Девять поводов влюбиться - читать онлайн

Плейлист

1. Cloe Wilder «I Wanna Be Alone with You»

2. OneRepublic «Sunshine»

3. Priscilla Ahn «Dream»

4. Natasha Bedingfield «Unwritten» (Cover by Davina Michelle)

5. JP Cooper «She’s on My Mind»

6. Dahl «Can I Kiss You?»

7. Survivor «Eye of the Tiger»

8. Ryan Caraveo «Peanut Butter Waffles»

9. Taylor Swift «Long Story Short»

11. Matt&Kim «Daylight»

12. Smokehouse «Cadillac in the Swamp»

Глава 1 Пока, Фелиша

Я останавливаюсь на тротуаре и хмуро смотрю на дом братства, в котором живут футболисты. Музыка внутри настолько громкая, что гравий буквально вибрирует под ногами. Вечеринки «Каппа Гамма» – одни из самых значимых событий Греческой жизни[1]. Я успешно избегала их два учебных года, с первого дня, как поступила в «Шарлотту»[2].

До сегодняшнего вечера.

Совет будущим первокурсницам: никогда не спорьте с девчонками из своего сестринства на желание. Это ловушка дьявола.

– Всего тридцать минут, Сэм! – кричит моя соседка по комнате Бри, дергая меня за руку. – Если не понравится, просто уйдешь.

– Но мне уже не нравится. – Мой голос звучит почти жалобно. – Пожалуйста, давай вернемся домой. Закажем пиццу с ананасами, посмотрим новый сезон «Извне»…

– В последний раз, когда я смотрела с тобой это дерьмо, мне неделю снились кошмары. О, смотри, Дилан! Ладно, мне пора. Повеселись, – радостно щебечет Бри и почти вприпрыжку направляется к своему парню, поджидающему ее на крыльце «футбольного дома».

– Непременно, – вздыхаю я, с грустью наблюдая за ее удаляющейся фигурой.

Я знала, что она меня бросит, потому что такие девчонки, как Брианна Бейтс, не тусуются с теми, кто занимает низшую ступень в иерархии популярности «Шарлотты», но не думала, что это произойдет так скоро.

Ради бога, мы ведь даже в дом еще не вошли…

Рядом раздается чей-то смех. Я смотрю на шумную компанию парней, которые вразвалочку пересекают лужайку, направляясь к дому, и вскрикиваю, когда один из них, проходя мимо, щиплет меня за задницу.

Ну все.

Плевать на проигранный спор. Я проиграла Брианне желание, а не мозги.

С твердым намерением уйти отступаю назад, и в тот момент чья-то рука хватает меня за одну из двух кос и рывком тянет на себя.

– Куда собралась?

Поворачиваю голову и вижу незнакомого парня в оранжевой бейсболке с логотипом университетской баскетбольной команды, который едва стоит на ногах. От него воняет пивом и потом, а из растянутого в ухмылке рта свисает тлеющая сигарета.

– Отпусти! – Схватив его за руку, удерживающую меня за волосы, пытаюсь ее разжать, чтобы освободиться, но терплю неудачу.

– Ты первокурсница? – едва ворочая языком, спрашивает он, обшаривая мое лицо остекленевшими глазами. – Никогда раньше тебя здесь не видел.

Продолжая удерживать меня, как собачонку на поводке, парень глубоко затягивается. Его рот складывается в букву «О», когда он выдыхает кольцо густого дыма мне в лицо.

– Да что ты делаешь?! – с отвращением выкрикиваю я, маша рукой, чтобы разогнать дым.

Выражение его лица резко меняется, и мерзавец смеется, свободной рукой сбивая пепел, а затем снова крепко затягивается сигаретой. Пока я пытаюсь справиться с паникой, стремительно охватывающей тело, он рукой сжимает мое лицо, до боли в щеках, после чего наклоняется и выдыхает вонючий дым мне прямо в рот.

Я начинаю сильно кашлять. Стекла очков запотевают. Слезы застилают глаза. В голове молнией проносится мысль, что я сейчас задохнусь и умру на глазах у десятков студентов или, что еще хуже, – меня стошнит. Потому что я бы никогда сознательно не стала блевать на чьем-то переднем дворе.

– Да чтоб тебя, Бриггс… – раздается за спиной, и в следующую секунду я слышу глухой удар.

Быстро моргаю, заставляя зрение проясниться, и вижу перед собой высокую мужскую фигуру в джинсах и зеленой футболке с вышитыми греческими буквами «Каппа» и «Гамма», из которой торчит мощная татуированная шея. Поднимаю голову выше, и мои глаза расширяются от удивления. Напротив стоит Джесси Чемберс. Четверокурсник. Квотербек[3] университетской футбольной команды. Будущая звезда НФЛ. Парень, в которого влюблены все. Без преувеличения.

– Пойдем в дом. – У меня отвисает челюсть, когда Чемберс протягивает мне руку. Его красивые карие глаза на секунду встречаются с моими, а затем снова возвращаются к парню в оранжевой бейсболке, который теперь почему-то валяется на траве. – А ты вали на хер отсюда, Бриггс! Еще раз увижу тебя на своей территории – надеру задницу.

– Пожалуй, я тоже пойду, – охрипшим от кашля голосом бормочу я.

– Да ладно тебе, очкарик. Веселье только начинается! – Джесси одаривает меня своей фирменной улыбкой на миллион ватт и, прежде чем я успеваю опомниться, хватает за руку и тащит за собой.

Тепло от его прикосновения распространяется по моему телу странным покалывающим ощущением. Я смотрю на наши руки, гадая, это только мне так кажется или он тоже это чувствует.

За два года учебы в «Шарлотте» я встречала Джесси в кампусе тысячу раз, но он ни разу даже не взглянул на меня. И совершенно точно никогда со мной не разговаривал. Знаете, тот самый момент из старых диснеевских мелодрам, когда на ботаника-невидимку впервые обращает внимание самый крутой парень университета? Так вот, я переживаю это сейчас.

Лавируя между студентами, толпящимися у главного входа, Чемберс ведет меня в дом своего братства, где является президентом. Все хлопают его по плечу в знак приветствия, когда мы проходим мимо.

В гостиной полно народу. Еще нет и десяти, а большинство людей уже мертвецки пьяны. Потные полуголые тела тонут в море бело-зеленых стаканчиков. Белый и зеленый – официальные цвета «Шарлотты». Черный кофейный столик в центре комнаты полностью заставлен выпивкой. На северной стене висит огромный баннер с названием футбольной команды «Шарлотта 49»[4]. Я оглядываюсь по сторонам, отмечая, что, несмотря на холодный октябрь, многие студенты очень легко одеты, и быстро понимаю почему: здесь ужасно жарко.

Крепко сжимая мою ладонь, Джесси приводит меня на небольшую кухню с открытой планировкой, куда следом за нами заходят двое парней.

– Чувак, мы это сделали! – встречает его объятиями симпатичный рыжеволосый парень, в котором я без труда узнаю второкурсника Райана Коди, играющего с Чемберсом в одной команде. – Третий, мать его, раз подряд!

– Будет и четвертый, – говорит Джесси, неожиданно опуская руку мне на талию. Жар его ладони обжигает кожу даже через плотную ткань свитшота. – Правда, сладкая?

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть к кому он обращается, но кроме меня и троих парней на кухне больше никого нет.

– Хрен знает, мужик, – пожимает плечами другой футболист, имени которого я не помню. – В прошлом году ссаные «Альпинисты» уделали нас как младенцев.

– Ну а в этом году отсосут, – громко заявляет Коди и под одобрительные возгласы парней демонстрирует пошлый жест, упираясь языком щеку.

Взгляд Джесси бездумно блуждает по кухне, затем возвращается ко мне, и тут наконец я понимаю, что он тоже пьян.

Пуф! Диснеевские чары развеялись.

– Хочешь чего-нибудь выпить или поесть? – спрашивает Чемберс, глядя на меня.

– Нет, спасибо.

Мне действительно следовало остаться в своей комнате и пропустить эту дурацкую вечеринку.

– Джесси! – На кухню заглядывает красивая брюнетка в коротком черном платье. – Станешь моим партнером по пиво-понгу?

– Спрашиваешь, – подмигивает ей Чемберс и снова переводит взгляд на меня: – Ты как? С нами?

– Спасибо за приглашение, но я не пью.

– Совсем?

Да, чертов гений. Совсем. Наверняка ты знаешь много людей, которые дожили без воды до двадцати.

– Алкоголь, – уточняю я, с трудом сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

– Окей. – На его лице мелькает замешательство. Затем он наклоняется и говорит мне на ухо: – Если проголодаешься, поднимись наверх в комнату под номером «1», там увидишь незаправленную кровать с постельным бельем цвета бедра испуганной нимфы, где под подушкой найдешь мою секретную заначку вяленой оленины.

– Цвета… кого? – ошарашенно спрашиваю я, поворачиваясь к Джесси, но его уже нет рядом.

Честно говоря, понятия не имею, на что, черт возьми, я пялюсь и что вообще происходит вокруг. Я ощущаю себя невидимкой. Никто не пытается заговорить со мной. И я никак не могу понять, нравится мне это или нет.

Наверное, правильнее всего было бы развернуться и уйти, но я проиграла спор и в качестве наказания должна пробыть в доме «Каппа Гамма» минимум тридцать минут, и раз уж я уже здесь, глупо сдавать назад.

Мои глаза сканируют толпу и останавливаются на Чемберсе, который стоит возле старого бильярдного стола, заставленного стаканчиками с выпивкой. Девушки порхают вокруг него, как мотыльки, но он не обращает на них внимания. Его взгляд направлен на меня.

Взгляд, который я не могу расшифровать.

Когда на кухне становится слишком много народу, я отправляюсь на поиски места поспокойнее и нахожу небольшой темный уголок под лестницей, мимо которого все ходят туда-сюда, словно его не замечают. Снова смотрю на Джесси и взволнованно прикусываю внутреннюю сторону губы, наблюдая за тем, как он огибает бильярдный стол, перехватывает у Коди красный стаканчик и направляется в мою сторону походкой человека, знающего, что он здесь главный. Чемберс пересекает гостиную, ныряет в сумерки и прислоняется плечом к стене рядом со мной.

– Я участвую в конкурсе женских трусиков, победит тот, кто принесет самые необычные. – Его пухлые губы изгибаются в нахальной усмешке. – Ставлю сотню на то, что твои макси в горошек с кружевными оборочками уделают всех конкурентов.

– У меня не… – Я осекаюсь и хмурюсь. – Идиот.

– Тебе здесь не нравится.

Это утверждение, не вопрос.

– Интересно, что меня выдало?

– Ты минут двадцать стояла на одном месте – там, где я тебя оставил, – ни с кем не разговаривала и почти не двигалась, а сейчас выглядишь так, словно собираешься запереть в этом доме все двери, а затем всех здесь на хрен взорвать.

– У меня нет способности к телекинезу.

– Поверю на слово, – пьяно пропевает он, распыляя свое знаменитое обаяние, словно феечка волшебную пыльцу.

Может, Джесси и красавчик, но я не одна из его бесчисленных цыпочек, которыми он лакомится как канапе с тарелки с закусками.

– Есть ли шанс, что я смогу заставить тебя что-нибудь выпить, расслабиться или хотя бы улыбнуться? – В его глазах появляется лукавый блеск. – Я бы предложил тебе заняться сексом, но ты, скорее всего, упадешь в обморок еще до того, как мы начнем раздеваться, так что…

– Ты отвратителен.

– Поэтому ты пялилась на меня целый вечер?

– Это неправда, – фыркаю я, вытирая внезапно вспотевшие ладони о шерстяную ткань своей клетчатой юбки миди.

– Влюбилась – так и скажи.

– Не хочу показаться неуважительной, но такие парни, как ты, вообще не в моем вкусе.

– Такие – это какие?

– Которые больше заботятся о том, куда бы пристроить свой член, чем о результатах тестов на экзаменах.

Он тяжело вздыхает, прежде чем встать напротив меня, засунув свободную руку в карман.

– Думаешь, что знаешь меня?

Я киваю в сторону пьяного голого парня, который прыгает ногами на диване, изображая рев орангутана, и пожимаю плечами:

– Как говорит моя бабушка, человек узнается по его окружению.

– Господи, а чего ты ожидала от студенческой вечеринки? – Теперь его тон становится враждебным. – Что парни достанут спиритическую доску, девчонки – бесцветный лак для ногтей, и мы всей компанией будем смотреть сопливые мелодрамы, заедая малиновый чай шоколадками?

– Я предпочитаю мистические триллеры и кофе.

Чемберс шумно вздыхает и смотрит в потолок, как будто этот разговор – самая раздражающая вещь, которая случалась с ним за долгое время. В этот момент проходящая мимо девчонка толкает его в спину, выбивая из руки пластиковый стакан. Вонючая жидкость, попав на мой свитер, расплывается на нем огромным пятном.

– Блестящая реакция, квотербек! – взрываюсь я. – Ты мяч так же легко теряешь?

– Значит, вот как мы поступим, лапуля. – Джесси придвигается ближе, опираясь ладонью о стену над моим плечом, и я невольно вдыхаю древесный аромат его парфюма. – Ты сейчас развернешься и свалишь отсюда, навсегда забывая дорогу в «Каппа Гамма». Ну а я, с твоего позволения, пойду искать себе на вечер парочку сладких бедер, между которыми сегодня пристрою свой член. – Он опускает голову, слегка касаясь своими губами моих, и говорит: – Пока, Фелиша[5].

Его слова вынуждают меня содрогнуться. Жгучее чувство унижения поднимается по шее к лицу и разливается огнем на щеках. Собрав то, что осталось от моей самооценки, я отталкиваю Чемберса и бросаюсь прочь. Пробираясь сквозь толпу к выходу, по пути мечтая провалиться под землю, я все еще чувствую на себе насмешливый взгляд карих глаз.

Глава 2 Дерьмовая пятница

Есть только одна вещь хуже, чем проснуться от запаха собачьего дерьма: вступить в него.

Я выплевываю ругательство, когда пальцы правой ноги погружаются в мягкую, уже остывшую кучку, и яростно вскакиваю с кровати, едва не споткнувшись о спортивную сумку Коди, которая за каким-то чертом валяется раскрытой посреди комнаты. От резкого движения головная боль усиливается в десять раз, угрожая взорвать мне череп. Я застываю на одной ноге, как хренов фламинго, и несколько мгновений стою неподвижно, сдерживая рвотные позывы.

– Коди! Гребаный ты мудила!

Мой лучший друг, товарищ по команде и сосед по комнате лениво отрывает рыжеволосую башку от подушки и морщится с отвращением, глядя на обосранный пол.

– Прости, чувак. Наверное, безмозглый Поуп снова накормил Ки-Ки сладким.

Ки-Ки – его пятилетний йоркширский терьер. Двухкилограммовая истеричка со скверным характером и манерами члена уличной банды. Кто-то должен сделать выговор этой стерве, которая в данный момент уютно устроилась у Райана в ногах. Но я не привык грубить дамам, так что…

– Разберись с ней, приятель, – требую я, медленно прыгая на одной ноге в сторону ванной комнаты. – Или, богом клянусь, отправишься жить к изгоям в «Сигма Пи». И когда я вернусь с тренировки, здесь все должно сиять и пахнуть как в райском саду.

– Вообще-то мы играем в одной команде, придурок. И тренируемся тоже вместе.

Голос друга кажется чрезвычайно громким. Я останавливаюсь и сжимаю пальцами переносицу, но это не помогает унять пульсацию в висках.

– Думаешь, самый умный?

– По крайней мере, от меня не воняет дерьмом.

Я прыгаю обратно к сумке Коди и пинаю ее прямо в зловонную кучку.

– Какая же ты нечисть, Чемберс! – верещит Райан.

Мелкое отродье дьявола по имени Ки-Ки просыпается, спрыгивает с кровати и с истошным лаем бросается на меня.

Охренительное начало, мать его, дня!

В раздевалке царит режим тишины, потому что у большинства из нас адское похмелье. Даже жирные бургеры с беконом и жареным яйцом, которые принес Кормак, не облегчили наши страдания.

Вечеринки по четвергам – одна из самых нелепых студенческих традиций. Потому что утренние тренировки в пятницу превращаются в настоящее испытание. Но вчера мы выиграли третью игру подряд – товарищеский матч, но все же – и это достижение стоило того, чтобы надраться.

Я захлопываю свой шкафчик и едва не роняю кал от испуга, когда вижу стоящего передо мной тренера Берри.

– КАК САМОЧУВСТВИЕ, ЧЕМБЕРС? – орет он мне прямо в лицо.

Срань. Господня.

Я отшатываюсь и хватаюсь за голову обеими руками, потому что боль в висках становится такой сильной, что кажется, будто кто-то вышиб мне мозги. Оглядываюсь и замечаю, что в раздевалке, кроме нас двоих, больше никого нет. Блеск!

Кто всегда самый крайний?

Конечно же, капитан Джесси Чемберс.

Должно быть, снова какой-то первокурсник-недоумок загрузил фотки с нашей тусовки в социальные сети, и Берри их увидел. Как будто главное правило вечеринок «Каппа Гамма» – «Убрали на хер свои телефоны» – для них сраная шутка.

Воспоминания о прошлой ночи проносятся в голове размытыми картинками, вынуждая поморщиться. Проклятие. Сейчас тренер наверняка заставит меня драить толчки, как в прошлый раз, или наматывать круги на стадионе до тех пор, пока меня не вывернет наизнанку. Или, что еще хуже, – позвонит моему отцу.

Я из семьи, которая живет и дышит футболом. Моя старшая сестра – физиотерапевт «Викингов Миннесоты», отец – легендарный квотербек из Зала славы, который десять лет назад завершил карьеру из-за хронической травмы голеностопа. Старик чуть не лопнул от радости, когда я сообщил ему, что полон решимости участвовать в драфте НФЛ. И если сейчас он узнает, что я нарушаю режим из-за выпивки и девчонок, его хватит удар. Кроме шуток.

К моему удивлению, тренер больше не орет. Он молча протягивает мне листок бумаги с каким-то графиком и самодовольно ухмыляется.

– Что это? – с опаской спрашиваю я.

– Общественные работы, Чемберс. Семь волонтерских смен в доме престарелых «Энсли-Пайнс», который закреплен за нашим университетом. – Берри указывает пальцем на пустые квадратики, расположенные справа от дат. – Через неделю здесь должны стоять семь подписей от координатора волонтеров из «Шарлотты». Ее имя Саманта Уолси.

Я провожу рукой по волосам и чешу затылок, пытаясь осмыслить услышанное.

– Какой дом престарелых, тренер? Сезон в самом разгаре. У меня нет времени даже на подготовку к экзаменам.

Не то чтобы меня это особо волновало, но все же…

– На вечеринки время находишь, значит, и на уход за милыми беспомощными старушками тоже найдешь. – Он снова тычет пальцем в свою треклятую бумажку, которую мне до смерти охота обоссать. – Если здесь не будет хватать хотя бы одной подписи – матч с «Альпинистами» ты пропустишь.

Это что, шутка?!

– При всем уважении, сэр, но вы в своем уме? – Бог свидетель, я безгранично люблю этого мужика и пытаюсь научиться у него как можно большему, чтобы улучшить свою игру, но прямо сейчас старик несет какую-то чушь. – На этой игре будут присутствовать скауты из «Баффало Биллс» – команды, за которую я мечтаю играть с детства! Это мой последний сезон, в котором я могу обеспечить себе место в первом раунде драфта. Вы не можете отнять у меня этот шанс!

– Ты прав, я не могу, а вот ты – да. – Его крепкая рука опускается на мое плечо, и взгляд серых глаз немного теплеет. – Сделай это для себя, Джесси, а не для меня. Как сказал однажды великий Майк Тайсон, «без дисциплины не имеет значения, насколько ты хорош, ты ничто».

Из моей груди вырывается тяжелый вздох.

– Когда тренер отдает приказ, что нужно ответить, Чемберс?

– Есть, сэр.

Когда тренер уходит, я падаю на скамейку, упираюсь локтями в колени и роняю голову на ладони.

Ну что за дерьмовый день. И худшее еще не позади.

Почему жизнь всегда должна быть такой чертовски сложной?

Глава 3 Сверхъестественное знакомство

Плохие воспоминания о вчерашней вечеринке в «Каппа Гамма» медленно тают под лучами осеннего послеполуденного солнца. Порыв прохладного воздуха с запахом прелых листьев приятно холодит лицо. Тепло любимого фисташкового латте просачивается сквозь картон, согревая руки. Над головой щебечут птицы…

Идеально.

Дом престарелых «Энсли-Пайнс» – это атмосфера сдержанности, почтения и умиротворения. Мой островок безопасности, где я не чувствую себя лишней, одинокой или ненужной.

– Миссис Диллон, кормушки из чертополоха для щеглов и вьюрков, они предпочитают семечки, а не мучных червей. – Я осторожно беру пожилую леди за локоть, подвожу ее к другому скворечнику и указываю на гладкий деревянный поднос. – Оставьте червей здесь, для малиновок и синих птиц.

– Сколько можно повторять, дочка, зови меня просто Люси, – бормочет женщина, дрожащей от болезни рукой заполняя поднос из банки.

– Как скажете, – пожимаю плечами, окидывая взглядом территорию.

«Энсли-Пайнс» состоит из трех небольших двухэтажных зданий, расположенных буквой «П». В центре находится внутренний зеленый дворик с фонтаном из светлого камня. Между кустарниками азалии и можжевельника вьются выложенные камнем пешеходные дорожки. Повсюду поставлены удобные скамейки, где я могу часами проводить время за книгой или домашним заданием. Потому что здесь тихо и спокойно. Не считая отдаленного гула машин, доносящего с главной трассы.

– Ну, как ваши дела?

Я оборачиваюсь и вижу Ташани, стоящую в дверях центрального входа. Ташани – пышная сорокалетняя темнокожая женщина, которая работает здесь старшей медсестрой. Временами она бывает немного грубой, но, несмотря на это, мы неплохо ладим.

– Уже закончили, – отвечаю я, выбрасывая пустой стаканчик из-под латте в урну.

Медсестра кивает и обращается к миссис Диллон:

– Время художественной терапии.

– Кому нужна моя треклятая мазня, – недовольно ворчит старушка, пока Ташани помогает ей подняться по ступеням.

– Вы чудесно рисуете, Люси, – подбадриваю ее я.

– Какая я тебе Люси? Соплячка!

– Простите, миссис Диллон. – Мы обмениваемся с Ташани понимающими улыбками.

Уход за пожилыми людьми, безусловно, сопряжен с немалой долей трудностей, но меня этим не напугать. Я выросла в маленьком луизианском городке с размеренным ритмом жизни, где средний возраст населения переваливает за шестьдесят. Поэтому здесь я чувствую себя почти как дома.

Когда женщины исчезают из виду, я устраиваюсь на скамейке и достаю из рюкзака книгу, намереваясь немного почитать перед уходом. Переворачивая очередную страницу, краем глаза замечаю миссис Хоффман. Самая таинственная жительница «Энсли-Пайнс», которая не любит говорить и редко покидает свою комнату, шаркающей походкой проходит мимо и занимает соседнюю скамейку.

Старушка, как всегда, выглядит безупречно. На ней клетчатый твидовый костюм в стиле «Шанель», кокетливый красный шарфик и ортопедические туфли. Полностью седые волосы подстрижены в строгое каре. Поймав мой взгляд, миссис Хоффман поджимает тонкие, накрашенные красной помадой губы и отворачивается, всем своим видом демонстрируя презрение. Но я уверена, что за внешностью ледяной королевы скрывается доброе, одинокое сердце, в которое она просто никого не впускает.

Мои размышления прорезает рокот быстро приближающегося мотоцикла. В поле зрения появляется черный сверкающий спортбайк. Оглушительный рев его двигателя эхом разносится по округе, разрывая в клочья идиллическую тишину. Я впервые вижу на территории «Энсли-Пайнс» мотоцикл. И, судя по ошарашенному выражению на лице миссис Хоффман, не я одна.

Тем временем байк резко сворачивает в нашу сторону, наезжая передним колесом на свежую рассаду азиатской лилии, и с визгом тормозит, поднимая вокруг себя облачко пыли. Водитель опускает подножку, спрыгивает с мотоцикла и снимает шлем, освобождая густые темно-каштановые волосы. Наши взгляды встречаются на несколько долгих секунд, и мои глаза расширяются от шока.

Джесси Чемберс?

Какого черта он здесь забыл?

Мое сердце стучит громче с каждым шагом, который он делает, стремительно приближаясь ко мне.

– Мне нужна некая Саманта Уолси.

– Это… я.

Уголок его верхней губы приподнимается в ухмылке, когда Джесси окидывает меня оценивающим взглядом. Разумеется, засранец меня не помнит. Наше вчерашнее общение было не то чтобы захватывающим, но, на самом деле, это довольно обидно.

– Отлично. – Чемберс вытаскивает из заднего кармана какой-то помятый листок и машет им у меня перед лицом. – Значит, расклад такой, Сэмми: я даю тебе вот эту бумажку, ты ставишь на ней свой изящный автограф и, если сюда позвонит мой тренер, говоришь старику, что трудолюбивее волонтера в жизни не видела. Ну а я пока пойду найду какой-нибудь мягкий диванчик и вздремну немного, идет?

Не дожидаясь ответа, он разворачивается и направляется по дороге, ведущей в главный корпус.

Мой рот открывается и закрывается.

Мне не нравится плохо думать о людях, но Джесси Чемберс, несомненно, самый отвратительный человек, которого я когда-либо встречала.

Я делаю глубокий вдох чтобы успокоить нервы, затем вскакиваю со скамейки и бегу за ним.

– Сэмми – двенадцатилетний малыш с пухлыми щеками, а я – Сэм, ясно?!

Джесси останавливается и поворачивается ко мне. Карие глаза сканируют мои конверсы, длинную клетчатую юбку яблочно-зеленого цвета, белый свитшот с гербом университета и поднимаются к лицу.

– Цитируешь «Сверхъестественное»? – В его голосе слышится неподдельное удивление. – Я думал, зануды вроде тебя смотрят «Аббатство Даунтон» или «Бриджертонов».

– А я думала, что такие, как ты, вообще не думают.

– Туше́, – смеется Джесси, и от широкой улыбки на его щеках образуются ямочки.

Господи, почему он так хорошо выглядит, когда улыбается?

И почему я вообще думаю об этом?

– Значит, тебя отправили в «Энсли-Пайнс» на общественные работы? – спрашиваю я, пытаясь разобраться в том бардаке, который Джесси на меня обрушил.

– Типа того. И ты вроде как мой босс.

– Твой босс?

Чемберс наклоняется, и я застываю, когда его теплое дыхание касается моей щеки.

– Тебя это заводит, Сэмми?

Мои щеки вспыхивают. И наверняка приобретают лиловый оттенок, который, я уверена, идеально сочетается с моими розовыми сережками в форме пончиков. Я отступаю, поправляя очки, и смотрю на Джесси так, словно он сошел с ума.

– Ты хоть понимаешь, где находишься?

– С нетерпением жду, когда ты проведешь мне экскурсию, – отвечает он, невинно моргая.

С мыслями о скором возмездии я мрачно улыбаюсь.

– Ладно. Пойдем, преступник.

– Вообще-то у меня имя есть.

– Охотно верю.

Оказавшись в помещении, мы проходим мимо общей жилой зоны, где несколько пожилых леди играют за столом в криббедж. Внезапно Джесси останавливается и заглядывает к ним в комнату.

– Привет, сладкие. Парней обсуждаем?

Глаза старушек округляются. Одна из них тихо ахает, прикрывая костлявыми пальцами рот.

– О господи… – Я хватаю его за куртку и тяну обратно в коридор. – Ты не можешь так обращаться к пожилым женщинам, Джесси!

– Значит, ты все-таки знаешь, как меня зовут. – Он дергает меня за косичку, но я отталкиваю его руку.