– Ты в порядке?
– В порядке ли я? – девушка вздернула высокородный носик. – В полном, если не считать, что эти уроды выдернули меня едва не из постели, притащили сюда, а я даже не выпила утренний кофе!
– О да, серьезная потеря, – театрально посочувствовал Ян. – Идти сможешь?
И протянул правую руку, предлагая опереться.
Она скосила глаза на левую, вокруг которой все еще было обмотано ожерелье.
– Я так понимаю, эссенцию возвращать ты не собираешься?
Ян окинул задумчивым взглядом сорочку из нежнейшего шелка, халат, расшитый золотыми нитями:
– Да твои тряпки стоят дороже, чем эта цепочка, так что ты себе еще достанешь. А у меня уже несколько месяцев нормальной магии не было. Так что считай, что это твоя благодарность за спасение.
Девушка на миг опешила, видимо с ней до этого никто и никогда так не разговаривал, потом улыбнулась и ухватилась за предложенную руку.
– А ты наглец, – заметила она, оказавшись на ногах. Со смешком добавила: – Мне нравится. Я Мила, кстати.
– Ян. Ну что, Мила, мне с тобой делать? Выйдем к полиции, чтобы домой отвели?
– Нет! – внезапно выкрикнула она и вновь вцепилась в отпущенную было ладонь. Выдохнула, справляясь с собой и объяснила: – не знаю, поймешь ли ты меня, бродяга, для тебя это наверняка прозвучит как глупые проблемы изнеженных высокородных. Только не смейся, ладно?
Дождалась утвердительного кивка и продолжила:
– Всю свою жизнь я провела в огромном семейном поместье. Я ела лучшие блюда, носила дорогую одежду. Но при этом я никогда, понимаешь, не могла ничего сделать, как мне хочется. Если я куда-то иду, за мной непременно тащатся два телохранителя. Я думаю: «козел ты безрогий, и нос у тебя картошкой!» – а говорю: «здравствуйте, лорд, приятно видеть». И так далее. Сейчас я знаю, что если не вернусь к следующему утру, отец весь город перевернет вверх дном. Но у меня все-таки есть один этот день. Поэтому… подари его мне. Всего один день свободы! Я найду чем тебя отблагодарить.
Задумалась на мгновение и тихо добавила:
– Пожалуйста.
Что ж, действительно над проблемой впору было смеяться. Вот уж кому никогда не приходилось участвовать в уличной драке, приз в которой – жизнь, и уж тем более есть жареных крыс. Однако, где-то в глубине души, Ян действительно ее пожалел. Выполнять сотни правил, или оказаться изгоем. Не многие решатся на такое, знатный или простолюдин.
– По рукам, – быстро согласился он и довольно бесцеремонно приобнял девушку за плечи. Та и вскрикнуть не успела, как они уже стояли на крыше и смотрели вниз на все растущий кордон. Ян прикинул расположение постов и патрулей и махнул рукой:
– Там запасная лестница. Проскочим.
Кучер окинул подозрительным взглядом азиата в сопровождении холеной девицы в дорогом пеньюаре, и куда более благосклонным – цепочку сверкающих бусин.
– Куда поедем, мистер?
– Китайский квартал, опиумный клуб, – приказал Ян.
Кучер хмыкнул и изобразив вежливую улыбку во все двадцать четыре гнилых зуба распахнул дверь безликой чёрной кареты.
– Ты там живёшь? – спросила Мила, устраиваясь на потертом сидении.
Ян кивнул.
Карета заскрипела и тронулась с места.
Деревянные колеса стучали и подпрыгивали на выщербленной брусчатке, отдаваясь в сидениях противной дрожью. Ян редко пользовался услугами извозчиков – ему было проще дойти пешком, чем тратить полезную эссенцию, да и езда не приносила никакого удовольствия, но заставлять Милу шагать по Лондону в белье и тапках даже ему казалось слишком жестоким.
Сама девушка буквально прилипла к окну, разглядывая мелькающие пейзажи.
– Удивительно! – восхищалась она. – Я никогда здесь не была! Город такой большой!
Приличные улицы быстро сменились трущобами. В одном из кварталов, где вдоль улицы висели разноцветные пузатые фонарики из ткани, указывая, что этот район принадлежит выходцам из некогда Поднебесной, карета остановилась. Ян выбрался первым, кинул извозчику требуемую плату и подал Миле руку. Та с тревогой осмотрела обшарпанные лачуги, но, помедлив, вышла.
Ян привычно распахнул двери клуба и шагнул внутрь, пропустив девушку вперед. Молодой слуга, шедший куда-то с подносом, уставился на них и уронил свою ношу – звон разбиваемых мисок сотряс здание. На шум прибежали еще несколько слуг и глава Чжэн собственной персоной. Он вытаращился на Милу с таким видом, будто узрел весь сонм небесных ангелов из пантеона имперской церкви. С трудом подобрал отвисшую челюсть и сдавленно заблеял:
– Ва-ва-ва… Эм..э…
– Это Мила, – прервал Ян бессвязное бормотание. – Подберите ей другую одежду, даже высокородным нельзя ходить по улицам в таком виде.
– Мила, – подобострастно кивнул старик. – Конечно. Все что пожелаете, э… Мила.
Двое служанок тут же подхватили девушку под руки и повели на склад. Ян, нисколько не смущаясь, пошел следом.
– Простите, госпожа, у нас не так много нарядов для вашего круга, госпожа.
Ян поморщился. Им самим не стыдно так лебезить? А Мила уже проигнорировала стопки с приличными в Гранбретании блузками и корсетами, зато вцепилась в наряд из белых, золотых и бирюзовых тканей.
– Красивый! Что это?
– Это ханьфу, – объяснил Ян. – Исконная одежда моей страны. В Лондоне в таких никто не ходит – многие невоспитанные придурки считают за выпендреж и больно бьют.
– А я хочу! – уперлась девушка. – Помогите мне одеться!
Служанки закивали и отвели ее за небольшую ширму в углу. Когда она вышла, подбирая пальцами непривычно длинные рукава, Ян порылся в куче безделушек и выудил оттуда зеленоватую заколку. Несколько привычных движений – и на голове Милы красовалась высокая прическа в традиционном китайском стиле.
– Теперь ты похожа на богиню Гуаньинь, – польстил Ян.
– Это богиня, в которую вы верите?
– Некоторые верят.
– Но не ты.
– Я верю в себя.
Девушка улыбнулась и положила руку на вежливо подставленный локоть.
Ян отвел ее в небольшую комнату со столами и кушетками. Она была намного приличнее большинства помещений клуба – обивка из зеленого бархата подороже, на мебели почти нет прожженных дыр от опиумных трубок, а места заботливо разгорожены воздушными занавесками. К конце комнаты стояли несколько круглых столов, за которыми так удобно играть в карты.
– Две трубки нам, – приказал Ян увязавшемуся следом слуге. – «Чистые» трубки, – на всякий случай уточнил он, а парень закивал, как болванчик.
Мила присела на один из диванчиков.
– Мне говорили, что даже кто-то из элиты ходит в этот клуб.
– Конечно, – Ян устроился рядом и закинул ногу на ногу. – У нас самый лучший, самый качественный опиум во всем Лондоне. Прямиком с «фабрики», – он ядовито усмехнулся. – Все остальные либо бодяжат, либо вовсе продают незнамо что. Кстати, хочешь попробовать?
В комнату как раз вошел старик в белой рубашке с вышитым на ней драконом – в пику местной моде. Он низко поклонился едва не до земли и протянул Яну дурманящее курево.
Девушка взяла трубку в руки, осторожно принюхалась и аристократично чихнула.
– Отец говорит, что нельзя даже пробовать такое. Потом привыкаешь и не можешь без этого жить.
– Ерунда, – беспечно отмахнулся Ян. – Я знаю один секрет. Обещаешь, что никому не расскажешь, даже папе?
Мила скривилась – до сей поры никто не смел требовать с нее обещаний. Но потом любопытство победило, и она кивнула.
– Доктор Фу придумал простую систему очистки организма. Немного чар – и будто бы ничего и не было. И меня научил. Ты попробуй, а я потом тебя вылечу.
Девушка недоверчиво поднесла трубку к губам и медленно вдохнула. Потом еще раз – полной грудью. Глаза ее заплыли мечтательной поволокой, и Мила медленно завалилась на бок, уронив голову Яну на колени. Тот осторожно заправил ей за ухо выбившуюся прядку. Он никуда не торопился. И ее не торопил – лишь изредка оживавшую, чтобы еще разок приложиться к трубке. Ян честно отрабатывал цепочку бусин, занимаясь любимым делом, то есть – ничем, затягиваясь горьким дымом, очищая голову от мыслей и воспоминаний. В такие моменты в его вечно бунтующей душе наступал мир и покой. За такое и пару бусин заплатить не жалко.
Мила пролежала так не меньше часа. Потом неуверенно поднялась и осторожно пристроила трубку на железную подставку.
– Ладно, хватит. Вылечи меня.
Ян кивнул и предупредил:
– Только не бей – обижусь.
И положил ладони ей на грудь – над легкими. Девушка инстинктивно сжала кулак – но все-таки расслабилась и опустила руки на бархат дивана. Ладони Яна засветились ровным розоватым светом. Потускнела и осыпалась мельчайшей пылью одна из бусин на цепочке.
– Все, – сказал он не более чем через минуту.
– Ты это специально! – просто по инерции возмутилась Мила.
– Поверь, дорогуша, если бы я специально, я бы уже сделал с тобой все что захотел, – расхохотался Ян. – В самый первый раз люди совершенно теряют голову.
Она фыркнула, но промолчала. Наверняка ругает себя, что так потеряла контроль в компании почти незнакомого человека. На ее счастье, за чем-чем, а за девичьей честью, как таковой, Ян не охотился. Много ли радости овладеть одурманенной женщиной? Да никакой.
– Чем теперь займемся? – спросил он, выдергивая ее из плена самокопаний.
Мила встряхнула головой:
– Пойдем гулять по городу. Хочу пройтись по нему… как обычный человек.
Ян предложил еще раз посетить склад одежды, но она отказалась.
– Оставим так. Ты ведь меня защитишь, правда?
– Конечно.
Так даже лучше – отличный повод ни в чем себе не отказывать, если какой идиот посмеет хоть что-то вякнуть. Впрочем, люди смотрели на явно высоких кровей девушку в экзотической одежде с не менее экзотическим телохранителем как на обычное проявление принципа «у богатых свои причуды».
Сначала Мила потащила Яна есть мороженое в одну из дорогих кондитерских. Запасной эссенции у нее с собой не было, и Яну пришлось расплачиваться с той самой цепочки. Его это не сильно беспокоило – деньги, которые достаются легко, легко и тратятся. К тому же, в самом деле было что-то прекрасное в том, чтобы посидеть за ажурным столиком на открытой веранде, посмотреть, как медленно катятся по широкому проспекту кареты и паровые машины, и отведать нежнейший белый десерт с шоколадной крошкой и легким привкусом пряного сиропа. К сладостям Ян относился с каким-то особенным трепетом, возможно потому, что с ними были связаны те немногие счастливые воспоминания детства, когда удавалась достать хоть конфетку всеми правдами и неправдами.
– Растолстеешь и не сможешь больше так сражаться, – звонко рассмеялась Мила.
Ян пренебрежительно махнул рукой и пробормотал что-то невразумительное, доедая третье по счету мороженое.
Потом они прогулялись по стихийному народному рынку, где девушка зачем-то набрала гору бесполезных безделушек: грубоватые глиняные куколки, серые полотенца с вышивкой толстыми нитками, простецкий пояс из кожи…
Потом потребовала показать что-нибудь действительно уличное и грубое. Ян, не долго думая, повел ее на подпольные собачьи бои, что проводились в руинах заброшенной фабрики. Вот уж где действительно можно было почувствовать истинный нрав темной стороны Лондона: рычащие звери, рвущие друг друга острыми клыками, кровь на песке вольера, разгоряченные люди, выкрикивают приветствия или проклятия. Душно, дымно, тесно. То там то тут вспыхивают драки. Сам Ян это, с позволения сказать, заведение терпеть не мог, но иногда, когда эссенции оставалось уж слишком мало, ходил сюда делать ставки. Он почти безошибочно определял собаку, которая победит, а потому возвращался в клуб с изрядно потяжелевшим кошельком. Букмекеры, само собой, его на дух не переносили, но по редкости визитов молча терпели. Им ли дуракам знать, что стоит добавить во взгляд немного магии, и станет ясно, чья воля к победе сильней. Да и откуда – магия была уделом высокородных, беднота же видела в эссенции только деньги.
Сегодня поджарый черный дог сцепился с матерой лохматой дворнягой. Сначала они медленно кружили по вольеру, присматриваясь – казалось, это длится целую вечность. Потом мгновение – и полетели клочья шерсти…
Мила вышла с фабрики совершенно зеленая, потребовала купить у первого попавшегося торговца бутылку крепкого эля и залпом ее выпила. Совсем не аристократично икнула и со вздохом сказала, что пора возвращаться в центр.
На Лондон опустились глухие сумерки, заплясали по стенам домом тени факелов, придавая и так мрачному городу вид таинственный и хищный. Мила будто невзначай покрепче вцепилась в локоть Яна. Какое-то время она шла молча, давай улечься хмелю и впечатлениям, а потом задумчиво проронила:
– Как вообще это может кому-то нравится? Рваные раны, грязь. Аж тошнит.
– Понятия не имею, – отозвался Ян. – Дурачье.
Девушка окинула его подозрительным взглядом:
– А по тебе не скажешь, что ты брезгуешь кровью.
В голове некстати возник образ утреннего мужика с двадцатью ножевыми – последний и самый весомый аргумент высказать все, что думается, даже слегка перешагнув границы разумного.
– Проливать кровь, – вкрадчиво начал Ян, – это – целое искусство. Острой штукой затыкать любой идиот может, а вот ты видела мою работу этим утром? Тела аккуратные, почти целые – хоть поднимай и используй повторно…
– Погоди, – оборвала его Мила. – Ты сказал – поднять? Говорят, все знания о некромантии, чарам, что позволяют управлять мертвецами, утеряны где-то полторы сотни лет назад, когда эссенция только вошла в оборот. А вот ты… смог бы сделать что-то подобное?
В глазах ее появился нездоровый блеск чересчур увлеченного исследователя.
– Не знаю, – Ян ушел от прямого ответа. – У меня никогда столько бусин не было.
– А если… нет, боюсь не получится… – Мила задумчиво накрутила на запястье длинный рукав чуть ли не целиком, но не заметила этого. – Сложно даже прикинуть, сколько…
Её новое настроение Яну не понравилось – становилось сложно предсказать, что девушка выкинет в следующий момент.
Но тут Мила, не заметив, вышла из темного переулка на широкий бульвар, освещенный десятками фонарей…
– Ваше высочество! – гаркнул кто-то.
Девушка сделала пару шагов назад к спасительной темноте – но слишком поздно. К ней уже бодро маршировал патруль из десяти полицейских, возглавляемый самим генералом полиции Лондона, высоким седовласым мужчиной с пышными усами и золотым моноклем в глазу.
– Ваше высочество? – подозрительно прищурился Ян.
Мила покаянно опустила голову.
– Надо же. А ты, оказывается, нормальная.
Если знать о тех трехэтажных конструкциях нецензурного содержания, которыми Ян порой награждал принцессу в своих мыслях, то непроизвольно вырвавшийся вердикт показался бы наивысшим комплиментом.
Но генерал этого, конечно, не знал – от него едва дым не повалил от возмущения:
– Придержи язык, ничтожество! А не то велю всыпать тебе десяток плетей на дворцовой площади, дабы в следующий раз обращался к ее высочеству подобающим образом!
Мила, точнее, Эмилия подняла руку, загораживая Яна от патрульных рукавом ханьфу. Ее голос наполнился силой и величием:
– Этот человек спас мне жизнь, генерал. Вырвал из лап террористов, поделился своей одеждой, ведь от моей ничего не осталось, они пытались…
Тут губы ее задрожали, девушка судорожно сжала воротник и чуть потянула вниз, пустив по щеке тщательно отрепетированную слезу. Полицейские ахнули, выражая свой предусмотренный этикетом ужас от подобного кощунства. Генерал среагировал первым: он вскинул ладонь ко лбу, отдавая честь – остальные повторили за начальником:
– От лица всей полиции города я благодарю вас, мистер, за мужественное выполнение своего гражданского долга и спасение принцессы Гранбретании!
– Да не за что, – мило улыбнулся Ян, с нежностью поглаживая немного поредевшую, но все еще достаточно длинную цепочку с бусинами на левом запястье.
– Генерал, – Эмилия посмотрела ему в глаза, как сокол смотрит на мышь, от напускного трепета и следа не осталось, – разве так следует благодарить моего спасителя? Он один расправился с преступниками, когда ваши люди просто бегали кругами, не делая ничего!
Принцесса повернулась к Яну и милостиво улыбнулась:
– Проси у меня все, что захочешь!
Генерал поперхнулся – в Гранбретании очень любили старинные сказания, в том числе о королевских обещаниях и к чему они приводят. Поэтому услышать от монарха подобные слова было практически невозможно.
– Ваше высочество! Вы не можете…
– Могу, – надменно перебила Эмилия. Генерал осекся и смахнул с лица выступивший пот – он на всякий случай опасался неприятностей на свою голову. Мало ли что придет на ум бродяге, что издревле не ладят с законом?
Ян серьезно задумался. Проучить этого заносчивого осла было бы чертовски заманчиво… но как-то мелко для высочайшей королевской награды. Просить что-то грандиозное? Так не зря же имперская церковь учит, что жадность – это грех: пообещать, конечно, пообещают, но, естественно, не дадут. Идти потом во дворец выбивать долги? Курам на смех. Надо что-то простое, но добавляющее в жизнь комфорта. Идея пришла почти мгновенно:
– Я хочу, чтобы господин генерал и все его люди больше не приходили в наш клуб искать опиум. Еще ни разу ничего не нашли, а работать мешают.
Начальник полиции пошел багровыми пятнами:
– Ах ты маленький дерзкий…
– Генерал! – Эмилия вновь повысила голос. – Вы все слышали? Если узнаю, что клуб еще хоть раз обыскали – мигом до постового разжалую, понятно?
Тот нехотя кивнул. Принцесса махнула рукой на прощание и не оборачиваясь пошла к предусмотрительно подогнанной полицейской машине.
– Учти, если отловлю ваш товар в дороге – все равно конфискую! – напоследок прошипел генерал, чтобы хоть как-то восстановить лицо.
– Само собой, – Ян дерзко улыбнулся. – Не все сразу, генерал, не все сразу.