Не тонет последний покой – на виду,
Что обществом встряла – слеза
Меж заданной толики – выжить одной
Приметой горящего опыта – я,
И что – то спросить у себя – на уме,
Что ночью в свече различило – тоску
И хнычет под парусом, может внутри,
А образом сложного вымысла – вдруг
Ты ищешь свой дух иммигранта – в себе,
Ты снова запятнан на этом – бреду,
Где сложное общество смотрит – вослед
От опыта формы – направив стрелу
К понятию схожести счастья – ума,
Что сам человек не играет – под смерть
Над выжившим словом – им также иметь
Свой холод тоски иммигрантского – чуда.
Но злое внутри не противит, а ждёт,
Что сам ты остался на ловком – бреду
И шепчешь свой звук понимания – нам
О том, что не можешь сегодня – отнять
Над жаждой оценки – тот выбор ума,
Над пришлой игрой – оттопыренный смех,
Где завистью смотрит внутри – на окно
Твой видимый остров, откуда под смерть
Ты сам расстаёшься над формой – нутра,
Ты им, что упущенной выгоды – страсть
И тешит твой мир идеального – завтра,
Как новый опробован клоун – отпасть
От смелости сердца, вжимаясь на свет,
От боли судьбы, от которой в бреду
Не слышит уже утончённости – смех,
А только по смерти на трезвом – аду
Ты выключил крайнее в схожести – лет
И пишешь свой выступ под яркий – удел,
В котором ты сам иммигрант, что не цел
Считать эту форму судьбой – потому.
А сам, словно крайнее в потуге – нам
Ты ищешь за серой внутри – простынёй
Ей только – обыденный воздух под вой
Оценки случайности – в опыте я.