Гонсало де-лос-Риос с удивлением рассматривал свою дочь и задавался вопросом – откуда у нее такие волосы? Огненно-рыжие. Ни у него, ни у его жены, Каталины, таких не было. На девочку, которую назвали в честь матери, Каталиной, засматривался не только отец, но и знакомые. Они старались почаще посещать богатый дом Гонсало, чтобы не пропустить момент, когда Каталине начнут подыскивать жениха.
Девочка повзрослела и к 18 годам расцвела. Внешне Каталина напоминала земное воплощение огненного ангела. Но ее душа с каждым годом становилась все чернее. Это выражалось в ее отношении к многочисленным рабам и крепостным ее отца. Они трудились на фермах, плантациях, приумножая богатства семьи. Условия были как и везде: рабы страдали и вынуждены были работать за кусок хлеба, крышу над головой, стараясь не раздражать надсмотрщиков стремлением передохнуть хоть немного в тени или сделать лишний глоток воды. Если надсмотрщики замечали это, пощады не жди. Наказание следовало неминуемо независимо от того, сколько было глотков – один или три и долго ли несчастный раб находился под защитой спасительной тени. Откуда надсмотрщики узнавали об этом? Все просто – у них появился добровольный помощник, вернее, помощница, дочь хозяина, которую рабы прозвали Кинтралой в честь произрастаюшего в Патагонии красного цветка.
– Кинтрала снова следит за нами, – шептались рабы, не смея сделать шаг в сторону тени. Люди умирали от теплового удара у нее на глазах.
Вид смерти завораживал и Кинтрала стала завсегдатаем в конюшне, где обычно наказывали за провинности рабов. Она всегда предварительно интересовалась, каким будет наказание. Если просто плети, то сколько. Будь ее воля, она сама бы взяла в свои нежные тяжелый инструмент местного палача.
За странным пристрастием дочери отец наблюдал с тревогой, предчувствуя, что добром дело не кончится. Несколько раз пытался поговорить с ней, образумить. Но Каталина только улыбалась в ответ, опустив глаза. С ужасом отец осознавал, что у ангельского личика его дочери улыбка дьявола.
– Тебе не кажется, что нашей дочери пора выходить замуж?
Гонсало поручил жене начать подготовку к смотринам. Каталина позвала к себе дочь и сообщила ей волю отца.
– Никаких смотрин. Я сама выберу себе жениха, – заявила она и пригрозила, что лишится девственности с конюхом, если отец будет настаивать.
Каталина вошла к мужу в смущении. По ее виду он понял, что разговор не задался.
– Капризничает?
Каталина пожала плечами, не зная, как начать. Дочь потребовала, чтобы она передала ее слова в точности. «..с конюхом! Так и скажи». Наконец, она решилась и все рассказала. Госналес побагровел от негодования и приказал, чтобы дочь немедленно явилась к нему.
– Господин, юная госпожа может не согласиться…
– Скажите, отец приказал. Пусть попробует ослушаться. И созовите остальных слуг. Оглашу мое решение.
Через пол часа в главном зале просторного и богатого дома Гонсалеса собралась многолюдная и пестрая толпа. Каталина явилась позже всех. Главное, что пришла.
– Подойди ко мне, дочь моя.
Девушка направилась к отцу все с той же глумливой улыбочкой на губах.
– И перестань улыбаться. Повод для встречи безрадостный.
– В самом деле? – Каталина подняла на отца глаза и он понял, что разговор с дочерью может и не получиться, она настроена не договариваться, а объявить ему войну. Гонсалес уже пожалел, что решил провести встречу в присутствии слуг, которым хотел приказать следить за юной госпожой и не выпускать ее никуда без его приказа. Но было поздно и он продолжил:
– Слушайте мой отцовский наказ, – Гонсалес решил опустить ту часть своей речи, в которой хотел отругать дочь за шутки про конюха. – Каталина не покинет своей комнаты до тех пор, пока не согласиться снова стать примерно дочерью (будто она когда-то ею была) … оберегать госпожу и не спускать с нее глаз. Дочь моя, ты поняла? Я не хотел быть таким строгим, но ты сама вынудила меня, признай.
– Признаю,– крикнула Каталина, топнув ногой. – Что выполню свое обещание! Тебе должны были его передать, слово в слово. Мое слово против твоего! – и она снова улыбнулась.
Гонсалес не стерпел такой дерзости и отвесил дочери смачную оплеуху. Все ахнули. Такое происходило впервые, чтобы Каталину публично наказали.
– «Хорошо, да мало. Раньше надо было…», – шептались свидетели этой родительской пощечины между собой.
Каталина закрыла руками лица и не заплакала, нет, она зарычала! Отец в ужасе отпрянул от дочери, думая, что она сошла с ума. В какой то мере так оно и было, но началось не вдруг. Скорее всего с самого рождения дьявол проник в лоно его жены вместе с его семенем…Кто знает, может это проклятие рода за то, что измывались над своими рабами? Гонсалес сам никого не бил. Но плантации то были его и дочь – сущий демон.
Однако, Гонсалес винил себя за то, что был слишком суров с дочерью. Жена помалкивала. Уж она то знала, что угроза про конюха не была пустым сотрясанием воздуха. Дочь уже давно предавалась недостойным занятиям то на конюшне, то на сеновале и не с одним, а с теми, кто ей понравился.
Об этом судачили, но донести Гонсалесу никто не решался. Себе дороже. Неукротимая Кинтрала своим любовникам пригрозила – если об этом будут сплетничать и называть ее имя, она отомстит не сплетникам, а им:
– Своими руками отсеку, сами знаете что. Не пытайтесь проверить. Кинтрала свое слово держит.
Угроза подействовала и за пределы фермы, где все происходило, пикантная новость не просочилась, разве что чуть-чуть.
Соседи посмеивались в рукав, чтобы не оскорбить богатого соседа и ждали, когда же в доме Гонсалеса начнут украшать фасад и интерьер к свадьбе. Вместо этого пришлось вывешивать черные полотенца и закрывать зеркала.... Скончался хозяин.
Накануне с аппетитом пообедал, потом почувствовал недомогание и к вечеру отошел к богу. Приехавший по приглашению лекарь осмотрел тело и вынес заключение:
– Отравление. Призрак Тофаны. Саму сожгли, а дело ее живет и исправно убивает. Нужно выбросить ту пищу, что он ел. И вылить все, что он пил.
– Отравление или отравлен? – шепотом спросила лекаря жена покойного.
– Второе. Я вам ничего не говорил и советую похоронить эту тайну вместе с ним. Тот, кто это сделал, рядом. Сделайте вывод из случившегося и не повторите ошибку господина Гонсалеса, упокой Господь его душу.
Гонсалеса похоронили в 1622 году, когда дочери исполнилось 18 лет. Каталина, вдова, вняв совету, не стала затевать расследование, зная и так, кто отравитель. У Гонсалеса, как ни странно, был один враг – его дочь. Судя по ее поведению, она была способна на многое. Будущее показало, что у бедной женщины не хватило воображения представить, на что еще была способна рыжеволосая, своенравная Кинтрала.
Наступил 1626 год. Родственники, обеспокоенные отдаленными слухами, настояли аккуратно на своем и Кинтрала, наконец, вышла за муж по-настоящему…
Альфонсо Карвахалем, выходец из Испании, перевез жену к себе в имение. Жених был не из местных, ничего не знал, ни о чем не догадывался и был рад хорошему приданному красавицы жены. Занятый на военной службе, он также не возражал, чтобы жена взяла на себя управление хозяйством.
Однажды Каталина предложила ему прогуляться и показать кое-что особенное, что поможет им лучше понять друг друга. Заинтригованный Альфонсо согласился. Увидев связанную молодую рабыню, спросил, в чем она провинилась. Жена ответила, что ее вина ужасна:
– Она молода, красива и часто заглядывается на тебя.
Каталина не баловала мужа своим вниманием. Услышав такое, Альфонсо решил, что жена ревнует, а значил любит его. Когда Кинтрала взяла в руки кнут, одураченный Альфонсо с восторгом наблюдал за ней, а потом и сам присоединился. Наказание завершилось страстными объятиями и близостью прямо там.
Развлечение Альфонсо понравилось. Отношения с женой наладились. Но частые отлучки снова внесли свои коррективы. У Каталины опять появились любовники. Горячая испанская кровь не пожелала мириться с такими делами и Альфонсо пригрозил жене, что отомстит за себя сам, своими руками и с ненавистью посмотрел на неверную жену.
А дальше произошло непредвиденное. Один из любовников стал выпрашивать у Каталины деньги взамен за свое молчание. Кинтрала не долго думая, приказала своему доверенному рабу, с которым уже скрепила союз неоднократно в своей спальне:
– Убей.
Приказание было исполнено.
– На, выпей это, – сказала она и протянула рабу-любовнику чашу с отравленным вином.
Альфонсо, который к тому времени уже следил за своей женой, прознал о ее секретах и, не желая огласки, подставился под пули в очередной схватке. И погиб. Последние его слова перед тем, как умереть, были адресованы жене:
– Будь ты проклята, рыжеволосая шлюха.
В 1650 году Кинтрале уже было 46 лет. Ее красота приобрела зрелость, а душа продолжала свое бесконечное падение. Она уже не занималась обычными убийствами рабов под видом наказаний. Кинтрала начала проводить сатанинские ритуалы, вообразила себя демоницей во плоти, которая владела секретами черной магии. Она намеренно распространяла о себе слухи, чтобы люди верили в ее сверхспособности, боялись и поклонялись ей.
Все это закончилось тем, чем и должно было. На нее стали подавать жалобы. Сначала ей удавалось подкупать судей. Она пользовалась накопленными богатствами и платила за свою неприкосновенность. Не зная меры, Китрала во время своего обряда убила сразу нескольких женщин, которых ненавидела за их молодость, которой у нее уже не было, хотела с помощью колдовства забрать их молодость себе.
В суд поступило обращение от 15 мужей, чьи жены стали жертвами "безумной бесовки Кинтралы". Началось расследование. И в 1660 году ее временно заключили в тюрьму Сантьяго. Начинали с 15 жертв и к моменту вынесения приговора насчитали свыше сорока. Зачитав обвинительное заключение, судья не стал выносить решение, а сказал, что все слишком значительно, торопиться нельзя и удалился для совещания.
Пригласив подсудимую к себе спросил у нее:
– Сколько вы готовы заплатить за свою невиновность на этот раз?
– Забирайте все, что найдете.
Люди с нетерпением ждали окончания суда. Но он так и не состоялся. Каталину объявили внезапно заболевшей и отпустили домой под домашний арест. Вскоре она исчезла. Дом был продан и все деньги переданы судье как душеприказчику, назначенному подсудимой в последний момент. Кинтрала избежала наказания и исчезла.
Через пять лет она нашлась в небольшом имении, купленном на оставшиеся деньги. Кое-что Кинтрала припрятала. Она жила все эти годы в уединении. Ее никто не посещал. Соседи называли ее неприличными прозвищами, выкрикивали ей их в лицо, когда встречали на улице или в церкви во время мессы, которую она стала регулярно посещать. Так было до тех пор, пока однажды не обратили внимание, что Кинтрала пропустила несколько служб. Священник, которому она неоднократно исповедовалась, вызвался зайти к ней, узнать, в чем дело.
Через несколько минут он вышел на порог дома своей необычной прихожанки и произнес:
– Отошла, надеюсь, что к богу, я молился…
Похоронами занимался этот же священник. Он, как никто другой, знал обо всем, что творилось в ее душе. Они много беседовали. Удивительно, но простой священник смог убедить Кинтралу покаяться в том, что она совершила. В своем завещании она оставляла огромную сумму денег и драгоценностей, которые смогла утаить от всех, католической церкви. Взамен попросила отслужить 20 000 поминальных служб за упокой ее души и тысячи убитых ею безымянных рабов.