Иерусалим встретил трех путников проливным дождем.
– Черт побери! – громко воскликнул один из них. – А я уже начал думать, что на Святой земле дождя вообще не бывает!
Это был молодой рыцарь в светлых одеждах с нашитыми на нее крестами. Из-под плаща выглядывала кольчуга. Предосторожность, надо заметить, отнюдь не лишняя. Странствие оказалось беспокойным, а местами и вовсе опасным.
– Бывает, Карл, – отозвался второй. – Иногда, случается, так ливанет, что думаешь, будто уже Потоп начался. А прольет, солнышко пригреет, и словно бы и не было ничего.
Ему тоже приходилось говорить громко, иначе за шелестом дождя не удалось бы разобрать ни слова.
Этот второй больше походил на сарацина: жилистый, загорелый, с черной бородкой клинышком, он вдобавок еще и одевался на восточный манер, включая темно-синий платок-куфию на голове. Единственное, что позволяло принять его за европейца, – это плащ-сюрко с нашитыми на нем крестами, да и те настолько выцвели, что их не так-то просто было разглядеть. Впрочем, на самом деле мастер Тимофей, как звали этого второго, крестоносцем всё равно не был и кресты носил только на случай, чтобы какая-нибудь горячая голова действительно не приняла его за сарацина. Такое случалось.
Их третий спутник – с виду настоящий богатырь, но только сильно обедневший и потому одетый в обноски, – задрав лицо к небу, ловил ртом капли дождя. Его незрячие глаза были широко раскрыты, словно бы он наперекор всему надеялся разглядеть небеса сквозь плотную завесу туч. С легкой руки византийского лекаря богатыря прозвали Орестом. Вряд ли его на самом деле так звали, но, как заметил Карл, надо же его как-то звать.
Путешественники въехали в город через Яффские ворота, и, если бы не дождь, можно было бы смело сказать, что въехали они с первыми лучами солнца. Иерусалим просыпался. Навстречу трем путникам прошествовал пузатый монах. Он был полностью погружен в свои мысли и не замечал ни встречных, ни капель дождя, которые весело барабанили по его лысине.
Затем путники обогнали телегу, запряженную парой старых кляч. Лошадки еле переставляли ноги. Тимофей даже поначалу решил, что телега просто стоит на улице в ожидании, пока разгрузят товар. Слева от улицы располагался рынок, и клячи аккурат поравнялись со входом. Вход обрамляла арка из очень светлого песчаника.
На самом рынке кого-то с азартом ловили и, если бы поймали, мало бы ему не показалось! В руках у ловцов было не только традиционное для подобных случаев дубьё и первые попавшиеся под руку предметы домашнего обихода, но и копья, и даже мечи, а народу набежало просто тьма! Вся эта толпа с криками «Держи вора!» и «Ищи его!» металась по рынку, опрокидывала лотки, одновременно переругиваясь с их владельцами, и совала нос в каждый темный уголок.
На другой стороне улицы стоял и глазел на погоню водонос. Это был молодой человек, загорелый и жилистый, которого на первый взгляд можно было принять и за европейца, и за араба. В общем, для здешних земель ничем не примечательный. Его одежда была того же цвета и оттенка, как и стены вокруг, и в спешке можно было не то что не обратить на него внимания, а и вовсе не заметить. На плече водоноса висел здоровенный бурдюк. Правила строго-настрого запрещали ставить сосуды с питьевой водой на землю, и водонос подпирал им стену дома.
Когда путники поравнялись с водоносом, Тимофей окликнул его:
– Эй! Что тут случилось?!
Он кивком указал в сторону рынка.
– Так вора ловят, господин, – неспешно отозвался водонос.
– А что он украл? – спросил Карл.
Водонос пожал плечами.
– Так рынок-то хлебный, господин рыцарь, – пояснил он. – Наверное, хлеб и украл. А может быть, деньги у какого-нибудь торгаша. Из-за куска хлеба они бы вряд ли так всполошились.
– Да, похоже на то, – Тимофей кивнул. – Причем немалые деньги.
– Так хлеб всем и всегда нужен, господин, – охотно поддержал разговор водонос. – Вот все им денежки и несут. Тут немудрено и подкопить. – И после небольшой паузы он добавил тише и ворчливее: – А я с такой непогодой останусь сегодня голодным.
На самом деле дождь уже начал стихать, но до той изнуряющей жары, когда усталый путник готов отдать золотые горы за глоток чистой воды, было, конечно, еще очень и очень далеко. Карл бросил водоносу медяк. Тот ловко поймал монету на лету и низко поклонился.
– Благодарствую, господин рыцарь! – крикнул водонос. – Да хранит вас Господь!
Карл небрежно кивнул в ответ. Водонос поправил бурдюк на плече и быстро зашагал прочь по проулку. Вместо него на главной улице появился отряд городской стражи. Тяжелые сапоги громко прошлепали по лужам. На трех путников стражники едва взглянули, а водонос и вовсе не удостоился их внимания.
– А ну, прочь с дороги! – на ходу рявкнул командир на возницу с клячами.
Тот лениво щелкнул вожжами. Лошадки начали переставлять ноги чуть поживее и оттащили телегу от входа. Командир взмахнул рукой. Воины бросились на рынок и принялись наводить порядок. Насколько мог видеть Тимофей, никого не убили, но древки их коротких копий от души прогулялись и по ребрам, и по спинам тех, кто излишне разошелся.
С меченосцами обошлись более вежливо. Командир стражников лишь потребовал от них убрать оружие. Мечи вернулись в ножны, на чем погром практически и закончился. Лишь двое буянов продолжали махать кулаками, но умиротворяющие тумаки быстро смирили и их гнев.
Едва закончились розыски вора, как тотчас начались новые. На этот раз – исключительно на словах! – искали ответ на вопрос: а кто, собственно, будет платить за нанесенный ущерб? Выглядело так, будто разыскать этого кого-то будет посложнее, чем недавнего вора. Тимофей усмехнулся, и трое путников двинулись дальше.
Оставив торговые ряды позади, они выехали к огромному зданию, известному на весь Восток как Госпиталь. Оно служило одновременно и лечебницей, и странноприимным домом, и штаб-квартирой рыцарей-госпитальеров. Собственно, из-за него их и прозвали госпитальерами. Так-то орден именовался орденом Святого Иоанна и, соответственно, его рыцари были иоаннитами, но чтобы их так называли – Тимофей за всё время своих странствий по Святой земле слышал буквально пару раз.
При входе на страже стояли воины в черных плащах с белыми крестами, а сам Госпиталь выглядел так, словно его буквально только что брали штурмом. На конюшне двое до сих пор вовсю шуровали копьями в запасах сена. Лошади в стойлах встревоженно всхрапывали. Небось опасались остаться без обеда. Судя по тому, как разошлись воины, – могли запросто. Клочья сена разлетелись по всей конюшне и плавали в луже перед открытыми воротами.
– Да нет тут его! – воскликнул один из воинов. – Был бы, давно бы нашли. Не песчинка всё ж таки!
Воин был лысый, словно камень, и голос его звучал так, будто бы он эти камни пережевывал. Его товарищ еще раз ткнул копьем в стог и согласился, что да, они тут только попусту тратят время. Тимофею подумалось, что если речь шла о человеке, то с таким усердием они действительно давно бы его уже нашли и закололи. Или наоборот. Лысый воин тяжело оперся о копье, вытирая широким рукавом рубахи мокрое лицо.
Тимофей вежливо поинтересовался, что тут приключилось. Лысый воин окинул трех путников быстрым, но цепким взглядом, словно бы старательно запоминая каждого, после чего ответил:
– Обокрали нас, господа.
– Больше похоже, что ограбили, – заметил Карл.
Лысый воин оглянулся на разгромленный Госпиталь. По его лицу скользнула кривая усмешка.
– Да нет, господин рыцарь, это мы сами, – отозвался он. – Пока вора ловили.
– Надо же, – заметил Тимофей. – И на рынке сейчас вора искали.
– Да его повсюду ищут! – Воин в сердцах пнул сапогом клок сена. – А он как сквозь землю провалился!
Клок сена перелетел через лужу и приземлился на другом ее краю, подальше от излишне эмоционального воителя. Тимофей вслух посочувствовал их неприятностям, а Карл спросил, где он может найти магистра ордена. Лысый воин, в свою очередь, поинтересовался, а не может ли он сам чем-нибудь помочь господину рыцарю. Он как раз свободен, в отличие от господина магистра.
– Нет, – ответил Карл. – У меня важное письмо, и я должен немедленно передать его магистру лично в руки.
– Ну, лично так лично, – невозмутимо отозвался лысый воин и взревел, словно иерихонская труба: – Господин Далан!
Лошади дружно вздрогнули. Как те, что в конюшне, так и скакуны путешественников. Тимофей привычным жестом успокоил свою лошадь. Карл строго прикрикнул на своего жеребца, присовокупив к этому не менее строгий взор в адрес лысого воина. Лошадка Ореста оглянулась на седока. Он, словно почувствовав ее взгляд, пожал плечами. Лошадка тихо фыркнула и спокойно застыла на месте в ожидании более внятных указаний.
В конюшню вихрем влетел высокий рыцарь во всем черном. Одежда, плащ, сапоги, обруч на голове, который поддерживал кольчужный капюшон, даже аккуратная бородка и та была черная. Плащ и обруч украшали белые кресты. На плаще они были большие и вышиты нитями, на обруче – маленькие и металлические. Левой рукой рыцарь придерживал висящий на поясе меч. Ножны и рукоять тоже были из черной кожи.
– Нашли?! – на лету выдохнул он.
– Нет, господин Далан, – ответил лысый воин.
– Так какого черта ты меня звал?!
– Тут господин рыцарь с письмом к господину магистру, – пояснил лысый воин, указав на Карла. – Говорит, дело спешное.
Далан хмуро глянул на Карла снизу вверх и со вздохом сказал:
– Надеюсь, господин рыцарь, ваше дело действительно срочное. Магистр сейчас сильно не в духе.
– Срочное, господин Далан, – подтвердил Карл.
Взгляд его при этом был уверенным и непреклонным. Мол, состояние духа магистра может быть каким угодно, у меня дело не к его духу, а к нему самому, и я от него не отступлюсь. Далан еще раз вздохнул и махнул рукой.
– Хорошо, идемте со мной, – сказал он.
Карл легко спрыгнул на землю. Далан недовольно оглянулся по сторонам. Лысый воин мгновенно уловил суть неудовольствия начальства и вновь взревел иерихонской трубой. Он еще не замолк, а рядом словно из воздуха уже появились двое конюхов. Тот, что постарше, придержал под уздцы лошадку Ореста, пока Карл помогал богатырю спешиться. Тимофей сам привычно спустился на землю. Молодому конюху дела не нашлось, и он то и дело кланялся и шепотом повторял: «Милости просим, господа, милости просим».
– А вы продолжайте искать, – тем временем строго приказал Далан двум воинам.
– Да нет его здесь, господин Далан, – сказал лысый. – Был бы, мы бы его нашли.
– Ну, значит, ищите в другом месте! – раздраженно бросил в ответ Далан.
Воины дружно сказали: «Слушаюсь!» – и ушли искать в другое место. Даже направление не стали уточнять. Далан повел трех путников каменным коридором вдоль конюшни. Тимофей шагал рядом с ним. Карл вел Ореста под руку.
– Серьезная покража, господин Далан? – спросил Тимофей.
Он постарался, чтобы в его голосе прозвучало участие, а не любопытство. Или, по крайней мере, чтобы участие в нем заметно преобладало.
– Да серьезней некуда, – со вздохом отозвался Далан. – Вор в сокровищницу залез. Вам, кстати, сегодня не попадался человек с вот таким ларцом?
Активно жестикулируя, он на пальцах изобразил ларец в натуральную величину, обитый железом и украшенный изображениями птиц с раскинутыми в стороны крыльями. Такого ни Тимофей, ни Карл припомнить не смогли. Тимофей при этом подумал, что если бы ларец такого размера набить сокровищами – драгоценными камнями, например, или золотыми монетами, – то этого хватило бы обзавестись собственным графством. А здесь, на Востоке, где жизнь человека зачастую стоила куда дешевле хорошего оружия, можно было бы навербовать целую армию и, при должной удаче, завоевать себе целое королевство.
– Да, не повезло, – сказал Карл.
– Да какое там везение?! – Далан махнул рукой. – Ротозейство сплошное. Стражники этого вора еще в дверях заметили, а потом упустили. Вот как он от них с тяжеленным ларцом сумел убежать?!
Карл пожал плечами. Орест почувствовал его движение и тоже пожал плечами. Лицо его при этом было задрано вверх, где под потолком металась перепуганная птица.
– Должно быть, это был настоящий богатырь, – предположил Тимофей и тотчас уточнил: – Но это уж точно не наш Орест. Он с нами всё утро был, да и сами видите – слеп человек.
Далан оглянулся на Ореста и махнул рукой.
– Да нет, совсем не похож. Тот по виду самый обычный человек был. Я его тоже видел, правда мельком.
Хоть он видел вора только мельком, а описал его достаточно точно, использовав для этого минимум верных слов и вдвое больше, чем надо, жестов, после чего без всякой надежды в голосе спросил, не встречали ли путники сегодня такого человека.
Со слов Далана, внешность у вора и впрямь была самая заурядная. Выйдите в базарный день на улицу любого города крестоносцев на Востоке, и вы встретите сотню таких, даже не дойдя до рынка. А еще это описание целиком и полностью подходило к недавнему водоносу.
– А ларец он мог спрятать в бурдюк, – подсказал Карл. – По размеру будет один в один, словно под него и сделан.
За водоносом немедля снарядили конную погоню. Тимофей сильно сомневался, что всадники сумеют его схватить, однако, как говорится, чем бес не шутит. Бес, как позднее выяснилось, шутить не стал, ибо дело и впрямь оказалось нешуточное, и дюжина всадников, помотавшись по городу, вернулась с пустыми руками. Но это выяснилось позже, а тогда Далан проводил путников в приемный зал.
Зал оказался невелик и выглядел довольно скромно. Даже в пограничной крепости командора де Пелеца он был вдвое больше и богаче обставлен. Хотя, справедливости ради, в крепости приемный зал также служил столовой для рыцарей. Или наоборот, если судить исключительно по частоте приемов и застолий. Однако именовался он там именно приемным залом, и при необходимости важных гостей могли принять с куда большей помпой, чем здесь.
Здесь основным девизом было: простота и польза. Высокие и узкие окна слева освещали помещение. Правая стена была прикрыта шпалерами с изображением битвы крестоносцев с сарацинами. Крестоносцы, как им и положено, побеждали, завалив трупами врагов всю нижнюю часть картины. Вдоль стен стояли широкие деревянные скамьи, а ближе к дальней стене одиноко возвышался трон с высоченной, аж до самого потолка, спинкой.
У окна стоял высокий мужчина. На вид Тимофей дал бы ему лет сорок. Вопреки ожиданиям мастера одежда мужчины оказалась ярко-красной. Черным был лишь наброшенный на плечи плащ. Еще когда-то черным цветом могли похвастаться волосы этого человека, но с тех пор много воды утекло. Куда больше, чем сегодня вылилось на город с неба. Волосы мужчины тоже полностью перетекли с макушки в бороду – кстати, весьма ухоженную – и поседели, так что теперь лишь редкие темные волоски позволяли угадать, какого цвета когда-то была у него шевелюра.
Далан выступил вперед и негромко окликнул:
– Господин магистр!
Мужчина повернул голову.
– А, это вы, Далан, – произнес он. – Чем порадуете?
– К вам гонец, господин магистр, – доложил Далан. – Со срочным донесением.
– Ну, раз так, давайте его срочно сюда, – сказал магистр.
Далан обернулся. Карл выступил вперед и с церемонным поклоном подал магистру свиток.
– От командора де Пелеца.
Магистр, взяв свиток, первым делом внимательно взглянул на печать. На темно-коричневом фоне отчетливо проступал герб де Пелеца – птица с крестом в круге, рассеченном на четыре части. Магистр едва заметно кивнул. Затем печать тихо хрустнула под его пальцами. Судя по заранее нахмуренному лбу, ничего хорошего магистр не ждал, что сразу и подтвердил негромким вздохом со словами:
– Он, к сожалению, не стал бы беспокоить меня по пустякам.
– Крепость еще стоит, – тихо заметил Тимофей.
Магистр услышал и едва заметно улыбнулся.
– Это радует, – сказал он, разворачивая свиток.
Пока магистр читал, его взгляд один раз метнулся к Тимофею и дважды к Оресту. Первый раз он глянул бегло, словно отмечая для себя сам факт его существования, а второй, сразу после первого, пристально и очень внимательно.
– Командор говорил, что вы сможете помочь ему, господин магистр, – сказал Карл с надеждой в голосе.
– Всё в руках Божьих, – отозвался магистр, разглядывая Ореста. – Мы, конечно, сделаем всё, чтобы помочь попавшему в беду христианину, но… – Он снова вперил взор в свиток. – Командор пишет, что он полностью утратил зрение и разум. Слава Богу, вообще живой остался, но, должен сказать, что и зрение, и разум – это очень серьезные потери, а уж всё вместе… Боюсь, тут поможет только чудо.
– Честно говоря, господин магистр, мы как раз и надеялись, что вы сможете его сотворить, – сказал Тимофей.
На этот раз улыбка на лице магистра выглядела совсем невеселой.
– Народная молва сильно преувеличивает наши возможности, – ответил он. – Мы делаем, что можем, а в остальном уповаем на Господа. Иногда он снисходит до наших нужд. Будем молиться, чтобы он снизошел и до… – Он опять заглянул в свиток, быстро нашел глазами нужное место и продолжил: – До Ореста. Так вы его называете, да?
– Да, господин магистр, – ответил Карл. – Он, к сожалению, не помнит своего настоящего имени, но на Ореста охотно отзывается.
Услышав свое имя из уст Карла, Орест поднял голову. Рыцарь ободряюще похлопал его по плечу.
– Что ж, Орест – имя достойное, – неспешно произнес магистр, разглядывая богатыря в обносках. – Вполне подходит такому могучему рыцарю. Знавал я одного Ореста… У него бы святые мощи из-под носа не вынесли.
Последнее прозвучало совсем тихо и без явного осуждения, с одним лишь сожалением в голосе. Далан виновато потупился.
– Но Господь с нами, и это главное, – сказал магистр, вновь так внимательно заглядывая в свиток, словно бы рассчитывал незамедлительно отыскать там подтверждение своих слов.
И выглядело так, будто бы он там это нашел.
– Ага, вот на ловца и зверь бежит, – едва слышно прошептал магистр.
Орест с интересом навострил уши. Карл быстро огляделся. Никого, кроме них, в зале не было.
Магистр тем временем продолжал уже громче и неспешно растягивая слова, словно бы одновременно что-то серьезно обдумывая:
– Командор в письме рекомендует своего посланца как рыцаря по имени Карл.
– Это я, – тотчас ответил рыцарь. – Карл фон Галит из Зальцбурга, к вашим услугам.
Он вытянулся, демонстрируя готовность хоть сейчас выступить против любого зверя, будь он хоть драконом!
– Да, тут именно так и написано, – сказал магистр, сверившись со свитком.
Однако, когда он вновь поднял голову, взор его устремился не к рыцарю, а к Тимофею. Мастер сразу почувствовал себя неуютно. Такой придирчиво оценивающий взгляд Тимофей обычно видел у командиров, которым предстояло доверить одному из своих воинов опаснейшее задание, и они решали, кто из них лучше справится. Или кем не так жалко пожертвовать ради общего дела. Второй вариант, увы, встречался значительно чаще первого.
– А вы, стало быть, мастер Тимофей Черный, – произнес магистр.
– Да, господин магистр, – ответил Тимофей, одновременно подумав: а не разумнее ли было бы сказать «нет»?
– Кстати, а почему Черный? – спросил магистр и чуть более строгим тоном добавил: – Вы, надеюсь, не чернокнижник? Командор рекомендует вас как мастера по боевым машинам.
– По ним и работаю, – ответил Тимофей. – Что до Черного, господин магистр, то это прозвище означает всего-навсего южанина. В Новгороде у мастера поначалу двое Тимофеев в учениках было. Надо было нас как-то различать, и так вышло, что тот Тимофей приехал с севера, а я – с южного берега Ильменя. А у нас на Руси всем сторонам света свои цвета назначены. Белый – северу, черный – югу. Вот так и вышло, что он был Тимофей Белый, а я – Черный.
Магистр согласно кивал, но было видно, что мыслями он весьма далеко от их беседы. Однако Тимофея он слышал. Когда тот смолк, магистр негромко заметил:
– Далековато вы забрались на юг от своего Новгорода, мастер Тимофей. Хотя это и к лучшему. Более того, это так своевременно, что лично я усматриваю в этом знак свыше.
Вот тут Тимофей уже всерьез заволновался. Прошлый знак свыше вышел ему откровенно боком, закинув их с мастером Никодимом на Восток. Никодим здесь быстро сложил голову, да и Тимофей лишь чудом не последовал за своим мастером. Восток на Руси был окрашен в синий цвет, но за годы своих странствий Тимофей всё больше склонялся к мысли, что ему бы больше подошел красный цвет Запада – цвет крови.
– Командор написал мне о коварном убийстве нашего брата Жерара, – продолжал тем временем магистр. – И о том, что вы сумели разыскать его убийцу в тот же день. А нам как раз очень нужен человек с вашими талантами. Думаю, вы уже наслышаны, как нас этим утром обокрали?
Тимофей кивнул, одновременно изгоняя из головы мрачные мысли. Пока речь шла всего лишь о краже, хотя, судя по упомянутым ранее святым мощам, наверняка весьма серьезной.
– Мы слышали только, что это прискорбное событие случилось, господин магистр, – сказал он.
– И еще вы видели вора, – напомнил Далан.
– Вот как? – удивился магистр.
Тимофей поспешил уточнить:
– В этом мы пока не уверены.
– Да точно он! – так уверенно заявил Далан, словно был тогда с ними около рынка. – Все приметы сходятся.
– Это да, – сказал Карл. – К сожалению, мы тогда не знали, что это вор, иначе бы задержали его.
Орест нахмурился и руками изобразил, как он сам лично удавил бы гада прямо на месте.
– Это, конечно, печально, – сказал магистр. – Я имею в виду, что вы не схватили его. Но, по крайней мере, вы теперь знаете вора в лицо. Наша охрана в большинстве своем не может похвастаться даже этим.
Далан снова поник головой. Орест жестами предложил передушить и охрану. Карл взял его за руку. Орест тотчас прекратил изображать душителя и застыл в образе смиренного монаха.
– И вот вам мое предложение, – продолжил магистр. – Примените свой талант, мастер Тимофей, найдите вора и верните то, что он украл. Сделать это надо быстро и по возможности тайно.
Тимофей озадаченно хмыкнул.
– Боюсь, господин магистр, что о краже уже весь город знает, – произнес он. – Такие новости разносятся быстро.
Далан уверенно кивнул, подтверждая, что наверняка так оно и есть.
– Но мало кто знает, что именно было похищено, – уточнил магистр. – Я уже приказал распустить слух, что добычей вора стали древние манускрипты, и буду вам очень благодарен, если вы найдете нашу пропажу до того, как правда выплывет наружу. Наш орден не беден, и можете не сомневаться, мастер Тимофей, что благодарность будет очень щедрой.
Тимофей ненадолго задумался, благо приличия всё равно требовали изобразить паузу перед тем, как дать ответ на столь серьезное предложение.
С тех пор, как он сумел отыскать убийцу рыцаря Жерара, его карьера мастера по боевым машинам неожиданно и круто переменилась. После Жерара было расследование убийства танцовщицы Зинаиды на постоялом дворе в Тиберии, затем в Яффе Тимофей с Карлом вывели на чистую воду откровенно зарвавшегося мздоимца – тот, увы, оказался племянником главы города, так что вместо вознаграждения им самим чуть было не снесли головы – а теперь вот кража в Госпитале. И за всё это время Тимофей не собрал ни единого самого простенького механизма! Впору было действительно задуматься о знаке свыше.
С другой стороны, высшие силы обложили Тимофея, как медведя в берлоге, не оставив ему даже пространства для маневра. То есть если, конечно, он надеялся убедить целителей ордена сделать всё возможное и даже невозможное для излечения Ореста. Вон как магистр то и дело оценивающе поглядывал на беднягу, словно уже прикидывал в уме предстоящие расходы.
Карл же, в свою очередь, поглядывал на Тимофея. Для молодого рыцаря удачное расследование могло бы послужить ступенькой к его мечте вступить в рыцарский орден. Неудача, понятное дело, имела бы ровно обратный эффект, но Карлу с его короткой родословной терять всё равно было нечего. Да и для самого Тимофея благодарность столь влиятельного человека, каким был магистр ордена, никак не была бы лишней. Это не говоря уже о тех монетах, которые магистр очень богатого ордена мог отсыпать в карманы очень бедного мастера.
Дождь окончательно стих, и в наступившей тишине сквозь тучи пробился первый одинокий лучик солнца, строго указав аккурат на магистра. Выглядело действительно как знак свыше. Или как указание сверху.
– Хорошо, – сказал Тимофей. – Мы с Карлом сделаем всё, что в наших силах.
Молодой рыцарь тотчас поспешил заверить магистра, что в их силах очень и очень многое. Тот кивнул и, вновь заглянув в свиток, добавил:
– Да, в письме сказано, что вы, Карл, оказали неоценимую помощь при поимке убийцы.
– Я всего лишь был телохранителем мастера, – бесхитростно уточнил Карл.
– Хотелось бы мне ошибиться, но телохранитель ему и теперь не помешает, – заметил на это магистр с сожалением в голосе. – Вряд ли вор отдаст такую добычу без боя.
– Кстати, о добыче, – сказал Тимофей. – Господин магистр, что именно пропало?
– Вор похитил десницу самого Иоанна Крестителя, покровителя нашего ордена. – Магистр грустно вздохнул. – И если вы рассчитывали на чудо для Ореста, то вам в любом случае первым делом придется вернуть чудотворные мощи.
Орест так старательно закивал, словно бы понял слова магистра и был с ними полностью согласен. Луч солнца погас, недвусмысленно намекая, что надежды отвертеться от поисков пропавшей святыни нет.
– Скажите, господин магистр, а где хранились мощи? – спросил Тимофей.
– Далан вас проводит, – ответил магистр и, повернув голову к Далану, добавил: – И распорядитесь, чтобы ко мне немедленно вызвали командора де Бастеда. Де Пелецу требуется помощь.
– Простите, господин магистр, но командор вчера покинул Иерусалим, – ответил Далан.
– Странно, – произнес магистр. – Мне он ничего не сказал. Он как-то объяснил свой отъезд?
– Нет, господин магистр. Только сказал, что дело срочное и он скоро вернется. Возможно, даже сегодня.
– Вот как? Хорошо, тогда подождем его возвращения. А пока вызовите ко мне де Фица.
– Как прикажете, – ответил Далан.
На этом аудиенция и завершилась.
Сокровищница ордена размещалась в круглой башне, которая, в свою очередь, стояла в самом центре Госпиталя. Впрочем, даже там подобраться к ней было проще простого.
Значительную часть Госпиталя занимали больница и странноприимный дом. Последний был похож на обычный караван-сарай, но поменьше и заметно скромнее. Всё это окружали хозяйственные постройки и пристройки в огромном количестве. С ними Госпиталь походил на город в миниатюре и, как и любой город, он по сути представлял собой проходной двор.
Впрочем, сама башня охранялась более чем строго. Входную дверь сторожили трое воинов. Двое стояли снаружи с оружием в руках, третий – внутри. Сама дверь была заперта на тяжелый засов, который изнутри отпирал этот третий воин, предварительно выглянув в зарешеченное окошко и убедившись, что перед дверью – не враги. Когда он убедился и открыл, Тимофей смог оценить ее толщину. С обычным тараном, наспех сделанным из только что срубленного дерева, тут, пожалуй, и делать было нечего.
К башне Тимофей с Даланом пришли вдвоем. Магистр поручил Ореста заботам здешних лекарей, и Карл отправился с ними, дабы убедиться, что богатыря разместят как полагается. Ведь по его виду никак не скажешь, что перед ними – благородный рыцарь. Еще определили бы к бродягам!
– Как видите, – говорил Далан Тимофею, стоя в дверях башни. – Здесь у нас и мышь не проскочит. К сожалению, вор нашел другую лазейку. Идемте.
Едва мастер вслед за ним перешагнул через порог, как дверь тотчас закрылась. Лязгнул и стукнул засов. Караульный – высокий и седой как лунь воин в черных одеждах – вытянулся у двери. Впрочем, скамеечка в углу тихонько намекала, что не всегда он тут стоял прямо у порога.
Весь первый этаж башни занимала оружейная комната. На деревянных рамах висели щиты с белыми крестами, стояли ровными рядами мечи и копья. Узкие окна под потолком были забраны железными решетками. Между прутьями в палец толщиной могла прошмыгнуть разве что упомянутая Даланом мышь. Или, учитывая, что окна располагались почти под самым потолком – это была бы, скорее, белка.
Справа от входа вела наверх винтовая лестница. Ступеньки были деревянные, перила – железные, а центральный столб – из темного, почти черного, камня.
– А подвала тут нет? – спросил Тимофей.
– Нет. – Далан помотал головой. – Под нами сплошной камень. Поэтому эту башню и выбрали для сокровищницы – не подкопаешься.
Тимофей кивнул. Традиция подкопаться под чужое богатство восходила к глубокой древности. У греков, говорят, первых воров так и прозвали – копатели. Они, правда, еще не рыли подземные ходы, а прокапывали себе путь прямиком через глинобитные стены, но скоро те, к кому имело смысл подкапываться, начали возводить свои жилища из камня, и ворам пришлось осваивать искусство копания вглубь. Здешние воры, как говорят, достигли в этом искусстве совершенства.
– Разумное решение, – сказал Тимофей. – А где хранилась пропажа?
– Наверху, – ответил Далан. – Идемте.
Он первым зашагал по ступенькам. Те громко скрипели под его сапогами. Этот скрип наверняка был слышен и караульному у входной двери, и тому, кто оказался бы в этот момент наверху. Наверху, на втором этаже, их встретил еще один страж – долговязый рыжий бородач. В отличие от караульных у входа, которые стояли на посту с копьями и щитами, этот был вооружен одним только мечом. С копьем тут, пожалуй, и развернуться было бы негде, а вот широкий щит позволил бы перекрыть весь проход.
Вокруг лестницы была круглая площадка немногим шире самой лестницы, а в глубь башни уходил узкий коридор. Два таких богатыря, как Орест, в нём бы с трудом разминулись, а уж в броне так и вовсе бы застряли. Заканчивался коридор тремя дверями. Одна располагалась в торце коридора, а две другие – в стенах слева и справа от нее. Меж дверьми по углам горели факелы в железной оправе. Их свет отражался на металле, которым были обиты все три двери.
– Тут все тихо, господин Далан, – доложил бородач и вопросительно покосился на Тимофея.
Тот как раз поднялся на площадку и остановился, опираясь на перила.
– Это мастер Тимофей, – коротко представил его Далан. – Будет искать вора. Обо всем, что спросит, отвечать честно и без утайки.
– Как скажете, – ответил бородач.
На площадку свет падал из окна. Оно располагалось напротив коридора. За окном тучи расступались, уступая дорогу восходящему солнцу. Помимо солнечного света, через это окно внутрь мог бы попасть человек. По крайней мере, такой тощий, как недавний водонос.
– А здесь почему решетки нет? – спросил Тимофей, указывая на окно.
– Была, да вор ее высадил, когда удирал, – отозвался Далан. – Теперь она там внизу валяется.
– Уже не валяется, господин Далан, – подсказал бородач. – Ее к кузнецу на правку отнесли. – И тише, как бы оправдываясь, добавил: – Вы же сами приказали.
Тимофей выглянул за окно. Внизу лежал мощенный камнем двор. Здешний второй этаж в обычном доме запросто сошел бы за третий, и, сиганув с такой высоты, можно было запросто переломать себе все ноги. Тимофей тогда подумал, что вор, должно быть, редкий везунчик. Решетки внизу действительно не наблюдалось. Вор, конечно, не выломал ее. Чтобы провернуть такой трюк, ему бы потребовался таран и пара богатырей в помощь.
– Посмотрите, – сказал Тимофей. – Прутья были вмурованы в стену только наверху и внизу. Видите?
Наверху и на подоконнике остались ровные борозды глубиной с большой палец. Они начинались примерно посередине окна и вели к его внешнему краю.
– Не похоже на взлом, – сказал Тимофей, проводя по бороздам пальцами. – Слишком аккуратные следы. Думаю, вор выковырял строительный раствор, а потом просто вынул прутья.
– И сколько на это нужно времени? – спросил Далан, обеими руками очерчивая контуры бывшей решетки.
Тимофей наскоро прикинул в уме объем работ и ответил:
– Думаю, с хорошими инструментами я бы справился где-то за час. Это без учета, что здесь пришлось бы работать тихо и осторожно. Я бы накинул на это еще два.
– То есть на круг три часа, – подытожил Далан и тотчас заявил: – Но у вора было всего несколько минут! Здесь постоянно стоит стражник, и он смотрит за окном.
– Тут, мастер Тимофей, и смотреть-то больше некуда, – поддержал его бородач.
С последним утверждением сложно было не согласиться.
– Ну, тогда давайте разбираться, – сказал Тимофей.
– За тем и пришли, – отозвался Далан и приглашающим жестом указал в коридор. – Идемте со мной, я вам всё покажу.
Бородач едва успел отпрянуть назад и вжаться в стену, спрятав меч за спиной, чтобы ненароком не задеть им начальство. Далан буквально пролетел мимо него. Тимофей поспешил следом. У трех дверей Далан повернулся к той, что слева, и выхватил из-под плаща связку ключей. С привычной быстротой выбрав нужный, он вставил его в замочную скважину и дважды повернул.
– Заходите, – сказал Далан, распахивая дверь.
Взору Тимофея предстала темная комната. Здешние окошки больше походили на щели, и освещения с них было – кот наплакал. Солнечные лучи едва смогли подсветить потолок. Тот был деревянный, но по нему, как и по дверям, тянулись полосы из металла. Далан снял со стены факел и вошел следом за мастером, сразу прикрыв за собой дверь.
Пламя озарило комнату размером вдвое меньше оружейной на первом этаже, а заставлена она была вдвое больше. Вдоль стен до самых окон высились в три ряда сундуки. Самые здоровенные – Тимофей удивился, как их вообще сюда затащили, – образовывали нижний ряд. На них стояли сундуки поменьше, а между ними теснились каменные постаменты. Некоторые были покрыты тканью, из-под которой едва выглядывало основание. На постаментах стояли ларцы. На всех, кроме одного.
– Украденный ларец стоял вон там, – Далан указал факелом на пустой постамент.
Постамент располагался у дальней от входа стены. Тимофей подошел ближе. Далан светил ему факелом. Постамент оказался высотой примерно по пояс Тимофею. На полу перед ним валялась темная ткань. Тимофей поднял ее. На ткани белели орденские кресты, а сама она заметно пропылилась.
– Она здесь лежала, – сообщил Далан, хлопнув свободной ладонью по постаменту.
Тимофей кивнул и чихнул. Черная ткань неприятно холодила пальцы. Тимофей и раньше чувствовал, что ему зябко, но поначалу он грешил на ветер и мокрую одежду. Большую часть дождя, конечно, принял на себя плащ – мастер в конюшне на целую поилку из него воды выжал – однако рубаха со штанами тоже местами подмокли.
– Не жарко тут у вас, – заметил Тимофей.
– Здесь у нас хранится лед. – Далан указал на пару сундуков по углам.
Эти два, в отличие от всех прочих, стояли на боку.
– Понятно, – отозвался Тимофей и мысленно сделал себе заметку поторапливаться, пока не простыл. – Лед для лучшей сохранности мощей?
– Да вроде нет, – несколько неуверенно отозвался Далан и пожал плечами. – А может, и да. Я, по правде говоря, не знаю всех тонкостей, мастер. Мое дело охранять, а насчет льда вам лучше у де Бастеда порасспрашивать. Это он предложил перенести десницу Крестителя сюда. Раньше-то она была выставлена в часовне, и там льда точно не было.
– Значит, лед не для нее, – тихо отметил Тимофей. – А почему перенесли, вы тоже не знаете?
– Знаю. – На этот раз Далан уверенно кивнул. – Десницу оттуда дважды пытались украсть, а потом еще поползли слухи, будто бы те, кто приложился к святым мощам, потом неизлечимо заболевали. Это, конечно, вранье, но магистр распорядился временно убрать святые мощи в безопасное место.
Он вздохнул и сокрушенно покачал головой. Тимофей обвел взглядом комнату. Точнее, ту ее часть, которую можно было рассмотреть в свете факела. На его взгляд, место было безопаснее некуда, вот только с реальностью, увы, не поспоришь. Увели святые мощи в итоге именно отсюда.
– Скажите, а больше ничего не пропало? – спросил Тимофей.
– Мы еще не проверяли, – признался Далан. – Но вряд ли. Здесь все заперто, а ключи от всех сундуков есть только у магистра. Думаю, поэтому вор и уволок весь ларец.
– Похоже на то, – Тимофей согласно кивнул. – Но вообще вору было бы чем здесь поживиться?
– Это несомненно, мастер, но если вам нужен полный список, где чего лежало, то надо будет спросить у магистра или у де Бастеда.
– Пока достаточно того, что вы сказали, – ответил Тимофей. – Я это вот к чему, господин Далан. Здесь я вижу как минимум полдюжины ларцов примерно такого же размера, как украденный, и еще дюжину таких, которые тоже пролезли бы в окно.
Он обвел комнату руками. Далан, следя за руками, так же обвел комнату факелом, кивая всякий раз, когда замечал ларец или сундучок подходящего размера.
– Двадцать один, – констатировал он, закончив осмотр. – Считая вон тот ящик, – Далан указал факелом на то, что сам Тимофей принял бы за детский гробик. – Но он пустой.
– А остальные?
– Нет. То есть должны быть нет.
Далан крепко ухватил ближайший ларец за кольцо на крышке и приподнял. Судя по усилию, которое ему пришлось для этого приложить, ларец определенно не пустовал. Далан убедился, что тот заперт, и направился к следующему.
– Значит, двадцать полных ларцов, – говорил тем временем Тимофей. – Которые вор мог бы вынести отсюда. Но он взял именно тот, что стоял здесь! – мастер постучал пальцем по пустому постаменту. – Это не самый большой ларец и не самый маленький. Он не ближе всех к двери и не задвинут в дальний угол, чтобы можно было подумать, будто бы там прячут самые дорогие вещи. Вы говорите, что вор уложился всего в несколько минут?
Далан кивнул и изобразил свободной рукой жест, означавший «где-то в этих пределах». Очередной ларец, уже десятый по счету, не вызвал у него никаких подозрений. Судя по паутине, которую Далан ненароком смахнул рукой с крышки, не открывали этот десятый уже довольно давно. Рыцарь брезгливо отер ладонь о штаны.
– Значит, времени на раздумья у него не было, – сказал Тимофей. – Тогда выглядит так, будто бы вор точно знал, что брать.
Далан нахмурился, но не ответил, пока не проверил все подходящие по размеру ларцы. Все они оказались заперты и на вес – не пустые.
– Ларец с десницей всё-таки иногда выносили отсюда, – сказал Далан. – Вор вполне мог разглядеть его и запомнить. На ларце ведь был особенный узор.
Витым кованым узором могли похвастаться все двадцать ларцов, и у каждого он был не такой, как на других.
– Да, это сильно облегчило его задачу, – согласился Тимофей. – Но это также означает, что вор приходил именно за ним.
– Хм… – Далан задумчиво погладил бородку и сказал: – Ну да, наверное, так и есть.
Тимофей прошелся по комнате. Взгляд ни за что интересное не зацепился. Впрочем, если Тимофей правильно представлял себе картину преступления, и не должен был. Вор вошел, взял, что надо, и ушел. С этой мыслью Тимофей открыл дверь и присел перед ней.
– Господин Далан, посветите мне, пожалуйста, – попросил он.
Рыцарь поднес факел к замку.
– Нет, не похоже, чтобы его ломали, – заметил Тимофей. – Хотя…
– Что хотя?! – тотчас переспросил Далан.
Он поднес факел так близко, что чуть не подпалил волосы Тимофею. Тот едва успел отдернуть голову.
– Извините, мастер, – сказал Далан, отводя факел немного в сторону. – Что вы нашли?
– Возможно, что и ничего, – ответил Тимофей. – Мелкие царапинки на замке. Вот, видите?
В попытке рассмотреть эти царапинки Далан чуть не подпалил бороду уже себе. Те оказались не просто мелкие, а вообще едва заметные. Разглядев их, Далан утвердительно кивнул и аккурат в этот момент чуть не лишился бороды.
– Да черт бы тебя побрал! – рявкнул он на факел.
В коридоре тотчас появился бородач.
– Звали, господин Далан?
– Тебя – нет, – уже спокойно ответил Далан, одновременно ощупывая свою бороду.
Бородач ушел обратно к лестнице. Доски тихонько поскрипывали под его тяжелыми шагами. Убедившись, что борода по-прежнему на месте, Далан спросил, что означают такие царапины.
– Возможно, их оставили ключом, – ответил Тимофей. – Когда тот, кто открывал дверь, не попал сразу куда положено. Такое бывает, когда торопишься. Или же их оставил вор своими инструментами, но, думаю, если он позаботился разузнать, где хранятся святые мощи, то вполне мог и ключ подделать.
– Ключей от дверей в башне всего три, – произнес Далан и начал перечислять, загибая пальцы на свободной руке. – Один у господина магистра. Второй у командора де Фица, он наш казначей. Третий у начальника охраны. То есть у меня. Де Бастеду ключи не нужны, он свой учет ведет по спискам. И мы все, понятное дело, не размахиваем ключами где попало.
Тимофей заверил рыцаря, что нисколько в этом не сомневается. Взгляд его при этом скользил по двум другим дверям.
– Скажите, господин Далан, если это не секрет, – негромко произнес Тимофей. – В соседних комнатах тоже есть какие-то ценности?
– Это секрет, – отозвался Далан. – Но раз магистр доверяет вам, отвечу. Да, там тоже было бы, как вы говорите, чем поживиться. Здесь во всех трех комнатах сокровища ордена. Не все, конечно, но те, что должны быть под рукой. В какой комнате больше всего богатств – сказать не могу.
– Не страшно, – отозвался Тимофей. – Главное, что они там есть. И как я понимаю, туда вор не проник.
– Двери точно были заперты, – сказал Далан. – Открыта была только эта.
Он ткнул кулаком в левую дверь. Та открылась во всю ширь и негромко стукнула железной ручкой о стену.
– Понятно, – сказал Тимофей. – Тогда всё выглядит так, будто бы вор знал не только за чем он пришел, но и куда именно идти.
Далан согласно кивнул, после чего сильно нахмурился.
– Знаете, мастер, – произнес он. – А ведь куда ему идти – знали очень немногие. Полный список того, что тут есть и где оно лежит, есть только у магистра и у двух его ближайших помощников. Это командоры де Бастед и де Фиц. Ну и я, конечно, тоже знал.
Тимофей тотчас подумал, что этот де Бастед очень своевременно покинул город, но вслух сказал:
– Давайте, господин Далан, пока не будем разбрасываться подозрениями. Список мог подглядеть какой-нибудь нечистый на руку слуга, или вор мог удачно подслушать неосторожный разговор. В конце концов, ему ведь была нужна только одна вещь. Про одну узнать проще, чем про всё, что тут у вас есть.
Далан покивал. На его лице отразилось нескрываемое облегчение. Тимофей шагнул через порог обратно в коридор. Далан вышел следом за ним и первым делом запер дверь. Тимофей услышал, как дважды клацнул замок. Его мозг тем временем пытался уложить полученные знания в одну схему. Все детали послушно встали на свое место, за исключением одной.
– Как действовал вор, мне примерно понятно, – сказал Тимофей. – Но не совсем понятно, как он провернул все это на глазах у караульного. Могу я поговорить с тем, кто тут стоял на часах во время кражи?
– Нет, – сказал Далан.
– Надеюсь, его еще не казнили? – спросил Тимофей.
Он бы ничуть не удивился, услышав в ответ: «да», но он сильно удивился, услышав в ответ:
– Нет, он спит.
В первую секунду Тимофей смог только озадаченно хмыкнуть. Бородач у лестницы издал схожий звук, но раза в три громче.
– Похоже, его чем-то опоили, – пояснил Далан.
– Ну, это многое объясняет, – сказал Тимофей. – Он заснул, а вор тем временем прошмыгнул.
– Да, только заснул-то Мишель уже внизу, – ворчливо возразил Далан и сразу пояснил в ответ на вопросительный взгляд Тимофея: – Это караульного так звать. Мишель Барк из Оверни. Он – рыцарь ответственный. Видно, как почувствовал, что засыпает, так нашел в себе силы спуститься вниз и поднять тревогу. Свалился он в оружейной. Прямо на глазах у охраны.
Тимофей подумал, что тогда он уже ничего не понимает. Далану он этого говорить не стал. Вместо этого Тимофей прошел до лестницы, считая шаги. Далан воткнул факел в держатель и поспешил за ним. Остановившись у лестницы, Тимофей тихо сказал:
– Сорок два.
– Что, простите? – переспросил рыжий бородач.
– Я говорю, здесь сорок два шага до двери, – уже громче произнес Тимофей. – Еще примерно столько же от двери до того места, где стоял ларец. Допустим, вор заранее сумел вынуть решетку, но как бы он разошелся с караульным в этом коридорчике? Разве что по потолку прополз.
Бородач усмехнулся. Далан внимательно взглянул на потолок. Если вор и провернул этот трюк, то он был достаточно аккуратен, чтобы не задеть паутинку под притолокой.
– То есть что у нас получается? – спросил Тимофей и сам же ответил: – В коридор вор зашел не раньше, чем Мишель из него вышел. Предположим, Мишель не вздремнул тут еще с полчасика, а сразу спустился вниз…
Он неспешно, словно бы засыпая на ходу, зашагал по ступенькам. Их оказалось тридцать две. Тимофей ступил на каменный пол и еще раз, уже внимательнее, оглядел оружейную. Стойки с оружием большей частью размещались вдоль стен. Между лестницей и входом никаких преград не было. Между лестницей и скамеечкой в углу – тоже. Седой воин обеими руками опирался на копье и с любопытством наблюдал за Тимофеем. Сверху стремительно сбежал Далан. Седой воин тотчас подтянулся.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Далан у Тимофея.
– Не так быстро, господин Далан, – отозвался тот. – Не так быстро. Скажите мне, а где именно свалился Мишель?
Не то чтобы у того был большой простор для маневра, но нетерпеливость Далана мешала сосредоточиться, а сосредоточиться было на чём. Чем больше Тимофей узнавал о краже, тем больше ему казалось, что он собирает требушет из деталей для арбалета.
– Поль тогда стоял на страже, – сказал Далан, указав на седого воина, и добавил уже, обращаясь к тому: – Иди сюда и расскажи мастеру, что тут было.
– Как прикажете, – спокойно отозвался Поль.
Тот спокойно протопал через всю оружейную и остановился перед Тимофеем.
– Значит, так, мастер, – с ходу начал он. – Поначалу всё было как обычно. Мы сменили караул. Они ушли, мы остались. Где-то с час ничего особенного не приключалось.
– И как решетку выламывают, ты, конечно, не слышал, – проворчал Далан.
– Виноват, – спокойно признал Поль. – Не слышал. Как Мишель туда-сюда ходил – слышал. Как дождь барабанит – слышал. Больше ничего.
– А Мишель, значит, ходил туда-сюда? – уточнил Тимофей. – В смысле, по второму этажу?
– Именно так, мастер, – подтвердил Поль. – Вот именно так, как вы говорите. Постоянно досками скрипел. То туда, то сюда. То туда, то сюда.
Он поднял копье и показал наконечником по потолку, где именно пролегал скрипучий маршрут Мишеля. Выглядело так, что тот ходил от окна до дверей и обратно.
– И весь час, пока было спокойно, он так и ходил? – спросил Тимофей.
– Именно так, мастер, – снова произнес Поль. – Ну так прием-то известный. Когда в сон клонит, первейшее дело – не стоять и тем более не сидеть ни в коем разе. Лучше походить, голову свежему ветру подставить. Сон и развеется.
– Но в этот раз прием не сработал, – тихо заметил Тимофей.
– Получается, так, – легко согласился Поль. – Да только это ведь как посмотреть. Мишель ведь, пока ходил, не заснул. А когда тут остановился – так сразу и рухнул как подстреленный.
– Вот про это, пожалуйста, со всеми деталями, – попросил Тимофей.
– Что? – переспросил Поль, но тотчас сообразил сам. – Ах да. Ну, значит, детали будут такие. Где-то через час после смены слышу: Мишель остановился.
– Надолго? – сразу спросил Тимофей.
Поль возвел глаза к потолку и сказал, что за это время он успевал сделать шага три, никак не больше. Потом снова послышался скрип, но уже ступеней. Мишель спускался вниз.
– Я сразу почуял неладное, – заявил Поль. – Вышел ему навстречу. А у него лицо зеленое, как у водяного какого-нибудь. Я только и успел перекреститься. А он вышел вот сюда, – Поль показал копьем в самый центр оружейной. – И как захрипит: «Тревога!» Знаете, как человек из последних сил хрипит?
Тимофей кивнул. Война обогатила его этим знанием в куда большей степени, чем ему хотелось бы знать.
– Ну вот он, значит, прохрипел это и сразу вповалку. – Поль махнул копьем, обводя наконечником область на полу, где рухнул Мишель. – Я уж грешным делом подумал – убили его. Мало ли, подстрелили через окно или еще что. Но тоже закричал тревогу и сразу бегом наверх.
– А входная дверь так и осталась закрытой? – спросил Тимофей.
Поль оглянулся на нее.
– Именно так, – сказал он. – Но так, мастер, ведь неизвестно, что там снаружи творится. Мне бы тут с делами разобраться. Главное, они меня услышали и тревогу по Госпиталю подняли. А я, значит, наверх! Только нос туда сунул, а этот малый с ларцом в обнимку навстречу мне скачет прям как заяц. Увидел меня – и шасть в окно! Ну я и закричал сколько есть мочи: «Держи вора!»
– Сам-то на что?! – раздраженно бросил Далан.
– Сам не успел, – с готовностью повинился Поль. – Виноват. Не так я уже прыток, как бывало в молодости. Когда я в окно высунулся, тот малый под самым окном стоял. Я нашим и закричал: «Вон он!» Даже факел скинул. Малый сразу деру дал, только наши его заметили и за ним погнались. А мне в такой ситуации положено тут быть. Я вон там и стоял. – Поль указал копьем на верхние ступени лестницы. – Следил и за окном, и за входной дверью разом. Пока господин Далан не пришел и не велел мне открыть, больше никого тут не было.
За окном, по словам Поля, он больше ничего полезного для дела не увидел. Учитывая дождь и предрассветные сумерки – это было неудивительно. Далан слегка дополнил его рассказ. Вор какое-то время бегал по Госпиталю, ловко уклоняясь от встречи со стражей. Во время этой погони его и заметил Далан. Все входы и выходы были немедленно перекрыты, но вору каким-то образом всё же удалось выбраться на улицу. Финал погони Тимофей с Карлом наблюдали, когда въехали в Иерусалим.
После этого, кстати, все городские ворота были закрыты, так что они, вполне возможно, были последними, кто спокойно въехал в город в это утро.
– Что ж, – задумчиво произнес Тимофей. – Как ни крути, а получается так, что с решеткой вор управился заранее. Вы ему оставили времени только на войти и выйти.
– Но как он с ней управился под носом у Мишеля? – спросил Далан.
В глазах Поля был тот же вопрос. Тимофей пожал плечами. Если только Мишель не расхаживал там во сне, то мастер пока не представлял – как. Тимофей вздохнул и зашагал обратно наверх.
На этот раз он осмотрел окно со всем тщанием. Даже наружу высунулся. Бородач держал его за пояс, а Тимофей старательно обшарил мокрые стены, насколько смог дотянуться. Далан буравил его взглядом и едва сдерживался, чтобы не спросить: «Ну что там?!»
Там, под самым подоконником, пальцы Тимофея коснулись металлического крюка. Тот был толщиной примерно с большой палец и такой же длины. Сверху его было не видно – мешал выступающий вперед подоконник. Когда Тимофей сообщил об этом Далану, тот немедля распорядился принести длинную лестницу, и они с мастером отправились взглянуть снаружи. Снизу крюк разглядеть тоже не удалось.
– Ну и где он? – ворчливо спросил Далан.
– Где-то вон там, – Тимофей указал пальцем. – Но отсюда и я его не вижу.
– А этот крюк выдержит человека?
– Думаю, да.
Прибежали трое служителей с лестницей. Одеты они были как обычные крестьяне, зато обуты в добротные кожаные сапоги.
– Сюда! – коротко приказал Далан, указав на окно.
Служители тотчас приставили к окну лестницу. Двое держали ее, а третий – самый щуплый на вид – ловко вскарабкался по ней до самого верха.
– Видишь в стене крюк?! – крикнул снизу Далан.
– Да, господин Далан! – прокричал служитель в ответ и показал пальцем. – Вот он! Прямо передо мной!
– Ну так вытащи его! – приказал Далан.
Пока служитель возился с крюком, Тимофей негромко спросил:
– Скажите, господин Далан, а кто стоял там на посту до Мишеля?
– Абель Вальк из Оверни, – тотчас и столь же тихо ответил Далан.
– Тоже из Оверни? – переспросил Тимофей.
– Ага, – Далан кивнул. – Дома вроде даже соседями были. Оба младшие сыновья деревенских рыцарей. Таким дома ловить нечего, разве что родительское благословение, вот они в крестоносцы и подались. Я так понимаю, ваш друг Карл тоже из таких.
– Не совсем, – поправил его Тимофей. – Он из министериалов.
Далан махнул рукой.
– Это практически одно и то же, мастер, – сказал он. – Храбрые, но бедные рыцари, которые ищут свое место под здешним солнцем… Вы только не подумайте, что я их осуждаю, – Далан покачал головой. – Вовсе нет. Даже наоборот. Такие рыцари служат не за страх, а за совесть, и сложно найти более верных воинов. У них у всех ровно один шанс показать себя, и они стараются его не упустить.