Жители южного Валиостра, ни разу не бывавшие на севере страны и не видевшие Авендума, склонны считать Ранненг очень большим. Город, действительно, не маленький, но все же размерами сильно уступает Авендуму.
Кто не знает, это – бывшая столица королевства, утратившая столь почетное звание в период Войны Весны, когда произошло вторжение орочьей армады из Заграбских лесов.
Еще он самый старый город Валиостра. Камень, послуживший основой фундамента для первого здания, заложили в такие далекие и седые времена, что о них теперь не вспомнят даже лучшие историки королевства.
За полторы тысячи лет существования Ранненг пережил сотню властителей, несколько десятков поколений жителей, шесть больших пожаров, начисто стиравших город с лица земли, множество переворотов, бунтов и эпидемий.
Почти уничтоженный орками и заново отстроенный после войны, Ранненг воистину считается самым красивым городом королевства. Старинная архитектура, многочисленные храмы богов, множество парков, широкие улицы, фонтаны чуть ли не через каждые сто ярдов – все это привлекает многочисленных путешественников, зевак и торговцев.
В Ранненге в самом начале правления династии Сталконов по высочайшему указу тогдашнего короля был основан Университет наук, в который приезжают учиться чуть ли не со всех северных королевств. Напротив достопочтенного Университета находится большой парк, и если пройти через маленький лес, разросшийся в городской черте, к Верхнему району, то упрешься в огромные бронзовые ворота школы Ордена магов. Из этой школы начинают путь все маги королевства, именно здесь будущим волшебникам закладывают основы основ, и только после пяти лет обучения они отправляются в школу Авендума для дальнейшего совершенствования магического искусства. Из-за школы магов и старого Университета второе название сего поселения – Город Знаний.
Ранненг раскинулся на пяти холмах, находящихся как раз на пересечении главных южных торговых путей королевства, так что лучше места для закладки города было просто не найти. Он красив, даже прекрасен – недаром его воспевают поэты, – но есть один существенный недостаток: он намного ближе к лесам Заграбы, чем Авендум а, следовательно, оркам, появись у них вновь нездоровое желание повоевать, намного проще добраться сюда, а не к Холодному морю. Поэтому-то пятьсот лет назад Ранненг перестал быть столицей. Орки научили людей осторожности и отучили рисковать, как в Войну Весны, сердцем королевства. Что ни говори, а династия Сталконов не собиралась дважды наступать на одни и те же грабли, поэтому король со всем двором перебрался на север, подальше от страны лесов и возможных опасностей. А где у нас король, там у нас что? Правильно, где король, там и столица.
Ну да ладно! На этом позвольте свой краткий историко-географический экскурс закончить, благо мы наконец-то добрались до городских ворот.
Наш отряд въезжал в Ранненг поздним утром, в то время, когда народ из деревень, городов и других стран направляется к воротам, чтобы купить, продать, украсть, получить работу, пойти учиться, посетить родственников, услышать сплетни или попросту от нечего делать поглазеть на красоты города. Давка на входе была такая, что попасть внутрь я надеялся не раньше, чем после обеда.
Гвалт в толпе стоял неописуемый. Сотни людей разговаривали, орали, кричали и спорили, с пеной у рта доказывая свое право пройти первыми. Возле телеги, груженой репой, вспыхнула драка за спорное место в очереди. Стража Ранненга попыталась навести порядок, но только сделала еще хуже – безнадежная попытка успокоить мутузивших друг друга деревенщин к успеху не привела, а все нездоровое внимание толпы оказалось сосредоточено на нерасторопных стражниках. Назревала потасовка, и в воздухе ощутимо запахло жгучим гарракским перцем. Немногочисленные смотрители порядка сами были не рады, что вмешались в драку деревенских детинушек.
– Что за ерунда? – раздраженно бросил тип с унылым лицом, отзывающийся на имечко Горлопан. – Сколько себя помню, у Северных ворот никогда не было такой давки! Все всегда прут через Арку Триумфа. Ополоумел народец, что ли?
– И чего мы тут поперлись? – зло прошипел Халлас, держась рукой за щеку.
Что может быть хуже хмурого, сварливого и злого на весь белый свет гнома? Только хмурый, сварливый, злой на весь белый свет гном, да к тому же еще и с больным зубом.
– Да они ближе всех к тракту! – попытался оправдаться Горлопан.
– Ближе они, – хмуро сказал Халлас, теребя косички в бороде. – А то, что сейчас кто-то загнется от зубной боли, об этом дурья твоя башка не подумала?!
– Хватит, Халлас, – вступился за Горлопана Делер. – Ты терпел целые сутки, потерпи еще часок.
– Так это не он терпел, это мы его терпели, – не согласился с карликом пухленький Сурок, и его тонкие губы дрогнули в едва заметном подобии улыбки.
Тут я был склонен поддержать Сурка. С того времени как у гнома заболел зуб, он стал просто невыносим и довел до кипения не только Делера, но и обычно всегда спокойного флегматика Фонарщика. Только каким-то чудом – видно, провидение богов, не иначе – отряд не скрутил Халласа на дороге и не выбил ему проклятущий зуб.
– Помолчи, Сурок! – От боли Халлас не мог даже спорить. – Вот когда у тебя зуб заболит…
– А у него не заболит, он, в отличие от гнома, на плечах которого пустая тыква, невесть каким умником названная башкой, в дождь плащ надевает! Давай я тебе его вырву! Делов-то на пару минут! – громыхнул Делер.
Гном нехорошо посмотрел на широкоплечего безбородого карлика с явным намерением дать тому в нос. Драке воспрепятствовал Горлопан, как бы невзначай поставивший лошадь между друзьями.
– Чего так медленно-то? – простонал Халлас, наблюдая, как стража пропускает в ворота телегу, доверху заставленную деревянными клетками с курами.
– Так каждого же осмотреть надо, пошлину взять, узнать, зачем в город приехал, – пискнул Кли-кли.
– Небывалое для стражи рвение, – хмыкнул я. – С чего бы это?
– А кто их, стражников, знает, – пожал плечами маленький зеленый гоблин и обратился к гному: – Ты не волнуйся, Халлас, к обеду мы внутрь попадем.
– Может, попробуем въехать через другие ворота, милорд Алистан? – нерешительно спросил Медок, покосившись на главу нашего отряда.
Милорд Алистан несколько секунд обдумывал предложение самого большого и сильного воина нашего отряда, а затем задал встречный вопрос:
– Сколько ехать до другого входа, Горлопан?
– За часок доберемся, – лениво протянул тот, щурясь на солнце.
Лицо у Халласа стало бордовым, и я начал опасаться, что его хватит удар.
– За часок?! – зарычал он. – До обеда?! Я столько не вытерплю! – Гном решительно направил лошадь вперед.
– Куда это он? – ошалело спросил Горлопан, но Алистан ударил пятками в бока своего огромного коня, и нам не оставалось ничего другого, как следовать за ним и гномом.
Публика, собравшаяся возле ворот, с интересом глазела на нас, а затем, сообразив, что мы лезем без соблюдения очереди, начала угрожающе роптать.
– Побьют! Клянусь Сагрой, побьют, – пробурчал Сурок, ехавший рядом со мной.
Халлас бесцеремонно раздвигал лошадью возмущающуюся толпу и орал, как заправский сапожник, требуя, чтобы ему освободили дорогу.
– Сто-ой, гном! Сто-о-ой! – Перед отрядом возник стражник с алебардой. – Куда прешь? Не видишь очередь?!
Халлас было открыл рот, чтобы высказать все, что думает о нем и его родственниках вплоть до седьмого колена, но Миралисса, каким-то чудом оказавшаяся рядом, оттеснила его в сторону.
И правильно. В таком мрачном состоянии духа тот способен впутать нас в любую неприятность, из которой выпутываться придется с помощью полновесного золота. А если золото разбрасывать направо и налево из-за любого гномьего каприза, то его просто не напасешься.
– Доброе утро, почтенный! Почему сегодня такая очередь у ворот? Что-то случилось? – улыбнулась пепельноволосая эльфийка.
Стражник сразу же сбавил тон и даже попытался поправить мундир. Как учат нас мамочки с самого раннего детства, с эльфами, будь они хоть темными, хоть светлыми, надо вести себя как можно вежливее, если, конечно, не хочешь получить кинжалом под ребра в тот момент, когда расе лесных жителей покажется, что их ненароком оскорбили.
– Какое же оно доброе, миледи?! Видите, что у нас происходит? Каждого проверь, проверь и еще раз проверь! Времена-то какие. В мире творится тьма знает что! Помяните мое слово: это все козни Неназываемого!
– О чем вы, почтенный?
– А вы будто не знаете? – Он удивленно посмотрел на эльфийку. – Об этом же на каждом перекрестке кумушки с утра до вечера талдычут!
– Мы по дороге пропустили все перекрестки, – вежливо улыбнулась Миралисса, блеснув клыками.
– Дык говорят, несколько недель назад на дворец короля напал Неназываемый!
– Так уж и Неназываемый? – недоверчиво хмыкнул Дядька и усмехнулся в густую седую бороду.
– Угу, как есть Неназываемый! А еще пять тысяч его прислужников! Если бы не гвардия и Алистан Маркауз – убили бы короля!
– Так уж пять тысяч? – опять недоверчиво хмыкнул Дядька и почесал плешивую голову.
– Народец говорит, пять, – немного смутился разговорчивый стражник, похоже только сейчас начавший понимать, что пять тысяч – число довольно большое.
На самом деле, на дворец Сталкона напали всего лишь человек триста, и, естественно, без всякого Неназываемого. Шаманов пара штук была, а вот Неназываемого я что-то в ту ночь не разглядел. Будь во дворце маг, познавший тайну бессмертия Кронк-а-Мора, никого из нас уже бы не было в живых.
– Ну-ну, – хохотнул Дядька, присутствовавший, как и все мы, той памятной ночью, когда сторонники Неназываемого решили попробовать на зуб королевскую гвардию.
– А очередь-то у ворот тут при чем?! Нападение ведь было в Авендуме, а ворота в Ранненге?! – не выдержал Халлас.
– Король, да просидит он на троне еще сотню лет, отдал приказ об усилении бдительности! Вот мы и бдим!
– Да если мимо них протопает армия орков, они ее и не заметят, – тихонько прошептал мне на ухо Кли-кли.
Гоблин был прав, потому как весьма сомнительно, что обычный стражник сможет распознать в проходящем мимо него человеке сторонника Неназываемого. Сочувствующие главному врагу Валиостра изменники до поры до времени ничем не отличаются от других мирных обывателей.
– Это хорошо, что вы так добросовестно несете службу! Королевству должно быть спокойнее, когда в его городах такая стража, – сказала Миралисса.
Халлас хотел презрительно фыркнуть, выразив свое отношение к доблестной страже, но получил от Делера кулаком в бок и, поперхнувшись, заткнулся, при этом чуть не выронив изо рта трубку.
Толпа за нашими спинами зашумела еще сильнее:
– Что такое?! Почему задержка?!
От ворот к нам шел хмурый воин с нашивками капрала. К милой беседе сегодня он был явно не расположен.
– Да погоди ты, Мис, – невзирая на звание отмахнулся от капрала говорливый страж. – Видишь, леди эльфийка новостями интересуется!
Капрал споткнулся, разглядев наш пестрый отряд. Зеленый голубоглазый гоблин, три темных эльфа, хмурый рыцарь, девять воинов, один из которых вроде бы гном злобного вида, а другой – вроде бы карлик в нелепой шляпе-котелке. Плюс худой тип с явно воровской рожей. Не каждый день встретишь в городе такую компанию.
– А-а… – протянул капрал, подбирая слова. – Ну раз так… Не будем вас задерживать. – Еще одна улыбка Миралиссы.
– Так мы можем проехать?
Улыбка эльфа способна ввести неподготовленного человека в долгий ступор, особенно если он раньше не видел эльфийских клыков, двумя белесыми клинками торчащих из-под нижней губы.
– К-конечно, можете проезжать. – Капрал махнул рукой в сторону ворот, чтобы нас пропустили. – Но помните, оружие в черте города имеет право носить только городская стража и эльфы!
– А дворяне и солдаты? – молчавший все это время Угорь изумленно вскинул бровь.
– Кинжалы и ножи допустимого размера – это единственное исключение.
– Но мы на службе у короля! Мы не наемный отряд!
– Простите, закон один для всех, – безжалостно отрезал капрал.
Слышал я об этом законе, он появился лет триста тому назад. Потасовки в Ранненге в то время вспыхивали со скоростью лесных пожаров. Времечко было неспокойное, три дворянских дома грызлись за власть, и когда в бучу, оторвавшись от важных государственных дел, все же вмешался король, трупов на улицах было поболе, чем на поле Сорна после битвы гномов и карликов. Половина графов, баронов, маркизов и прочей мелочи, в жилах которой текла дворянская кровь, полегло на улицах города. Но другая половина – вот жалость – осталась, и до сегодняшнего времени Кабаны, Обуры, Соловьи и их сторонники точили ножи друг на друга.
Так что те, кто теперь таскает с собой по городу железки с руку величиной или, не дай Сагот, арбалет, рискуют нарваться на очень большой штраф и пару деньков отдыха в неуютной тюремной камере. Последнее обстоятельство являлось великолепным отрезвляющим средством для господ дворян. Побывав в местах сырых и унылых до невозможности, милорды на какое-то время становились тихими и кроткими, как ягнята.
– Но как же так… – начал было протестовать Фонарщик, который сразу всей душой воспротивился такому закону.
Мумр нигде не расставался со своим огромным биргризеном[1], а тут выходило, что в Ранненге Мастеру длинного меча придется запрятать страшную железку куда подальше и обходиться коротким ножичком.
– А я ведь даже не спрашиваю вас, по какому делу вы приехали в наш город и какому дому будете здесь служить. – Стражник многозначительно посмотрел на нас.
– Мы не собираемся поступать на службу к дворянским домам, – отрезал милорд Алистан.
– Мне все равно, милорд рыцарь. – Капрал примиряюще поднял обе руки. – Не служите, так не служите. Ваше право. Вот только первая мысль, которая приходит в голову, когда видишь новый вооруженный отряд в городе, что кто-то из домов нанял себе на службу еще нескольких рубак.
– Тут опять неспокойно? – спросила Миралисса, перекидывая толстую пепельную косу через плечо.
– Есть немного, – кивнул стражник. – Соловьи с Кабанами совсем недавно устроили потасовку в Верхнем. Двух баронов распороли от шеи до пупка. М-м-м… Прошу прощения, если смутил, леди эльфийка.
– Ничего страшного и спасибо за ответы, любезный. Так мы можем проехать?
– Да, миледи. Вот вам бумага, она поможет избежать вопросов патрулей. – Капрал достал из деревянного футляра, висевшего у него на бедре, свернутую грамоту и протянул ее. – Здесь говорится, что вы только что прибыли в наш славный город и не успели убрать оружие. Добро пожаловать в Ранненг!
– Вот вам. За службу. – Эграсса, свесившись с лошади, сунул капралу в ладонь монету.
– Благодарс-с-с… – стражник не договорил. Он увидел, что вручил ему эльф, и застыл, как статуя в королевском парке.
Не каждый день капралу выпадает подержать в руке полновесный золотой. Чую, что сегодня в караулке будет праздник и ни один стражник к полуночи не сможет устоять на ногах.
Оставив позади себя изумленную и несказанно обрадованную щедростью темного эльфа стражу, отряд проехал ворота и очутился в Ранненге.
Как только мы оказались внутри городских стен, Халлас ринулся вперед, но его тут же остановил грозный окрик Маркауза:
– Куда?!
– Зуб выдирать, милорд Алистан! Сил нету терпеть! – застонал гном.
– Вначале в трактир, оставишь там оружие, а уж потом иди к цирюльнику! – приказал гному Дядька.
Халлас нахмурился, мучительно соображая: почему он не может пойти к цирюльнику вместе с любимой боевой мотыгой[2]? Думаю, глупым людским законам, не позволявшим таскать оружие в черте города, гном не придал никакого значения.
– Штраф за тебя платить кто будет? Я, что ли? – пояснил гному Делер.
Только карлик в доступной и простой манере способен объяснить родственнику, где тот может потерять золотые.
– А сколько штраф-то? – мучительно морщась, спросил Халлас.
– Шесть золотых, – ответил за Делера Горлопан.
– У-у, – протянул гном, с тоской разглядывая проходящий мимо нас отряд стражи.
– Ну ты можешь, конечно, идти к цирюльнику, а мотыгу отдать мне, – с совершенно невинным видом, предложил Халласу Делер и подмигнул ухмыляющемуся Кли-кли.
Это решило дело.
– Чтобы гном доверил оружие карлику?! Не бывать этому! Где ваш проклятый тьмой трактир?!
Халлас стукнул пятками лошадку и пристроился сразу за Маркаузом и Миралиссой, ненавязчиво пытаясь хоть немного поторопить командиров отряда.
С улочки, начинающейся у городских ворот, мы свернули на широкий проспект, ведущий в самое сердце города. Трактир, в который вела нас Миралисса, находился на одном из холмов Ранненга, и пока мы до него добирались, я вовсю крутил головой, изучая улицы.
У памятника защитникам Ранненга, погибшим в Войну Весны, нас остановила стража, но, увидев бумагу, выданную капралом, разочарованно отстала.
– Во! Видал? – обернулся к Халласу Сурок. – Где бы ты оказался, если б тебя сцапали с мотыгой и без такой бумаги?
– Да я бы их всех, если что! – запальчиво возразил гном.
– А потом они тебя за бороду, – не согласился Делер.
Халлас свирепо глянул на напарника и усиленно запыхтел трубкой, ставя в памяти зарубку: припомнить когда-нибудь Делеру его выпад в сторону главной гордости любого порядочного гнома – бороды.
– Ладно, – неожиданно крякнул Горлопан. – Мне родню надо проведать, встретимся в трактире!
– А у нее подружки нет? – хитро ухмыльнулся Арнх. Горлопан бросил удивленный взгляд на высокого лысого, воина и переспросил:
– У кого нет подружки?
– Кто о чем, – обреченно вздохнул Сурок. – Вы бы лучше не о бабах думали, а о том, что нам делать дальше!
– Мышку корми! – в один голос ответили на реплику Сурка Горлопан и Арнх.
– Да кормлю, кормлю, – вяло отбился тот от обоих и пересадил линга[3] с одного плеча на другое.
– Ты хоть отыскать-то нас потом сможешь, Горлопан? – Арнх отбросил шутки в сторону и теперь говорил совершенно серьезно.
– Обижаешь! Я вырос в Ранненге, каждую улочку тут знаю. Неужели «Ученую сову» не найду?
– Ну смотри! – Уроженец Пограничного королевства хмыкнул. – Только Дядьке скажи, чтобы он потом тебе шею не намылил.
– Уже давно сказал. Свидимся!
– Подружке привет! – крикнул Арнх, но Горлопан уже смешался с толпой, оставив свою лошадь на попечение недовольного таким неожиданным подарком Фонарщика.
Мы ехали по одной из центральных улиц – вот уж не знаю, как она называлась – но народу на ней было, как гхолов на заброшенном кладбище.
– Праздник у них, что ли, какой? – пробурчал Фонарщик, обозревая толпу не самым дружелюбным взглядом.
– А то! – ответил всезнайка Кли-кли. – Неделя экзаменов в Университете. Весь город гуляет.
– Угораздило же нас, – тоскливо сказал я. – Терпеть не могу толпу!
– Я думал, что ты вор, – протянул гоблин.
– Ну вор, – ответил я, немного не понимая, куда клонит королевский шут.
– Я думал, воры любят толпу.
– Это еще почему я должен любить давку?
– Я думал, в давке кошельки снимать сподручнее, – пожал плечами Кли-кли.
– Не мой уровень, – фыркнул я. – Я кошельками, дражайший дурак, не промышляю.
– Угу, ты промышляешь другим, – хихикнул мерзкий гаденыш. – Знаешь, Гаррет-баррет, по мне уж лучше таскать кошельки с медяками из карманов простофиль, чем получить твой теперешний Заказ.
– Иди Халласа доставай, – зарычал я на гоблина.
Кли-кли ткнул меня в больное место. В последний Заказ, Заказ короля, я вляпался под звуки боевых фанфар. Самое гадкое в этой истории то, что выбор у меня был небольшой. Либо уютная камера в Серых камнях, а затем топор палача, либо он. Я, немного подумав, выбрал последнее, хотя спустя некоторое время с начала нашего путешествия из Авендума к лесам Заграбы начал размышлять: правильный ли выбор сделал?
– Гаррет! – Фонарщик оторвал меня от раздумий. – Что это ты загрустил?
– Это его обычное состояние духа, – бесцеремонно влез в разговор королевский шут. – Наш Танцующий в тенях в последнее время слишком мрачен и угрюм.
– Зато кто-то чрезмерно весел и счастлив, – буркнул я. – Как бы ты не накаркал чего не надо.
– Каркает у нас Горлопан, – не согласился со мной Кли-кли. – Я же говорю только то, что есть на самом деле.
– А еще цитируешь предсказания объевшихся мухоморами шаманов гоблинов, – ответил я шуту. – Все их пророчества про Танцующего в тенях не стоят тухлого яйца воробья!
– Поздно отбрыкиваться! Ты сам принял имя «Танцующий в тенях», прямо как в пророчестве! Книга Брук-грук ни разу не врала! – запальчиво начал Кли-кли, но, поняв, что я всего лишь дразню его, обиженно умолк.
У Кли-кли одно слабое место – обожаемая им Книга Пророчеств гоблинов, которую он знает от корки до корки. И какая тьма меня дернула согласиться, чтобы гоблин называл меня Танцующим в тенях? Теперь, видите ли, я не вор Гаррет, а ходячее пророчество, которому суждено спасти королевство и весь мир. Ага. Как же! Будь моя воля, я бы его не спасал, а грабил.
– Ты лучше скажи, Кли-кли, – встрял в разговор Арнх, – есть в твоей книжонке, написанной шаманом Трю-трю…
– Тре-тре, а не Трю-трю, неуч! – возмущенно перебил лысого воина гоблин.
– Написанной шаманом Тре-тре, – как ни в чем ни бывало продолжил Арнх, но гоблин его снова перебил:
– Великим шаманом Тре-тре!
– Хорошо. Написанной великим шаманом Тре-тре. Так есть там хоть что-нибудь, кроме твоих обожаемых пророчеств?
– Например? – Кажется, уроженцу Пограничного королевства удалось сбить гоблина с толку.
– Ну, например, как лечить больные зубы гномов?
Халлас, вновь поравнявшийся с нашей группкой, услышал разговор Арнха и Кли-кли и навострил уши, хотя постарался сделать вид, что ему это совсем не интересно.
Кли-кли заметил прислушивающегося к разговору Халласа и улыбнулся улыбочкой «сейчас что-то будет». Эта улыбка возникала на физиономии гоблина, когда он совал кому-то в сапог колючку или устраивал другую не менее неприятную пакость.
Шут выдержал такую театральную паузу, что Халлас от нетерпения стал ерзать в седле, а затем, когда гном уже был готов вскипеть от злости, Кли-кли изрек:
– Есть.
– И что же это такое? – спросил я, отчаянно дергая уздечку и пытаясь направить Пчелку так, чтобы она больше не шла между Кли-кли и Халласом.
Гоблин как пить дать затевал какую-то гадость, и я не собирался находиться на пути полета тяжелых предметов, когда бородатый решит пустить кровь королевскому шуту.
– О! – загадочным голосом изрек Кли-кли, довольно ухмыляясь. – Это очень действенная штука. Ее в принципе можно было использовать в самом начале болезни Халласа, и зуб сразу бы прошел! Клянусь шляпой великого шамана Тре-тре, если это не так, Гаррет!
– Так чего же ты молчишь, душегуб! – Гном взревел так, что переполошил половину улицы.
Дядька обернулся и грозно показал нам кулак, затем ткнул пальцем в сторону Алистана и провел ребром ладони себе по горлу.
– Заканчивай балаган, Кли-кли, – беззлобно сказал Сурок гоблину. – Люди смотрят.
– Все, больше ни словечка, – клятвенно пообещал тот, жестами показывая, будто закрывает рот на замок.
– Как ни словечка? – возмутился Халлас. – Делер, скажи, этому зеленому, что, если он не даст мне лекарство, я за себя не ручаюсь!
– Он правду говорит, Кли-кли, – хмыкнул карлик. – Гномы – это такое шелудивое племя, они маму родную из-за больного зуба прибьют, не то что какого-то королевского шута.
– Я не какой-то! Я единственный королевский шут! – с нескрываемой гордостью произнес гоблин, как будто эта должность могла спасти его от скорой расправы.
– Это гномы шелудивое племя?! – Халлас враз забыл о гоблине и обратил все свое внимание на Делера. – Да вы, карлики, только и делаете, что жируете в горах, которые принадлежат нам по праву!
– Заканчивай балаган, Делер, – опять повторил Сурок.
– А я что? – Делер пожал плечами. – Я ничего. Я вообще молчу! Это Халлас чего-то взъелся!
– Вот и молчи! Я сейчас не с тобой разговариваю, морда в шляпе! – отрезал гном. – Ну, Кли-кли, какое средство?
Шут перевел на него голубые глазищи и с крайне сомневающимся видом произнес:
– Не уверен, что гоблинский способ лечения зубов тебе понравится, Халлас.
– Ты можешь просто сказать, Кли-кли?! Без всякого там «не уверен»?
– Ты все равно им не воспользуешься, – продолжил ломаться тот. – А мне зря придется раскрыть нашу тайну.
– Я обещаю, что воспользуюсь твоим способом прямо сейчас! – Гном из последних сил сдерживался, чтобы не открутить королевскому дураку голову.
По зеленой физиономии шута от уха до уха растянулась улыбка, и гоблин сразу же стал походить на жутко довольную лягушку.
Я еще отчаяннее заработал уздечкой, придерживая Пчелку, пока не очутился рядом с Фонарщиком, оставив Кли-кли и Халласа впереди себя. Мой гениальный маневр не остался незамеченным, и Сурок, Делер и Арнх в точности его повторили. Халлас и Кли-кли остались наедине, потому как желающих очутиться между молотом и наковальней среди нас не было.
– Учти, ты обещал воспользоваться способом гоблинов! – напомнил Кли-кли. – Так вот, чтобы вылечить больной зуб, надо взять стакан ослиной мочи и часок подержать ее во рту, а затем выплюнуть через левое плечо, желательно в правый глаз лучшему другу. Зубную боль как рукой снимет!
Ожидаемого взрыва не последовало. Халлас лишь зло посмотрел на спутника, смачно харкнул под копыта его коня и послал лошадь вперед. По-моему, Кли-кли немного расстроился. Он, как и все, ожидал от гнома громов и молний, которые обычно в большом количестве появляются во время споров Халласа и Делера.
– Скажи мне, друг Кли-кли, – спросил я у приунывшего гоблина, – а сам-то ты этот способ пробовал?
Шут посмотрел на меня как на умалишенного:
– Я похож на идиота, Гаррет?
Я так и знал, что услышу от него нечто в этом роде.
– Трепещи, Гаррет, – сказал Медок.
– Трепещу, – ответил я, не спуская глаз с фонтана Королей.
А на фонтан стоило посмотреть! Раньше я много слышал о нем, но увидеть это чудо довелось впервые.
Огромный водяной столб пятидесяти ярдов в высоту считался одной из достопримечательностей Ранненга. Фонтан занимал целую площадь, и его ревущие струи устремлялись высоко в небо, а затем падали вниз, разбиваясь водяной дымкой, тонкой пеленой висящей над площадью. Водяная пыль и солнечные лучи сливались в жарких объятиях и создавали радугу, гибким мостом рассекающую небо над площадью на две половинки, а затем ныряющую в фонтан.
Как говорили знающие люди, при создании мастерами-карликами этого чуда не обошлось без помощи Ордена. Только магия способна создать водяной столб такой изумительной красоты и радугу, каждый день и в любую погоду, появляющуюся из водяных брызг. Казалось, протяни руку, дотронься до семицветного чуда – и ощутишь всю хрупкость и воздушность небесного моста.
– Благодать, – довольно вздохнул Арнх, ловя свежесть, несущуюся к нам от фонтана.
– Угу, – ответил я.
Конец июня и половина июля выдались очень жаркими, настолько жаркими, что даже Арнх пару раз за время нашего путешествия снимал с себя любимую кольчугу. А для жителя Пограничного королевства, привыкшего носить броню чуть ли не с рождения, снять кольчугу – слишком большая жертва, так что можно себе представить, насколько ему было жарко.
К счастью, в последние несколько дней небывалая удушающая жара сгинула без следа, но все равно было достаточно оснований, чтобы опасаться за вскипание мозгов в черепушке. Поэтому возле фонтана, где властвовала прохлада, а воздух был свеж и чист, отряд блаженствовал.
Как подумаю, что после Ранненга нас вновь ждет путешествие под летним солнцем, так мне сразу становится очень нехорошо. Х'сан'кор знает, что творится с погодой в этом году.
– Не задерживаемся! – Алистан даже не посмотрел на фонтан.
Нашего графа беспокоили намного более насущные дела, чем струя воды, бьющая из-под земли. Например, забота об отряде, командиром которого он являлся. На мой взгляд, король поступил совершенно правильно, доверив капитану своей гвардии вести нас к Заграбе, пускай Маркауз и остался недоволен таким решением его величества.
Меня тоже совершенно не радовало, что пришло время расплачиваться за глупости прошлого, и я буду тянуть каштаны из огня за все королевство. Гаррет должен расшибить лоб в безнадежной попытке спуститься туда, куда вход смертным давным-давно заказан. Как говорит шут: «Нас ждет чудесное приключение». Склонен не согласиться с этим оптимистическим лозунгом. Меня ждет смертельное приключение, и я был бы рад переложить его на плечи моего маленького зеленого друга, но это попросту невозможно. Заказ получил я, а не шут – мне теперь и отдуваться.
– Да что с тобой сегодня такое? – раздался у меня над ухом возмущенный голос Кли-кли. – Я тут, понимаешь, распинаюсь перед тобой, как жаворонок перед петухом, а ты и ухом не ведешь!
– А ты что-то интересное балаболил? – спросил я.
– Балаболил, – фыркнул шут. – Я не балаболил, а описывал красоты этого славного города.
– Красот поблизости не замечаю, – буркнул я, осмотрев улицу, по которой мы сейчас ехали.
Улица как улица. Старенькие двухэтажные дома с обшарпанными стенами, правда, надо отдать должное жителям, не все дома казались такими уж старыми. Не знай я, что нахожусь в Ранненге, предположил бы, что это Внешний город Авендума.
– Погоди, сейчас будет парк, там такие деревья прямо как в Заграбском лесу!
– Ты тут бывал, Кли-кли? – спросил Фонарщик, подъехав к нам на своей чалой лошаденке по прозвищу Упрямица.
Лошадь Горлопана трусила за Упрямицей и недовольно пряла ушами, протестуя, что ее так бесцеремонно тащат за собой.
– Разок, – сказал шут, мечтательно причмокивая губами. – Выполнял задание короля.
Халлас от неожиданности поперхнулся и, позабыв о зубной боли, уставился на него:
– Только не рассказывай мне сказок, гоблин! Я в жизни не поверю, что король мог тебе доверить важное дело!
– Бе! – Тот показал гному язык.
– И все же, Кли-кли, расскажи свою байку, скучно ведь! Когда мы еще до трактира доберемся, – попросил Сурок.
– Да тут добираться всего ничего! Сейчас через парк попадаем в Верхний город, это где Университет, магическая школа и прочее. Совсем чуть-чуть осталось.
Гоблин попросту ломался и ждал, чтобы его еще немного попросили.
– Давай уж, не томи, – сказал Фонарщик.
– Угу, сейчас только соображу, с чего начать, – милостиво согласился Кли-кли и нахохлился, делая вид, что мучительно вспоминает свою историю.
– Гаррет, подержи Непобедимого, я куртку сниму, – попросил меня Сурок.
– Давай, – согласился я, и воин перекинул линга мне на плечо.
Ручная крыса Сурка по кличке Непобедимый принюхалась, хрюкнула и, посопев, затихла. Удивительно, но кроме Сурка линг из всего отряда не кусал только меня и даже позволял себя гладить, когда находился в благодушном состоянии духа.
Не знаю, отчего у лохматого грызуна Безлюдных земель вспыхнула ко мне такая любовь. По крайнем мере, видя, как крыса воет и пытается укусить Кли-кли за палец, когда тот протягивал к ней руки, я весело ухмылялся, чем очень раздражал гоблина. Вот и сейчас он не смог смолчать:
– Ты поаккуратней с этим зверем, Гаррет. Он враз тебе ухо оттяпает!
– Ты историю обещал, Кли-кли, – напомнил я гоблину.
– А, ну да! В общем, год назад Обуры и Кабаны решили заключить союз и устроить Соловьям кровавую ночку. В Ранненге должна была начаться буча, а Сталкону это невыгодно. Начнут с Соловьев, а закончат королем. Поэтому меня сюда и прислали.
– И наш воистину бесстрашный друг всех победил! – хохотнул Делер.
– У вас, карликов, фантазии на медный грош! – фыркнул Кли-кли. – Меня сюда прислали сделать так, чтобы Кабаны рассорились с Обурами, а Обуры – с Кабанами. И чтобы эти дворянские шайки больше никогда и не подумывали о союзе… Что я и сделал! – Последние слова гоблин произнес не без гордости.
– И как же ты это провернул? – хмыкнул я, возвращая линга Сурку.
– А точно так же, как ты в истории с Конем Теней. По плану, «Натрави всех на всех»!
Да, в истории, о которой упомянул шут, я выкрутился блестяще. В то время, если выражаться образно, я летел над мостовой, практически касаясь ее щекой. Дюймом ниже – и все…
– Натрави всех на всех? Это он о чем, Гаррет? – не понял Фонарщик.
– Не бери в голову, Мумр, – отмахнулся я, не желая сейчас распространяться насчет того дела. – И насколько твоя задумка понравилась Обурам и Кабанам, Кли-кли?
– Ты знаешь, в чем странность, Гаррет? Моя задумка им абсолютно не понравилась! – весело хихикнул шут. – Особенно Обурам. Господа дворяне расстроились, узнав, что один из графов-Кабанов отдает свою дочурку за Соловья, и Обуры недолго думая устроили Кабанам горячую помолвку! Те в долгу не остались и прирезали парочку Обуров. Такой кавардак в городе начался, что ни о каком союзе и речи больше быть не могло! Дворяне юга снова потихоньку грызутся, вспоминая давние обиды, а мой король не беспокоится за целостность трона. Бунт и гражданская война откладываются на неопределенный срок, а все королевство идет благодарить шута за мир и спокойствие в Валиостре!
– А наш шут парень хоть куда! – хмыкнул, звеня кольчугой, Арнх.
Королю Сталкону дворяне юга были словно рыбья кость в горле. Проглотить больно, а выплюнуть нельзя – может стать еще хуже. Потому как если милордов дворян оставить без присмотра, они того и гляди снюхаются с западными провинциями, и тогда пропал трон. Как только спорам и интригам придет конец, дворянам, а тем более дворянам, объединившимся в союз, делать станет абсолютно нечего, и они начнут искать, куда бы направить лишнюю силушку.
Во времена отца нынешнего правителя уже был неприятный случай, когда западные дворяне решили свергнуть династию. Не нравилось им, видите ли, что тот не хочет отдать Спорные земли Мирануэху. К счастью, тогда у мятежников ничего не получилось. Королевские гвардейцы устроили бунтовщикам сюрприз, появившись в самый неожиданный для них момент. Дворяне юга не поддержали мятеж западных соседей. Кабаны, Соловьи и Обуры были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на призывы поучаствовать в заговоре. У ранненгских ребят своих заговоров не перечесть, так зачем же связываться с королем?
Мы миновали парк, заросший исполинами-дубами. Мне не верилось, что такие деревья могут расти в городской черте, а не в лесу. В Авендуме даже на территории королевского дворца больших деревьев не было, не говоря уж о других районах города. С теми холодами, что приходят к нам вместе с ветрами из-за Холодного моря и Безлюдных земель, все деревья зимой в один миг отправятся на дрова. Народец из Портового города и Пригорода[4] быстро бы оставил одни пеньки.
Дорога стала взбираться на холм, и, выехав из парка, мы очутились в районе Ранненга, который напрямую примыкал к Университету и школе Ордена. Тут дома были поновее и покрасивее, чем те, мимо которых мы проезжали раньше. Но народу на улице было все равно тьма тьмущая. Больше, чем блох на немытой собаке, это уж точно.
Прежде чем мы достигли трактира, облюбованного Миралиссой еще во время ее прошлых путешествий по Валиостру, гном пару раз успел поругаться с пешеходами, крутившимися возле лошадей, и один раз привлечь к отряду ненужное внимание очередного патруля стражи, за что Дядька получил нагоняй от Маркауза. Отдуваться за всех десятник Диких Сердец не захотел и устроил разнос гному. Халлас надулся, встопорщил бороду и замолчал, лишь его черные глазки злобно сверкали из-под насупленных бровей. Но разнос пошел гному впрок, весь остальной путь мы проделали без происшествий и, проехав еще два квартала, оказались возле цели такой долгой поездки по городу.
Отгороженный от улицы забором трехэтажный трактир был очень большим и солидным заведением.
– Чтоб я лопнул! – присвистнул Делер, оглядывая наше временное место жительства. – Раз тут такой домище, то и кухня должна быть огромной! А огромная кухня, – это верный признак хорошей еды! Как думаешь, Халлас?
Гном бросил тоскливый взгляд на напарника – зубная боль причиняла бедняге кучу мучений, отнявших у него силы спорить и ругаться.
– Твоя правда, Делер, – прогудел гигант Медок. – Хватит нам есть Дядькину и Халласову снедь. Эх, сейчас бы молочного поросеночка с хреном! Э-эх!
Медок мечтательно провел рукой по желтым волосам, из-за которых он и получил свое прозвище.
– Будет, господин хороший! Всенепременно будет вам молочный поросеночек! И даже два! Думаю, такой богатырь, как вы, одним не насытится! – ответил воину невесть откуда взявшийся пузатый краснолицый человек. – Доброго дня, леди Миралисса! Счастлив вас снова лицезреть в моем наискромнейшем заведении!
– И я рада видеть тебя живым и здоровым, мастер Пито, – вежливо улыбнулась эльфийка. – Как идут дела в трактире?
Халлас весьма громко застонал, намекая, что любезности и вопросы нужно отложить до того срока, как он разберется с больным зубом. Мастер Пито недоуменно покосился на хмурого гнома, но намека, увы, не понял:
– Да живем потихоньку, кое-как сводим концы с концами.
– Ну не прибедняйся! – улыбнулся Элл и спрыгнул с лошади. – Ты за полгода, пока мы отсутствовали, даже потолстел!
– Куда там, – протестующе отмахнулся от слов эльфа-телохранителя Миралиссы трактирщик. – Это все от бед! О! Треш Миралисса привела в мое заведение новых спутников? А где же те, что были у меня в прошлом году? Я вижу только господ Эграссу и Элла.
– Их больше нет, – неохотно произнесла Миралисса.
Я не знаю этой части истории, но из тех отрывочных фраз, что роняла темная эльфийка в разговоре со мной, понял, что все ее спутники, кроме Эграссы и Элла, выехавшие с ней из лесов Заграбы, остались в снегах Игл Стужи. Живыми из Безлюдных земель выбрались только трое эльфов да десяток Дядьки, с которыми Миралисса и прибыла в Авендум. Дикие Сердца, сопровождавшие эльфов от самого Одинокого Великана, отправились с нами.
– Беда-то какая! – заломил руки трактирщик. – Как же это?!
– Лучше покажите нам наши комнаты, мастер Пито, – сказал Эграсса.
– О! – Трактирщик понял, что затронул больную тему. – Покорнейше прошу простить мое любопытство! Следуйте за мной, господа хорошие! Одного вашего спутника я уже поселил. И пива налил!
– Кого это вы поселили, любезный мастер? – подозрительно сощурился Маркауз, и его рука упала на меч.
– Я что-то не так сделал? – испуганно зачастил трактирщик, остановившись как вкопанный. – Он пришел, сказал, что с вами и…
– Кто пришел-то, мастер Пито? – перебил трактирщика граф Алистан.
– Да я пришел, милорд Маркауз, я! – Горлопан вышел с кружкой пива из двери трактира.
– Ого! – Арнх втянул в себя воздух. – Ну ты прямо как молния! Я тебя к вечеру ожидал, а ты так быстро обернулся!
– Как подружка? – Фонарщик прошел мимо Горлопана и, не услышав его ответа, скрылся в трактире.
– Да не к подружке я ездил! – вяло попытался отбиться Горлопан.
– Угу! Ты ездил по грибы! – Сурок последовал за Мумром.
– Проходите, господа, проходите! – Пито вновь обрел почву под ногами. – Все комнаты уже приготовлены!
Кли-кли обвел отряд взором голубых глаз и изрек:
– Никто не возражает, что я размещусь в комнате Гаррета и Фонарщика?
Возражающих конечно же не нашлось. Уже все в отряде знают народную мудрость: чем дальше спишь от гоблина, тем крепче твой сон. Когда по соседству со спящими нет Кли-кли, то им не надо ожидать ведра холодной воды в самый неподходящий момент.
– Если Кли-кли извращенец, то это его дело! – пробурчал Халлас, проходя мимо нас.
– Я-то страдаю по жребию, а ты чего решился? Одного раза не хватило? – спросил я у гоблина.
– А может, я получаю эстетическое наслаждение от храпа? – задал мне встречный вопрос Кли-кли.
– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнул я.
Склонен полагать, что пытливый гоблинский ум придумал очередную каверзу, и в эту ночь не будет спать уже Мумр, а не Кли-кли.
– Ты идешь? – Кли-кли остановился у входа в трактир и взглянул на меня.
– Угу, – бросил я и переступил порог заведения.
Размерами зал не уступал маленькой площади. Люстры со свечами под потолком, ажурные, но крепкие стулья, длинные скамьи и кряжистые столы. На одной из стен висела огромная фигура совы, вырезанная из цельного ствола дерева. Лестница, ведущая на второй этаж, стойка, крепкая дубовая дверь на кухню.
– Много у вас постояльцев, мастер Пито? – спросил граф Маркауз, снимая кожаные перчатки и бросая их на ближайший столик.
– Никого, кроме вас, – не моргнув глазом сказал трактирщик.
– Вот как? – изумленно вскинул бровь капитан королевской гвардии. – Дела действительно идут так плохо?
– Не волнуйтесь, милорд! – Трактирщик хитро улыбнулся. – Треш Миралисса оплатила содержание трактира на два года вперед.
– Мы решили сделать из «Ученой совы» то, что вы, люди, называете штаб-квартирой, – поясняя слова Пито, сказал Эграсса. – Кузина заплатила мастеру Пито, чтобы он пока никого здесь не селил, а без других постояльцев мы можем чувствовать себя более комфортно.
– Мастер Пито, – Мумр оперся на свой огромный биргризен, – нам бы пивка.
– Всенепременно! – засуетился трактирщик. – Только железяку, которую вы, господин хороший, в пол воткнули, вытащите, а то вы мне все заведение попортите.
– А к пиву баньку, – поддакнул Дядька.
– И поросенка, – вставил Медок.
– Все будет буквально через пять минут! – Трактирщик бросился раздавать поручения прислуге.
Я прошел к дальнему столу, блаженно откинулся на спинку стула и, поколебавшись, достал из дорожной сумки планы Храд Спайна. Я до сих пор не смог нормально изучить карты глубоких подземных лабиринтов могильников. Сейчас у меня выпала минутка наконец-то заняться бумагами, которые с таким трудом попали в мои руки.
Но не тут-то было.
– Гаррет, хватит рассматривать бумажки! Успеешь еще! Ты с нами идешь?
– Куда? – Я поднял взгляд на Кли-кли.
– Халласа к цирюльнику провожать.
– Мы же его не в последний путь отправляем. Я-то на кой вам понадобился?
Кли-кли приблизился ко мне и, заговорщицки оглянувшись по сторонам, прошептал:
– Делер говорит, что Халлас до ужаса боится! Если что, его нужно будет подержать.
– Так возьмите Медка, – отмахнулся я от шута. – Он здоровый, пятерых гномов за раз удержит. А мне мои зубы слишком дороги, чтобы я давал Халласу стучать по ним кулаками.
– Медок теперь зад не поднимет со скамьи, – разочарованно произнес гоблин. – Арнх, Фонарщик и Сурок сваливают погулять по городу, эльфов и Алистана не допросишься – они тоже куда-то уходят. Горлопан, Дядька и Медок пиво будут дуть, пока не лопнут. Кого мне звать как не тебя?
– Угря. – Я кивнул в сторону смуглого гарракца.
– Он и так идет с нами.
– А его, значит, тебе не хватит?
После долгой дороги я не горел желанием куда-то шагать.
– Ну, Гаррет, хватит ломаться! Делер очень просил!
Я зарычал на гоблина, но собрал со стола бумаги, завернул их в дрокр[5] и убрал в сумку.
– Пошли же! – зашипел Халлас, когда я и Кли-кли подошли к нему.
– Куда же вы, господа хорошие? – удивился трактирщик, заметив, что мы собираемся уходить. – Пиво сейчас будет!
– Нам не до пива, – с сожалением вздохнул Делер, нахлобучивая шляпу-котелок на голову. – У Халласа зуб болит, к цирюльнику надо идти.
– Ай, ай, ай. – Трактирщик покачал головой, поцокал языком и с сожалением покосился на едва живого от зубной боли гнома. – А зачем же к цирюльнику? Давайте крепкую нитку к нему привяжем, ниточку к двери прикрутим. Я дверь открою, и зуба как не бывало!
– Спасибо, не надо, – поспешно сказал Делер и как бы невзначай перегородил Халласу путь к трактирщику.
Гном бросил свирепый взгляд на сердобольного мастера Пито. Тот понял, что был на волосок от взбучки и испуганно скрылся на кухне.
– Гаррет, – промурлыкала Миралисса. – Не забудь оставить арбалет в трактире.
Вот Х'сан'кор! А я и вправду забыл о своем малыше!
Пришлось доставать миниатюрную поделку карликов, свободно умещавшуюся в одной руке и стреляющую сразу двумя болтами. Расставаться с дорогой, а главное нужной вещью не хотелось. Без арбалета за спиной я чувствовал себя голым и беззащитным.
– И клинок оставь, – произнес Элл, наблюдая, как я отдаю оружие Дядьке.
– Да, Гаррет, нож тебе тоже придется отложить, – поддержал Элла Дядька.
– Мы тебе чего-нибудь менее заметное выдадим! Вилку, например! – хихикнул Кли-кли.
– Это почему? – Я посмотрел на желтоглазого к'лиссанга Миралиссы, пропустив укол шута мимо ушей.
– Стража в него вцепится не хуже чем имперская собака в кусок мяса.
Ладно, признаю! Эльф прав. Мой обоюдоостый нож был длиной в целый локоть, с серебряной окантовкой по лезвию. Клинок вполне мог сойти за короткий меч, а следовательно, я нарывался на неприятности при разговоре с блюстителями порядка Ранненга.
Скрепя сердце, пришлось оставить и его.
– Медок, – обратился Сурок к помощнику Дядьки. – Кинь-ка мне мой мешок, негоже Гаррету без железа по городу шастать.
Сурок поймал брошенный ему мешок, порылся в нем, выудил сухарь, сунул в лапки запищавшего от восторга Непобедимого, вновь обратился к содержимому и извлек кинжал в простеньких потертых ножнах.
– Держи.
Я взял, и наполовину вытащил клинок.
– Рубиновая кровь?
– Угу, канийская ковка. Хорошая сталь.
– Ух ты! Прямо как меч у Алистана! – восхищенно присвистнул шут, посмотрев на металл, отливающий красноватым цветом.
– Спасибо, Сурок! – Я с сожалением вернул его воину. – Сталь действительно великолепная, но излишне шумная. Попроще ничего нет?
– Да у нас железа сколько угодно! Возьми мой. – Фонарщик тоже протянул мне кинжал.
– Сойдет, – благодарно кивнул я, пристегивая тот к поясу.
Если что, в потайном кармане у меня есть бритва, плюс в сумке целый арсенал магических фокусов, купленных в волшебной лавке накануне отъезда из Авендума. Прорвемся…
– Кли-кли! – Алистан подошел к шуту. – У тебя ничего лишнего с собой нет?
Шут надулся, будто его обвинили в королевской измене, и откинул в стороны полы темного плаща, показывая широкий пояс, на котором висели четыре тяжелых метательных ножа. Два справа и два слева. Не припомню, чтобы за время поездки он хоть раз вынимал их.
– Это точно? Ты ничего такого не припрятал? Я не собираюсь вытаскивать тебя из лап закона, если ты носишь что-нибудь запрещенное.
– Я пуст, как бутылка вина в руках пьяницы, милорд, – искренне ответил Кли-кли.
– Ладно. – Кажется, Алистан поверил словам гоблина. – Учти, если будешь слишком остер на язык со стражей, тебя могут ждать неприятности!
– Учту, – сказал шут, всем своим видом показывая, что и без наставлений Алистана знает об отсутствии чувства юмора у стражников.
Гоблин принялся копаться в своих многочисленных карманах и выудил спутанный клубок веревочек и узелочков. Помнится, он поспорил с нами, что сотворит с помощью этой штуки страшную гоблинскую магию. Пока у него ничего, кроме безумной паутины из веревок и узелков, не получалось. Кли-кли перехватил мой взгляд и весело подмигнул:
– Если что, то о-го-го!
– Предупреди, когда будешь испытывать свое «о-го-го», – попросил я. – Уеду в соседнее королевство.
Шут бросил на меня взгляд, ясно говоривший, что он во мне разочаровался на веки вечные, и убрал клубок веревок обратно в карман.
– Ты еще очень удивишься, Гаррет, когда я грохну свое шаманство.
– Делер, ты ничего не хочешь мне оставить? – очень грозно спросил Дядька.
Делер состроил невиннейшую физиономию и честным взглядом из-под насупленных рыжих бровей воззрился на десятника.
– Что я, маленький, что ли? Мне пары кинжалов хватит. А в случае чего, я их всех стулом!
– Делер!
– Да что Делер! – возмутился карлик. – Я всю жизнь, почитай, Делер!
– Тогда где твоя секира?
– У меня она, у меня, – хмыкнул Горлопан и радостно осклабился. – Делер ее нечаянно «забыл» возле двери, так я подобрал и сюда принес.
Несмотря на зубную боль Халлас весело хохотнул, радуясь, что его дружку попортили все планы.
Делер посмотрел на Горлопана как на врага всего народа карликов, разочарованно плюнул на пол и, печатая шаг, направился к выходу.
– Жду вас на улице! – буркнул он, проходя мимо.
– Упрямый осел! – вздохнул Дядька.
Если бы Горлопан не подсуетился и Делер захватил с собой страшную двулезвийную секиру, мы не прошли бы и десятка ярдов, без того чтобы не привлечь внимание стражи.
– Сурок! – Немногословный Угорь протянул воину ножны с «братом» и «сестрой»[6]. – Побереги их.
– Конечно, дружище, конечно, – произнес воин, принимая клинки из рук гарракца.
– Пошли Гаррет, иначе от зубной боли я помру прямо на полу! – буркнул гном, выходя из трактира.