На следующее утро после Дня благодарения Эйприл проснулась рано. Она села на кухне с большой чашкой кофе с молоком. На работу еще никто не пришел, и она находилась одна в ресторане, что случалось нечасто. Вчера вечером прислуга ушла, оставив все в полном порядке, и столы уже были готовы к обеду. Эйприл вспомнила слова, которые сказал отец, и его тост. Она наконец приняла решение, которое мучительно обдумывала всю прошлую неделю. Поднявшись наверх в свой офис, принялась искать телефонный номер, который Майк Стейнман дал ей, когда позвонил, чтобы договориться об интервью. На ее счастье, нашелся и номер редакции, и его сотового. Эйприл набрала номер. Майк ответил после второго гудка. Его голос прозвучал негромко и вкрадчиво, однако стоило Эйприл напомнить ему, кто она такая, как он перешел на деловой, сухой тон. Что ж, начало не слишком ободряющее, однако она решила довести дело до конца. Ей не хотелось объяснять ему все по телефону, и она пригласила его на обед в ресторан. В его ответе она услышала явное нежелание, и он попытался закруглить разговор.
– Еще слишком рано писать новый отзыв, – сказал он, после чего его голос немного смягчился. – Мои извинения за то, что я написал в прошлый раз. Я просто предполагал, что вы способны на большее.
Похоже, он был не в восторге от ее кухни, поскольку считал, что ее предыдущий опыт предполагал более изысканное меню. Из ее послужного списка он узнал, что Эйприл Уайатт работала в нескольких шикарных заведениях. Он так и не понял, почему, помимо скромного выбора деликатесов, она предлагала посетителям простую пищу, которую можно приготовить и дома. Майк упустил самое важное – философию ее ресторана, – но ей было уже все равно. Ей не нужен был новый отзыв, пусть даже более доброжелательный, ей надо лишь сообщить ему о ребенке. И даже если после этого они больше никогда не увидятся, для нее это не будет неожиданностью. Эйприл не питала никаких иллюзий относительно отношений с ним после того, как он ни разу ей не позвонил. Так что ни ей, ни ее ребенку ничего от него не нужно. Теперь ей гарантирована поддержка семьи, и она сама позаботится о себе и малыше. Именно эта уверенность в собственных силах – вот та причина, по которой Эйприл все-таки позвонила ему, что бы он там ни подумал о цели ее звонка.
– Все в порядке, к счастью, мое заведение процветает, – небрежно произнесла она, не желая вдаваться в подробности. У них абсолютно противоположные точки зрения, и, судя по его отзывам о других ресторанах, в отношении еды он настоящий сноб. Эйприл была совсем не такой. – Людям здесь нравится, я же занимаюсь любимым делом. Именно о таком ресторане я всегда и мечтала. Согласна, он не для всех, но у нас есть немало постоянных посетителей. И вообще я звоню не из-за отзыва, – уточнила она. – Как ты провел День благодарения?
– Я не отмечаю праздники и ненавижу индейку. – Начало было не слишком обнадеживающим. Затем он заговорил уже с другой интонацией, чуть смущенно, перейдя на другую тему, которая вызвала у обоих неловкость. – Извини, что не позвонил тебе сразу после той ночи. Все было замечательно, но мне показалось, что ты сердита на меня за мой отзыв, вот я и не стал звонить. Согласись, было бы довольно странно: сначала написать разгромный отзыв о ресторане, а затем пригласить его хозяйку на свидание. Впрочем, все было чудесно, и я сожалею, что проявил невнимание и не позвонил тебе. – Ему хотя бы было неловко, и он признал, что отзыв был резким. Нельзя сказать, что у него плохие манеры или что он бессердечен. Но голос его по телефону прозвучал холодно.
– Ничего страшного, – беспечно произнесла Эйприл. – Я просто хотела узнать, не захочешь ли ты зайти к нам в ресторан поужинать. Это не свидание, и я не пытаюсь подмаслить тебя или снова напоить вином.
Оба рассмеялись над ее последними словами.
– Вино было замечательное, – признал Майк. Справедливости ради он упомянул вино в своем отзыве. Это был единственный положительный момент, который он отметил: в карте вин имелось несколько неизвестных сортов, недорогих, но очень хороших. Достоинства блюд он не уловил, но на вина обратил внимание. По крайней мере, это было хотя бы что-то. – Да и ты, черт побери, была великолепна, – признался он, и голос его потеплел. – Во всяком случае, это я запомнил. Я давно так не напивался, как в тот раз. Я потом еще целых три дня мучился похмельем, – рассмеялся он. Впрочем, его веселье моментально улетучится, узнай он о кое-чем другом, что случилось в ту ночь. И последствия продлятся не три дня, а до конца его дней. Или до конца ее дней, если он решит устраниться.
– Верно, и я тоже, – призналась Эйприл. – Обычно я так не поступаю. Просто вино ударило в голову.
И в другие части тела. Майк Стейнман оказался моложе и симпатичнее, чем она предполагала. Ему было тридцать четыре года, он был холост и чертовски сексуален. Перед ним оказалось трудно устоять, особенно под влиянием винных паров.
– Именно так всегда говорят люди, – поддразнил он ее, имея в виду их связь на одну ночь – причину неловкости для них обоих, хотя по телефону они справлялись с этой неловкостью довольно успешно. Эйприл уже не жалела, что набралась мужества и позвонила ему. Наверное, он – неплохой человек, но уж точно сноб по части кулинарии и любитель коротких связей.