Вечер окутал землю.
Пауль поднялся на холм. Прохладный воздух бодрил. Легкий ветерок обдувал лицо. Отсюда открывался прекрасный вид: домики, как игрушечные, разбросаны среди холмов. Сколько воспоминаний было связано с этим лесом и деревней, уютно устроившейся в лощине! Во многих домах горел свет… А на площади у церкви люди заканчивали последние приготовления: несколько дородных женщин украшали центральную улицу, мужчины мели площадь, к центральному столу несли всякую снедь. Как-ни-как дети двух самых богатых семей должны соединить свои судьбы. Завтра свадьба. В общем-то ради этого Пауль и вернулся домой. На свадьбу хотели пригласить лучших священников, чтобы церемония была незабываема…
Пауль много лет не был дома, а тут это послание с просьбой привезти священников для проведения церемонии. О вознаграждении просили не заботиться, обещали не обидеть. Пауль работал при церкви: переписывал книги, разбирал и сортировал записи и документы, вел дела. Он был одним из многих, хотя когда-то стремился стать самым ярким. Но жизнь поставила его на место. В своей деревне он был действительно лучшим. Все восхищались им, хвалили его и искренне любили. Он хотел пойти дальше. Родители поддержали его. Родители… Он был далеко, погружен в свои дела и мысли. Последние годы их жизни пролетели без него. В начале – мать, затем – отец. А он все стремился к чему-то. Он долго считал себе избранным. Но оказалось, что все его окружение состояло из избранных. Пауль прозрел… Прозрел поздно и с болью. Но прозрел. Он был оторван от родных, да и слишком далеко в своих мыслях и суждениях он ушел от деревенских. Своим среди церковников не стал. Стал одиночкой, зависшим между корнями и призрачным, фантастическим будущим, которое никогда не настанет. Завис в мрачном переписывании книг и ведении документов. В конце концов, в этом тоже была своя прелесть.
– Братья собрались, – раздалось за спиной.
Пауль обернулся. В тени деревьев стоял Рих.
– Да, – Пауль окинул взглядом погрузившуюся в темноту деревню и спустился к Риху. Они прошли между деревьями к месту стоянки. Ван, Игр, Кристоф и Ироз грелись у костра, но, увидев Пауля с Рихом, поднялись, и все вместе, не говоря ни слова, двинулись вглубь леса, к поляне у родника. Мрачные, сосредоточенные лица. Они настраивались на ежедневный ритуал. У каждого при себе была плеть. Церковники приметили поляну еще днем: мягкая низкая трава, деревья вокруг и тихое журчание родника…
До деревни рукой подать, но церковники не хотели пугать местных жителей предстоящим ритуалом.
– Они люди серые, – рассуждал Пауль. – Им не понять.
Деревья расступились, и церковники вышли на поляну.
– Смирим плоть нашу от пагубных желаний! – объявил Рих.
И все разом опустились на колени. Пауль был рад, что они остановились в лесу, в дали от любопытных глаз… Он внутренне готовился вернуться домой. То, к чему он стремился когда-то, было связано с деревенской жизнью: наивные мечты и представления. И чем больше Пауль думал о доме, тем сильнее ощущал контраст между прошлым и настоящим. Пауль оторвался от собственных мыслей, посмотрел на сосредоточенные лица братьев и глубоко вдохнул. Братья обнажили спины. В их руках – плети. Пауль поднял голову: наверху звездное небо с легкими дымчатыми облаками. Пауль зашептал молитву. Ладони его вспотели. Он сильнее сжал плеть. Все его тело в напряжении ожидало ударов. Он размахнулся, стиснул зубы и, не переставая молиться, ударил. Плеть с силой резанула спину. Удар за ударом. Кровь прилила к голове. Глаза заслезились. Пауль презирал себя за слабость, за желание отступить, за то, что так кривится от боли. И с двойной силой обрушивал удары на спину. И горячо молился. Пауль почувствовал, как от очередного удара лопнула кожа, кровь теплой струей потекла по спине. Но Пауль и не думал останавливаться. С каждым ударом он доказывал себе, что сильнее… Внутри – агония. Пауль довел себя до изнеможения. Но остановился только, когда сознание стало покидать тело. В глазах потемнело. Руки ослабли. И окровавленная плеть выпала из них. Пауль повалился на землю. Зрение медленно прояснилось. Он видел очертания травинок перед лицом, размытые силуэты братьев… Пауль захрипел и перевернулся на спину. Он старался не обращать внимания на жгучую, разъедающую боль. Звезды смотрели на него, и, как перышки, плыли по небу облака.
Кайра долго ворочалась в постели – ей было душно. Ее душило ожидание. Внутри бурлил неиссякаемый поток энергии. И чем больше Кайра пыталась успокоиться, тем сильнее разгорался этот огонь. Кайре казалось еще чуть-чуть и энергия, вместо того чтобы заряжать силами, обернется против нее. Девушка поднялась с постели. Прислушалась. Тишина… Значит, все спят. Завтрашний день распланирован как по нотам. Он не сильно беспокоил Кайру. Она уже считала завтрашний день свершившимся событием и покоренной вершиной. Но чувство ускользающего времени беспокоило ее. Пустая ночь – без событий, без мыслей и планов, непригодная даже для сна. Впервые в ней было столько энергии, и совершенно некуда эту энергию направить.
Тонкой иголочкой всплыл в памяти вечерний разговор о церковниках – они должны будут прийти на рассвете. А ночью – точно спят – ни один путник не станет бродить по обманчивому лесу в потемках – слишком рискованно. Кайра прикинула, что от рассвета до момента церемонии не так уж много времени, а значит, остановились церковники недалеко. Возможно, сумерки застали их недалеко от деревни. Мысли о церковниках – это дерзкое именование священнослужителей веселило Кайру – все больше затягивали ее. Они уже представлялись ей существами из другого мира, оттуда, где за чащами лесов раскинулись владения цивилизации. Ночь…
Кайра в своей уютной комнате, а они затеряны в чаще лесов. Какие они? Как ведут себя, когда никто не видит, когда прихожане не смотрят на них, как на глашатаев Святого слова? В конце концов они живые люди. Должны же они шутить, ошибаться, грешить? Любопытство все больше овладевало девушкой. И все четче прорисовывалась цель нового приключения. Сегодня последняя ночь ее свободы. Впереди свадьба. Когда, если не сегодня, бросать вызов судьбе? А ей уже не терпелось увидеть их. Она непременно должна стать первой, кто увидит их. Не может же она уступить первенство кому-то из деревенских?! Она выскользнула через окно. Направилась в сторону леса. Грунтовая тропка бежала вдоль родника.
«Церковники точно идут по этой тропе, – думала Кайра. – Это единственный надежный ориентир, к тому же пресная вода всегда под рукой».
Заходить ночью в лес одной рискованно. Кайра испытывала волнение, хотя и не подумала отступиться от своей взбалмошной затеи. Наоборот, она решила во что бы то ни стало найти церковников. За спиной оставался дом. Кайре не хотелось, что бы ее отсутствие обнаружилось. А значит, нужно действовать быстро. Да и ночь не вечна. Кайра торопилась, чередуя бег и быстрый шаг, она двигалась к призрачной цели. Воображение рисовало ей то строгих пожилых мужчин с четками и плотными, привыкшими быть сложенными лодочкой ладонями, то огромных мощных титанов, готовых взвалить на свои плечи небо, то щуплых морщинистых стариков, пропитанных пылью книг. Кайра знала, что один из церковников когда-то жил в деревне. Она не помнила его. Поговаривали, что он странный: много читал, говорил о Боге и вере. В конце концов подался в город и осел там при каком-то храме. Еще поговаривали, что он был монахом, но сбежал…
Мысли бестолковой вереницей проносились в голове девушки. Образы представали, рассеивались и уступали место новым. Кайру переполняло предвкушение. Она полностью отдавалась новому капризу. У нее впереди была целая ночь. И Кайра собиралась воспользоваться ей с лихвой. Кайра стремилась вперед. Она хорошо знала эти места. Даже коварная ночь, так старательно преображавшая мир, не могла сбить смелую девушку с пути. Вскоре картину привычных ночных звуков нарушил чуждый, незнакомый ей шум. Смесь хриплых стонов и хлестких щелчков. Кайра замерла, пытаясь понять, откуда идет шум. Кому, как не ей, знать обманчивость леса, когда эхо уносит звуки, искажает их и будто строит ловушки для нерадивых путников. Но сейчас Кайра была уверена: шум исходит от людей, и они рядом… Кайра пошла на звук.
Деревья расступались, открывая густую, почти вязкую темноту. Ночного воздуха было так много, что голова кружилась. Кайра осторожно ступала, как дикий зверь во время охоты… Шаг за шагом – напряжение – шум все ближе. Наконец показались первые силуэты меж деревьев, ближе, ближе. И… Поляна, освещенная блеклым лунным светом. Шестеро обнаженных по пояс мужчин – на коленях. Они нещадно бьют себя плетьми. Прямо перед Кайрой один из них – спиной к ней.
Воспаленная спина в ссадинах, царапинах и кровоподтеках. А он продолжает безжалостно истязать себя. Плеть в очередной раз опускается на спину, и кожа, не выдержав напряжения, лопается. Кайру мучают смешанные чувства. Казалось бы, подобное зрелище должно вызвать отвращение, но нет! Она смотрит, как завороженная, и не в силах отвести взгляд. Что это? Какой-то обряд? В ее деревне никто и никогда не делал подобного…