Во рту противный вкус. Сладость конфеты смешалась с табачным дымом. Я начал кашлять. Эти сигареты меня убивают, но поздно что-либо менять.
– Мне бы воды. Во рту, как в Сахаре.
– Да, разумеется.
Он встаёт со стула, подходит к столику у стены и наливает из графина воду в стакан. Мне лень думать о чём-либо существенном. Я просто хочу стакан воды и ничего больше.
– Держи.
– Наконец-то.
Хоть одно моё желание исполнилось – залпом, за несколько секунд я выпил воду, мне определённо лучше.
– Ну что, продолжим?
– Да, пожалуй… А что бы ты сделал, если бы узнал, что тебе остаётся жить всего пару лет?
Он уже было раскрыл рот, пытаясь что-то мне ответить, но я вновь перебил его:
– Да, ты можешь не отвечать, вопрос риторический. Своего рода пролог перед основной историей.
– Вот как? Ну, тогда продолжай, слушаю тебя.
– Мой дед был шизофреником и кончил в психушке в пятьдесят восемь лет. В подробности я вдаваться не буду. Бабушка умерла в результате инфаркта девять лет назад. Это по материнской линии. По отцовской – стыдно, но я ничего не знаю, раньше не интересовался. Да и отца я не видел более пяти лет, не знаю и знать не хочу, что сейчас с этим алкоголиком, после развода с матерью он переехал в Краснодар, поселился в общежитии и «благополучно» продолжил спиваться. Не знаю, на сколько лет ему хватит той части денег, которая досталась от продажи четырёхкомнатной квартиры в центре. Скорее всего, он уже давно всё пропил.
– Ну а мать?
– Да мать – как мать. Обычная женщина. Работает в продуктовом магазине заместительницей начальника. После распила квартиры мы с ней купили маленький частный домик, если выражаться более точно, то это блочный коттедж, построенный по типу жилого гаража, на окраине центрального района, на улице Ландышевой. Тихое, уютное место. Двадцать третьего февраля мать взяла отпуск и решила на месяц уехать к сестре в Новосибирск. Это было мне только на руку. Вы же с ней ещё не связывались?
– Нет, ещё нет.
– Ну вот и хорошо, пока не стоит, это единственное, о чём я прошу. Пусть она отдохнёт в отпуске.
– Так что за чёрная полоса, про которую ты говорил?
– Ну, вот, пожалуй, мы и подошли к этому моменту. Время для второй конфеты.
Я снимаю обёртку с чупа-чупса.
– Этот вишнёвый, люблю с вишней. В общем, по порядку. Сначала о работе. Я верю, что в будущем роботы отберут рабочие места у людей, но количество бедных при этом увеличится в разы. Все эти книги и фильмы о научной фантастике якобы говорят нам, что роботы будут работать, а люди получать деньги, и все будут счастливы. Да ни черта подобного! Всегда был, есть и будет капитализм, и пока он есть, нищих всегда будет в десятки раз больше, чем богатых. Я человек принципиальный – не просил у мамы денег уже много лет. Она и так меня кормит и оплачивает наши коммунальные услуги.
– Так к чему все эти рассуждения?
– К тому, что в январе, прям на Новый год, я остаюсь без работы. Эти сотовые телефоны – настоящее бедствие. Люди всё чаще отказываются от домашнего стационарного телефона за ненадобностью. Предприятие теряет прибыль, отсюда экономия на сотрудниках и массовые сокращения. Конечно, меня уведомили о плановом сокращении за два месяца. Но всё же я думал, что найду новую работу без особого труда. Так бы и было, если бы не другое обстоятельство…
Если подумать, то человек, сидящий напротив меня, – первый, кому я рассказываю все подробности своей жизни в деталях. В определённой мере это походит на исповедь для того, чтобы мне отпустили грехи. Но я в Бога не верю, я вообще ни во что не верю, теперь даже и в себя. Всё, что мне остаётся, – это только рассказывать. Я не желаю думать, что будет дальше, мне просто нужно говорить, чтобы мысль о завтрашнем дне не посещала мою голову.
– Благодаря связям одного приятеля, я решил устроиться официантом в «Белый парус». Знаешь, наверно?