Глубоко затянувшись сигаретой, Бриджит посмотрела на деревья. Ей будет их не хватать. На территории больницы всегда росли красивые деревья. Было что-то успокаивающее в том, как они покачивались на мягком летнем ветру.
Нельзя сказать, чтобы ей очень нравилось ухаживать за больными, сказала она себе. Впрочем, и какой-то особенной неприязни она к этому занятию не испытывала. Изначально предполагалось, что оно станет средством для достижения большой цели. «Учись на медсестру, – говорили ей, – и ты сможешь повидать мир». «Людям всегда кто-то должен подтирать задницы», – таков был полушутливый мотивирующий лозунг, которым медсестры обменивались на курсах. Конечно, кроме этого, в их обязанности входило множество совсем других вещей, и до определенного момента Бриджит ими даже наслаждалась. Помогать кому-то чувствовать себя лучше или хотя бы дать возможность не переживать об оставляемой жизни – это что-то да значило. Нет, она никогда не испытывала ненависти к своей работе. Просто ей всегда казалось, что она создана для чего-то большего. Однако теперь придется с этим что-то решать, поскольку ее вот-вот должны были выпнуть на улицу.
Пожарная дверь с грохотом распахнулась, и на улицу вышел доктор Люк Маллинс. Из-за ястребиного носа и ярких жилеток, к которым он питал слабость, он казался старше своих сорока (или около того) лет. Почему-то он постоянно выглядел так, будто весил килограммов на пять больше, чем нужно, чтобы чувствовать себя комфортно в костюме, – словно одевался не столько для удобства на работе, сколько для кондиций тела, которых стремился достичь. Недружелюбная манера общения делала его одним из наименее популярных врачей среди сестринского персонала, но Бриджит никогда не обращала на это особого внимания. Маллинс всегда был занят, но относился ко всем одинаково и мог пристроить ракету к заднице кого угодно – хоть доктора, хоть медсестры.
Этой негласной зоной для курения, а на самом деле неглубокой нишей между зданиями обычно пользовались исключительно медсестры. Они избегали посещать официально разрешенные курилки, поскольку люди обычно становятся по-фарисейски нетерпимыми, когда обнаруживают, что их вредную привычку разделяют медицинские работники.
Доктор Маллинс нерешительно огляделся, словно забыв, зачем он здесь.
– Не волнуйтесь, – сказала Бриджит, – через минуту я уйду. – Она поднесла к губам наполовину выкуренную сигарету. – Я знаю, что вам нельзя общаться с приговоренными.
– Успокойтесь, – ответил доктор Маллинс. – Меня здесь нет. Я даже не курю.
Пару секунд Бриджит таращилась на него, прежде чем поняла намек. Она открыла пачку на десять сигарет, которую держала в руке, и протянула ему. Вначале у нее мелькнула мысль ничего ему не предлагать, но потом показалось, что это будет выглядеть несколько подло. В конце концов, он не виноват, что застал здесь именно ее.
Доктор Маллинс взял сигарету и, наклонившись, обхватил ладонями ее протянутую зажигалку. По тому, как неловко он прикурил, Бриджит поняла, что курит он нечасто, что, наверное, хорошо для специалиста по сердечным заболеваниям.
Они встали рядом и принялись вдвоем смотреть на газон.
– Значит, – произнес он, – неудачный роман?
Бриджит бросила на него косой взгляд.
– Нет, спасибо. У меня уже был один.
Доктор Маллинс кивнул.
– Так я и думал.
– Правда, целых два, раз уж мы об этом. Но какое это имеет отношение к делу?
– Просто стало интересно.
Увидев невозмутимое выражение его лица, Бриджит рассердилась.
– Да неужели? Пытаетесь чем-то объяснить иррациональные поступки безумной женщины?
Доктор Маллинс умиротворяюще поднял руки.
– Спокойно, сестра Конрой, я пришел с миром. Я просидел в той комнате три часа, слушая ложь, и мне стало любопытно, вот и все.
– Что ж, – сказала она, повернувшись и отправив щелчком почти докуренную сигарету в дренажный водосток, – теперь вы узнали.
– Как бы то ни было, – ответил он, – это было забавно.
Бриджит слегка растерялась.
– Спасибо. Но вы же не будете принимать это во внимание?
– Нет. К сожалению, мы здесь, чтобы определить, стоит ли считать ваши действия грубым проступком, а не для того, чтобы выявлять в них степень забавности.
– Значит, мне опять не повезло, – ответила Бриджит.
– Но, с другой стороны, это было очень глупо. К сожалению.
Бриджит повернулась к нему лицом.
– Вы стоите здесь, курите мою сигарету и называете меня глупой? Вы серьезно?
Маллинс продолжал упорно глядеть куда-то вдаль.
– Именно так, – ответил он. – Мы оба знаем, что доктор Линч – первостатейный мудак. А еще мы знаем, что вы в самом деле хорошая медсестра.
– На свете много хороших медсестер.
– Не совсем так. Есть много работоспособных, но я никогда не произнесу слово «хороший» просто так. Не поймите меня неправильно, хороших врачей тоже не так уж много. Хотя Линч, возможно, худший из всех.
– В том, что касается поведения, несомненно, – ответила Бриджит.
Доктор Линч, или Личинка, как чаще называли его за глаза, был именно таким: блудливым грязным червяком со стетоскопом в руках. Если бы его руки действительно обладали целительной силой, то задницы половины медсестер службы здравоохранения уже стали бы бессмертными. Конечно, он был осторожен, очень осторожен. Он словно прошел специальный тренинг, как формально не совершать сексуальных домогательств на рабочем месте или по крайней мере делать это так, чтобы никто не подкопался.
Доктор Маллинс неумело затянулся сигаретой.
– Проблема вот в чем: его версия событий, конечно, полная фигня, но ведь и ваша тоже. А это значит, что…
– Они, как всегда, будут заодно с врачом, – закончила за него Бриджит.
Он кивнул.
– Они, – добавила Бриджит, – это вы и два других члена комитета, от которого в настоящий момент зависит моя судьба.
– Да. Тот самый комитет, которому вы неоднократно солгали.
– Я не…
– Да ладно вам, сестра Конрой! Говорите что хотите, но давайте не будем делать вид, будто мы с вами два ничего не понимающих идиота.
Доктор Маллинс бросил недокуренную сигарету в водосток и повернулся наконец к Бриджит.
– Я думаю, случилось вот что: доктор Линч, будучи тем еще типом, несомненно, приставал к одной из младших медсестер, используя свой неподражаемый метод игривого запугивания.
Взмахом руки доктор Маллинс прервал попытавшуюся возразить Бриджит.
– Да, я не верю вашим словам о том, что он якобы приставал к вам. Я не хочу сказать, что вы непривлекательны и всякое такое, но… давайте будем откровенны: вы вовсе не похожи на юную трепетную «лань, заблудшую в лесу», которая по зубам такому хищнику, как Линч. Он дурак, конечно, но не до такой степени.
Бриджит пожала плечами, но ничего не ответила.
– Итак, – продолжил доктор Маллинс, – старый слизняк применил свою мерзкую магию к одной из молодых медсестер, имени которой, я полагаю, вы не назовете даже под страхом смерти. Она, понятное дело, расстроилась. Конечно, вы могли бы доложить об этом старшему по смене…
– Да, да, это ведь обычно помогает, – саркастически заметила Бриджит.
– Но вы этого не сделали, – договорил Маллинс, – потому что она, вероятно, не хотела поднимать шум, а в вас, скажем прямо, накопился гнев.
– По поводу сексуальных домогательств на рабочем месте?
– Да, по поводу жизни в целом и поведения мужчин в частности. Полагаю, доктор Личинка не поверил своей удаче, когда получил записку от сестры Икс с просьбой встретиться с ней в третьей смотровой, которую, как я думаю, персонал уже успел неофициально переименовать в «ложу Линча», – доктор Маллинс натянуто улыбнулся. – Короче говоря, он пришел, потому что он похотливый мелкий кретин. Он даже был настолько глуп, чтобы снять с себя всю одежду – то ли из-за привычки следовать инструкциям, то ли потому, что он реально дурак. – Маллинс сделал долгую паузу. – Так и было? Не хотите посвятить меня в самую смешную часть истории?