хочет Фима. Он твердо знал, что будет для нее лучше. И сейчас критиковал ее без всякого снисхождения и жалости к ее нежной девичьей натуре:
– Твой предельно допустимый вес пятьдесят один килограмм, а ты набрала почти семьдесят. Ай-ай-ай! Плохая девочка. Будешь продолжать в том же духе, заболеешь всякой гадостью, а потом и вовсе умрешь.
Фима смотрела на весы и молчала. В душе у нее боролись два чувства. И чувства эти были ненависть и отчаяние. Ненависть требовала, чтобы Фима расколошматила эту проклятую штуку, а заодно сожгла бы десяток лишних калорий, а отчаяние подсказывало, что это не поможет. И к тому же потом придется покупать Ане новые весы, а стоят они недешево.
В результате отчаяние победило, и Фима без сил опустилась на пол.
– Я толстая, – прошептала она. – Я жирная. Как же это получилось?
– Судя по отложенным в области талии жировым накоплениях, вы предпочитаете пищу с высоким содержанием углеводов, – невозмутимо сообщил ей поганый интеллект, делая вид, что это вовсе не он, а весы «троллят» Фиму, и тут же сорвался на хулиганский тон: – Тортики-пирожные небось каждый день точишь? Да еще и не по одному разу, да, милочка!
Фима взмолилась:
– Выключи их! Или его! Всех выключи!
Аня поспешно послушалась, но весы напоследок еще успели сообщить Фиме, что без физических нагрузок одной диетой ей уже не обойтись.
– Да и не верю я, чтобы такая слабовольная корова удержалась бы от жратвы дольше чем на пару часов!
После этого в комнате воцарилась мертвая тишина. Аня стеснялась хамского поведения своих гаджетов, а Фима обдумывала все возможные варианты своего ухода из этой жизни.
Вариантов было не так уж много: утопиться в Неве, спрыгнув с моста. Или сигануть вниз с крыши любой многоэтажки, жильцы которой не слишком заботятся о доступе к своим чердакам.
Видимо, все эти переживания нашли свое отражение на лице у Фимы, потому что Аня спросила:
– Прикидываешь, как бы получше руки на себя наложить?
– Угу.
– И что выбрала?
– Наверное, утоплюсь.
– В таком случае у меня есть для тебя другое предложение. Я помогу тебе похудеть.
Фима подозрительно глянула на Аню. Издевается?
– Какая-нибудь новая диета? Интервальное голодание или подсчет калорий в каждой порции съеденного? Сразу говорю, я на такую самоорганизацию не способна. Даже если несколько дней продержусь, то после обязательно сорвусь и буду жрать в три горла.
– Не будешь.
– Я тебе точно говорю, что буду. Я себя знаю!
– А если у тебя не будет еды?
Фима выпучила глаза. Для нее как жителя современной России такое понятие было невозможным. Как это не будет еды?
– Если нечего будет съесть, то и есть ты не будешь.
– Это что же, меня за решетку посадят или на цепи держать будут? Не хочу!
– Глупенькая, тебе же физические нагрузки нужны. Какая цепь? Напротив, ты будешь много и очень активно двигаться. А есть будешь очень мало, и то если повезет.
– А-а-а… Какой-нибудь специальный центр для желающих похудеть? Тоже не подойдет. В таких центрах день пребывания стоит больше, чем отдых в пятизвездочном отеле. А я не настолько транжирка, чтобы платить деньги только за то, что меня за мои же деньги будут морить голодом.
– Платить тебе ничего не придется.
– Как это так? – удивилась Фима и тут же насторожилась. – Если это какой-то научный эксперимент, то я в нем участвовать тоже не стану! Знаю я, чем такие эксперименты заканчиваются. Делают укольчик, а потом кто-то вещи двигает, кто-то мысли читает, а дети у них такие рождаются, что огнем из глаз пыхают.
Аня читать не любила и про Стивена Кинга и его «Воспламеняющую взглядом» имела самое смутное представление, поэтому она просто не поняла, о чем ей говорит подруга, но это ее не смутило.
– Не совсем даром, конечно, – продолжила она объяснять свой замысел. – Кое-что потратить тебе придется, но это такой минимум, что и говорить не стоит. Умными людьми уже не раз подсчитано, что потратишь ты даже меньше, чем тратишь в обычное время.
Это Фиме понравилось, но она все равно не понимала, что это за место такое, где и платить не надо, и в то же время нагрузки будут такие, что хочешь или нет, а похудеешь обязательно.
– Ладно, не буду тебя долго мучить, скажу правду. Это туристический поход.
– Поход?
– Да! Поход! С палатками! И рюкзаками! Каждый тащит на себе недельный запас провианта, спальник, сменную одежду, кое-что из посуды и средства личной гигиены. Это только кажется, что они ничего не весят, но набирается прилично, можешь мне поверить. За первый же день упаришься так, что никакая сауна и рядом не стояла. А к концу похода от твоих лишних килограммов и следа не останется. Что ты на меня так смотришь? Ты когда-нибудь вообще в поход ходила?
В поход Фима ходила всего один раз в жизни, и было это еще в начальной школе. Тогда их всем классом вывезли за город и выпустили побегать на лесной поляне, где они собирали цветы и любовались кузнечиками и бабочками. А потом родители устроили для них пикник, на котором было много всего вкусного. И Фима так наелась, что уснула, и в автобус ее пришлось грузить в полусонном состоянии.
И был еще один поход, который организовал папа, наивно считающий, что так он приобщит дочь к дикой природе. Но Фиму сразу же искусали мошки; потом оказалось, что они забыли взять с собой питьевую воду, а вода из речки даже после долгого кипячения все равно отдавала папиными носками, через которые ее фильтровали, чтобы очистить хотя бы от самого крупного мусора.
Закончилось все тем, что мама увидела неподалеку от их палатки змею, и хотя папа уверял, что это безобидный ужик, но мама все равно сказала, что не хочет, чтобы ночью эта или какая-нибудь другая змея заползла бы в их палатку. И мама настояла на том, чтобы детей – Фиму и ее младшего братика – увезти домой. Папа покорно отвез их в город и, как можно было догадаться, назад в лес один тоже уже не вернулся.
– Вряд ли это считается.
Но Аня была настроена очень оптимистично.
– Для начала и такой опыт сгодится. Главное, что ты уже имеешь представление о том, как происходит общение с природой.
– Приходится преодолевать массу трудностей только для того, чтобы просто остаться в живых.
– А это тебе и нужно! Преодолевать трудности и сжигать массу тела.
Аня была так уверена в том, что их ждет успех, что Фима невольно почувствовала воодушевление. Может, и впрямь получится.
– В лесу ни булочек, ни тортиков не найдешь. Максимум, на что ты можешь рассчитывать после долгого перехода, это на миску каши с тушенкой. Да и той много не достанется, потому что припасы тащим на себе, а значит, расходуем их экономно. Перебиваемся грибами и ягодами, которые растут в лесу, но их еще нужно собрать, а на это тоже уходит энергия. И в итоге оказывается, что потребляешь ты куда меньше, чем тратишь. Хочешь или нет, но в таких условиях все сбрасывают вес.
И Фима решилась.
– Хорошо! Я согласна! Что мне нужно приобрести для похода?
Аня обрадовалась и кинулась перечислять. Фима даже испугалась, что получится много, ведь у нее ничего из туристического снаряжения не имелось, но Аня заявила, что палатка у нее трехместная, они с Фимой отлично там поместятся. Рюкзак она ей даст свой запасной.
– Когда-то покупала его вместе с Максом по акции, но мне новый рюкзак так и не пригодился.
Почему-то при упоминании имени некоего Макса подруга заметно помрачнела. Но никаких подробностей на этот счет не последовало.
И Аня заключила:
– С радостью избавлюсь от этого рюкзака и отдам его тебе! Спальник у меня тоже запасной есть. Не новый, но очень ничего. Так что все в порядке. Одежду и обувь подберешь себе сама. Старайся, чтобы все было максимально комфортным и немарким. Если что, то стирать придется в речке или озере, а это еще то удовольствие.
– Понимаю.
Фиме оставалось лишь заполнить рюкзак провизией, которую она собиралась потреблять в пути.
– Исходи, что тебе на день будет нужна хотя бы одна банка тушенки, – инструктировала ее Аня. – В пути проведем неделю. Никакие магазины и прочие баловства цивилизации нам на пути не встретятся. Генка специально так проложил маршрут, чтобы он проходил по максимально диким и труднодоступным местам нашего региона.
– А у нас еще такие есть?
– Сколько угодно! Там даже сотовая связь не ловит, представляешь, какая благодать?
– А как же там люди живут?
– Никто там и не живет. Там будем только мы и дикие звери!
– Ой!
– Не бойся. Сейчас лето, гон у лосей еще не наступил, хищники тоже не особо опасны, у них полно другой пищи, на человека они специально охотиться не станут.
– А медведи?
– Случаев людоедства этими животными в нашей области за последний год зафиксировано не было.
Но все может случиться когда-нибудь впервые. И Фима решила, что ей обязательно нужно похудеть еще до того, как она отправится в поход. А то если медведь увидит их компанию, то, без сомнения, выберет себе на обед самую пухленькую и аппетитную жертву, и это будет она, Фима.
Домой девушка вернулась с рюкзаком и с твердым желанием начать худеть прямо немедленно. Но дома уже была тетушка Римма, которая приходилась Фиме и ее братику двоюродной бабушкой, но которую все в семье упорно звали тетушкой, колдовала на кухне, откуда тянулся умопомрачительный запах мясного борща и жаренной на сале картошки. В нынешнем состоянии Фимы такое искушение было смерти подобно.
– Тетушка! – простонала она. – Что же вы творите такое со мной!
Она попыталась закрыться в своей комнате, но дразнящие запахи проникали и туда. Да еще тетушка принялась стучать ножом по деревянной доске – явно рубила огурцы с помидорами для салата.
– Ребята, идите ужинать!
Фима не хотела идти, но за ней пришел Павлик. Братика специально послала тетя Римма, пришлось подчиниться.
– Пожую немного огурчиков, – решила Фима. – От огурцов вреда не будет.
Увы, очнулась она только после того, как стоящая перед ней тарелка с густым наваристым борщом полностью опустела. А тетушка еще и подсовывала картошку, буквально утопающую в растопленном сале. Да как же такое возможно! И главное, сама тетушка, потребляя наравне с внучатами, оставалась сухой и тонкой, словно щепка. И как ей, интересно знать, это удавалось, когда она всю жизнь живет на такой высококалорийной диете?
Фима с завистью наблюдала, как тетушка поглощает бутерброды с копченым салом, которое она клала толстыми кусками, да еще и намазывала предварительно хлеб сливочным маслом. Глядя на тетушку, Фима не заметила, как схомячила свою картошку. А потом уже в полном отчаянии съела и огурцы, ведь именно ради них она и села к столу.
– Кусочек тортика будешь? Твой любимый «Красный бархат» купила. Со сливками!
От тортика Фима все же отказалась и, сама поражаясь собственному мужеству, ушла к себе. И весь вечер пила пустой чай, нахваливая саму себя за способность к воздержанию. К сожалению, ближе к полуночи Фима обнаружила себя у холодильника поедающей последний кусок красного бисквита с толстенькими белыми прослоечками взбитых сливок. Это было ужасно! Фима вернулась к себе и прорыдала до самого утра, заедая горе обнаруженными там же в холодильнике шоколадками и сырокопченой колбасой, которая хоть и была порезана тонюсенькими ломтиками, но которой все равно хватило ненадолго.
Утро встретило Фиму благоуханием яичницы с ветчиной и сыром, и девушка удрала от этих запахов в парк, где какое-то время рысцой бегала вокруг водоема, распугивая диких уток и голубей. Потом ей захотелось покрошить птичкам немножко корма, она купила батон и начала его крошить птицам.
Как назло, батон оказался совсем свежим, он был еще теплым и так ароматно пах, что просто невозможно было удержаться и не попробовать его белый мякиш.
Обнаружив, что она запихивает себе в рот большие куски белой булки, Фима горестно зарыдала и вспомнила, что собиралась утопиться, благо водоем был рядом, всего в двух шагах. Но представив, как будет лежать, вся облепленная мерзкой зеленой тиной и водорослями, а рыбы будут объедать ее лицо, Фима передумала.
Дома ее ждала уха из семги с крабами, которую Фима мужественно уничтожила, памятуя о том, как рыбы чуть было не сожрали ее саму. Жизнь суровая штука: либо едят тебя, либо ты ешь кого-то.
Размышляя на эту тему, Фима уничтожила тарелочку щедро сдобренной сливками ухи.
А потом сказала:
– Тетя Римма, завтра я ухожу от вас.
Тетушка уронила крышку от кастрюли, которую держала в руках.
– Фимочка! Деточка! Что с тобой случилось?
– Мы с Аней отправляемся в путешествие на неделю.
– Уф! – с облегчением выдохнула тетушка. – А я уж подумала тут невесть что. Что же, я рада. Путешествие – это прекрасно. Когда и путешествовать, как не в твои годы. Ты уже сообщила о своем отъезде Арсению и родителям?
– Родителей я предоставляю тебе. А Арсений… Почему я должна спрашивать у него разрешения? Он же не спрашивал, можно ему уехать в командировку или нет?
– Но у него же служебная поездка, разве не так?
– Все равно! Мог бы отказаться!
И еще мог бы звонить ей почаще, а не один раз, сказав, что долетел нормально, да и то не в день прилета, а лишь на следующий.
– Так ты ему не позвонишь?
– Не буду я теперь перед ним отчитываться!
– Ну а мне ты можешь сказать, куда направляетесь?
– Куда, я не знаю. Это туристический поход с палатками и рюкзаками.
Тут тетушку Римму охватил ступор, она молчала и лишь хлопала глазами от изумления. Зато активизировался Павлик.
– Я тоже хочу в поход! – заявил он. – Это нечестно, что ты идешь без меня! У меня тоже каникулы! И я тоже хочу развлекаться!
– Я иду в поход вовсе не из-за развлечения.
– А зачем же тогда?
– Потому что я стала толстой. А это единственный способ, чтобы похудеть.
Но Павлик с тетушкой Риммой были тощими, им терзания Фимы показались смешными. И они дружно над ней заржали. Это было так обидно слышать, что Фима окончательно уверилась в правильности принятого ею решения. Дулась она на своих близких до самого вечера, когда пришло время скрепить перемирие купленным тетушкой шоколадным тортом. Это была ее своеобразная трубка мира, и, чтобы восстановить добрые отношение с семьей, Фиме пришлось ее выкурить, то бишь съесть.