Джанга с тенями - читать онлайн

Глава 3 Гномий зуб

Огромные бронзовые створки ворот Университета Ранненга, на которых был герб этого древнейшего и почтеннейшего заведения, выгравированный в виде раскрытой книги, переплетенной виноградной лозой, оказались приветливо распахнуты настежь и гостеприимно встречали всех тех, кто подходил к ним из парка, разросшегося между Верхним городом, Университетом и школой Ордена. Парк действительно был огромен, велик и прекрасен, и, очутившись в нем, у меня создалось впечатление, будто я попал в сказочный лес из детских снов, в которых дубы круглый год подпирают зелеными кронами небесную сферу.

Проводник провел нас в ворота, и мы свернули на одну из тенистых каменных дорожек, ведущую мимо седых зданий факультета в сердце Университета.

– Почему здесь так мало людей? – с интересом спросил Делер, озираясь по сторонам.

– Студенты или на практике, или сдают последние экзамены, или уже разбрелись на каникулы, почтенный. Все зависит от факультета, – пожал плечами паренек. – Видели бы вы, какие попойки здесь случаются в начале осени! А сейчас застой, как в старом болоте, к тому же центральное здание в той стороне Университета, почти все факультеты сейчас располагаются там…

– А этот ваш… – Делер пощелкал пальцами, вспоминая название. – Лечебный факультет где?

– А! Лечебный факультет рядом с моргом, так что мы почти никого из студентов и не увидим, пока не придем на место.

– С моргом? – опасливо переспросил Халлас.

– Это на тот случай, если тебе зуб неправильно вы дерут, – поддел гнома Делер. – Чтобы труп далеко не тащить.

– Чего ты каркаешь, морда? – ругнулся Халлас. – Все ваше карликово племя такое, только каркать и можете. Все века каркаете, а мы за вас все шахты и штольни пробивали!

– Вы за нас?! Да вы ни одной достойной вещи своими руками сделать не сумеете! Мотыжниками родились, мотыжниками и умрете!

– Может, мы и мотыжники, но зато не воруем у других магические книги!

– И ничего мы не воровали! – возразил Делер. – Это наши книги!

– Хватит! – не выдержав, рявкнул Угорь. – Заканчивайте дрязги!

Как это ни удивительно, но слова Угря произвели на гнома и карлика точно такой же эффект, как ведро холодной воды на двух дерущихся котов. Халлас и Делер закрыли рты и грозно засопели.

Что бы ни говорил наш проводник, но все же мы встретили по пути нескольких студентов. Два бледных молодца, измученных то ли экзаменами, то ли обильной дегустацией молодого вина, прошли мимо нас, беседуя о том, есть ли сущность у света или свет всего лишь антитьма без права распада на составляющие.

Еще одна компания студиозов сидела на травке под деревьями и лениво перелистывала книжки.

– Это с литературного факультета, – перехватив мой взгляд, презрительно ответил наш провожатый. – Богема.

Кли-кли весьма картинно хрюкнул, услышав такое словечко.

– Чего ты хрюкаешь? – не удержавшись, спросил я у него.

– Он такие новомодные словечки знает, – хмыкнул гоблин. – Прямо хоть в профессора его определяй.

Не знаю, чему он удивляется – мир не стоит на месте, науки развиваются, и вскоре обычный сиволапый крестьянин будет не только знать, что означает слово богема, но еще и напишет трактат «О филологических изысканиях нецензурной лексики, встречающейся в южных районах Валиостра».

Гномы нашли секрет пороха, разработали печатный станок, ходят слухи, что сейчас они мастерят у себя в шахтах какой-то паровой котел. Пройдет сто лет, и уже никого не удивит, что книги написаны не от руки, а набраны на печатном станке. Авось, через тысячу лет люди еще и летать научатся.

– Не хмыкай, Кли-кли, – поддел я шута. – Это не красит культурного гоблина.

– Зато ты не знаешь, что такое богема! – не остался в долгу Кли-кли.

– Представь себе, знаю, – разочаровал я его. – Библиотека моего учителя может поспорить с Королевской.

– Не очень-то я тебе и верю, образованный вор – это нонсенс.

– Угу. Как и образованный гоблин. Чего вы в Заграбе читаете, кроме книжек вашего Тре-тре?

– Великого Тре-тре, – машинально поправил меня Кли-кли. – У нас много древних книг, Гаррет-баррет. Намного больше, чем ты думаешь! Многие люди душу готовы заложить, чтобы взглянуть на них хоть одним глазом.

– Охотно верю, тайный рецепт гоблинской дряни, что затуманивает мозги, ищут многие…

– Бя-бя-бя! Мы, кажется, пришли.

Из-за деревьев показалось желтое трехэтажное здание с широкой лестницей, на которой студентов было как гномов на поле Сорна.

– Экзамены? – спросил Делер, оглядывая листающих книжки студентов.

– Да, сегодня анатомия у второго курса, – поморщился паренек. – Все сдавшие пойдут в «Солнечную каплю» праздновать. Так что пьянка вечером будет знатная!

– Ясно, – ухмыльнулся Делер, будто он сам только что сдал эту самую анатомию и уже пьянствовал. – Э… друг мой Халлас! Ты чего-то побледнел. Никак сдрейфил?

– Гномы не дрейфят! – гордо сказал Халлас и на негнущихся ногах стал подниматься по лестнице.

– Как бы он в обморок не шлепнулся, – шепнул мне Кли-кли.

Гном, который первым врубился в схватку во дворце Сталкона и не испугался тварей, появившихся после волшебства слуг Неназываемого в Харьгановой пустоши, сейчас дрожал, как осиновый лист на осеннем ветру.

– Если вдруг шмякнется, его Делер поймает, – успокоил я Кли-кли.

Мы вошли в здание и, пройдя по длинному коридору, под завязку забитому волнующимися студентами, очутились в зале, где, видимо, читают лекции.

Пол зала резко уходил вниз, к кафедре, возле которой какой-то седовласый преподаватель заставлял два десятка студентов смотреть, как он кромсает некой помесью пилы и ножа лежащий на железном столе труп.

– Господин профессор! – крикнул наш провожатый. – Я привел!

Профессор оторвался от попыток распилить череп несчастного покойника и, подслеповато сощурившись, посмотрел на нас:

– Ну наконец-то! Да как их много!

– Зуб болит только у него, – поспешно сказал Делер, ткнув пальцем в сторону Халласа.

Халлас дернулся и, недобро сощурившись, посмотрел на карлика.

– Гном? Хм… Что же, это будет познавательно, – сказал профессор, откладывая пилу в сторону. – Проходите почтенный, проходите.

– Всё, други, – обреченно сказал Халлас. – Пришли за мной рачьи сани[10].

– Иди, не бойся, – подтолкнул его Делер. – Гаррет, ты с нами?

– Нет, – сказал я. – Я лучше вот здесь на скамейке посижу.

– Ну и зря, такое представление пропустишь! – Кли-кли весело поскакал по лесенке вслед за Делером и Халласом.

Я сел на одну из скамеек и принялся наблюдать, как Халласа усаживают в кресло, поставленное рядом со столом, где лежал труп. Профессор помыл руки и взялся за нечто похожее на пыточный инструмент палача-садиста.

– Кто тот человек? – спросил Угорь, садясь рядом со мной.

– Ты о ком?

– О твоем друге. Басс, кажется?

– Да он мне и не друг. Теперь… – я запнулся и в свою очередь спросил: – Тебя терзает обыкновенное любопытство или есть серьезная причина интересоваться моим прошлым?

Угорь немного помолчал. Он вообще по жизни молчун, иногда за целый день рта не раскроет.

– И то и другое, если честно. Очень уж меня заботит, что неожиданно появился человек, хорошо тебя знающий.

– Думаешь, это не простое совпадение?

– Не знаю. – Угорь пожал плечами. – Ты вдруг увидел какого-то старого врага. Совпадение? Затем, буквально через несколько минут, появляется еще один твой знакомый. Опять совпадение? В последнее время я склонен с опаской относиться ко всяким совпадениям и случайностям. И, прости, не доверяю никому, кроме себя. Нас ищут, ищут те же самые неизвестные, с чьей помощью погибли первые две экспедиции к Костяным дворцам.

– Откуда ты знаешь об этих экспедициях? – удивленно спросил я.

– А это тайна? – Угорь посмотрел на меня. – Весь дворец об этом по углам только и шепчется. И этот Басс, незнамо как свалившийся на нас, начинает меня немного волновать.

Зная железный характер Угря и то, что его практически нельзя смутить никакими неожиданностями, это «немного» в его устах имеет очень большое значение.

Угорь взволнован как никогда за все время нашего знакомства.

– Поэтому меня он и заинтересовал, – между тем продолжил гарракец. – Сейчас надо держать ухо востро и никому не доверять. Сторонники Неназываемого вылезают на свет как грибы после дождя.

Сторонники Неназываемого? Ха! Любезный гарракец еще не сталкивался со сторонниками Хозяина! Вот кто способен подкинуть улей неприятностей в самый неожиданный момент! Это не говоря уже о Посланнике Хозяина, упоминание о котором навевает на меня такой животный ужас, что я готов отрезать собственную руку, лишь бы больше никогда с ним не встречаться и не слышать его голоса.

Я помолчал, собираясь с мыслями, потому как не люблю разговаривать с людьми о своей жизни. Чем меньше о тебе знают другие, тем сильнее ты защищен от разных неожиданностей. Фор вбил мне эту мудрость давным-давно, и со временем я стал понимать, что мой старый учитель был абсолютно прав. Никто в Авендуме не знал о чувствах и привязанностях Гаррета-тени, и никто не мог надавить на меня, используя для этой цели моих друзей и близких. Поэтому, мало болтая и занимаясь своими делами, я не очень беспокоился о неожиданном ударе в спину.

Молчаливому гарракцу я доверял. Наверное, Угорь был одним из немногих людей, кому я не боялся раскрыть и излить душу, зная, что все, что он от меня услышит, уйдет с ним в могилу.

– Мы были дружны с самого детства, – неожиданно для себя начал я свой рассказ. – Два вечно голодных и чумазых мальчишки, живущих в трущобах Авендума. Нам пришлось многое пережить вместе, Угорь… Голод, зимнюю стужу, облавы стражи… Чего только мы не испытали за те годы… Я и Басс держались друг друга и в общем-то кое-как сводили концы с концами до той поры, пока нас не взял под свое крыло один мастер-вор. Его звали Фором… Этот человек многому нас научил… Он попросту вбил в меня все, что должен знать приличный вор, чтобы в конце концов получить от гильдии звание мастера. Фор говорил, что у меня природный дар к воровству, может, так оно и есть. Басс оказался не таким. Когда мы жили на улице, по карманам прохожих шарил я, а не он. У Басса была другая страсть – карты и кости. Фор в конце концов махнул на моего друга рукой, а Басс все больше и больше затягивался в игру. Пару раз он влипал в неприятные ситуации, проигрываясь в пух и прах. Фор в то время был не последней фигурой в криминальном мире Авендума и мог отмазывать Басса от неприятностей. Но всему когда-нибудь должен наступить конец. Однажды, когда Бассу стукнуло двадцать, он крепко влип. Мой друг остался должен большую сумму Маркуну, этот человек долго был главой гильдии воров Авендума. Басс ничего не сказал ни мне, ни Фору. Он попросту взял наши деньги и пропал. Украл золото у своего учителя и у своего друга. Потом пошел слух, что ребята Маркуна пустили его под Пирс, но тела так и не нашли. Все эти двенадцать лет я и Фор считали Басса мертвым. Ну не мог он просто так исчезнуть и ничего не сообщить нам! А теперь представь себе мое изумление, когда я увидел его спустя все эти годы в Ранненге живым и здоровым. Все это время он был жив и даже ничего нам не сообщил!

– Да уж… – крякнул Угорь.

– Я удовлетворил твое любопытство?

– Да, Гаррет. Будем надеяться, что ваша встреча была всего лишь совпадением… Ты не собираешься с ним встретиться и поговорить?

– Нет, он выбрал другую жизнь…

Угорь ничего не сказал. Он обратил свое внимание на то, что происходит у кафедры.

Профессор, зажав в руке пыточный инструмент, читал студентам лекцию.

– …Как видите, зубочелюстная система гномов довольно близка к зубочелюстной системе человека. Но есть и определенные отличия: строение черепа и альвеолярных отростков челюстей гномов немного другое. Прикус у них прямой, а зубов у этой расы на порядок меньше, чем у людей, их всего лишь двадцать четыре, по двенадцать на каждой челюсти. Отсутствуют клыки и вторая пара премоляров. К сожалению, други мои, я не имею возможности показать вам зубы орков или эльфов. Но поверьте, у обеих рас они абсолютно идентичны, что доказывает их крайне близкое родство. Гиперразвитие клыков нижней челюсти привело у эльфов и Первых к развитию довольно специфического прикуса, при котором во время открывания рта нижняя челюсть смещается… Впрочем, мы отвлеклись. Причиной, заставившей прийти нашего сегодняшнего пациента, является верхний правый четвертый зуб. Я склонен предполагать, что фактором для возникновения боли послужило резкое переохлаждение организма. Но тут, конечно, желательно собрать анамнез, потому что на предположениях далеко не уедешь. Помню, был случай, когда мой пациент…

– Думаю, так продолжаться будет еще очень и очень долго, – хмыкнул Угорь.

Так думал не только гарракец. Некоторые из студентов откровенно скучали, Кли-кли с интересом приглядывался к блестящему ножу, оставшемуся лежать возле трупа, а Делер отчаянно зевал, прикрывая рот массивной ладонью. Халлас нетерпеливо ерзал в кресле, постепенно меняя цвет лица с бледного на багровый. В тот самый момент, когда говорливый профессор стал разбирать десятый клинический случай из своей практики, терпение гнома лопнуло.

– А-а-а! Клянусь ледяными червями! – взревел гном. И, соскочив с кресла, решительно протопал в нашу сторону.

– Куда вы, милейший?! – вскричал удивленный профессор. – А как же зуб?

Все студенты очнулись от спячки и, открыв рты, принялись глазеть на гнома.

Услышав вопрос, Халлас остановился, развернулся, показал всем присутствующим неприличный жест, от которого бедняга профессор схватился за сердце. Оставшись доволен результатом, гном с гордо поднятой головой направился к выходу.

– Вот и выдрали! – сплюнул Делер, поравнявшись с нами.

Кли-кли вообще ничего не сказал, лишь трагически вздохнул и шмыгнул носом.

– Ну и куда мы теперь, Халлас? – спросил Делер.

– Пить! – буркнул гном.

– Что? – переспросил карлик.

– Я сказал, что мы идем пить, – рявкнул Халлас. – Ты оглох? Может, хоть выпивка заглушит эту проклятую боль!

На выходе из здания мы столкнулись с тем самым пареньком, что привел нас к говорливому профессору. Гном вцепился в парня, как голодный гхол в кость с протухшим костным мозгом:

– Где здесь ближайший кабак?!

– Кабак?

– Да! Кабак, трактир, таверна или любое другое место, где можно напиться?!

– А! «Солнечная капля». Она совсем рядом с Университетом! Через парк и направо.

Гном потерял всякий интерес к нашему проводнику и стал спускаться по лестнице.

– Спасибо, – сказал пареньку Кли-кли. В отличие от гнома гоблин всегда старался оставаться вежливым и предупредительным парнем.

«Солнечную каплю» мы нашли без всякого труда, и Халлас решительно вошел в дверь этого заведения. Наверное, в Верхнем городе это был худший из всех трактиров. Несмотря на близость к Университету и школе магов, здесь собрались не самые благонадежные личности города. Мой настороженный взгляд сразу выцепил столик с пятью доралиссцами и столик, где сидели ребятки, у которых на груди висели бляхи гильдии каменотесов. Доралиссцы и каменотесы недовольно косились друг на друга, но к активным боевым действиям пока не переходили. Склонен предполагать, что до драки дело не дойдет, пока ребята не опустошат еще пяток кувшинов с вином.

Еще одной опасной зоной в зале «Солнечной капли» являлись столы, за которыми расположился десяток Бездушных егерей, отмечающих, как я понял, увольнительную. Эти парни косились и на доралиссцев и на каменотесов. На простецких лицах воинов застыла мрачная решимость начистить рыло и тем и другим.

Конечно, в зале было полно и обычного, настроенного на более мирный лад люда, но напряжение явственно витало в воздухе, и хозяин трактира носился как угорелый, пытаясь разрядить обстановку.

– Гм… – произнес я, пытаясь перекрыть гул. – Может, поищем более спокойное место?

– Не боись, Гаррет, ты со мной! – произнес Халлас, садясь за единственный свободный столик, находящийся возле самой стойки.

Да я и не боялся. Попади завсегдатаи сего трактира в «Нож и Топор» – не сомневаюсь, они бы в обморок со страху упали. А здесь… Просто на кой лезть в берлогу, где ожидается драка? Себя по возможности надо беречь.

Перед нами как по волшебству выросла служанка.

– Этим четверым пива, а мне что-нибудь очень-очень крепкое, – сказал гном.

– Есть пшеничная настойка и крудр[11].

– Пшеничную настойку смешай с крудром, добавь темного пива и немного «Гномьего жара», – после недолгого раздумья решил гном. – «Гномий жар» у вас найдется?

– Поищем, господин.

Если служанка и удивилась странному выбору Хал-ласа, то не подала вида.

– Слушай, Халлас, – обратился к гному Делер. – Если ты жаждешь покончить жизнь самоубийством, то не стоит пить всякую гадость. Скажи мне, и я без колебаний отправлю тебя в свет.

На выпад Делера Халлас выбрал довольно странную для себя тактику – он попросту проигнорировал слова карлика.

– А мне, если можно, не пива, а морковного сока, – встрял в разговор Кли-кли.

– Такого у нас не подают.

– Ну, тогда какого-нибудь другого сока.

– Сока у нас нету, – уже не очень любезно сказала служанка.

– А молоко?

– Пиво.

– Ну тогда пива, – огорченно вздохнул Кли-кли. Служанка удалилась выполнять заказ.

– Какие люди и в каком месте! – раздался знакомый голос.

К столику подошли Фонарщик, Арнх и Сурок. Линг спрыгнул с плеча Сурка, шлепнулся к нам на стол и стал шевелить розовым носом в надежде чем-нибудь поживиться. Кли-кли сунул Непобедимому под нос морковку, но тот лишь оскалился и тихонько завыл. Линг попросту плевал на попытки гоблина завязать с ним дружбу.

– Вас-то каким ветром сюда занесло? – не очень-то приветливо спросил гном вновь прибывших.

– Не вижу, чтобы ты радовался нашей встрече, – усмехнулся Арнх, присаживаясь на свободный стул.

Мумр и Сурок последовали примеру своего спутника, правда, Сурку пришлось брать стул от соседнего столика, где как раз сидели козлолюди. Доралиссцы окинули воина нехорошими взглядами, но связываться не стали, посчитав, что рога и бороды не стоят какого-то стула.

– А он сегодня никому не рад, – ответил за гнома Делер.

– Зуб выдрали? – спросил Фонарщик.

– Слушай, Мумр, – раздраженно начал Халлас, – играй в свою дудку и не трогай меня!

– У-у-у, как все плохо, – огорченно покачал головой Фонарщик.

– Чего не выдрали-то? – включился в беседу Арнх.

– Передумал я! – не выдержал гном. – Передумать, что ли, нельзя?!

– Да ладно, Халлас, ладно, – добродушно успокоил гнома Арнх. – Передумал так передумал. Чего кричать-то?

Служанка принесла нам пиво, а Халласу его огненную болтушку и, получив заказ от трех присоединившихся к нам Диких, вновь удалилась.

– Вы сами-то как здесь очутились? – спросил я у Сурка, который усадил линга к себе на плечо.

– Да Арнх нас потащил по городу гулять, а на обратном пути мы сюда зашли горло промочить и вас увидели.

– А что интересного в городе? – спросил Кли-кли, осторожно нюхая принесенное ему пиво.

– Слушай, Кли-кли, – игнорируя вопрос гоблина, сказал Сурок. – Хватит болтать ножками! Ты мне все штаны испачкаешь.

– Извиняюсь, – сказал шут, хотя по его виду не очень было заметно, чтобы он сильно раскаивался. – Халлас, а ты чего не пьешь?

– А ты? – огрызнулся гном, уставившись в свою кружку с пойлом, как будто там плавала змея.

– А я нюхаю! – нашелся Кли-кли. – Мне этого вполне достаточно!

– Я тоже.

– Да уж. Крудром из кружки воняет почище чем от козлов, – хмыкнул Фонарщик.

– Ну что за раса такая гномы?! – отхлебнув густого темного пива, хитро ухмыльнулся Делер. – Зубы драть боятся, заказывают огненную смесь, а пить опять же боятся.

– Кто это боится?! Это на кого ты намекаешь, шляпа?! На поле Сорна мы не побоялись вам рога пообломать, а выпить эту воду боюсь? На!

Халлас схватил кружку, способную поспорить размером с целым кувшином, и залпом, не передохнув, опрокинул ее себе в глотку. Меня передернуло. От капли гремучей смеси, которую с горя заказал гном, загнулся бы даже Х'сан'кор.

Гном выпил, крякнул, стукнул кружкой об стол, собрал разбежавшиеся в разные стороны глаза в одну точку и прислушался к своим ощущениям, раздувая ноздри. Все мы взирали на Халласа с неподдельным восхищением.

– Ну хы… – выдал гном, обдав нас непередаваемым ароматом смеси. – Ну хы… Ну хымия, мать вашу!

– Ты жив? – опасливо покосился на друга Делер.

– Нет! Я уже в свете! Так хорошо было только тогда, когда ты вытащил мою задницу с эшафота рачьего герцога! Зуб совсем не болит! Служа-анка! Еще три кружки того же самого!

– Ну что? – помедлив, спросил Сурок. – За Кота надобно выпить.

– Чтобы земля ему пухом, а травка покрывалом, – поднял свою кружку Фонарщик.

– Чтобы шел в свете, – поддержал Фонарщика Халлас.

– Удачной зимы ему, – пожелал Угорь.

Мы выпили молча, не чокаясь.

Вот так в жизни бывает: кто-то уже в свете, а кто-то еще жив. Кот навсегда остался в земле возле старого оврага Харьгановой пустоши. Первый погибший из тех, кто отправился сопровождать меня в Храд Спайн. Очень надеюсь, что, кроме разведчика Диких, больше за время нашего путешествия никто не умрет.

Мы потеряли Кота после того, как перед Вишками нам перекрыли дорогу маги с Бездушными егерями и отряду пришлось искать новый путь к Ранненгу. По предложению Медка, знающего эти места, Алистан направил отряд напрямик, через огромную Харьганову пустошь. Давным-давно в этих местах состоялось одно из множества сражений Войны Весны. Здесь, в сердце Харьгановой пустоши, люди всеми правдами и неправдами пытались сдержать наступающих на Авендум орков. Тут-то нас и настигло волшебство шаманов Неназываемого, пытающихся не допустить похода отряда к Костяным дворцам и Рогу Радуги. Вначале на пустошь рухнула магическая гроза, за которой скрылась надвигающаяся на нас беда. А когда мы увидели, что падает на отряд из багровой тучи, было уже поздно, и мы остались один на один с багровыми летунами. Кот, попытавшись уничтожить одну из тварей, погиб на месте, меня… Меня спасло лишь чудо, имя которому Вальдер.

Кто такой Вальдер? Что же, сейчас расскажу. Так уж случилось, что, ища в Запретной территории карты Храд Спайна, я каким-то образом засадил себе в голову дух архимага Ордена по имени Вальдер. Этот архимаг присутствовал как раз при событиях, когда Орден попытался использовать Рог Радуги против Неназываемого. В итоге, спасая проклятую дудку, Вальдер погиб, а через несколько веков его душа влезла ко мне в голову и отказалась из нее вылезать. К счастью, я почти не вспоминал об архимаге, он все время спал глубоко внутри моего Я и большей частью особо себя не проявлял. В тот скорбный день, когда умер Кот, а я вот-вот должен был отправиться за ним следом, Вальдер неожиданно проявил себя и каким-то образом уничтожил тварь, летящую на меня, а затем призвал из неведомо каких далей призраков воинов, сражавшихся с орками в Войну Весны. Эти ребята смогли рассеять шаманство наших врагов, и все остались живы только благодаря Вальдеру. Дух архимага уже не раз выручал меня, и я ему благодарен до гроба, но все равно больше всего хочу только одного: чтобы он навсегда ушел из моей головы.

Время текло незаметно, люди приходили в трактир и уходили, каменотесы, доралиссцы и егеря планомерно накачивались вином, и уже часа через два, когда передо мной стояла третья кружка пива, а перед Халласом восьмая кружка его огненной «лечилки», невесть откуда появился дед с дудочкой и заиграл веселую джангу. Самые трезвые и способные твердо стоять на ногах пустились в пляс. Арнх, подхватив под руки визжавшую вначале от возмущения, а потом от восторга служанку, влился в круговерть танца. Каменотесы весело подпевали, доралиссцы стучали кружками об стол, а мы притоптывали ногами, стараясь попасть в такт музыке, и лишь Халлас не обращал внимания на всеобщее веселье и планомерно накачивался своим пойлом. Гном или карлик может выпить, не захмелев, столько, сколько не выпьет целая толпа людей. Но шести кружек, стоявших перед Халласом, вполне хватило, чтобы его язык стал весьма заметно заплетаться, нос покраснел, а глаза заблестели. Апофеозом лечения явилось признание гнома в искренней любви к Делеру.

– Эх ты! Шля-ляпа! Ик! Не будь твоей мо-морды передо мной, что бы я с-стал делать? – пьяно пробормотал гном и попытался снять с Делера его любимую шляпу. – Слу-луж-анка! Ик! Па-автарить!

Но Сурок еще полчаса назад незаметно от Халласа сказал хозяину трактира, что гному наливать хватит. Трактирщик было возмутился этому предложению, лишавшему его заведение законного дохода, но, услышав, что пьяный гном способен устроить в «Солнечной капле» погром, с неохотой согласился больше не подносить Халласу хмельные напитки.

Прошло еще немного времени, а мои товарищи никуда и не собирались уходить. Теперь у них появилось новое развлечение – Мумр и Сурок принялись играть в гляделки с доралиссцами. Каждая партия старалась пробуравить друг в друге дырку. Каменотесы, поняв, что у них, возможно, появились союзники, приободрились, а егеря задумались, на чью сторону вставать в предстоящей драке.

В трактир веселой гурьбой ввалились господа студенты, решившие отметить успешную сдачу экзамена. Халлас тихонько закемарил на плече у Фонарщика, и Делер вздохнул с облегчением – гном-непоседа наконец-то от него отстал.

Как-то неожиданно за нашим столом возник спор о кулинарных изысках рас Сиалы. Карлик бил себя кулаком в грудь и говорил, что лучше, чем его народ, готовить никто не умеет, на что Кли-кли предложил разбудить Халласа и узнать его мнение на сей счет. Делер поспешно сказал, что будить его напарника не стоит, все равно гномы в еде ни шиша не понимают, достаточно вспомнить хотя бы, как Халлас кашеварил во время нашего путешествия.

– Вообще-то гоблины мастера приготовить что угодно, – высказал свое мнение Кли-кли.

– Угу, только нормальные люди вашу снедь употреблять не способны, – фыркнул Фонарщик.

– Вас, Диких, нормальными людьми назвать довольно сложно, – возразил Кли-кли. – Вы, небось, сами во время рейдов в Безлюдные земли всякую дрянь лопаете!

– Бывало, – согласился Фонарщик. – Помню, однажды пришлось жрать мясо снежного тролля, еда, я тебе скажу, еще та!

– Тьфу! – Сурка передернуло от воспоминании.

– Да ладно вам, – не согласился с товарищами Делер. – Мясо как мясо, только говнецом отдает.

– Во-во! Именно им, родимым, – поддакнул Фонарщик. – Меня тогда чуть наизнанку не вывернуло!

– Что-то я не заметил, – хмыкнул карлик. – После недели голодовки в снегах ты накинулся на это мясо, как будто это был не тролль, а телячья отбивная. За ушами так и трещало! А если бы дождался, пока я его прожарю, и не ел сырым, вообще бы на ура прошло.

– Гаррет, на меня можешь не смотреть, – отрекся от откровений Делера Арнх. – Я Стальной лоб[12], а не Шип[13], мне такие страсти тоже в новинку.

– Все вы, Лбы, одним прахом мазаны, – махнул на Арнха рукой Сурок. – То ли мы, разведка! По всем Безлюдным землям мотаемся, а не сидим за стенами!

– Сомнительное удовольствие мотаться по Безлюдным землям, – не согласился житель Пограничного королевства. – Того и гляди огр на топор насадит или свену на глаза попадешься.

– Да ладно, – не вытерпел Кли-кли, нюхнув для бодрости пивка из кружки. – Разве это страсти в кулинарии? Мясо тролля! Ха!

Кли-кли состроил гримасу, будто он пять раз на дню только и делает, что лопает мясо троллей.

– А ты пробовал более экстравагантные блюда? – с интересом спросил у гоблина Угорь.

– А то! – гордо произнес Кли-кли. – У нас даже есть древняя застольная песенка о такой еде!

– А ну-ка сваргань, – попросил Мумр.

– Лучше не надо! – замахал руками Делер. – Знаю я ваше зеленое племя! Вы хуже бородатых! Как начнете петь, так собаки на лигу в округе воют!

– Так петь или не петь? Вы определитесь. – В глазах у шута танцевали маленькие демоны.

– Да пой, пой, – вздохнул Сурок. – Ты ведь все равно теперь не успокоишься, пока не споешь.

– Ага! – радостно осклабился шут и тоненьким голоском придворной фрейлины запел незатейливую гоблинскую песенку о полезной еде.

– Хватит! – вместе завопили Фонарщик и Делер. Кли-кли прервал песенку и с веселой улыбкой оглядел наши вытянутые огурцами лица.

– Меня сейчас вывернет наизнанку, – процедил сквозь стиснутые зубы Арнх.

Лицо у него заметно позеленело, тонкий белый шрам, надвое рассекавший загорелый лоб, стал более заметен.

Сурок сгреб линга в охапку и убрал его подальше от Кли-кли.

– Теперь я понимаю, почему Непобедимый тебя кусает, – произнес Сурок. – Вздумаешь сожрать линга – убью!

– Дураки! – обиделся Кли-кли. – Это всего лишь застольная песенка. Мы не едим такую гадость.

– Кто вас, зеленых, знает, – переведя дух, ответил Делер. – Вы добренькие, добренькие, а потом бац, и нету.

– Да ладно вам! Что вы как маленькие? Давайте я лучше другую песенку спою, называется «Муха в тарелке».

– Еще одна такая песенка, Кли-кли, и я тебя стукну. Больно! – очень грозным голосом предупредил гоблина Мумр.

Кли-кли глянул на Фонарщика и решил не петь, трезво рассудив, что рисковать головой ради какой-то песенки не стоит.

– Господа хорошие! – К нашему столику подошел какой-то старикан. – Помогите инвалиду, купите ему кружку пива!

– Ты не очень похож на инвалида, – буркнул Делер, не получивший от богов дара щедрости.

– Но это так, – трагически вздохнул попрошайка. – Десять лет я скитался по пустыням далекого Султаната и оставил в песках все свои силы и состояние.

– Угу, – недоверчиво хмыкнул Делер. – В Султанате! Думаю, что ты от стен Ранненга за всю жизнь дальше десяти ярдов не отходил.

– У меня есть доказательство. – Старика немного качало, видно, за сегодняшний день он просил уже не первую кружку пива. – Вот!

Старик театральным жестом достал из-под грязного латаного плаща нечто напоминающее палец, только размером раза в три больше, да еще и зеленого цвета, да еще и с шипами, да еще и в цветочном горшке.

– И что это за зверь? – спросил Делер, опасливо отодвигаясь от непонятного предмета на безопасное расстояние.

– Эх, молодежь, молодежь, – покачал головой старик. – Совсем ничему не обучены. Это же кактуз!

– Какой еще на хрен кактуз? – не понял карлик.

– Всамделишний! Это ведь редкий цветок пустыни, обладающий целебным даром и цветущий раз в столетие.

– А! – недоверчиво рассмотрев редкий пустынный цветок, вынес свой вердикт Арнх. – А мне он больше напомнил не растение, а кое-что другое, вот только зеленое и колючее.

– Да ладно вам, купите деду пива, – вклинился в разговор Фонарщик.

– И не только деду, – пробурчал Халлас, открывая глаза. – И мне тоже! Только не пива, а той фигни, что я пил до этого. Зуб опять заболел!

– Ты спи, – шикнул на гнома Делер. – На сегодня пить хватит.

– Ага! – фыркнул гном. – Как же! Старикану, значит, можно, а мне ни-ни?! Я тебя даже слушать не буду! Вот сейчас встану и сам все себе возьму!

– Да куда ты встанешь, Халлас? Тебя же ноги не держат!

– Еще как держат! – возразил гном и, отодвинув табурет, встал. – Ну?! Съел?!

Халласа довольно заметно качало из стороны в сторону, сейчас он был похож на матроса во время шторма, разразившегося в море Бурь.

– Ты неисправим, – вздохнул Делер.

Халлас победно хмыкнул и, сделав пару шагов, столкнулся с идущим ему навстречу доралиссцем. Доралиссец возвращался к своему столу с полной кружкой крудра, и ненароком подвернувшийся ему под ноги Халлас расплескал весь напиток козлу на грудь.

Гном пьяным взглядом окинул возвышавшегося над ним козлочеловека, улыбнулся и сказал то, что совсем не стоит говорить представителю расы доралиссцев:

– Привет, козел! Как жизнь?

Доралиссец, услышав смертельное для его народа оскорбление (то есть слово «козел»), без всяких заминок влепил кулаком гному по зубам. Делер видя, что какой-то козел смеет бить его друга, обиженно взревел и, схватив стул, на котором только что сидел Халлас, обрушил его на голову доралиссцу. Стул разлетелся в щепки, а вот голова оказалась не в пример прочнее – она, как того и следовало ожидать, не развалилась, но доралиссцу такого удара все равно хватило за глаза, и он как подкошенный рухнул на пол.

– Мумр, подсоби! – попросил Делер.

Фонарщик бросился к карлику, помог поднять потерявшего сознание доралиссца и отправить его в далекий полет к столу егерей. Солдаты приняли доралиссца с распростертыми объятиями и сразу же отправили домой, к столику, из-за которого уже вставали немного злые и расстроенные козлолюди. У Бездушных опыта в запускании бессознательных тел было не так много, как у Делера и Фонарщика, поэтому доралиссец не долетел до намеченной цели и рухнул на каменотесов. Те будто только и ждали такого сюрприза – ребята повскакивали с мест и с кулаками ринулись на егерей. Доралиссцы проигнорировали начавшуюся бучу между воинами и каменотесами и бросились к нам.

Кли-кли пискнул и нырнул под стол. Я, зная, какой неимоверной силищей обладает ошибка богов, имя которой доралиссец, схватил со стола легендарное растение кактуз и запустил его в рыло ближайшему нападающему. Владелец кактуза и моя цель закричали в одно и то же время. Старикан бросился спасать из-под копыт козла свое бесценное растение, а доралиссец, противно блея, выдергивал из носа колючки.

К этому времени драка приняла вселенский размах и боевой задор Веселых висельников[15]. Все дрались со всеми. По воздуху летали пивные кружки, выискивая зазевавшихся остолопов. Одна чуть было не угодила в голову Сурку, и если бы он не успел выставить перед собой табурет… лежать бы Сурку на полу рядом с потерявшим сознание Халласом.

Причитающий хозяин заведения попытался остановить разгром его собственности, но словил на темечко кружку, брошенную чьей-то ловкой рукой, и, удивленно икнув от такой несправедливости богов, свалился куда-то под стойку. Еще одна кружка грохнулась в кучку студентов, и они с воплем «Наших бьют!» ринулись в атаку на егерей.

Я отпрыгнул за стол, предоставляя право Диким получать все пинки и шишки, благо это их прямая обязанность – защищать меня от всевозможных неприятностей.

– Гаррет! Не крутись под ногами! – прорычал Делер, устремляясь к одному из доралиссцев.

Карлик подбежал к врагу, примерился и пнул его между ног. Доралиссец отпрянул, а Делер взвыв, схватился за ушибленную ногу. Угорь, Фонарщик и Сурок образовали клин и давали жару всем, кто рисковал подойти на расстояние удара. Угорь, служивший острием клина, выдавал скупые удары кулаками, точные и размеренные, и тот, кто после ударов гарракца еще держался на ногах, попадал под раздачу к Фонарщику или Сурку. Линг на плече у последнего впал в бешенство и пронзительно визжал, норовя укусить любого, кто подвернется под его зубы. Поняв, что остаться на плече у хозяина – это пропустить все веселье, Непобедимый прыгнул на лицо ближайшего врага и вцепился тому зубами в нос. Непобедимый так и провисел на носу горемыки, пока на помощь ему не подошел Сурок, сваливший укушенного на пол тремя точными ударами.

– Гаррет! Подвинься!

Арнх оттеснил меня в сторону и, схватив за грудки одного из егерей, ударил того головой в нос. Затем еще одного драчуна постигла та же самая участь. А затем еще одного. Воистину, лысая голова жителя Пограничного королевства оказалась страшным оружием. Но на любого дракона найдется своя баллиста. Один из каменотесов подкрался к Арнху сзади и ударил воина по затылку бутылкой. Бутылка разлетелась вдребезги, Арнх покачнулся, а каменотес, ободренный успехом, стал поднимать острые осколки для повторного удара. Выскочивший из-под стола Кли-кли со всей дури огрел врага по ноге. Тот выронил из рук оружие и, сыпля проклятиями, попытался схватить Кли-кли за шкирку, но проворный гоблин проскользнул между ног человека и отвесил каменотесу сочный пинок в задницу. Я внес свою скромную лепту тем, что для полного счастья подарил парню смачный удар в живот. Каменотес согнулся в три погибели и постарался удержать ужин в желудке. Кли-кли самым бесцеремонным образом повторно пнул врага в пятую точку, а я врезал ребром ладони по шее. Парень обиженно закатил глаза и рухнул на пол.

– Ты в порядке? – спросил я у Арнха, на всякий случай придерживая его за плечо.

– Угу, – промямлил воин. На его затылке вырастала очаровательная лиловая шишка. – Кто это так меня?

– Вот он! – Кли-кли ткнул пальцем в лежавшего на полу человека.

– Пни его за меня, пожалуйста – попросил Арнх, и Кли-кли старательно исполнил просьбу товарища.

– Становится слишком жарко! Пора сваливать! – Под глазом у Фонарщика появился, простите за каламбур, наиогромнейший фонарь.

– Фигу вам! – пропыхтел Делер, отбиваясь табуретом сразу от двух доралиссцев. – Веселье только начинается! Вы будете глазеть, или мне хоть кто-нибудь поможет с этими козлами?!

– За козлов отвэээтишь! – проблеял один из доралиссцев, обрушивая кулак на низкорослого карлика сверху.

Делер отскочил в сторону, вмазал табуретом по ребрам бившего его доралиссца и отпрыгнул назад, пропуская на свое место «тяжелую кавалерию» в виде пятерых воинственно настроенных егерей. Ребята виноградной гроздью повисли у доралиссцев на плечах и с солдатской основательностью принялись обрабатывать их морды кулаками.

Вокруг Угря образовалось свободное пространство. Никто больше не рисковал попробовать свои силы на гарракце. Наверное, мне показалось, но, по-моему, Угорь немного расстроился из-за такого поворота событии. Он только вошел во вкус, и на тебе такое горе!

– Стоять можешь? – спросил я у Арнха, осторожно опуская его на единственный уцелевший табурет. (Все другие пали жертвой Делера).

– Да что со мной сделается? Чай не фарфоровый, – морщась, зашипел Шрам[16] и потрогал шишку у себя на затылке.

– А студенты-то ребята бойкие! – Сурок наконец закончил чесать кулаки о рыло самого здорового каменотеса и теперь с академическим интересом наблюдал за свалкой в соседнем углу трактира.

Студенты подошли к драке со студенческой находчивостью и бесшабашностью. Перевернув несколько столов, они устроили с их помощью импровизированную баррикаду и сначала провели, как говорят гномы, артиллерийскую подготовку, используя для этого пивные кружки, и только потом с дружным ревом набросились на Бездушных егерей и им сочувствующих.

Кто-то из побитых попытался доползти до выхода и улизнуть, но не успел. Дверь попросту слетела с петель, и в заведении появились стражники.

– Никому не двигаться! Все арестованы! – заорал кто-то из стражи, но тут же получил пивной кружкой в шлем и, тряся головой, рухнул на колени.

Стража обиделась, что никто не воспринимает ее серьезно, и каменотес, собравшийся отправить в их сторону бутылку, упал с арбалетным болтом в ноге.

– Тикаем! – закричал кто-то из студентов.

Самые сообразительные стали покидать «Солнечную каплю» через разбитые окна.

Сурок недолго думая вытащил из-под стойки перепуганную служанку:

– Где черный ход?

– Там! – девушка кивнула в сторону кухни.

– Сваливаем, ребята! Я не собираюсь объясняться со стражей! – Сурок бросился в указанном служанкой направлении.

Весь наш отряд дружной гурьбой последовал его примеру. Фонарщик и Делер во время тактического отступления не преминули настучать по тыкве последнему из оставшихся на ногах доралиссцев.

– Сто подлунных королей! – хлопнул себя по лбу карлик. – Халласа, ядрить его бороду, забыли!

Стражи в таверну битком набилось. Они уже теснили дерущихся, и Халласа пришлось вытаскивать чуть ли не из-под ног служителей закона.

Гном кое-как очухался и, поддерживаемый Делером и Мумром, стал ковылять к черному ходу. Мы, перепугав повариху, проскочили кухню и выбрались на улицу. Делер по дороге пел боевой марш карликов, Кли-кли подпевал ему тоненьким голосочком, Фонарщик довольно хрюкал. Ребята искренне радовались, что размялись.

Мы, как оказалось, довольно долго просидели за пивом, на улице уже успело стемнеть. Выскочив в какой-то темный переулок, мы бросились прочь от трактира, но Халлас остановился как вкопанный и заорал:

– Мой мешок!!!

Гном оттолкнул в сторону попытавшегося задержать его карлика и нырнул назад, в дверь таверны.

– Вот идиот! – зашипел Сурок.

– Вляпается! Как пить дать вляпается! – Делер собрался ринуться на помощь другу.

– А ну стой на месте! – осадил его Угорь. – Я не собираюсь сразу двоих из кутузки вытаскивать.

Делер пробурчал сквозь зубы гномье ругательство, но остался на месте, с нетерпением глядя в сторону светлого прямоугольника распахнутой двери трактира. Минута тянулась бесконечно долго…

Наконец Халлас попросту вылетел из двери и помчался в нашу сторону. Его вожделенный мешок уже был закинут за спину.

– Эх, жаль, тот козел не проломил твою тупую голову! – произнес Делер, но в его голосе сквозило несказанное облегчение.

– Пошли, – скупо сказал Угорь, принявший командование над нашим немногочисленным отрядом.

– Сурок, ты мышку в таверне не забыл? – встревоженно спросил Кли-кли.

– Я быстрее тебя забуду, чем Непобедимого, – проворчал Сурок.

– У-у-у, злой ты, – обиделся гоблин. – И вообще, плохой сегодня выдался день!

– Это еще почему? – удивился Арнх. – У тебя же, по определению, не бывает плохих дней.

– Ну посуди сам, – сказал Кли-кли, стараясь приноровиться к шагу Арнха. – Приперлись в город, прошастали весь день, Халласу зуб так и не выдрали, а завтра нужно двигаться дальше, если, конечно, мы не намереваемся прибыть в Заграбу к ноябрю.

– Да ладно, не опоздаем. У нас до января куча времени, – не согласился Сурок.

По предположению короля и его советников армия Неназываемого явится в Валиостр в мае, когда хоть немного растают снега на С'у-даре и появится возможность добраться до гор Отчаяния и Одинокого Великана, охраняющего единственный проход из Безлюдных земель в Валиостр. Согласно Заказу, я должен был принести Рог Радуги из Храд Спайна в Авендум к началу января, чтобы у Ордена осталось время разобраться с поделкой огров до того момента, как колдун нагрянет к нам на огонек.

Если у меня все получится, в чем я лично глубоко и трепетно сомневаюсь, и Рог попадет в руки магов, Орден обязательно захапает себе всю славу, и никто и словечком не вспомнит скромного вора, таскавшего каштаны из огня для победы над врагом королевства. Нет, не подумайте, я не жалуюсь! Мне эта слава нужна, как таракану свет на кухне. С ней намного неудобнее чистить закрома раздутых от денег богатеев и бегать наперегонки с охраной герцогов, к тому же король обещал мне пятьдесят тысяч золотом.

Пятьдесят тысяч. Пятьдесят. Золотом. Ух! Иногда я смакую эту цифру.

Понимаю, делить шкуру неубитого обура рано, но если все пройдет как по маслу, то на эти деньги смогут безбедно существовать поколений двенадцать моих будущих внуков. Как я знаю, состояние графа Алистана оценивается всего лишь в двадцать две тысячи золотых, a тут пятьдесят. Тысяч.

Бр-р-р! Что-то я раньше времени слюну пустил! Деньги надо еще заработать, а для этого нам придется хотя бы забраться в Храд Спайн. Поправка! Мне придется забраться в Храд Спайн.

– Эх, – огорченно вздохнул Халлас. – Забыл!

– Чего ты еще забыл? – недовольно спросил Мумр. – Мешок же у тебя.

– Трубку забыл! Трубку! Выпала, должно быть, когда этот огром дранный козел саданул меня по роже!

– Ну и славно. – Делер не переваривал табачного дыма. – Хоть немного отдохнешь от курения.

– Трубка! Из вишни! – между тем продолжал сокрушаться Халлас. – Фамильная реликвия! Вернуться, что ли?

– Только попробуй. С Дядькой сам будешь разбираться, – предупредил гнома Угорь.

– А, ладно, – сплюнул Халлас. – У меня в седельной сумке запасная была.

– Как твой зуб? – не удержавшись, спросил я у гнома. Халлас что-то подозрительно долго не ныл.

– Нету его, слава Сагре!

– …?

– Да этот козел так саданул, что выбил его к карликовой бабушке!

– Видишь, Халлас, – захохотал Делер. – Какого ты себе знатного цирюльника нашел. Рогатый, тупой, и бороденка имеется! Ну прямо как ты! Ребята! Они нашли друг друга!

В темном переулке раздался взрыв смеха, причем Халлас смеялся наравне со всеми.

Три раза мимо пробегали поднятые по тревоге стражники, и нам приходилось таиться в тени зданий. Угорь решил не рисковать, и мы сделали большой крюк, чтобы не попасть под руки растревоженным, будто осы ранней осенью, блюстителям порядка. Наконец мы вышли на улицу, ведущую к «Ученой сове».

Во время прогулки до дома от нас шарахались те из немногих прохожих, что оставались на улицах. Вполне оправданная предосторожность. Как бы вы себя повели, если бы вдруг наткнулись на донельзя странных типов, совсем недавно побывавших то ли в драке, то ли в битве, то ли в самой тьме? У гнома разбиты губы, у Фонарщика фингал под глазом, на голове Арнха большущая шишка, да и остальные выглядели весьма потрепанными. На наше счастье, по дороге мы никого не встретили.

Возле нашего трактира зазевавшийся и все еще немного не отошедший от огненного пойла Халлас второй раз за день столкнулся с каким-то прохожим. Прохожий отпрыгнул и осоловело уставился на нашу разномастную компанию. Я узнал этого человека – цирюльник с Большого Рынка, просивший за удаление зуба три золотые монеты. Он нас тоже узнал и, еще раз оглядев наши побитые рожи, встретился взглядом с крайне хмурым Халласом. Понимая, что сейчас его могут очень-очень сильно побить, цирюльник пошел на уступки:

– Один золотой, почтенный гном! Только для вас!

Удивительно, но Халлас в драку не полез, а сложил из пальцев кукиш, поднес его под нос цирюльника, попытался улыбнуться так, чтобы была видна щель между зубами, и злорадно произнес:

– Один золотой? А фигу с маслом не желаешь?!