Срок подготовки был не сказать чтобы очень уж впечатляющим, но ученик я невероятно способный (к тому же ужасно скромный) – успели многое. Я был готов к самым разнообразным сценариям появления ТАМ. Раскаленная пустыня и арктическая пустошь; жерло действующего вулкана и трясина; пыточный подвал – и радиоактивная зона в эпицентре термоядерного взрыва.
Я знал, как действовать в любой ситуации, но в действительности первое, что сделал в новом мире, – глупейше растерялся.
Шок отнял несколько мгновений на осознание ситуации – я пытался сообразить, куда вляпался, и одновременно торжествовал по поводу вновь обретенного зрения. Правда, зрение как-то не так работало… Сперва даже решил, что атмосфера здесь плотная, как кисель, потом, очередной раз хлебнув этого «киселя», понял – я оказался в воде.
Точнее, под водой. Это в каком же надо быть состоянии, чтобы не понять такого сразу?!
Я тут же хлебнул еще, а потом еще и еще, едва не заорав от ужаса и понимания того, что теперь новый доброволец получит мой номер – это конец. Я ведь человек, а не подводная лодка. Хотя насчет человека погорячился – мало ли куда засунула мою родимую матрицу эта чокнутая нимфоманка: вдруг в самку орангутана? Интересно, что она там делает с моим еще теплым бренным телом?
Вбитые на занятиях знания не спешили подсказать мне выход из ситуации – я продолжал глотать воду и идти ко дну. Ко дну? Раз я вижу свет, значит, глубина невелика. Где источник света?! Быстрее!!!
Завертел головой и, лишь прижав подбородок к груди, увидел то, что искал: светящуюся поверхность водоема, подпираемую мачтами моих ног (на вид вроде вполне человеческих). Поверхность удалялась – я тонул, быстро уходя ко дну вверх тормашками.
Отчаянный рывок, переворот – и почти сразу ноги упираются в твердое: я достиг дна. Отлично, теперь от него оттолкнемся. Наверх… наверх… Грудь разрывается от боли, в глазах темнеет. Как глупо – преодолеть границы двух миров, чтобы утонуть в какой-то соленой луже. Уже почти ничего не вижу – это конец. Но почему-то продолжаю работать руками, на голом упрямстве, бессознательно. До крови закусываю обе губы – рот норовит распахнуться и сделать последний глоток. Тупое тело не понимает, что это будет не воздух, – оно просто работает на рефлексах.
Голова пробивает водную поверхность. Я уже мало что соображаю, кроме главного: вот теперь наконец можно дать волю рефлексам. Легкие, затопленные, наверное, по самые бронхи, скручивает от боли, но в глазах почти сразу проясняется – кислород пошел. Не спеши – еще дыши и еще. Выкашливай эту горько-соленую гадость. И шевели руками – не позволяй себе расслабиться. Трофейный организм явно мечтает потерять сознание, а в мои планы это не входит.
Не успев продышаться окончательно, столкнулся с новой проблемой – резко скрутило живот. Рвота ринулась фонтаном – все та же вода, сдобренная редкими ошметками чего-то мерзко-бледного. Брезгливо отгреб от грязного пятна и только сейчас нашел в себе силы оглядеться. Точнее, просто взглянул вдаль. Там, расправив прямоугольник серого паруса, в сторону горизонта уходил корабль. Я видел лишь корму, что наводило на нехорошие подозрения: судно явно уходит от того места, где я оказался по прибытии. Нетрудно сделать второй вывод: я упал за борт… или мне помогли упасть.
Судя по тому, что разворачиваться корабль не торопится, скорее всего имеет место второе…
Человек я относительно спортивный, но с плаванием как-то не сложилось. Нет, держаться на воде могу и даже стометровку способен прошлепать не совсем уж позорно-медленно, но вот переплыть море – не по мне. Тем более что атлетических талантов новое тело не демонстрировало: оно норовило потерять сознание, испытывало головокружение и уже начало подозрительно беспокоить усталостью в руках.
Зря я при давней беседе с врачом вспомнил о поездке к морю – накаркал.
Начинаю понимать, почему не выжили мои предшественники: слишком уж много всего на нас здесь наваливается. Обидно – добраться до нового мира, подняться со дна моря, и потом, побарахтавшись пару часов, все равно в этом море утонуть.
Зато Ваня будет визжать от радости – течение успеет унести меня далеко от места высадки, в область тех самых загадочных фоновых помех, и он будет уверен, что Девятый пережил перенос, после чего шустро почесал в сторону рынка: искать изотоп криптона для эталона метра и медную проволоку для резонатора.
Но если я посреди моря, то почему здесь так мелко? Судя по ощущениям, до дна в месте высадки было метров пять-десять. Ну нельзя же так тормозить, разом позабыв все, чему учили, и заодно врожденно вызубренные вещи: «шок первопроходца» не оправдывает столь глупого поведения!
Завертел головой и чуть не выругался – чуть позади, слева, тянулся берег. Остров или полуостров – полоска каменного пляжа темнеет в нескольких сотнях метров, а я, распоследний ущербный имбецил, даже не удосужился оглядеться сразу, уже почти себя похоронив.
Спасен!
Хотя не стоит торжествовать раньше времени – не удивлюсь, если в прибрежных кустах, поглядывая в мою сторону и облизываясь, замаскировалось стадо тех самых девятилапых овцеящеров. В этом мире меня не спешат баловать бонусами с порога – все больше гадости подсовывают.
Едва начав плыть, столкнулся с новой проблемой: мешковатая то ли рубашка, то ли куртка здорово стесняла движение. Возиться с непонятными завязками было неудобно – просто стянул ее через голову. Затем пришлось побарахтаться на месте, соорудив что-то вроде чалмы: бросить одежду жаба не разрешила.
Майки или ее заменителя на теле не оказалось – поплыл дальше уже быстрее (штаны не слишком мешали, а обуви не было). Волнения практически нет; течения не чувствуется; водичка не сказать чтобы как в ванне, но и не обжигающе-холодная. Это я сам себя начал потихоньку успокаивать, доказывая, что здесь не все так уж плохо.
Может, и овцеящеры в кустах не прячутся…
Плыть пришлось долго – в воде я и на Земле спринтером не был, а тут и подавно. Уже перед куцей полосой прибоя (волнения ведь почти нет) попробовал встать. Куда там – ушел под воду, едва не оставшись без «чалмы». Странный здесь рельеф дна – до берега уже доплюнуть можно, а глубина «с головкой».
Еще несколько гребков – и едва лицо о камни не разбиваю: мель такая, что гусям по щиколотку. Уже не думая о странностях подводного рельефа, устало поднимаюсь. Как я Ване рассказывал? Первым делом надо встать? Вот и встал. А теперь можно и сесть, что я и сделал, добравшись до суши.
На несколько мгновений просто застыл в позе медитирующего хомяка. Хотелось лечь и закрыть глаза, но держался: нельзя сейчас так расслабляться. Я в другом мире, и не факт, что здесь всерьез заботятся о безопасности инопланетных туристов. Да и не турист я – скорее диверсант (это если всерьез надумаю создать резонатор).
Первым делом надо разобраться с обретенным телом. Мне не нравились его физические кондиции и явные проблемы, выдаваемые болью. Болело почти все – раньше я на это не обращал внимания, потому что был сильно занят внезапно возникшими проблемами выживания. Теперь вот время появилось.
Думаете, я начал исследовать голову, пытаясь понять, почему она раскалывается и кружится? Или саднящий бок ощупывать? Нет – первым делом я полез в штаны. И подарил этому миру искреннюю улыбку – пусть усталую, но зато до ушей. Я получил невероятно ценный бонус: попал в мужское тело. И, судя по растительности, тело явно немладенческое.
А теперь займемся грустными делами.
У меня рябило в глазах, а периферическое зрение время от времени обманывало – мерещилось движение, но, если разворачивался, не замечал ничего подозрительного. А иногда на мгновение пропадала цветная картинка – мир становился черно-белым. Слух тоже беспокоил: то слышу абсолютно все, то вдруг словно пробки в ушах появляются. И вообще чувствовал себя частично деревянным – будто мне не полноценное тело досталось, а дешевая кукла.
Так, с этими симптомами пока что будем мириться. Еще на объекте меня предупреждали, что внедрение информационной матрицы в другой носитель – дело тонкое и непрогнозируемое: вряд ли приживется мгновенно. Чтобы новое тело стало полностью послушным, надо к нему приспособиться. Длительность процесса неизвестна, но паники разводить по этому поводу не стоит. Гораздо важнее оценить физическое состояние – похоже, без повреждений тут дело не обошлось.
Голова – в первую очередь: я на Земле с ней хлебнул неприятностей и продолжения не хочется. Шишка – здоровенная шишка чуть выше левого глаза. Вершина этого бугра рассечена – пальцы окрасились кровью. Течет вяло: холодная вода сузила сосуды. Это где мое новое тело такое украшение заработать ухитрилось? Не иначе как при падении с корабля, или, скорее, падение за борт было результатом. Тошноты уже нет, голова вроде кружится не столь уж сильно, да и других симптомов серьезного сотрясения мозга тоже не наблюдаю. Лоб – крепкое место, поболит и перестанет.
Теперь бок. Дивной расцветки синяк размером с кулак – ребро под ним страдальчески жалуется на самочувствие. Осторожно прощупываю – вроде переломов не наблюдаю. Максимум – трещина. Тоже переживу.
А это что за ужасы на груди? Похоже, о нее сигары тушили. Большие такие – их на Кубе любят скручивать из табачных листьев. Н-да… Мне все больше не нравится тот милый корабль.
Устало погрозив кулаком еле заметному парусу на горизонте, занялся изучением ближайшей местности. Делал это не сходя с места – просто осматривался. Пляж из мелкой гальки всех расцветок, но с преобладанием серой. Вулканического стекла вроде не наблюдалось (вот же далось мне оно…), да и вообще вряд ли найдется сырье для простейших инструментов – размеры не те. Помимо камней наличествуют выбеленные древесные останки разных размеров, причем большая часть их сложена полосой перед зарослями травы и низеньких кустиков. Вывод очевиден: это отметка линии максимального прибоя или прилива. Не впечатляет – ураганов и цунами с многометровыми волнами здесь явно не бывает.
Растительность: заросли начинаются сразу за линией максимального прибоя. Громко сказано – для полноценных зарослей слишком все скромно. Пучки вялой травы, скукожившиеся кустики – ничего серьезного вроде деревьев не наблюдается. Листва зеленая, на вид вполне земная. Значит, все тот же хлорофилл (во как выдрессировали – даже думаю учеными терминами).
Животный мир: зверей не заметил. Зато пернатых хватает – обыкновенные на вид чайки летают куда ни глянь; немало птиц бродит по пляжу, что-то выискивая у кромки чахлого прибоя. В нескольких шагах белеет череп – похож на дельфиний, но поклясться в этом не могу.
Имеются признаки присутствия туземного населения. Обнаружен абориген в количестве одна штука (я в его теле располагаюсь) и почти скрывшееся из виду плавсредство – корабль.
Рельеф – плоский берег с полосой пляжа шагов в тридцать; далее все так же ровненько, только где-то в глубине суши виднеются несерьезные возвышенности, поросшие все теми же кустиками и сереющие скальными выходами. Береговая линия прослеживается недалеко – заворачивает с обеих сторон.
Водоем – судя по горько-соленому вкусу – это море или океан. Или огромное бессточное озеро. Отсутствие следов высоких волн и океанического прибоя говорит в пользу внутреннего моря или озера.
Что остается? Небеса. Такие же синие, как и на родимой Земле, с редкими раздерганными облаками. Имеется звезда в количестве одна штука, спектральный класс в диапазоне G0V – G9V, угловой размер порядка полградуса, положение близко к зенитному. Если не умничать, то здорово напоминает старое доброе Солнце, и время сейчас в районе полудня.
Итак, первоначальные данные получены. Я нахожусь на планете, очень похожей на Землю, скорее всего на полуострове или острове внутреннего моря, зона умеренного климата или даже южнее (если полушарие северное). Наличествует жизнь, схожая с земной, и население, при беглом осмотре показавшееся вполне человеческим: по пять пальцев, две ноги, один нос и так далее.
Все такое родное с виду – может, меня каким-то чудом на Землю занесло? Расселся на берегу тихого островка посреди Балтийского моря и ерундой занимаюсь?
Нет, не Балтика это. Не бывает там пляжей без пустых бутылок и пробок от них, пакетов, бумажек, пластиковых стаканчиков, обрывков сетей и прочего хлама. Искать все это добро не надо – повсюду валяется, даже на самых диких побережьях. В небе не видно инверсионных следов; в море не наблюдается яхт, моторок и траулеров. Судно, уже почти исчезнувшее из виду, на современное ни разу не похоже – сейчас под прямым парусом никто не ходит; да и корпус, если глаза не соврали, был деревянным. В реконструкторов, рассекающих по морю на каком-нибудь самодельном драккаре[9], не верилось.
Вывод: сомнительно, что местная цивилизация крепко дружит с индустриализацией.
Рубашка и штаны – из грубой, явно домотканой шерстяной ткани; обувь на ногах отсутствует, и, судя по состоянию подошв, я прекрасно могу обходиться без нее: ступни – будто подметки. Ногти обрезаны неровно, явно не маникюрными ножницами; шевелюра лезет в уши и вообще какая-то неухоженная. Зубы… Вроде все на месте, но вряд ли знакомы с «Колгейтом». Кожа грубая – ее даже шерсть на голое тело не смущает; на левом запястье белеет застарелый шрам от рваной раны.
Не очень-то я похож на человека индустриального мира…
Тело не младенца, смирительной рубашки на нем не наблюдается, да и безмозглый «овощ» вряд ли будет ходить в незагаженных штанах. Зеркала нет, по габаритам тоже не сориентироваться, но похоже на обычного подростка или юношу. Выходит, захватил психологически сформировавшегося аборигена? Вытеснил его информационную матрицу своей… Неужели такое возможно?
Почему-то стало неприятно. Я не святоша, но как-то это неправильно: Ванькина шайка к такому варианту меня психологически не очень подготовила. Хотя мало ли – может, и «овощ» достался. Не зря же его выбросили за борт! Я не знаю об этом мире ничего, а уже начинаю делать серьезные выводы, не подкрепленные фактами, после чего терзаю себя этическими размышлениями.
Но в одном почти уверен – изотопами криптона здесь разжиться будет непросто.
Так, вставать я уже вставал, значит, первый пункт изначальной программы действий выполнен. Что там вторым идет? В ближайших кустах должен находиться рояль – там меня быстро обучат языку и письменности. А может, заодно и магическому кун-фу. Потом займемся булатом.
Мельтешение в глазах почти стихло, проблемы с ушами тоже не сильно достают: я вполне готов приступать к освоению нового мира – не стоит этого затягивать.
Так, ближайшие кусты рояля не спрячут. Надо шагать дальше, там заросли чуть серьезнее.
Музыкальных инструментов в кустах не обнаружилось. Зато обнаружилась куча дерьма – я на нее наступил.
Не сказать что в моей жизни не бывало таких вот неприятных моментов, но во всех случаях я встречал их во всеоружии – обутой ногой. А сейчас я был бос, и отходы чьей-то жизнедеятельности, сдавленные прессом ступни, с чавканьем поползли вверх между пальцами. Коротко выругавшись, подавил первый порыв бежать к воде – присел перед находкой. Надеюсь, это не птичка нагадила, – если хозяин такой основательной кучи умеет летать, я вряд ли здесь долго проживу.
На вид дерьмо как дерьмо, похоже на человеческое. Но с человеком, столько навалившим, стоит дружить, он, вероятно, борец сумо или просто от природы очень большой. Брезгливо морщась, поковырял палочкой. Остатки чего-то похожего на рыбью голову, какие-то непонятные ошметки, куски ореховой скорлупы. Он что – эти орехи целиком жрал? Человек такого делать не станет, а вот зверь – запросто. Интересный зверь – и рыбу ловит, и орешки щелкает. Получается, всеядный… Всеядный – это значит, что может и пришельцами из других миров питаться, что при его предполагаемых размерах напрягает.
Рояль в кустах не нашелся, и вообще мне дальше идти перехотелось. Сучки в ступни впиваются, дерьмо под ногами хлюпает, и где-то неподалеку бродит всеядный зверь приличных габаритов.
Вернулся к морю, вымыл ногу, ожесточенно оттирая гадость пучком травы. Мне нужно обзавестись оружием, едой и огнем, а не рояли по кустам разыскивать. И вообще, в кусты больше ни шагу. Не хватало в звериную засаду угодить…
С оружием вопрос решил просто – пошел по берегу, осматривая валявшуюся повсюду древесину. Рано или поздно найду подходящую дубинку или заготовку для копья; заодно разведку проведу. Кто знает, что по пути попадается, да и надо бы понять, куда меня занесло, – плохо, если действительно остров. Мне материк нужен – на меньшее не согласен.
Не привлекает меня карьера робинзона…
Берег был все так же уныло-однообразен. Шуршит под ногами галька; нехотя уступая дорогу, взлетают белоснежные чайки; раскачиваются от ветерка ветки чахлых кустарников. Несколько раз поднимал окатанные обломки чьих-то костей, но все они были столь попорчены морем, что для изготовления орудий труда и обороны не подходили. С древесиной тоже дела плохи – все корявое или трухлявое, ни на что не годное, кроме костра.
Берег все больше поворачивал, и вскоре я начал убеждаться, что это действительно остров: если сперва шел на запад, то теперь на восток. Хотя, возможно, и наоборот – поди сейчас пойми, с какой стороны поднимается местное солнце.
Обойти остров по кругу? А оно мне очень надо? Возможно, найду что-нибудь полезное; возможно, просто силы потрачу зря. Мне бы отдых не помешал – тело немного потрепано и адаптироваться к нему еще надо.
Решил пойди на компромисс – добраться до виднеющегося вдали мыска. Там к берегу подступали холмы – их подмытые основания топорщились зубьями скал. Может, уютная пещерка обнаружится или убежище от зверья, да и чайки, наверное, все заселили – не мешало бы по гнездам пошарить в поисках яиц. Желудок, до блеска промытый морской водой, при мысли о «пожрать» благожелательно заурчал.
Попить найти – тоже нелишним было бы…
В любом случае забраться повыше – хорошая идея: надо рассмотреть остров и его окрестности.
Мысок оказался странным: каменный, но скальным назвать язык не поворачивается. Будто россыпь огромных валунов с плоскими вершинками – между ними бурлит вода, а наверху ветер шевелит все ту же чахлую траву. Под прикрытием этого природного волнореза притаилась крошечная бухточка, окруженная с суши холмами и скалами. Увидев, что из расщелины к морю спускается крошечный ручеек, едва не испустил восторженный клич: сейчас напьюсь!
Воды оказалось немного – едва сочилась. С трудом нашел микроскопическую заводь – и пил, пока в зубах не заломило. На вкус божественно, а о микробах и паразитах старался не думать. Зачем беспокоиться о том, с чем не сможешь бороться? Из доступных методов обеззараживания – лишь кипячение. Посуды нет, костра тоже нет, а жажда имеется.
Лишь покончив с ней, поднял голову, разглядывая то, на что обратил внимание еще по пути к ручью. На плоской скальной поверхности светлел простенький символ – диагональный крестик. Будто клеточка лотерейного билета перечеркнута. Размер изображения впечатлял – в три моих охвата. Неизвестный «художник» не пожалел времени, выбив в камне две пересекающиеся бороздки. Сделано это было давненько – на линиях уже расплодились пятна лишайника.
Зачем человеку тратить время и силы на столь абстрактное изображение? Это явно не ориентир для проходящих судов и не указатель самолетам для бомбометания. На ум приходит ровно один ответ: передо мной – религиозный символ. Ради такого сил не пожалеют – ногтями будут скалу царапать, пока не увековечат.
Все как на Земле – даже религия есть. Хотя чему удивляться – без веры нет человека. Насколько знаю, ни одного народа или племени без собственного или заимствованного культа в истории не было.
Где религия – там и жрецы, храмы, ритуалы. А я ничего этого не знаю, и вообще еще не акклиматизировался и к телу новому не приспособился. Может, это и к лучшему, что я оказался на маленьком острове. Иначе, глядишь, уже тащили бы меня на костер – за то, что не перекрестился на перекрестке. В жертву тоже могут принести – в древние времена это дело любили.
Под скальным козырьком обнаружились следы старого кострища – черное пятно и закопченные камни. Бухточка вполне подходит для мелких суденышек – люди сюда, возможно, заглядывают нередко. За той же водой. Уже лучше – не век же робинзонить.
Обшарив берег, нашел первый свой трофей – ровную сухую палку, над которой явно поработали чьи-то руки. Возможно, сломанное весло или корабельная деталь. Мне без разницы: заточить с одной стороны – и короткое копье получится.
Теперь мое имущество состоит из штанов, рубахи и ценной палки. Жаба, радуйся: мы начинаем обзаводиться частной собственностью!
Заметив краем глаза подозрительное движение среди скал, нехотя обернулся. Проблемы с периферийным зрением все еще беспокоили – не сомневался, что столкнулся с очередным глюком. Но я жестоко ошибся: все оказалось очень реально…
Вот же достало!!! Надо мной явно издевается кто-то, засевший очень высоко! То подкинет бонус, то гадость, то пару гадостей, то еще три! Нет чтобы наоборот!..
Здоровенный медведь замер у подножия скалы, рассматривая меня столь же внимательно, как и я его. Только я поглядывал, не скрывая панических настроений, а он был зловеще-спокоен. Сволочь, откуда ты вообще на острове оказался?! Здесь же даже леса нет! Или специально приплыл в честь моего прибытия?!
Медведь приглушенно зарычал, закатывая верхнюю губу: продемонстрировал устрашающий набор резцов и клыков. Эта скотина, похоже, не хочет со мной дружить – остров маленький, мы здесь явно не уживемся при такой разнице характеров. Да и всеядность у них нехорошая – мясом человеческим не брезгуют.
Зверь рванул ко мне, взглядом выдавая нехорошие намерения гастрономического характера. Диета из орехов и рыбьих голов ему надоела – мясца захотел.
На объекте меня учили, что в такой ситуации не стоит убегать сломя голову – только хуже будет. Шли бы все эти умники в берлогу пешком – хуже уже не может быть!
Бросив трофейную палку (бежать легче будет), я рванул к основанию мыска. Тело, подхлестнутое выбросом адреналина, влетело в щель меж огромных валунов, по-паучьи упираясь в стены расселины, ловко вскарабкалось наверх. Как там косолапый? Вот же негодяй – ползет следом. Похоже, у него серьезные планы и оставлять меня в покое не собирается – мечтает догнать.
Чтоб ты потом подавился!..
Карабкаться по скале оказалось делом очень нелегким. Я оцарапал палец (да и фиг с ним – до газовой гангрены мне косолапый дожить не даст), едва не сорвался пару раз. А срываться было нельзя: местный гризли пыхтел за спиной, целеустремленно пытаясь повторить мой маршрут.
Вот и вершина – плоская площадка диаметром шага в три. Сбоку на мой рост вздымается скальный зуб, но забираться туда смысла нет, да и не внушает доверия – растрескался во всех направлениях.
Где там эта тварь? Пыхтит внизу, косясь на меня недобрым взглядом. Забраться по моим следам у него не получается, или просто боится упасть – высота приличная.
– Что, сволочь, с альпинизмом не дружишь?! Вали в свою тайгу, покуда цел! Косолапые по скалам не лазят – рожденный ползать летать не сможет! – Сей радостный крик я подкрепил материальным деянием, а именно: бросил в зверя увесистый камень.
Зря я это сделал – получив булыжником в ухо, медведь нехорошо взревел и, отскочив чуть ближе к краю мыса, полез наверх уже уверенно, без оглядки на риск. Надо признать, разумно поступил – путь там явно удобнее.
Поведение зверя мне, само собой, не понравилось. Заметавшись в ловушке скальной вершины, я лихорадочно пытался придумать метод спасения. Спуститься по другой стороне вряд ли получится – отвесный обрыв. А если и получится, медведь меня легко догонит, и…
Где от него спрятаться на маленьком голом острове?!
Стоп, зачем прятаться? Я уже на хорошей позиции – не стоит ее уступать. Ну-ка…
Повернулся к каменному зубу, расшатав, вырвал из него увесистую глыбу – с трудом удержал в руках. Подскочил к краю площадки, ухнув, вскинул свое новое оружие над головой (откуда только силы взялись?).
Медведь уже преодолел большую часть подъема – останься у меня палка, я бы сейчас мог ему по макушке постучать. Зверь тяжело сопел: дорога наверх давалась ему нелегко. Ловкий какой – не знал я, что они имеют склонность к альпинизму. Или это только местным свойственно, а наши все больше по кедрам специализируются?
Да пусть хоть по пальмам на велосипедах катаются – нашел время о зоологии рассуждать!
С резким выдохом (все членовредительские деяния следует делать на выдохе – это в меня вбили на объекте) отправил глыбу вниз – прямиком на голову подбирающегося хищника. Соударение камня со звериной черепушкой получилось на удивление громким – будто у топтыгина не башка, а барабан. Толчок оказался силен – негодующе взревев, медведь сорвался со скалы, полетел вниз. В процессе аварийного снижения его развернуло, и в щель меж валунов-исполинов мыса он влетел головой вперед.
Голова застряла.
На скале я просидел еще долго – никак не мог поверить в случившееся. Все казалось, что зверюга притворяется, усыпляет бдительность – ждет, когда я расслаблюсь и спущусь. Хотя разум подсказывал, что это вряд ли: не может медведь остаться в живых, если его голову завернуло назад перпендикулярно телу. Череп застрял в расселине намертво, и шея не справилась с инерцией разогнавшейся туши.
Жаба, устав созерцать мою трусость, начала соблазнять радужными картинами повышения нашего благосостояния. Мы можем обзавестись ценной шкурой, костями, когтями, жилами для оружия и инструментов, и самое главное – внизу нас дожидается целая гора мяса (есть хотелось уже очень сильно).
Спускаться я не торопился, но и время зря не терял. Огляделся сверху – и правда, островок. Маленький и скудный – ни одного дерева, лишь все те же нищие кустики повсюду. Зато далеко на горизонте просматривалось серьезное побережье – или большой остров, или материк.
Вот туда-то мне и надо…
Посмотрев на солнце, убедился, что оно уже перевалило за полдень, начав снижаться. Значит, моя первоначальная версия о расстановке сторон света верна. Таким образом, манящая земля располагается на востоке. Там хорошо, там просторно – там не окажешься запертым в одну клетку вместе с медведем-людоедом.
Кстати, о людоедах – а не пора ли его проведать? Даже чайки перестали верить в жизнеспособность зверюги – бродят в шаге от туши, проявляя интерес к залившей камни крови.
Косолапый при моем приближении не стал набрасываться с торжествующим ревом – мертвее не бывает. Голова его засела в расселине столь надежно, что шкуру и мясо при этом сорвало о камни – обнажился череп. Тело выгнулось, задними лапами коснувшись земли: медведь застыл в гимнастической фигуре «мостик».
Вновь вооружившись палкой, я присел возле добычи и стал думать.
Первое – чем разделывать? Мне понадобится каменный нож или хотя бы отщеп с приличной режущей кромкой. Кремня или иного подходящего материала я за время своих странствий не обнаружил. Здешние скалы состояли из ни на что не годной породы, а разнообразная галька на пляже слишком уж мелка, чтобы рассчитывать на хороший инструмент. Конечно, кое-как я кожу в итоге рассеку, но от мечты снять шкуру целиком стоит отказаться сразу – рискую потратить зря прорву времени и сил.
Мясо…
Мяса гора, но лучше поголодать, чем есть его сырым. Если здешние медведи и отличаются от земных, то только не кулинарными пристрастиями – судя по обнаруженной ранее куче и явным гастрономическим домогательствам, этот гад готов сожрать все, что угодно (даже пришельца из другого мира). При такой политике питания топтыгины неизбежно превращаются в инкубаторы для паразитов. Причем паразитов опасных – мне в голову вбили четко, что от недостаточно прожаренного мясца можно быстро склеить ласты или раньше положенного возраста начать получать пенсию.
Мне понадобится огонь.
Как его добыть? Способов я знаю много (в теории), но на практике их не испытывал (до такого садизма на объекте не доходило). Что я могу использовать здесь? А выбора особого нет – только сухую древесину, легковоспламеняющийся материал и трение.
Древесины на берегу хватает; в качестве легковоспламеняющегося материала можно попробовать сухую траву и пушистые семена местного растения, похожего на одуванчик.
Первым делом – дрова: обшарил близлежащий берег, стащив к давнему кострищу все, что нашел. А нашел немало – даже приличное бревно попалось: в этом мире помимо кустов и травы явно имеется и серьезная растительность. Несмотря на большие габариты, сумел его сдвинуть с места – удельный вес этой древесины явно невелик. Дотащил трофей до моря и отбуксировал по мелководью – первая деталь моего будущего плота (если я решусь самостоятельно отсюда выбираться). Насобирал камней и прихватил найденный кусок кости, достаточно крепкой. Затем долго бродил среди кустов, собирая растительный пух и пересохшую траву.
Решив, что горючего материала мне хватит, вернулся к добыче. Опасение, что запах крови привлечет хищников и падальщиков, не оправдалось – пусто и тихо. Скорее всего нет здесь больше зверья. Остров мал – для него и одного медведя было более чем достаточно. Я так и не понял – как косолапый вообще сюда попал? Но в одном уверен точно: он – одиночка. Не любят они компании, да и опять же – слишком куцые угодья для существования серьезной популяции.
Огонь оставил на потом – решил начать с самого неприятного. Наивно думая, что неприятнее разделки туши ничего быть не может, взялся за мясницкую работу.
Осмотрев тушу, убедился, что несчастный случай, приключившийся с медведем, моей задачи не облегчил. Кожу повредило лишь на голове, но с черепа я качественного мяса не наскребу. От идеи извлечь добычу из расселины и, работая по готовым ранам, добраться до шеи отказался: крепко засела, да и неизвестно, действительно ли это будет легче, чем резать «по целине».
Решил начать с бедра. И на нем же закончить: мяса я нарежу более чем достаточно. Холодильника нет – все не сохраню, а рисковать с копченостями не хочется. Придется завтра вытаскивать медведя на мелководье и отдавать морю – не нужна мне падаль возле лагеря: я твердо вознамерился расположиться у бухточки.
Я царапал шкуру крошечными обломками раздробленной гальки; буравил кое-как обточенной костяной пластиной, даже щепки применил, получив их из разломанной пополам кривой палки.
Шкура в итоге поддалась натиску моего садизма – я проделал неровный, но длинный разрез, добравшись до вожделенного мяса. Дальше дело пошло полегче, хотя смотреть на полученную вырезку без содрогания было невозможно (будто зубами выгрызали – издержки несовершенства инструмента).
В воздухе, проявляя интерес к происходящему, гудели мухи и прочие насекомые – я спрятал добычу в ямку у кромки прибоя, прикрыв сверху той самой, спасшей меня глыбой. И вредители не доберутся, и просолится немного в морской воде.
Все, у меня теперь есть полуфабрикаты для жаркого – дело за огнем.
Наблюдай за мной Здравствуйте – уже бы, наверное, повесился от позора. Такому безобразию он меня не учил – я явно делал что-то не то. В теории все выглядело просто и понятно, учебный фильм тоже не намекал на сложности, а вот на практике…
Я испоганил немало с трудом подтесанных деревяшек, подарил ветру большую часть запасенного растительного пуха, да и сухая трава пропадала непонятно куда. Ладони у меня горели огнем, руки ходили ходуном от усталости, в глазах рябило по той же причине, а костра все не было. И даже не предвиделось: несмотря на все усилия, я не то что огня – крошечной искры не получил!
Солнце добралось до горизонта, медленно скрылось. Темнело, а я все крутил деревяшки на все лады с тем же нулевым результатом. Изнеможенный желудок начал строить теории на тему отсутствия в этом мире паразитов и, как следствие, намекал, что можно рискнуть побаловаться сырятиной. Он не от великого голода старался – ему, как и мне, очень сильно надоело занятие последних часов.
Стоп, отдохну. Пять минут передышки – и попробую опять. Успехи налицо – при последних попытках дерево разогревалось так, что прикасаться больно было, да и ноздри улавливали характерный жженый запашок. Сейчас вернусь к делу с новыми силами и старым опытом.
На западе темнело, а вот восток, наоборот, подозрительно светлел. Причина феномена показалась из-за горизонта – серебряный диск полной луны. Угловой размер, пожалуй, заметно больше, чем у земного спутника, да и детали различаются четче – те же горы, впадины и, если глаза не врут, исполинский кратер. Настораживает светящаяся дымка вокруг спутника – широкий ореол образует. Неужели атмосфера? Или пылевое облако? Звезды, кстати, тоже высыпают, причем знакомых созвездий не наблюдается. А в остальном небо как небо – никаких странностей.
Поежился – хоть ветерок с моря и затих, но начало резко свежеть. Накинул высушенную рубаху – так будет лучше. Все, хватит резину тянуть: пора заканчивать работу. Я себя уважать перестану, если после стольких часов мазохизма не сумею развести этот долбаный костер!
Со стороны мыса послышался странный шум – будто бревно по щебенке тащат. Волнение на море, и без того несерьезное, к ночи затихло – слышно было прекрасно.
Насторожившись, я ухватился за палку, готовясь к новым негативным приключениям: в положительные бонусы не верилось. Из темноты под скалой материализовался сгусток еще более черного мрака; медленно и неумолимо пополз в мою сторону; выбрался на освещенный луной пляж.
Оживший медведь – болтающаяся на сломанной шее голова скалится ободранным о камни черепом; припадает на заднюю лапу (именно оттуда я нарезал мяса); медленно приближается. И не рычит – все в полной тишине.
Штаны я не испачкал только по причине пустоты кишечника.
Бежать некуда – за спиной и по сторонам скальная стена. Над головой тоже скальный козырек (это чтобы я с помощью левитации не смылся). Выставил перед собой палку, прекрасно понимая, что защитит она меня не лучше зубочистки. Надо было не с костром возиться, а заточить! Хотя какой толк от копья, если против тебя вышел медведь-зомби?!
Зловещий зверюга тоже все понимал и к палке уважения не проявил – небрежным ударом лапы выбил из рук, подался вперед, преодолев последние шаги. С оскаленных клыков струились потеки сукровицы и загустевшей слюны, повеяло смрадом.
Мне оставалось лишь одно – зажмуриться.
Вот и все…
Как я оказался в море, помнил смутно. Как этот монстр меня не тронул, понимал, но не понимал – почему: восставший из мертвых медведь просто развернулся и медленно растворился в темноте. Видимо, в какой-то момент я осмелился раскрыть глаза и сбежать. Или не раскрывал – так и драпал, зажмурившись.
Бревно, притащенное на мелководье еще днем, пригодилось – я плыл, держась за него. Как у меня хватило ума им воспользоваться, не понимаю – не иначе как жаба постаралась, пока мозги хозяина были парализованы от испытанного ужаса.
Куда я плыл? Тоже не знаю – куда течение несло. Лишь бы подальше от этого милого острова: оставаться рядом с тварью из фильма ужасов мне хотелось менее всего на свете.
Вспомнил о так и не съеденном мясе, оставшемся под камнем. Желудок скрутило судорогой, но полноценной рвоты не вышло – лишь воздух и слюна.