– Все понятно, – сказала графиня Зинаида Сергеевна. – Все придется делать самой.
– Так я ж все, как вы повелели… – оправдывался Петр Матвеевич Чалый, высокий дородный мужчина средних лет, уже начинающий лысеть. Это приводило его в большое огорчение. Мелкий помещик, прокутивший в юности небольшое состояние, он пробивался тем, что оказывал важным господам разные сомнительные услуги, пока Зинаида Загорская не оценила по достоинству его изворотливость и исполнительность и не назначила своим поверенным.
– Ты кому дело-то поручил?
– Шатуну и Лесовичке, ваше сиятельство. Никогда у них прежде промашки не было.
– Что случилось на этот раз?
– Да тут, извольте видеть…
Он наклонился к Зинаиде Сергеевне, которая сидела в бархатном кресле своей гостиной, рассеянно поигрывая веером, и что-то прошептал ей в ухо.
– Дракон? – изумилась Зина. – Ты уверен?
– Шатун сам видел.
– Милое дело…
– А еще, ваше сиятельство, Черный Ворон все время рядом крутился.
– А вот это совсем неприятно, – Зинаида нервно сложила веер. – Что за дело Федору до этой семейки? Или досадить мне хочет? Ладно… Чары, колдовство… уж как-нибудь без магии обойдусь. Вот что, Петр Матвеевич. Разузнай-ка побольше о том франтике, что метит в женихи Измайловой. Как ты говоришь, его имя?
– Михаил Платонович Сокольский.
– Вот-вот. И начинай скупать его векселя. Чем скорее обернешься – тем лучше. Когда в деле замешаны деньги – это посильнее любой магии будет…
Через несколько дней в этой же гостиной Зинаида Сергеевна принимала Мишу Сокольского. Все складывалось как нельзя лучше – Зина видела, что юноша очарован ею с первых же минут знакомства.
– Светские беседы вести и томить вас неведением не стану, – говорила графиня Загорская. – У вас, Михаил Платонович, набралось пятнадцать тысяч долга. Что намерены делать, позвольте полюбопытствовать?
Миша был сам не свой, впору стреляться. Его немаленькие долги умножились после того, как Лиза уехала из Москвы, так и не дав согласия на брак, а он с досады пустился во все тяжкие.
– Ставлю вас в известность, что все ваши векселя и долговые расписки были выкуплены мною, и я собираюсь в самом ближайшем времени предъявить их к взысканию.
Миша поднял на графиню невинные голубые глаза, полные недоумения и обиды.
– За что вы ненавидите меня, Зинаида Сергеевна? Мы же с вами едва познакомились.
– Ненавижу вас? – Зина пожала плечами. – С чего бы? Просто держу в руках, вот и все.
– Я ведь должен что-то сделать? – догадался Сокольский.
– Ну наконец-то… – Графиня засмеялась. – Всего лишь удовлетворить живейшее желание вашего сердца – жениться на госпоже Измайловой.
– Жениться на Лизе? – изумился Миша. – Но, ваше сиятельство, вам-то что до… Ах! Кажется, понимаю.
– Вы понимаете, – сдержанно отозвалась Зинаида.
Все ее знакомые понимали. Шепотом передавали друг другу, как обезумевший князь Александр собрался бросить все и мчаться в Яблоньки, с каким трудом уговорила его мать остаться в Москве.
– Итак, в тот день, когда Елизавета Измайлова станет госпожой Сокольской, все ваши долговые обязательства будут уничтожены, Михаил Платонович.
– Но как же я… Лиза ведь не согласна.
– А вот это уже не моя забота, – Зинаида чуть усмехнулась, заметив, что Миша засматривается на вырез ее платья и блестящее золотое ожерелье с топазами. – Мне ли учить мужчину, как разрешать любовные затруднения… Постарайтесь, сударь. Да не медлите. А ежели соберетесь действовать решительно, вам в том может помочь мой поверенный, он порекомендует верных людей. Но учтите – ждать бесконечно я не намерена.
Миша чувствовал стеснение в груди. Жар приливал к голове. Эта женщина поставила его в ужасное положение, собиралась вертеть им, как куклой! А он не сводил с нее глаз. И понимал, что не так уже и любит Лизу, как ему казалось. Да он вообще никогда ее не любил. Она была для него самой удобной невестой: дочь соседа-помещика, небедного, имения рядом, опять же, денежные дела поправить можно… Но как сравнить милую провинциалочку с этой роскошной светской львицей? Какой же глупец великий князь Александр Константинович! Как можно променять такую женщину на Лизу?
Прощаясь с графиней, Мишенька задержал у своих губ ее лилейную руку дольше, чем то позволяли приличия. Думал, что она недовольно нахмурится, но увидел в золотистых глазах озорные искры.
Уходил Миша от Зинаиды Сергеевны глубоко и бесповоротно влюбленным. От нее, конечно, это не укрылось. Она вздохнула, отгоняя воспоминания о безмятежном счастье с дорогим ее сердцу мужчиной. Зина верила в то, что приворотная магия не действует на тех, кто любит по-настоящему. А значит, если дело в малахитовом перстне, то Александр никогда ее, Зинаиду, и не любил. И уж тем более, если дело обошлось безо всяких чар. Нет, она не намерена была хранить ему верность. И даже если он захочет к ней вернуться – между ними все кончено.
А в Мише Сокольском не было мягкого обаяния Александра Константиновича, не было аристократизма и жгучей красоты Федора Воронова, но его отличала почти детская прелесть – большие голубые глаза, длинные темные кудри, нежный румянец – ну просто пастушок из пасторалей. Так почему бы и ей не сделаться на время пастушкой, раз уж не вышло стать великой княгиней? И Зинаида окончательно решила: перед тем, как Сокольский отправится в Яблоньки выполнять ее поручение, она подарит ему небольшой задаток. И привяжет к себе надолго.
Если не навсегда.