Учитывая, что ребенок, даже маленький, весит, как пушечное ядро, я добралась до дома в рекордное время.
Всю дорогу я бежала, пристроив девочку на плечо.
Глаза заливал пот, а сердце норовило разорвать грудную клетку.
Я держу себя в хорошей форме, но кроссов с полной выкладкой не бегала уже давно. Но хуже всего была паника.
Меня трудно застать врасплох – бурная молодость и специфические навыки, вбитые в меня в «Сигме», позволяют мне справиться с любой ситуацией. Но дети… маленькие дети в моем обучении не предусмотрены.
Страх за жизнь малышки гнал меня вперед, заставляя ускорять бег, хотя разумнее было бы позвонить и вызвать машину. Но эта простая мысль пришла мне в голову, когда я уже подходила к воротам. Охранник в стеклянном «стакане» вытаращил на меня глаза.
– Случилось что? – высунувшись из двери, крикнул парень в камуфляже. – Может, «Скорую»?
– Не надо, я сама, – прохрипела я.
Через пять минут я уже стучала в дверь особняка Лазаревых, стучала ногой, потому что руки у меня были заняты.
Открыла мне Катюха.
Увидев безжизненное тело девочки, домоправительница открыла рот, собираясь завизжать.
– Заткнись, – бросила я, отстраняя девушку и протискиваясь в тепло дома. – Где Марина?
– Так это… они как уехали, так до сих пор не приехали, – растерянно проговорила Катерина. – Щас я ее наберу…
И домоправительница полезла за телефоном.
– Ладно, звони, – устало сказала я.
Разговаривать с Мариной у меня не было ни малейшего желания.
К тому же мне нужно было сделать куда более важный звонок.
Кое-как поднявшись по лестнице, я ногой толкнула розовую дверь в комнату Лу, осторожно опустила девочку на кровать и дрожащими руками расстегнула на малышке комбинезон. И кто их только делает, эти детские одежки, все такое маленькое и непривычное…
Один слой одежды, другой – такое чувство, что я очищаю луковицу, а не ребенка раздеваю…
Я тронула артерию на шее, потом взяла маленькую руку и посчитала пульс. Сердечко частило, кожа девочки была багровой и липкой на ощупь. Ничего не понимаю…
Что с ней такое? Девочка увидела за деревьями нечто, что очень ее напугало. Что она сказала перед тем, как потерять сознание? «Зомби»?
Допустим, обморок вызван страхом, пережитым потрясением. Но повышенная температура здесь при чем?
Я умею оказывать первую помощь, правда, куда больше разбираюсь в огнестрельных ранениях и травмах, а о детских болезнях не знаю абсолютно ничего.
Зато я знаю человека, который знает.
Я схватила телефон и набрала знакомый номер.
– Евгения! Сколько лет, сколько зим! – послышался мужской голос.
– Юра, мне срочно нужна твоя помощь, – заорала я, глядя на безжизненное тельце на постели.
– Ты ранена? – Голос утратил приятную игривость и стал жестким и ровным.
Юрий Агеев много лет отработал на «Скорой», и напугать его невозможно.
– Со мной все в порядке, помощь нужна ребенку! Девочка шести лет, вдруг упала и потеряла сознание.
– Она дышит? – деловито спросил Агеев.
Грудная клетка девочки поднималась и опускалась ровно, веки дрогнули. Кажется, Луиза приходит в себя.
– Дыхание нормальное. Сердце частит. Температура, кажется, повышенная.
– Охотникова, успокойся, – немного удивленно проговорил Агеев. – Соберись, ты мне нужна в нормальном состоянии.
Нотации он мне читать будет! Его бы на мое место!