Доминик сидел, словно аршин проглотив, и пытался успокоиться, пока Белла продолжала изложение своих идей по поводу ресторана и меню. Что-то в этой женщине нарушало его душевное равновесие. Он пытался вернуть его праведным гневом, возмущением и презрением, но это ему тоже не удавалось.
Он не одобрял ее действия. Его они бесили. Она просто заставила Марко дать ей эту работу, надавив на его душевные струны, и все же…
Огонь в ее глазах, когда она вскочила с кресла; жизненная энергия, бившая из нее, как будто тело не в состоянии было удерживать эту энергию.
Доминик увидел все это, и на мгновение мир перевернулся с ног на голову.
Новый фронт работы в «Малдини корпорейшн» он попросил с единственной целью – он надеялся, что новые задачи помогут ему прогнать пустоту в душе, скуку и апатию.
Доминик снова посмотрел на Беллу. Даже сейчас, когда она говорила в корректной профессиональной манере, он мог чувствовать этот ее огонь, почти вырывающийся наружу. Он не знал, как назвать это – драйв, раскрепощенность, жизненная энергия? У него было ощущение, что если он сможет точно определить это, то найдет причину той пустоты, что накрыла его в самый неожиданный момент.
Пустота, которая поглотила всю радость и оставила ему только серость. С каждым разом эту пустоту ему становилось прогонять все трудней.
Доминик смотрел на надувшиеся губы и длинные темные волосы Беллы, ниспадающие на плечи, пока она слушала, что говорит отец, и тело его напряглось. Она положила ногу на ногу, юбка приподнялась, частично обнажив загорелое бедро. В паху резко стрельнуло, и внезапно ожили все чувства. Цвета вдруг стали ярче, и он поймал себя на мысли, что ему нравится ее гранатово-красный костюм, как он подчеркивает ее роскошные бедра и насыщенную черноту ее шевелюры. Запахи обострились настолько, что он практически мог чувствовать на вкус лимонные нотки ее духов.
Доминик чертыхнулся про себя. Уже очень давно женщина так не волновала его. Почему Белла? Почему сейчас? Он не страдал от недостатка женского внимания – внимания красивых женщин – и не скрывал того, что ему нравятся женщины, а в женщинах нравится разнообразие. Если бы Белла была просто еще одной женщиной…
Если бы она была просто еще одной женщиной, то он мог бы побиться об заклад, что к концу недели она бы оказалась в его постели.
Он не мог так поступить. Она же дочь Марко. И в течение ближайших двух месяцев ему надо будет работать с ней.
Он посмотрел на папки, разложенные на столе босса, и губы его дернулись. Чертов каталог нижнего белья! Он размышлял над тем, как беззастенчиво она манипулирует отцом. Он подумал обо всех женщинах, которые хладнокровно использовали его отца, и по венам пробежал холодок. Белле будет трудно манипулировать им.
Она повернулась к нему:
– Как вы считаете, Доминик?
Он не следил за их разговором. Без разницы. Он как можно вальяжнее пожал плечами и сказал:
– Я считаю, что для меня будет очень интересно работать с вами, Белла. У меня вызывает уважение… – он перевел взгляд на ее губы, ваш энтузиазм.
– Я… спасибо.
Вместо того чтобы, как ему хотелось, протянуть к ней руки и потрясти ее, он ответил ей своей фирменной улыбкой. Эффект этой улыбки был потрясающим, по крайней мере, так ему всегда говорили. Доминик не считал себя тщеславным, но и не отличался ложной скромностью.
Глаза Беллы надменно сузились. Казалось, она скорее ударит его, чем упадет на колени. Одной улыбки будет мало, чтобы сразить эту женщину.
К сожалению, это только многократно усилило его интерес.
– Хочу только сразу добавить, что не дам вам никаких поблажек, потому что вы дочь Марко.
Она тряхнула головой:
– Я другого и не ожидала.
– От вас потребуется безупречная работа.
– Я рада слышать это.
Доминик заставит ее ходить по струнке и довести этот проект до четкого завершения. Она выполнит перед Марко все свои обещания. Когда возникнут проблемы, и она захочет улизнуть от ответственности – а Доминик проследит, чтобы эти проблемы возникли, – она обнаружит, что его воля еще более непреклонна, чем ее.
Белла обязательно получит то, что он ей обещает.