Эдмунд пробрался через толпу людей, осаждавших ограждения Дюран-Хаус, и назвал стоящему на входе дородному лакею свое имя.
Эдмунд знал, что сегодняшний прием вызовет интерес в определенных кругах, но ему и в голову не приходило, что соберется так много зевак. Он явно недооценил количество любителей посплетничать об увиденном. Хотя лорд и леди Хэйвлок, хозяева Дюран-Хаус, сами немало поспособствовали созданию шумихи. Леди Хэйвлок была никому не известна до замужества, а замуж она вышла накануне Рождества, когда большинство представителей света находились в своих загородных имениях. По утверждениям горстки избранных, вхожих в Дюран-Хаус до того, как там поселилась чета Хэйвлоков, особняк чудесным образом преобразился, и все благодаря стараниям новой хозяйки.
Более того, прежде чем эта загадочная дама заняла свое место в высшем обществе, ее лорд проявил не меньшую прыть на другом поприще – и теперь они ожидали наследника. Как следствие, на публике она появлялась очень редко, а приглашений в Дюран-Хаус и вовсе никто не удостаивался. Это, в свою очередь, означало, что все сгорали от желания лицезреть переделанное согласно вкусу молодой леди Хэйвлок внутреннее убранство особняка.
– Вас ожидают, лорд Эшенден, – проговорил лакей и посторонился, освобождая для него проход.
Поднимаясь по ступеням парадного крыльца к двери, распахнувшейся перед ним, как по волшебству, Эдмунд не сдержал усмешки. Мачеха Джорджианы, должно быть, возликовала, получив приглашение на этот «тихий прием только для членов семьи и близких друзей», особенно узнав, сколь многие в число избранных не попали. После сегодняшнего вечера Уикфордов будут приглашать на самые разные мероприятия, устраиваемые дамами, чье стремление послушать рассказы о внутреннем убранстве Дюран-Хаус не знает границ.
Эдмунд передал пальто и шляпу открывшему дверь лакею и зашагал вдоль обшитой деревянными панелями стены к расположенной с левой стороны лестнице, насчитывающей несколько пролетов и поднимающейся к галерее второго этажа. Фойе было очень просторным и впечатляющим, но одновременно и гостеприимным, несмотря на устрашающие лица предков лорда Хэйвлока, хмуро взирающих на посетителей с портретов в тяжелых золоченых рамах.
Эдмунду не было дела до давно умерших аристократов. Честно говоря, и до ныне здравствующих тоже. В настоящий момент в его мыслях безраздельно царила Джорджиана.
После того, при каких обстоятельствах они расстались, она, должно быть, сердится на него. Но на этот раз ему известна причина ее гнева, и он припас логическое объяснение. По крайней мере, надеется объяснить, почему не нанес ей визита до ее отъезда из Бартлшэма. Он не сомневался, что она поймет его стремление прежде тщательно обдумать сложившуюся ситуацию. А когда он выкажет готовность возобновить их дружбу – но не вступать с ней в брак, – она непременно простит его.
Чего он делать не собирался, так это оправдываться за то, почему не нанес ей визита, уже находясь в столице. Газеты регулярно писали о его перемещениях, хотя причины подобного интереса оставались для Эдмунда загадкой. В глазах Джорджианы он предстал бы либо слишком занятым, либо безразличным. Кроме того, как он резонно рассудил, им бы все равно не дали поговорить с глазу на глаз. Он как наяву представил себя сидящим у нее в гостиной – отличная мишень для ее мечущих кинжалы взглядов! – неспособным объяснить сложившуюся ситуацию.
Придя к такому заключению, Эдмунд задумался, как Джорджиане вообще удалось устроить их свидание у ручья. Но гадал он недолго. На ней ведь была амазонка для верховой езды, а лошади поблизости он не увидел. Значит, она ухитрилась оставить где-то грума, а сама ненадолго ускользнула к ручью.
Эдмунд покачал головой. Должно быть, у ее мачехи совсем мозги куриные, раз считает возможным отпускать падчерицу куда-то под присмотром одного лишь грума. Неужели не знает, какой дикий, необузданный дух обитает в крепком, ладном теле Джорджианы?
При мысли об этом у Эдмунда быстрее забилось сердце.
Впрочем, возможно, оттого, что он только что преодолел несколько лестничных пролетов и вот-вот войдет в парадный зал, где наверняка ее увидит. Он нарочно прибыл поздно, предупредив лорда Хэйвлока, что «заглянет на минутку» по дороге с другого мероприятия.
– Будет лучше, если я возобновлю знакомство с мисс Уикфорд как бы случайно встретив ее на одном из лондонских приемов, – объяснил он.
– Ну, если ты именно так хочешь все представить, – с усмешкой отозвался лорд Хэйвлок, поднимая брови.
Эдмунд поджал губы. Узнай лорд Хэйвлок и остальные его истинные мотивы, стали бы потешаться над ним. Но выбора не осталось. Время шло, а он ничего не достиг. Не обнаружив следа Джорджианы в высших кругах, он заключил, что ее мачеха не погнушается никакими связями и с радостью примет приглашение менее благородных лиц на приемы, куда самому ему путь заказан.
К счастью, в его клубе нашлось несколько человек с нужными знакомствами и, что еще более важно, умеющих держать язык за зубами. Лорды Чепстоу и Хэйвлок женились на дочерях мелкопоместных дворян, а мистер Морган, несмотря на баснословное богатство, не мог похвастаться и таким происхождением. Кроме того, в прошлом их квартет уже решал важную проблему, когда лорд Хэйвлок признался в необходимости как можно скорее найти себе невесту.
Эдмунд тогда посоветовал ему составить список желаемых качеств, чтобы сосредоточиться на главном, а остальные двое помогли отыскать Хэйвлоку идеальную нареченную. В пользу их единства свидетельствовало и то, что с тех пор ни один из них и словом не обмолвился о произошедшем, хотя многие мужчины на их месте впоследствии не преминули бы пошутить на эту тему.
Поэтому Эдмунд чувствовал себя уверенно, посвящая друзей в свою дилемму.
– Долг платежом красен, – сказал Хэйвлок, услышав, что Эдмунду требуется помощь. – Что я могу для тебя сделать?
– Я пытаюсь отыскать… одну молодую леди, свою знакомую, приехавшую в Лондон. Настаиваю на соблюдении строжайшей тайны.
– Ну, на мой счет можешь не сомневаться, – обиженным тоном отозвался Хэйвлок.
Эдмунд вздохнул. Он и позабыл, какой у друга взрывной темперамент, могущий вспыхнуть от самого, казалось бы, невинного замечания.
– Я и не сомневаюсь, – миролюбиво проговорил он. – А теперь к делу. Эта молодая леди не вхожа в круги, в которых мы обычно вращаемся. Ее мачеха… – Он на мгновение запнулся. – По слухам, отец этой дамы был бакалейщиком в каком-то богом забытом городке, а первый муж – портным.
– Дочурка не пытается скрыться от тебя, а? – спросил Хэйвлок, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.
– Ничего подобного! Этой… дочери бакалейщика посчастливилось повторно выйти замуж за овдовевшего егермейстера из Бартлшэма, деревеньки, где я провел детство. Мое родовое имение находится неподалеку. Потом муж умер, и его вдове пришлось освободить дом, унаследованный родственником по мужской линии. Она привезла своих… дочерей в Лондон в надежде найти для них обеих состоятельных мужей. Я просто хочу… помочь им, если это в моих силах. Для этого мне нужно знать, где они поселились и с кем водят знакомство.
– Ускользнули, даже адреса не оставив? – уточнил Хэйвлок, по-прежнему хмурясь.
Эдмунд почувствовал, что краснеет.
– Я собирался нанести им визит до их отъезда из Бартлшэма, но… меня отвлекли… другие дела… а потом стало слишком поздно. Я чувствую, что будет неправильным не оказать им посильное содействие, тайно… и бескорыстно, ведь мы были соседями.