Джакомо Джироламо Казанова появился на свет 2 апреля 1725 года, в районе Сан-Марко, самом прославленном районе Венеции.
Между площадью Санто-Стефано и церковью Сан-Самуэле находится улица делла Комедиа (ныне это улица Малипьеро). На ней, справа, если идти от площади, и находился его дом.
Мать Джакомо Казановы звали Мария-Джованна Фарусси, и она была дочерью простого сапожника, выбившейся в актрисы театра Сан-Самуэле, принадлежавшего богатому семейству Гримани. Она родилась в Венеции в 1707 году. Поступив на работу в театр, она взяла себе псевдоним Дзанетта Фарусси.
Ее мужа звали Гаэтано Казанова. Он родился в Парме в 1697 году и, приехав в Венецию в 1723 году, тоже поступил в театр Сан-Самуэле на должность танцора.
Как видим, Казанова и его родители были, что называется, «из простых». Впрочем, есть и иные мнения, которые, однако, не имеют под собой никакой серьезной доказательной базы.
В те далекие годы район театра Сан-Самуэле был скромным и достаточно непримечательным местом. Впрочем, это не мешало театру быть одним из главных в городе. Для его труппы писал живший по соседству знаменитый автор «Трактирщицы» и «Слуг двух господ» Карло Гольдони, родившийся в Венеции 25 ноября 1707 года. В своих «Мемуарах» он достаточно лестно отзывается о Дзанетте Фарусси:
«В этой труппе было две актрисы для интермедий. Одна была вдовой, очень красивой и талантливой, ее звали Дзанетта Казанова, и она играла молодых любовниц в комедиях; вторая не была комедианткой, но обладала прекрасным голосом. Ее звали мадам Аньес Амюра, я ее использовал в Венеции для исполнения серенад. Эти две женщины не знали ни одной ноты, но все они имели вкус, четкий слух, отличную выучку, и публика была довольна».
С другой стороны, князь Шарль-Жозеф де Линь, выходец из знатного бельгийского рода и австрийский фельдмаршал, хорошо знавший Казанову, называет его сыном «плохенькой комедиантки из Венеции».
Конечно, принято говорить, что о вкусах не спорят, и каждый имеет право на свое собственное мнение, но на основе таких вот частных мнений и формируется так называемое общественное мнение, и нет мнения зловреднее, чем оно. Между определениями «талантливая» и «плохенькая» – пропасть. По всей видимости, в этом вопросе, как и во всех иных, истина лежит где-то посередине между крайними точками.
Венчание актрисы театра Сан-Самуэле Дзанетты Фарусси и танцора того же театра Гаэтано Казановы состоялось 24 февраля 1724 года в церкви Сан-Самуэле в присутствии епископа Пьетро Барбариго. А Джакомо родился через тринадцать месяцев после этого, и его крестили в той же самой церкви.
Уже через два года после рождения Джакомо мать бросила его и уехала на гастроли в Лондон. Там она стала любовницей принца Уэльского и родила еще одного ребенка. На этом основании некоторые биографы предполагают, что один из братьев Казановы – Франческо – является незаконнорожденым сыном короля Англии Георга II из династии Ганноверов, правившего в 1727–1760 годах. Конечно, вероятность этого практически равна нулю, но, как говорится, блажен, кто верует…
Следует отметить, что Дзанетта Фарусси очень ловко, почти до девяти месяцев, скрывала, что вынашивает первенца, причем она не посвящала в это даже своего законного супруга. Объяснить подобное несложно: особого актерского таланта в ней, похоже, не наблюдалось, зато все остальное было очень большим и очень убедительным. В результате добрейшая Дзанетта не могла отказать никому, поэтому, если бы был объявлен конкурс на право зваться отцом ее ребенка, между немалым числом претендентов завязалась бы самая нешуточная борьба.
Впрочем, справедливости ради следует отметить, что и Гаэтано Казанова выделялся своими нравами в гораздо большей степени, чем актерскими и какими-либо другими талантами.
Всего у Дзанетты Фарусси было шестеро детей: помимо Джакомо, это были Джованни, Фаустина-Магдалена, Мария-Магдалена-Антония, Гаэтано и Франческо.
Фаустина-Магдалена скоропостижно умерла, когда ей было всего пять лет. Джованни стал художником, директором Академии художеств в Дрездене; Гаэтано – священником; Мария-Магдалена-Антония – танцовщицей Дрезденского оперного театра.
Франческо Казанова родился 1 июня 1727 года в Лондоне, куда Дзанетта Фарусси отправилась играть в итальянской комедии. Он был учеником Франческо Симонини и Джованни-Антонио Гварди, обучался живописи в Париже и стал известным художником-баталистом. В 1761 году его избрали в члены Французской королевской академии. Это ему Екатерина Великая заказала картины, посвященные русским победам над турками, одна из которых хранится в Эрмитаже.
Помимо баталий, Франческо Казанова писал также пейзажи, животных и жанровые сцены во вкусе старинных голландцев. Его произведения, встречающиеся в галереях Парижа, Вены, Лондона и других столиц мира, полны жизни и весьма эффектны. В русском Эрмитаже можно увидеть его работы «Корова на пастбище», «Бык на пастбище» и «Стадо, перешедшее через ручей».
Под конец жизни Франческо Казанова переселился в Вену, где и умер 8 июля 1803 года.
Заметим, что в свое время Франческо Казанова был очень знаменит. Кстати, до самой смерти Джакомо Казанову называли «братом того самого Франческо Казановы». Зато в наши дни никто и не помнит имени такого художника, как Франческо Казанова, зато все знают о похождениях его старшего брата…
Некоторые биографы Казановы не без оснований полагают, что его подлинным отцом был венецианский дворянин Микеле Гримани. Например, Геман Кестен пишет, что «Джакомо был дитя театра», что его мать «поспешно вышла за актера Гаэтано Казанову, который жил напротив», и что «она изменила ему с директором своего театра, аристократом Микеле Гримани».
Он был дитя любви и нелюбимым ребенком. У него было два отца, один бедный и законный, а другой незаконный и богатый; ни один о нем не заботился. У него была юная прелестная мать, делавшая карьеру на сценах и в постелях, от Лондона до Дрездена, но этого ребенка она отдала чужим людям, как только ему исполнился год; с того времени он более никогда не жил с нею вместе. У него было пять братьев и сестер, а он рос как сирота.
Для театра подобное – обычное дело. Да и просто в жизни «за честным мужем и жена сама становится честна», а вот за не очень честным… И можно еще очень долго рассуждать на эту тему. В любом случае, это не изменит мнения тех, кто считает, что Джакомо родился именно от связи его матери с Микеле Гримани, и случилось это через тринадцать месяцев после ее свадьбы с Гаэтано Казановой. Не изменит это и мнения тех, кто считает, что это все – полная ерунда.
Итак, Микеле Гримани (1697–1775).
Этому человеку в год рождения Казановы было двадцать восемь лет. Он происходил из очень обеспеченной и благородной венецианской семьи, а в 1748 году его избрали сенатором. Помимо этого, он, как мы уже знаем, был владельцем театра Сан-Самуэле, где работали Дзанетта Фарусси и Гаэтано Казанова.
Был ли Микеле Гримани отцом Казановы? Точно этого не знает никто. А вот биограф Казановы Фелисьен Марсо вообще предполагает, что эту версию «запустил» сам Казанова, отличавшийся чрезвычайной живостью фантазии. Он якобы вполне мог, «будучи убежден в том, кто именно был отцом его брата, распространить отцовство Гримани и на самого себя».
Как бы то ни было, семейство Гримани сыграло очень важную роль в судьбе Казановы, и к этому мы еще вернемся.
Первые годы своей жизни Джакомо Казанова – сирота при живых родителях – жил у своей бабушки Марции Фарусси. Рос он слабеньким и болезненным и вспоминать об этом периоде своей жизни ему никогда не доставляло никакого удовольствия.
Дом бабушки находился на улице Монахинь (ныне эта улица называется Калле-делле-Мунеге, она проходит параллельно площади Сан-Стефано, в двух шагах от улицы Малипьеро).
Гаэтано Казанова умер, когда Джакомо было восемь лет. Дедушка, сапожник Джироламо Фарусси, умер еще до замужества дочери. Получается, что фактически бабушка заменила Джакомо и мать, и отца, и всех прочих родственников.
Марция Фарусси примирилась с замужеством дочери, которое она не одобряла, узнав об обещании Гаэтано Казановы не понуждать свою супругу подниматься на сцену. Такие обещания всегда дают вступающие в брак актеры, но они никогда их не выполняют, в том числе и потому, что их жены сами не настаивают на верности данному слову. Впрочем, Дзанетта Фарусси вполне могла быть довольна своей судьбой, сделавшей ее актрисой: она была очень востребована, постоянно гастролировала, в том числе и в Санкт-Петербурге, ведя при этом весьма беспорядочный образ жизни и рожая детей.
Добрая бабушка любила внука и заботилась о нем, но мальчик не был счастлив. Его детство было молчаливым и одиноким. У него не было друзей и он почти не появлялся на улице. Дело в том, что, будучи очень болезненным от рождения, он страдал частыми кровотечениями из носа, которые лишали его последних остатков сил.
Соседи жалели маленького Джакомо, но никто вокруг не старался его развивать, полагая, что он все равно скоро умрет.
Если вдуматься, это была ужасная жизнь, какую едва бы вынес кто-то другой. Но Казанова был не «кто-то», он с детства ощущал свою незаурядность и был уверен, что его ждет самое необыкновенное будущее.
Когда Джакомо исполнилось восемь с половиной лет, бабушка отвезла его на остров Мурано.
Этот остров, который иногда называют «малой Венецией», состоял из ряда островков, разделенных каналами и соединенных мостами.
Дело было промозглым октябрьским утром 1733 года. В узкой черной гондоле бабушка и внук пересекали широкий канал, отделявший Венецию от Мурано. Было видно, что мальчику очень страшно очутиться за пределами родной Венеции. Да что там – Венеции, он и за пределами своего района Сан-Марко никогда не бывал.
Бабушка гладила сжавшегося в комок внука по голове и нежно шептала ему на ухо:
– Не бойся, мой милый Джакомо! Главное – не бойся! Тебя вылечат, я совершенно в этом уверена.
Гондола, наконец, подошла к острову, окутанному серой дымкой, и пристала к берегу рядом с великолепной старинной церковью Санта-Мария-э-Донато.
– Подождите нас! – приказала бабушка двум гондольерам. – Мы можем задержаться!
После этого она повела Казанову в жилище одной известной на всю Венецю колдуньи, и та, приказав ребенку перестать дрожать, заперла его в огромный деревянный сундук.
Малыш Джакомо, запертый в темном сундуке, перестал кричать, сжался в комочек и, ни жив ни мертв, стал ждать нападения неведомого врага. Но ничего не произошло, если не считать того, что раздался оглушительный шум, в котором смешались пение, крики, мяуканье, топот ног, звон тамбурина, плач и даже хохот. Слушая этот дьявольский концерт, мальчик лихорадочно припоминал обрывки молитв: он не сомневался, что попал в ад! Но звуки были такими разнообразными, что он поневоле стал прислушиваться и понемногу забыл о страхе. Все происходящее было похоже на представление в приюте умалишенных…
А потом колдунья достала его из сундука, раздела и положила на кровать. Затем она стала жечь вокруг него какие-то корешки и бормотать заклинания. Закончив обряд, она дала Казанове пять сахарных облаток и приказала под страхом смерти молчать обо всем увиденном и услышанном.
За все это колдунья получила от бабушки Казановы серебряный дукат[1]. Она сказала, что кровотечения теперь прекратятся. А еще она предупредила Казанову, что следующей ночью его посетит одна прекрасная дама. Джакомо хотел спросить, что это будет за дама, но не решился. С этим бабушка и внук возвратились домой.
Едва очутившись в своей постели, Джакомо сразу же заснул, но через несколько часов что-то разбудило его. О том, что произошло дальше, сам Казанова потом написал следующее:
«Я увидел – или вообразил, что вижу – спускающуюся от каминной трубы ослепительную женщину в великолепном, на широком панье, платье. Корона на ее голове была усеяна камнями, рассыпавшими, как показалось мне, огненные искры. Величаво, медленно поплыла она к моей кровати и присела на нее. Что-то приговаривая, она извлекла из складок своего одеяния маленькие коробочки и высыпала их содержимое мне на голову. Из ее долгой речи я не понял ни слова. Наконец она нежно поцеловала меня и исчезла тем же путем, каким и явилась. И я сразу снова уснул».
Назавтра бабушка вновь стала говорить ему о молчании, которое он обязательно должен хранить о событиях прошедшей ночи. Она была единственным существом, которому мальчик безгранично верил и чьи приказания он слепо исполнял. Что же касается тех, кто произвел его на этот свет, то они никогда толком и не разговаривали с ним, так что хранить молчание было совсем несложно.
Как ни странно, после той поездки на остров Мурано и ночного «визита феи» кровотечения Казановы стали уменьшаться день ото дня, и так же быстро стало пробуждаться его сознание.
Воспоминания об этом чудесном исцелении никогда не покидали Казанову. Более того, он на всю жизнь усвоил, что женщина – могущественна и способна творить настоящие чудеса.
Для обучения Джакомо бабушка выбрала ему в наставники человека по имени Баффо. К несчастью, ее выбор пал на весьма игривого поэта, чьи на редкость непристойные сочинения рекомендовались далеко не всем. В результате Казанова под его руководством выучился не только читать и писать, но заодно усвоил и основы «более причудливых наук», получив на всю жизнь склонность к магии, оккультизму, игре, вину… и женщинам.
А в 1734 году, когда Казанове исполнилось девять, его отправили в Падую (в самой Венеции образовательных учреждений, включая начальные школы, не было вообще). Произошло это благодаря следующим обстоятельствам.
За два дня до смерти, чувствуя приближающуюся кончину, Гаэтано Казанова пригласил к себе господ Гримани, чтобы попросить их не оставить его семью своим покровительством. Братья Гримани поклялись ему в этом. И это именно они взяли на себя миссию подыскать для Джакомо хороший пансион в Падуе.
За несколько дней пансион был найден и 2 апреля 1734 года Казанова и аббат Гримани погрузились на лодку и отплыли в Падую. Там мальчика поселили в пансионе доктора Гоцци, который и дал ему хорошее среднее образование, а заодно и выучил играть на скрипке.
На этом, собственно, и закончился первый венецианский этап жизни Джакомо Казановы.