Утром зазвонил телефон.
– Владимир Алексеевич?
– Да.
Подумалось, что звонят из редакции журнала. Возможно, изменили своё мнение и решили напечатать мой роман? Но нет…
– С вами говорят из администрации Президента Российской Федерации.
Ну и дела! Как в таких случаях отвечать? То ли выразить восторг, то ли поблагодарить за внимание к моей персоне? Так и не найдя подходящего ответа, пробормотал:
– А чем докажете, что вы не какой-то оборзевший пранкер?
– Вам направлено сообщение по e-mail с официального адреса Кремля.
– Сейчас посмотрю… Да, получил. Так чем обязан?
– С вами хотят переговорить. Если вы не против…
– Я готов.
– Тогда высылаем машину. Водитель вам перезвонит.
«Вот так всё просто. Позвонили, приезжайте, а что и зачем – сиди, гадай, какого лешего я им понадобился. Надеюсь, повезут в Кремль, а не в Лефортово».
Через полчаса к дому подъехал чёрный внедорожник с мигалкой, и очень скоро я уже входил в старинное здание на Сенатской площади в Кремле.
Президент встретил меня, встав из-за стола, и тут же предложил сесть. И то верно: в ногах нет правды, тем более, если предстоит откровенный разговор. Тут всё было, как обычно – вот президент, а напротив тот, кого он допрашивает. Я подумал, что вот сейчас президент спросит, как мои дела, тогда я скажу, что письмо ему послал, но внятного ответа так и не дождался. Однако он решил начать с признания:
– Тут у меня странное видение вчера случилось. Будто бы стою перед алтарём и вдруг слышу голос: «Родимый, как же так можно поступать? С ЛГБТ сообществами борешься, дороги починяешь и всё такое. А до проблем одинокого пенсионера руки не дошли? Нехорошо так поступать, великий грех на твоей совести!» Ну, думаю, если сам Бог велел, да ещё фамилию сообщил и адрес… В общем, кое-кому устроил я головомойку, и вот вы здесь. Так что же всё-таки произошло?
Тут я изложил ему всю историю моих взаимоотношений с органами власти:
– Дело в том, что, выйдя на пенсию, я увлёкся литературным творчеством. Сначала сотрудничал с издательством, но разошлись по идеологическим соображениям, а недавно заключил лицензионное соглашение с компанией ЛитРес, распространяющей электронные книги. За два с половиной года я разместил там более тридцати своих произведений. Книги понемногу продают, за что мне начисляют в среднем двести пятьдесят рублей в месяц, по двадцать-тридцать рублей за проданную книгу. Доход, конечно, смехотворный, но я ведь не ради заработка пишу – мне на жизнь до сих пор хватало. И вдруг узнаю, что пенсия моя не индексируется – всё потому, что теперь считаюсь работающим пенсионером. Понимаю, что пенсионный фонд действует в соответствии с законом, но где же тут логика – согласившись на получение этого крохотного вознаграждения, я в качестве наказания теряю доплату к пенсии в размере более четырёх тысяч рублей в месяц? Это больше походит на издевательство над здравым смыслом и над одиноким пенсионером, которому предлагают либо отказаться от любимого, полезного для людей занятия, либо жить впроголодь.
Реакция была мгновенная – он нажал на кнопку селектора и приказал вызвать на ковёр премьер-министра. А затем развёл руками:
– Ну что прикажете мне с ними делать? Пороть? Так вроде бы запрещено, – и словно бы в оправдание того, что произошло: – Ну не могу же я заниматься делами каждого пенсионера, ведь никаких сил тогда не хватит. Но в одном вы правы, это безобразие! – и после паузы: – Так почему же вы не жаловались?
– Писал и в пенсионный фонд, и в правительство, но отовсюду получал отписки. Все, словно под копирку разъясняли мне суть закона, согласно которому пенсия работающего пенсионера не индексируется.
– Да, помню, был такой закон. Знал бы, что в нём дыры, ни за что бы его не подписал! – потом задумался и после короткой паузы спросил: – А почему уполномоченному по правам человека не догадались жалобу послать?
– Ну как же, в первую очередь ей и направил, причём электронное письмо, однако в ответ получил почему-то заказное. Пришлось сходить на почту, постоять в очереди, и всё только для того, чтобы прочитать ссылку на тот самый закон.
Президент аж крякнул, помотав головой:
– Да уж, тут явная недоработка…
– Но самый удивительный ответ мне прислали из правительства. По их мнению, я как работающий пенсионер обязан сам компенсировать инфляционные издержки.
– Безобразие! Куда наш спикер-то смотрел, когда голосовали за такой закон?
– Кстати, в Госдуму я тоже написал. Оттуда ответили, что оппозиционные партии подготовили аж пять вариантов поправок к тому самому закону.
– Делать им нечего! Занимаются какой-то ерундой вместо того, чтобы в проблеме разобраться.
Тут он прав – ведь ясно же, что без отмашки из Кремля правящая партия не пропустит ни один из этих вариантов. Впрочем, можно успокоиться на том, что сокращение размера пенсии – это как бы мой вклад в преодоление кризиса в экономике, вызванного санкциями Запада…
И тут вдруг меня осенило: ведь если президент подписал закон, теперь ни один чиновник, ни один депутат нынешней Госдумы, ни один судья не признает, что его содержание абсурдно и более того – противоречит конституции страны. Как же я раньше-то не догадался? Надеялся на понимание, жалобы писал… Видно, и впрямь наступают возрастные изменения, и голова уже совсем не варит.
У президента тем временем возникла интересная идея:
– Я вот о чём подумал. Почему бы не устроиться вам на работу? Зарплата теперь не ниже МРОТ, так что сами сможете компенсировать инфляционные издержки.
Вот уж никак не ожидал!
– Простите, но разве я виновен в том, что у нас растёт инфляция?
– Да какая разница, кто в чём виноват? Вы же на вид вполне здоровый человек, и святая обязанность каждого гражданина Родине служить.
– Я и не отказываюсь! Но считаю писательский труд гораздо важнее работы дворником или вахтёром. В моём возрасте на другую должность не возьмут.
– Это ошибочное мнение! У нас в почёте всякий труд, если не нарушен Уголовный кодекс, – и тут, прищурив один глаз, посмотрел на меня в упор: – А кстати, я слышал, вы публиковали книги за границей? Что ж так, или вам российские издательства не по душе?
Что ж, попытаюсь объяснить:
– С нашими издательствами у меня как-то не срослось. Возможно, дело в том, что даже в романах критикую представителей власти, само собой, если они того заслуживают, не говоря уже о публицистике. Ну а издатели, похоже, санкций опасаются.
Президент по-прежнему невозмутим, но чувствую, что внутри у него всё закипает:
– Так вы ярый либерал?
– Ни боже мой!
– Тогда чем же недовольны?
– Если бы не проблемы с пенсией, я был бы всем доволен… кроме возраста, – смотрю, он оценил шутку, улыбнулся. – А вот что касается положения в культуре…
Он отмахнулся:
– Министра нового назначили. Вроде бы справляется.
– Я не о том. У меня такое впечатление сложилось, что издательства и создатели телесериалов намеренно дурят публику, воспитывая, прошу прощения, полных идиотов.
Похоже, такие откровения ему в новинку:
– Неужели так? Я, впрочем, телевизор не смотрю, да и нынешних писателей не знаю, предпочитаю классику. Однако дам команду, чтобы занялись этим вопросом, – и после паузы: – Я всё же думаю, что дело обстоит не так уж плохо. А вы сразу – «идиоты»…
Пытаюсь оправдаться, что называется, сгладить острые углы:
– На счёт идиотов я, возможно, был не прав, но в том, что воспитывают узколобых исполнителей, в этом полностью уверен.
Вижу, что он не согласен, мотает головой. Потом попытался опровергнуть:
– И что в этом плохого? Десяток узколобых вполне могут заменить одного интеллектуала. Правда, зарплату приходится платить, но с этим как-то справимся, – и вдруг снова прищурил глаз, словно бы угадав истинную цель моего визита: – Мне кажется, что у вас есть конкретная причина их за что-то ненавидеть. Думаю, если бы вас пару раз пригласили на телевидение в какую-то программу, тогда бы и с издательствами отношения наладились. Что ж, это мы устроим! Сейчас же позвоню Эрнесту или Добродееву.
Он уже потянулся к телефонной трубке, но я остановил:
– Спасибо, но мне это ни к чему. Писателю нужно одно – чтобы читали его книги. А красоваться перед публикой… этим пусть занимаются другие.
– Тогда давайте назначим вас директором издательства.
– Ой, что вы! Такая работа не по мне.
– Ну вот опять… А кто же будет поднимать русскую литературу? Кстати, в декабре мы собирали совет по культуре и искусству. Решили увеличить финансирование Литинституту. Ваше мнение?
– На мой взгляд, писатель – это не профессия. Это состояние души. Невозможно научить писать так, как Юрий Олеша или Фёдор Достоевский. Человек должен сам испытать многое из того, о чём он пишет. Писатель должен быть любителем, если иметь в виду любовь к литературе.
– Так что, Литинститут не нужен, можно закрывать?
– Да нет, пусть будет. Но будущий писатель должен учиться сам. Начать нужно с русских классиков, попытаться найти что-то близкое по духу, по литературному языку, по стилю изложения. Но результата можно добиться только упорной работой, доводя до совершенства то, что выходит из-под пера.
Он задумался и вот вроде бы нашёл нужное решение:
– Послушайте, а как вам пост министра?
– Вы издеваетесь, что ли? Какой из меня начальник? Да я на второй день загнусь от этих бесконечных резолюций, совещаний, заседаний…
– Вы правы, такая работа не всякому по силам. Но похоже, вы считаете, что нынешний министр культуры не справляется?
– Он делает то, что ему поручено.
– Значит, опять я виноват, – криво усмехнулся президент. – А может, всё-таки попробуете?
– Спасибо, нет.
– Господи, так что же с вами делать?
– Да отпустите, христа ради! – пробормотал я.
– Вы верующий?
– Если вы о том, что проповедует церковь, то нет. Я верую, но по-своему. Например, верю в силу разума русского человека. Надо только помочь ему реализовать свои возможности.
Он снова задумался, а потом и говорит
– Вы знаете, я имел удовольствие встречаться с одним писателем, теперь его с нами уже нет. Так вот и он упрекал меня в том, что слишком мало внимания уделяю культуре, что нужно всерьёз заняться поиском талантливых писателей и драматургов.
– Я с ним полностью согласен.
– Ну, если так, вам и карты в руки!
– Хотелось бы помочь, но…
– А давайте я назначу вас советником по литературе. Правда, у меня уже есть советник по культуре…
– Это тот, что стережёт усадьбу Льва Толстого?
– Он самый! Жаль, что в литературе не силён, это довольно странно при его корнях. Как-никак праправнук классика!
– Да, плодовитый был писатель. Зачем только в проповедники подался?
– Ну, ладно! Речь тут не о Толстом, – он махнул рукой, словно бы закрывая эту тему, – Так как же, пойдёте в мою администрацию служить?
Нет уж, обойдёмся без начальников! Но как бы помягче это сделать, чтобы не обиделся?
– Так ведь я служу! Родине, Отчизне, как могу.
Уже когда выходил из Кремля через Боровицкие ворота, подумал: тяжело ему, но ведь сам же виноват. А всё потому, что надеется на узколобых. Главное, чтобы приказы выполняли от сих до сих, а остальное для него уже не важно. Вот Сталину нужны были интеллектуалы, в том числе хорошие писатели, а этот пытается обойтись без них. Что ж, вольному воля… А людям-то как жить?
Вообще-то с давних пор для поиска ответа на такой вопрос были предназначены кухонные посиделки. Там предпринимались отчаянные попытки решить краеугольные проблемы бытия. Однако итог подобных разговоров был заранее известен – похмелье на следующее утро, причём вне зависимости от того, к какой «интеллектуальной прослойке» принадлежали участники этих застолий – к писателям, артистам или сотрудникам МВД. Всё зависело от их способности здраво рассуждать, делать правильные выводы и уверенности в том, что никто из присутствующих не сочинит донос. За примерами далеко ходить не надо.