Малыш Мим

Малыш Мим был эльфом.

И, как вы, наверное, догадались, очень маленьким. Даже по меркам эльфов. Маленьким и юным. Младше тебя. Намного! Ему было три года, если быть точным. Его тёмные волосы блестели, как озеро в лунном свете, а ещё он пах имбирными пряниками. Мим ходил в детский сад для эльфят, который при Отце Рождество стал частью Школы санного мастерства, и жил в маленьком домике на улице Семи Извилин в самом сердце Эльфхельма.



Но сегодня ему не нужно было идти в детский сад.

Потому что наступил канун Рождества. Самый чудесный день в году. А в этом году Сочельник обещал быть ещё чудеснее. Во всяком случае, для Малыша Мима. Потому что сегодня перед ним и другими эльфятами распахнутся двери Мастерской игрушек. После того как бездонный мешок Отца Рождество наполнится подарками, эльфийским ребятишкам разрешают брать любые игрушки, какие они захотят. А Малыш Мим ещё никогда не бывал в Мастерской игрушек.

– Сочельник! – завопил он, запрыгивая на родительскую кровать.

Подобно большинству эльфийских кроватей, она пружинила, как батут. Поэтому Малыш Мим тут же взлетел под потолок, ударился макушкой и сорвал красно-зелёную бумажную гирлянду, которая была частью рождественского убранства.

– Малыш Мим, ещё слишком рано, – простонала его мама Нуш откуда-то из путаницы тёмных волос. И натянула подушку на голову.

– Твоя мама права, – поддержал её Занудник, отец Мима. Он водрузил на нос очки и нервно поглядел на часы. – Сейчас без пятнадцати минут Рань Несусветная.

Рань Несусветная была самым нелюбимым временем Занудника, особенно в те дни, когда он работал ночь напролёт, как сегодня. Ему казалось, что он едва успел закрыть глаза. Впрочем, так оно и было. Занудник любил свою работу в Цехе игрушек, которые прыгают и вращаются, да и платили за неё неплохо – сто пятьдесят шоколадных монет в неделю. Но ещё он любил поспать. А теперь в кровати прыгал и вращался его сын, взбудораженный до самых кончиков ушей.

– Обожаю Рождество! У меня от него искорки внутри! – сказал Малыш Мим.

– Мы все любим Рождество, сынок. Но ты всё-таки попробуй уснуть, – попросила его Нуш откуда-то из недр подушки. На наволочке было вышито: «Пусть вам всегда снятся рождественские сны». Нуш тоже очень устала – для неё это время года было не менее напряжённым, чем для мужа. Накануне она до поздней ночи беседовала с оленями.

– Ну мамочка, просыпайся! Уже почти Рождество. Вы так весь Сочельник проспите! Вставайте! Давайте слепим снежного эльфа.

Нуш не смогла сдержать улыбку.

– Мы лепим снежного эльфа каждое утро.

Занудник уже сладко похрапывал, завернувшись в одеяло. Нуш вздохнула. Теперь она точно не сможет уснуть. Нуш убрала подушку с лица и пошла готовить Малышу Миму завтрак.

– Что сказали олени? – спросил эльфёнок, поедая пряник с вареньем. Он сидел на деревянной табуретке в маленькой кухне и смотрел на портрет Отца Рождество, который нарисовала местная художница Матушка Миро. Всего в доме Нуш и Занудника их было семь. Хотя эльфы прекрасно знали, что Отец Рождество смущается всякий раз, когда натыкается на свой портрет, в присутствии его несуразной бородатой физиономии им делалось спокойнее.

– Ничего особенного. Вчера они были неразговорчивы. Комету что-то беспокоило, хотя это на неё не похоже. И Блитцен вёл себя странно.

Матушка Нуш была главным оленьим корреспондентом «Ежеснежника». Она писала статьи об оленях. К сожалению, те крайне неохотно давали интервью. В лучшем случае могли прореветь что-то или вздохнуть. Ничего скандального в их жизни тоже не происходило, если не считать того, что Блитцен время от времени оставлял дымящиеся кучки на лужайке перед домом Отца Водоля. Но Отец Водоль был начальником Нуш и запрещал писать об этом. Оленьи истории никогда не попадали на первую полосу, хотя некоторые эльфы живо интересовались отношениями Купидона и Кометы – те постоянно то сходились, то расставались. Ежегодные гонки на оленьих упряжках как-то добрались до четвертой страницы, но и только. Все знали, что победит упряжка с Вихрем, ведь он был самым быстрым. Работу оленьим корреспондентом официально признали самой скучной в «Ежеснежнике», и Нуш отчаянно желала заняться чем-то более интересным. Вот бы стать пряничным корреспондентом или игрушечным! Но сильнее всего ей хотелось быть корреспондентом по делам троллей. Эта работа считалась самой опасной, потому что тролли большие, страшные и едят эльфов. Но ещё это была самая важная и самая увлекательная работа в мире! День за днём Нуш мечтала, что её назначат на эту должность, но Отец Водоль не торопился. Он был не слишком сговорчивым начальником. Если подумать, он был самым несговорчивым эльфом в Эльфхельме. И ненавидел Рождество.

– Что это значит? – спросил Малыш Мим, пока мама клала десять ложек сахара в его морошковый сок. – Почему Блитцен вёл себя странно?

– Он всё время стоял, опустив голову, и смотрел на землю. Но не искал еду. Он как будто был чем-то встревожен. И другие олени тоже. А ведь в прошлом году они так радовались Рождеству! Потом Блитцен посмотрел на меня и… издал звук.

Малыш Мим захихикал, потому что мамины слова показались ему смешными. Но ему всё казалось смешным.

– Своей попой?

– Нет, ртом. Вот так…

Нуш показала, как именно. Она сомкнула губы и изобразила фырканье обеспокоенного оленя. Малыш Мим перестал смеяться – звук и в самом деле был тревожным.

Он доел пряник и решил собрать пазл, пока мама принимает душ под лейкой в ванной. Пазл у него тоже был с Отцом Рождество. Он состоял из пяти тысяч кусочков, и обычно Малыш Мим собирал его за полчаса – не слишком-то быстро для эльфа. Но сегодня, когда он дошёл до красного тулупа, случилось кое-что странное. Кусочки пазла начали исчезать в темноте. На месте рта у Отца Рождество образовалась дыра. Она стремительно росла, поглощая всё больше кусочков.



– Мама! Наш пол ест Отца Рождество! – завопил Малыш Мим.

Но Нуш его не слышала. Она стояла под душем и напевала свою любимую песню «Бубенцов» – «Олень над горой».

Малыш Мим отодвинул пазл в сторону и увидел, что по плитке ползёт трещина. Нуш вышла из ванной. Она надела зелёную тунику и вытирала волосы полотенцем с Блитценом, любимым оленем Отца Рождество.

– Что это? – воскликнул Малыш Мим.

– О чём ты? – озадаченно спросила Нуш.

– Пол съел мой пазл.

Нуш опустила глаза и увидела трещину прямо на бело-зелёной плитке возле стены. И это была не какая-нибудь старая трещина. Нет, она становилась всё шире и шире и тянулась уже через всю маленькую кухню.

– А это что? – снова спросил Малыш Мим.

– Что?

– Звук.

(У эльфов очень хороший слух. Благодарить за это стоит особенную форму ушей. Маленькие эльфы слышат даже лучше взрослых. Вот почему родители никогда не говорят плохо о своих детях).

– Наверное, твой папа храпит…

Но нет. Теперь и Нуш услышала. Глухой низкий звук доносился откуда-то из-под земли. Она сразу его узнала – и, потрясённая, застыла на месте.

– Мамочка?

Нуш посмотрела на Малыша Мима и произнесла одно короткое слово:

– Тролли.