Как это страшно, если может не наступить завтра.
Нет, пеплом голову я себе не посыпаю. По голове у меня стучат жесткие струи душа. Я выкрутил краны на максимум. Каждая струйка – как раскаленный бич.
Ну, а я соответственно, как кающийся грешник нахожусь в облаке пара. Хотя серой в ванной не пахло. Наоборот – самым, что ни на есть тонким, французским парфюмом. Есть слабость, знаете ли, к изысканным запахам – никогда не мог себе отказать в этом удовольствии.
Серу, как знать, может, скоро почувствую… В другом качестве…в другом месте…
Опять мрачные мысли в голову полезли. Только со Светлячком забылся… Но вот снова… И холодок в животе сразу, несмотря на раскаленный душ.
Да уж, учудил. Может завтра пред создателем предстать придется. А тут еще один грех в жизни…
Но с другой стороны – а какой грех? Перед кем? Перед Богом?
Ну да, по возрасту Светланка еще совсем зеленая девчонка…
Но не по развитию. И физическому, и человеческому.
Разве Господь обозначил брачный возраст? Или Уголовный кодекс стал продолжением Библии?
Достаточно вспомнить разные библейские истории. Там девушки и помладше были вполне достойными невестами.
Посмотрим: я никаких клятв ни перед кем не нарушал. Со «своей» бывшей законной супругой разбежался давно и не по своей инициативе. Обещаний не забываю до сих пор, как бы там со мной не было – помогал, как минимум деньгами. Грех жаловаться.
С последней подружкой – давно не общаемся. Скажем так: не понравилось ей, что я с работы ушел на вольные хлеба. Вот такая «сексуальная» проблема объявилась.
Так что сегодняшняя история – не нарушает никаких обязательств.
Если не считать, что меня ревнители морали могут обвинить в педофилии. Хотя за что?
Нет, я, конечно, не оправдываю педофилию… Но это ведь, когда взрослый человек добивается путем обмана и насилия сексуального удовлетворения. Или хитростью ребенка склоняет к разврату.
Но давайте подумаем о разврате… Что есть разврат? Принуждение к удовольствию того, кто это не хочет.
Но если все происходит наоборот?
До сих пор помню то далекое утро. Конец мая. Последний звонок в школе уже отметили. Мы уже не учились. Десятый, выпускной заканчивал занятия раньше остальных на пять дней. Нам давали подготовиться к экзаменам. Тогда их было чуть ли не 8…Или даже 9. Но все равно, ощущение, что ты сам себе хозяин – и на эти дни, и вообще по жизни от школы, было великолепным. Тем более, утро было замечательным. Тепло! Юная зелень майских деревьев. И даже то, что надо было садиться за учебники, не огорчало сильно. Это я помню.
Как звали ту девчонку сейчас совершенно не важно. Она была – это главное! Но не помню, зачем я тогда пошел к ней. То есть, какой был повод не помню. Зачем – знал железно! Потому что без повода я не мог к ней пойти. Ходя дороги-то всего через четыре подъезда – и на первый этаж. Не мог прийти, потому что она мне очень нравилась. Но я боялся показать это. В какой-то степени из-за застенчивости. Точнее, не хотел показаться слабым.
Она обрадовалась моему приходу. Хотя тоже старалась не показала этого. В те времена проявление чувств мы считали слабостью. А слабость показывать было не прилично.
Мы произнесли совершенно незначащие фразы. Потому что значимым было другое. Я понял, что она одна. Дома больше никого не было. И еще то, что она почувствовала, что я понял это. Мы оба ощутили запах… нет, не запах – вибрацию желания… Изначального, подсознательного. Она завела меня в свою комнатку и усадила на диван. Сама суетливо убежала за уже ничего не значащими учебниками… Она была самой необыкновенной девчонкой на свете в тот момент. И глаза у неё – разного цвета. Она стала первой, в которой я почувствовал женщину… Не ту игру в поцелуи и ощупывания, в которую мы играли, чтоб было, как у взрослых. А настоящую женщину к которой влечет подсознание…
Она встала в проеме двери. Я потом все время вспоминал эти секунды…. На ней было легкое платьице – на белом фоне мелкие голубые цветочки… Совсем коротенькое. Но это не существенно… Потому что свет из окна напротив «снимало» платье совершенно… Я видел её всю… Она была невысокой, да и бедра были, наверное, полноваты, если бы оценивал специалист с холодной головой. Но оценивало её тогда моё первое мужское желание. Оно кричало мне, что ничего более соблазнительного мне видеть не приходилось раньше.
Я видел её всю. Я чувствовал её всю… Хотя солнце светило мне в лицо, я все равно видел её глаза разного цвета. Один глаз зеленый с коричневыми крапинками, а другой совсем желтый…
И она понимала, что со мной творилось. Чувствовала… Ей такое внимание нравилось. Думаю, ощущала она примерно то же самое.
Я смотрел на неё…Но что делать дальше – не знал…А если и знал, то боялся неловкости.
Но и она не знала, как поступить. Ей хотелось показывать себя и дальше. Или закрыть дверцу. Она давала мне свободу действия. Я мог тогда сделать все. Но я не знал этого всего…То есть не знал, как это все сделать.
Я просто испугался, что сделаю что-то не так… Покажусь слабым. А она не знала, как мне помочь. И тоже не хотела быть слабой и смешной….
Тогда мне в голову пришел самый «лучший» выход: я встал, взял учебники и ушел.
Тогда, как потом оказалось, у нас был единственный шанс найти друг друга. Но именно этого шанса мы и испугались.
Так я впервые столкнулся с развратом убитого желания. Хотя понял это много позже. Просто те несколько секунд помимо моей воли все возвращались и возвращались в мою память…
Больше я не пытался пройти те недолгую дорогу до четвертого подъезда…
Разврат же сейчас – это лицемерие взрослых и хитрость юных. Ах, это нельзя смотреть, ох, об этом рано знать. О каких таких запретах и границах можно говорить, когда вокруг в уши и глаза лезет любая информация? Ну, зачем напрягаться, чтобы узнать о запретном? Достаточно войти в Сеть, пробуя найти самую невинную информацию, и вместе с ней получить пару прикрепленных сайтов с такими картинками, от которых наши дедушки и бабушки впали бы в свое время в тяжелую кому. Мировая индустрия игрушек миллионными тиражами печатает игрушки с повышенной сексуальностью своих героев?
Чтобы посмотреть сайты с фильмами, картинками и рассказами о самом интимном паспорт не спрашивают. А игрушки покупают своим чадам заботливые мамы с папами.
Разврат ли это по сути? Душу ведь разрушают не картинки, а искривленные чувства. В конце концов, если нам каждый день раз по двадцать и по телевизору, и в кино показывают, как людей лишают жизни, почему бы один раз не посмотреть, как её делают…
Главное, научиться ощущать и ценить тепло, доброту и заботу. Вот когда пусть маленького, но человека, личность лишают этого – вот это форменный разврат. Но за это не наказывают.
Сегодня, как бы это странно для кого-то не прозвучало, я попытался больше отдать этой девочке, чем взять…
Она хотела того, что между нами произошло… стремилась к этому. Это не было минутной слабостью. Так у неё сложилось уже давно в голове.
Но у меня все было с точностью до-наоборот. Я даже сопротивлялся своему влечению… Может внешне это и не было заметно. Но внутренняя борьба была.
Все просто. Пришло время – она влюбилась. Так лучше сделать первый шаг с опытным мужчиной, который позаботиться о том, чтобы ничего плохого не произошло, чем с каким-нибудь прыщавым одноклассником, для которого каждая встреча с девушкой – просто ступенька для самоутверждения.
И потом, Светланка мне, действительно, нравится. Как человек, и, чего скрывать, как женщина. Давно я не испытывал таких светлых «акварельных» ощущений! Да, ей мало лет… Но меня же не метрика её волнует…
Не надо забывать, что для меня все происшедшее – красивое завершение мужской карьеры! И ей будет, о чем вспомнить!
…Вдруг мне стало холодно под раскаленным душем…
А если вчерашнее пророчество просто ночной бред? Завтра я снова вскачу со своего дивана, как свежий хрустящий огурчик! Что будет с нашими отношениями?
То, что для Светланки это не просто развлечение – в воду не глядеть. Девчонки в этом возрасте – собственницы еще те. Кто, к примеру, ей мешает в сердцах ляпнуть родителям во время какой-нибудь ссоры, что она не маленькая уже потому, что…?
Да и без этого, постоянные встречи, знаки внимания, сложно будет скрыть соседям по подъезду.
И не скажешь: «Как честный человек, я женюсь!» До этих слов еще два без малого года ждать надо. Это в эпоху перестройки вдруг во Владимирской губернии разрешили браки с 14 лет. Сейчас – все вернулось на круги своя…
Ладно, как говаривал один мой приятель, патологоанатом – вскрытие покажет! Удачная шутка в моем положении. Причем, вдвойне!
Чтобы окончательно не свариться, закрываю воду.
Насухо вытершись своим любимым, хотя уже немного стертым, но все таким же, как и в первый день, нежным, полотенцем, я выхожу из ванной.
Без Дворника в квартире было необыкновенно тихо.
Своего пса я оставил Светланке. Она, правда, хотела, чтобы и я задержался («Мои родители все равно сегодня поздно придут. Подружкам я что-нибудь навру, и не пойду с ними в кино!»). Я бы и остался, куда мне торопиться в обычный день?
Но то-то и оно, что этот день для меня не обычный!
Точнее – будет. Хотя….
Эту мысль снова прервал звонок.