Пролог Ночь на Палатине


ПРЕДСТАВЬТЕ, ЧТО ВЫ ОКАЗАЛИСЬ ОДНИ НОЧЬЮ на Палатинском холме, исторической возвышенности в самом сердце Рима. Туристы разошлись, а охрана заперла ворота. Даже днем на Палатине тихо; толпы туристов чаще осматривают достопримечательности в долине. Можно ли, опасливо бродя здесь в одиночестве в темное время суток, потревожить призраков империи?

На первый взгляд покажется, что нет. Вершина холма покрыта зеленью и открыта всем ветрам. Руины на Палатинском холме выглядят нелепым нагромождением кирпича и бетона; имеющиеся указатели только сбивают с толку. Так называемый Ипподром сегодня представляет собой запущенный сад, а Дом Ливии никогда не принадлежал великой женщине, именем которой назван. Всему этому будто бы недостает величия колонн и арок Римского Форума, расположенного неподалеку; эффектности Колизея и его запятнанных кровью галерей.

Но сосредоточьтесь. Дайте волю воображению, и вы поймете, почему именно от названия этого холма произошло слово palaceангл. – «дворец»). Здесь, на Палатине, первый римский император водрузил знамя власти, и именно отсюда большинство его преемников веками правили империей с населением более 60 миллионов человек. Сначала тут построили скромный жилой комплекс, где обитали правитель и его семья, здесь же стоял храм их бога-покровителя. Со временем он превратился в domus, группу домов со всеми признаками роскоши. Здесь не только жили, но и проводили аудиенции, принимали консулов и посольства; по утрам приветствовали правителя, а вечерами кутили на банкетах, заводили любовные интриги, отправляли старые и новые религиозные ритуалы, организовывали заговоры и убийства.

В оны дни эти дворцы излучали великолепие. Стены их были выложены разноцветным мрамором, который свозили со всей империи. Колонны сияли нумидийским желтым, фригийским пурпуром, греческим серым, итальянским белым и египетским красным. Позолоченные потолки высоко поднимались над теплыми полами и высокими окнами. Один пиршественный зал вмещал сразу несколько тысяч человек. Другой вращался вокруг своей оси. Вода местного акведука наполняла бассейны и фонтаны. Из южных комнат открывался вид на долину, где находился Большой цирк[1] и проходили гонки колесниц; это делало апартаменты своего рода VIP-ложами.

Сегодня ночью посетитель Палатинского холма мог бы представить себе, какие здесь проводили пиры. Вот знаменитый обед у императора, и один из гостей говорит, что чувствует себя, как если бы обедал с Юпитером в его небесной резиденции[2]. А вот банкет, для которого по приказу императора стены покрасили в черный[3], обеденные ложи оформили как могилы, и гости тряслись от страха за свои жизни (впрочем, тогда никого не казнили). Можно также вспомнить предание, согласно которому другой император превратил дворец в лупанарий[4]; история пикантная, но маловероятная. Однако посмотрим на ступени дворца[5]: здесь один из императоров вступил в должность, другой – отрекся от престола. Как-то раз у парадного входа[6] во дворец жена нового императора заявляла о своей неподкупности; как-то раз другой император прокрадывался домой через заднюю дверь[7], чудом спасшись от голодной бунтующей толпы на форуме. Представим себе, как мать еще одного императора, стоя за занавеской, наблюдает за заседанием сената в дворцовом зале. Представим потайной коридор, где группа заговорщиков убивает молодого тирана. Всё это происходило прямо здесь – всё это и многое другое.

С Палатинского холма императоры управляли тем, что называли миром, – громадным государством, простиравшимся от Британии до Ирака. Или, во всяком случае, пытались управлять. Немногие преуспели в этом тяжелом деле. Имперская администрация справлялась с ежедневной работой, но каждая проблемная ситуация была вызовом лично императору. И немногие из них достойно встречались лицом к лицу с опасностью. Но все в равной мере были тщеславны, хитры и жестоки.

В процессах управления участвовала вся семья императора. Сегодня мы сказали бы, что римские императоры вели семейный бизнес – один из наиболее успешных в истории и вместе с тем донельзя рискованный и парадоксальный. Чтобы сконцентрировать власть в нужных руках, в игре участвовал каждый член императорской семьи, включая женщин. Матери, жены, дочери, сестры и любовницы обладали удивительно большой властью. Порой семья терпела несчастья: вынужденные браки соседствовали с ожесточенной конкуренцией и убийствами. При всех барьерах некоторые счастливчики всё же входили в эту благородную семью. Большая часть императоров пришли к трону через усыновление: они не были родными детьми своих предшественников. Многие взошли на трон в результате гражданской войны. Здесь шла ожесточенная борьба за власть. В этом порядке заключалась и слава империи, и ее проклятие: одинаковые возможности мог получить и гений, и мучитель.

Эта мода пришла с Августом, первым императором в роду. Его усыновил двоюродный дед и последний римский диктатор, Юлий Цезарь, наживший огромное состояние для потомков. Затем Август боролся за власть в гражданской войне. Его жена Ливия – возможно, волею случая – стала самой могущественной женщиной в истории Рима, хотя поначалу была беженкой в этой войне: бежала она от человека, за которого в конце концов вышла замуж.

В этой книге мы расскажем о десяти римских императорах. Все они были успешными и деятельными правителями, – разумеется, кроме Нерона. Но даже он оказался великим строителем. Успех этих людей предопределили их таланты и обстоятельства, в которые они попали. Все они желали осуществлять политический контроль в своем государстве и демонстрировать военную мощь за границей; привести страну к экономическому процветанию, на свой манер застроить город Рим и состоять в хороших отношениях с богами. Каждый из императоров хотел умереть в своей постели и передать власть наследнику, которого выберет сам.

Мы начинаем нашу историю с основателя империи, Августа. Закончим же мы Константином, который спустя триста пятьдесят лет после Августа обратился к христианству и основал на Востоке другую империю – со столицей в Константинополе (совр. Стамбул). Приблизительно в середине временно́й шкалы между ними правил Адриан, называвший себя вторым Августом. Он сделал всё, что было в его силах, чтобы превратить Рим в мирное государство и открыть иноземцам путь в высшие слои общества. Впрочем, также он был тираном и убийцей, а это уже не говорит в его пользу.

На протяжении всей истории римские императоры прибегали к насилию. Они редко тянули с тем, чтобы разделаться с несогласными и бунтовщиками. Они зависели от армии, которая завоевала империю, защищала ее и жестоко подавляла мятежи. Даже Марк Аврелий, император-философ, пришедший к власти мирным путем и предпочитавший всему остальному литературу и искусство, посвятил большую часть своего правления военным действиям на границе.

Кроме того, армия могла привести к власти или свергнуть императора. Ни один из них не мог править без поддержки солдат. Со временем армия и отдельные солдаты стали значить даже больше, чем сенат – римская элита, считавшая себя правившим классом. Всё больше и больше императоры опирались не на сенаторов, а на верных им людей, даже на бывших рабов. Во все века правителю нужна поддержка народа, и ее, как правило, легко получить, обеспечив людей хлебом и развлечениями. Бедняки составляли основную массу населения империи, и их жизнь нельзя было назвать сытой и веселой.

Наконец, всегда важно поддерживать хорошие отношения с богами. Каждый император устанавливал с ними мир, некоторые провозглашали новых богов, не отрицая прежних. Константин отличился тем, что не просто поклонился новому богу, а отринул богов своих предков.

Религия – часть культуры, и характер римской культуры мало изменился с установлением монархии. Впрочем, Август и его наследник Тиберий сделали громадное дело, равнозначное подвигу Геракла. Они от лица Римской империи отказались от завоевания новых территорий в пользу эффективного управления существующими. Они отобрали власть у гордой, воинственной и вздорной аристократии и начали передавать ее чиновникам, выходцам из более низких социальных классов. Рим лишился центрального места в государстве – сперва к выгоде Италии, а затем и провинций.

Строго говоря, наследники Августа всё же присоединили к империи две новые провинции путем вооруженных вторжений. Однако это расширение границ ничтожно по сравнению с динамикой двух предыдущих столетий, когда Рим захватил всё Средиземноморье и Северо-Западную Европу. Даже военная элита рано или поздно устает от битв и начинает интересоваться деньгами и удовольствиями, а не захватом земель. Медленно уходят империи – и здесь не бывает исключений. И всё же римляне проделали огромную – и успешную – работу, чтобы удержать свои позиции.

За пафосной и утонченной риторикой всегда скрывалось прагматичное сердце. В этом – настоящий Рим. Настоящий Рим – не в речах Цицерона и не в блестящей прозе Публия Корнелия Тацита. Настоящий Рим – в том, как Тиберий без сожалений отказался от Германии, в реплике Веспасиана «Деньги не пахнут!»[8], относящейся к налогу на общественные туалеты Рима. Новая кровь и новые боги; жесткие решения и стратегические отступления. Римляне были готовы на всё и делали всё, чтобы сохранить империю.

В какой-то момент Рим фактически теряет свой статус столицы. Западный император правит из Северной Италии или Германии – и какое-то время наряду с западным императором существует и восточный. Предшественник Константина Диоклетиан понимает, что империя слишком велика, чтобы с ней мог справиться один человек. Константин, напротив, решил принять на себя всю возможную ответственность. Рим перерос самое себя, но в этом когда-то и состоял его успех.

Наступила пора перемен – и кровавой борьбы. Новые люди восходили к вершинам. Два императора (из середины нашей книги) – Траян и Адриан – родились в провинции Испания. Император Септимий Север, правивший еще через два поколения, происходил из Северной Африки. Он был потомком италийского иммигранта, и, возможно, в его жилах текла также африканская и ближневосточная кровь. Диоклетиан и Константин вели свой род с Балкан и не имели ни капли италийской крови. У власти оказывались и женщины другого происхождения. Жена Севера была родом из Сирии, мать Константина – из Малой Азии, современной Турции.

Владыками и владычицами Палатина, таким образом, оказывались люди, которых никогда бы не представил здесь основатель империи. Голоса их давно затихли, многие ныне забыты. Порой даже мы не знаем об их внешнем облике: статуи были уничтожены в ходе успешных переворотов. Их лица соскоблены с фресок и барельефов. Их духи взывают к нам со страниц рукописей, о них можно узнать благодаря памятникам искусства и археологии, научным исследованиям любых находок – от обломков кораблей до кусков ткани.

Римляне живут, и не только в фантазиях ночного посетителя Палатинского холма.

Загрузка...