Тяжелое сердце
Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь окно, обещают прекрасный теплый день.
С кухни доносится запах свежеиспеченных оладий с вишневым сиропом. Улица наполнена доносящимися возгласами соседских мальчишек, резво колесивших по улице на велосипедах.
Такой день может явиться прекрасным началом школьных каникул, но… только не для меня.
Лежа на кровати, смотрю в потолок. Голову не покидают размышления о последнем посещении занятий Эрнеста. Тошнотворное послевкусие от того, как он обошелся со мной, теребило сознание.
Одна его часть склоняется к тому, чтобы раскрыться маме. В мельчайших подробностях излить душу, и постараться разобраться.
Другая, наоборот, стоит на своем. Нельзя рассказывать близкому человеку такое. Это повергнет в шок и заставит усомниться в нравственности воспитания. Терзаемая сомнениями, не могу определиться.
– Надя, ты проснулась? – доносится с кухни, – Пора завтракать!
– Да, мам! – отвечаю искусственно зевающим голосом, – Еще минуту и приду!
По всему телу еще чувствуются прикосновения мистера Эрнеста, запах его выделений. Ничего не могу поделать. Противно. Стыдно.
Набравшись мужества, выхожу на кухню.
– Доброе утро, мамуль! – произношу громко.
– Доброе утро! Как спалось? – спрашивает мама.
– Спалось отлично. Извини, что так получилось с ужином – вчера пришлось задержаться. – оправдываясь, говорю ей.
– Ничего страшного, милая! Ты ведь не гуляла. Учеба сейчас на первом месте.
Эх, мамочка… Знала бы ты, какая это учеба! Сейчас бы так не говорила. Мысль возникает в глубинах сознания и тут же угасает.
Смотрю ей в глаза и понимаю, что лгу. Обманываю самого близкого человека на свете, который жертвует всем ради меня. На душе становится неописуемо гнусно и тоскливо. Пара секунд и состоится откровение всей жизни. Мозг уже начинает подбирать формулировки, как мама произносит:
– Звонил Эрнест Богданович.
Меня обдает холодный лихорадочный пот, а дыхание перехватывает. Мысли откатываются назад. Тело одолевает внезапная вялость и наступает предобморочное состояние.
– И что он сказал? – робко интересуюсь.
– Ничего такого… Хвалил тебя! – с радостью в голосе отвечает мама, – И просил передать, что на время каникул ему придется уехать из города по делам. По возвращению – занятия продолжатся. Вы слишком много успели охватить, а чтобы материал усвоился, требуется отдых. Передавал привет!
Начинаю приходить в себя. Сначала отходят кончики пальцев на руках и ногах. Испарина отступает. Мысли все еще пребывают в тумане. Сердечный ритм замедлился. Даже солнце убавило яркость.
Не доедая завтрак, встаю из-за стола и подхожу к матери. Ее глаза переполнены радости и гордости.
Снова сердце сжимается при виде ее глаз. Эх, мамочка, знала бы ты!
Крепко обнимаю мать и произношу:
– Это все благодаря тебе!
Мама расплакалась. Хочу разрыдаться в ответ, но не от радости. Горечь и разрывающая сердце обида на саму себя, легкомысленную и безответственную. Легкодоступную.
Вот он – плод воспитания, сколько сил она вложила в меня… Мысли рождаются и параллельно проносятся картинки случившегося в квартире номер шестьдесят девять. Нет, маме такое нельзя рассказывать…Ее убьет это.
Еле сдерживая слезы, подхожу к окну. Улица наполнена летними красками. Густая зелень деревьев в своей тени укрывает от палящего солнца влюбленных, устроивших пикник. Детишки, играющие возле водоразборной колонки, устроили фонтан. Толпы прогуливающейся без дела молодежи. Весь этот праздник проходит мимо.
Раздается звонок в дверь. Мама спешит, чтобы открыть.
– Добрый день! – раздается приятный молодой голос. Навскидку, лет шестнадцати, – Надя дома?
– А кто, простите, ее спрашивает? – задает встречный вопрос мама.
– Меня зовут Костя – я ее одноклассник!
– Очень приятно, Костя! Сейчас приглашу.
Я знаю его. Сидит через две парты от меня. Смазливый добрый парень, только очень застенчивый. Мы часто пересекаемся на воскресных службах в храме. Родители у него очень строгие. Это, скорее всего, и есть его причина скромности.
Средней длины русые волосы и челка, закрывающая глаза. Моего роста и достаточного щуплого телосложения. Одежда его сегодня, конечно, мало походила на послушника воскресной церковной школы. Клетчатая рубашка на выпуск и порванные на левом колене джинсы. На ногах кеды. По-видимому, столь экстравагантный внешний вид должен был произвести впечатление.
– Надюша к тебе пришли, – ехидно крикнула мама, – Это твой одноклассник, Костя!
Одета я не совсем для приема гостей. Ночная пижама, состоящая из коротеньких шорт и майки. Резко набрасываю халат и медленно выглядываю в дверной проем. В окно он казался немного выше.
– Здравствуй, Надя! – обращается ко мне.
– Привет, Костя! Какими судьбами?
– Давно хотел пообщаться с тобой, да все никак не удавалось подойти, – отвечает он, – А сейчас каникулы. Знал, что будешь дома. Не хотела бы ты сегодня погулять со мной – вечером будет концерт в парке. У меня два билета. Многие с нашего класса будут там.
– Пока затрудняюсь ответить, – от неожиданности потерян дар речи, – Надо поговорить с мамой. Оставь свой номер телефона – наберу. Ок?
–Договорились, – отвечает Костя и достает из кармана заранее написанный на бумажной салфетке номер мобильного, – Тогда до связи?
– Хорошо!
Закрываю дверь. Чувство растерянности переполняет. Это было первое приглашение на свидание.
«СВИДАНИЕ?» – не верю произошедшему! Еще недавно мне было мерзко смотреть в зеркало. А сейчас – свидание!
Приглашение на концерт добавляет мне уверенности, только одно не оставляет. Точнее, один.
Стоит на минуту почувствовать себя беззаботным подростком, как воображение воскрешает в памяти образ Эрнеста, елозившего членом по моему лицу. Испачканное спермой вперемешку с кровью постельное белье.
Вся сопровождавшая то действо атмосфера, всплывет в памяти. В то же время отсутствует чувство отвращения. Все как в тумане.
Пытаюсь спросить саму себя, стыдно ли мне было за случившееся? Пожалуй да. Даже очень. Но абсолютно никакого отвращения и брезгливости. Самое удивительное – жажда усилилась!
В надежде, что посещение концерта послужит прекрасной возможностью немного забыться, отпрашиваюсь у матери. Она, естественно, не возражает.
Достаю из кармана смятую салфетку и набираю номер. Успевает раздаться один длинный гудок вызова и поднимается трубка:
– Алло! – отвечает Костя.
Он что, все это время ждал моего звонка? Теряюсь и не знаю, что сказать. Но затем соображаю, что он знает, что это я, снова прихожу в себя.
– Привет, еще раз! Это Надя. Все в силе, по поводу концерта? – задаю вопрос.
– Конечно! Конечно в силе! – радостно отвечает Костя, – Я зайду за тобой в начале седьмого. Ок?
– Хорошо. Буду ждать!
Без лишних эмоций на лице благодарю маму за завтрак и направляюсь в свою комнату.
Мысли о первом свидании не позволяли успокоиться. Что одеть? Как себя вести?
Около часа не нахожу места, а в голове вновь возникает образ Эрнеста:
«В следующий раз я расскажу тебе о твоей маме», – маячит у меня в воспоминаниях его голос.
Что он хотел рассказать? Почему не сразу? К чему такая пауза? Терзаю себя вопросами.
В это трудно поверить, но при одной мысли о человеке, который еще недавно вызывал столько негативных ассоциаций, чувство сексуального возбуждения усиливается. Учащается дыхание, стремительными толчками кровь пульсирует в висках. Соски грубеют от малейшего прикосновения.
Нет. Это неправильно! Так не должно быть! Почему я не могу контролировать свои мысли о нем? Нужно переключиться!
Однако, тело говорит об обратном. Периодически пробегающие по спине мурашки и тепло в области промежности. Ложусь на кровать и запускаю руку под трусики. Начинаю интенсивно ласкать клитор. Моментально область вагины становится мокрее и горячее. Представляю первое занятие у Эрнеста и его чуткие руки. Стремительно ускоряю манипуляции. Погружаю оба пальца внутрь. Наступает ощущение нехватки кислорода в легких.
– Надя, ты в комнате? – раздается приближающийся мамин голос, – Мне нужно у тебя что-то спросить.
Останавливаться уже поздно. Погружаю, не без болезненных ощущений, оба пальца внутрь вагины и учащенными круговыми движениями стремительно стараюсь приблизить наступление оргазма.
– Я скоро выйду, мам! – произношу неровным от волнения и переполнявшего возбуждения голосом.
Ну, ну, давай же! Средний палец второй руки уже зажат между губами и периодически проникает в ротовую полость, затем показывается наружу. Ладонь правой руки уже полностью покрыта выделениями.
– Ничего страшного, я сама подойду, – произносит мама уже совсем близко.
И, вот оно! С неимоверной силой сжимаю правую руку между ног. Судорожные сокращения мышц разрядами тока распространяются по всему телу. В глазах яркие цветные вспышки. От неожиданного эффекта падаю с кровати. Неуверенно поднимаясь на ноги, укрываюсь подолом халата.
– Что такое, мам? – отвечаю дрожащим голосом, неуверенно стоя на ногах, – Что случилось?
– Да я так, просто поболтать хотела, – с какой-то нерешительной улыбкой говорит она.
Мне так стыдно, я вся красная и кажется, что она сейчас поймет, чем я тут занималась. Наверное, у меня на лице все написано…