– Волынская Валерия Михайловна… – сидящий передо мной мужчина даже в резюме не смотрел, демонстрируя подготовленность к встрече. Уверена, он мое досье вдоль и поперек изучил, а его сотрудники еще и проверили тщательно. Но вся указанная в бумаге информация правдива, скрывать мне, за исключением романа с давно почившим в бозе сотрудником компании, нечего. Да и то дело прошлое – четырнадцать лет минуло, так что вполне можно списать на обычное совпадение, если вдруг каким-то чудом эти сведения «всплывут».
– Валерия Михайловна, давайте на чистоту, – ласковый тон собеседника вряд ли обманул бы и ребенка, – зачем вам все это нужно?
– Что именно? – прикинулась я садовым шлангом.
– Да бросьте вы, – интервьюер перешел на доверительный шепот, – «красный диплом», аспирантура, докторантура, годы преподавания в одном из лучших вузов страны, и вдруг… секретарша. Согласитесь, странно все это.
Я спокойно встретила пронзительный мужской взгляд, в который раз убеждаясь в справедливости поговорки об обманчивости внешности. Встреть я Михаила Леонидовича Стершина на улице, право слово, приняла бы его за бандита. Причем далеко не самого авторитетного. Низкий лоб, глубоко посаженные маленькие глазки, почти не заметные под кустистыми, сросшимися на переносице бровями, – ничто в облике собеседника не намекало на наличие острого ума и богатого интеллекта. А между тем я точно знала: передо мной сидит не только неглупый человек, а даже очень и очень сообразительный. Бывший полковник ФСБ, нынешний начальник службы безопасности Петрова известен как субъект, обладающий нестандартным мышлением, которое вкупе с большим опытом оперативной работы делает его профессионалом с большой буквы. Провести такого очень трудно, но ведь, как известно, на всякую старуху найдется своя «проруха». И я твердо вознамерилась ею стать. Невинными глазами агнца я смотрела на мужчину, понимая, что у меня на руках все «козыри». Пусть хоть трижды подозрительно выглядит мое поведение, а лучшей кандидатуры на эту должность им все равно не найти. И это не могло изменить даже отсутствие соответствующего опыта. Подобная «мелочь» с лихвой компенсируется экономическим образованием, свободным знанием английского и французского, коммуникабельностью, в меру привлекательной внешностью и относительно немолодым возрастом. Не секретарь – загляденье просто.
Времена, когда от личной помощницы требовались только красота и молодость, давно канули в лету. Не то чтобы что-то изменилось в сознании бизнесменов – в конце концов, мужик всегда остается мужиком, но большинство из них наконец-то научились разделять работу и личную жизнь. Юную «Барби» можно сразу пригласить в спальню, минуя приемную своего рабочего кабинета. Дешевле выйдет.
Так что по всем статьям – лучше меня им не найти. Одна загвоздка: и впрямь слишком хороша. Но плохой бы из меня получился разведчик, не подстрахуйся я и на этот счет.
– Михаил Леонидович, – я устало вздохнула, – к чему эти ритуальные танцы с бубном? У меня нет никаких сомнений, что личные дела каждой из кандидаток изучены досконально и под микроскопом и, следовательно, вы знаете все, что написано «между строк». В том числе вам хорошо известны обстоятельства моего… хм… увольнения по собственному желанию. Не так ли?
Мужчина удивленно вскинул брови, демонстрируя недоумение. И я ведь почти ему поверила, но потом напомнила себе, кто именно сидит передо мной, и на уловку не повелась.
Просто пожала плечами и отвернулась к окну. Мол, на нет и суда нет, а возвращаться к болезненной для себя теме я не стану.
Прием сработал – Стершин «купился».
– Ладно, ладно, – деланно рассмеялся он, – конечно, мы знаем, почему вы ушли из института. И даже догадываемся, отчего не устроились в другой. Влияние Сазонова на ученый мир велико, никто против него не пойдет. Так что вы, получается, ушли с «волчьим билетом», да?
Я кивнула в знак согласия, но промолчала.
– Но почему именно секретарь? – не желал униматься Стершин. – В конце концов, могли бы устроиться в частный вуз, коучером, переводами бы занялись, наконец.
– Деньги, Михаил Леонидович, – проговорила я. – Банальный финансовый вопрос. О щедрости вашего руководителя ходят легенды, у вас даже уборщицы получают больше иного преподавателя вуза, что уж про личного секретаря говорить. Конечно, в Москве я могла бы найти работу с такой же или даже более высокой оплатой, но то Москва… А я, – тут я перегнулась через стол, максимально приблизив свое лицо к лицу собеседника, демонстрируя тем самым крайнюю степень к нему доверия, – домой решила вернуться. В родной город, понимаете? Здесь мои друзья, здесь, – я сглотнула ком, – могила матери. В столице меня больше ничего не держало, ну и…
– Хм, – Стершин выглядел озадаченным, – все это, конечно, хорошо, но вы не производите впечатления ни бедной, ни очень алчной особы.
– Да? – удивленно вскинула я брови. – А как они, по-вашему, выглядят? То есть мне нужно было явиться на собеседование в рубище и тут же украсть у вас «Паркер»? Конечно, я не голодаю, но и шикарной мою жизнь не назовешь. Кроме того, будучи особой неприхотливой – тут вы правы, – имея ту зарплату, которую обещает мне ваш шеф, я могла бы за несколько лет купить квартиру где-нибудь на окраине столицы. Работать до гробовой доски я не планирую, а так смогу сдавать жилье в аренду и неплохо существовать на эти деньги, медитируя и разыскивая смысл жизни.
Стершин удивленно хмыкнул, а я одарила его самой лучезарной своей улыбкой:
– Конечно, может, и так себе бизнес-план, но вы же понимаете, что хорошо разбираться в экономической науке и уметь использовать ее в своих интересах – не одно и то же. Несмотря на все мои звания, сколотить состояние на бирже мне вряд ли удастся. Я ведь больше теоретик, нежели практик.
Собеседник молчал, оценивая мои слова, размышляя, можно ли им верить. Что уж там он решил, не знаю – взгляд остался непроницаемым, да и стандартная фраза «Спасибо за беседу, мы вам непременно перезвоним» тоже не сильно прояснила ситуацию. Что ж, остается только ждать.