Жили-были на Земле, да и в нынешние времена живут, странные люди. Раньше всех они просыпались, позже всех спать ложились. Только не было у тех людей никакого другого занятия, кроме, как подглядывать за другими людьми. Будто не было у них своей собственной жизни. Любопытство их росло день ото дня и вскоре стало таким, что достигло Неба.
Венере, которую считали самой красивой из всех красавиц во все времена, боги присвоили титул Богини любви. Она могла покорить любое сердце и завоевать любую душу благодаря своему поясу, сотканному из страсти и вожделения. Много женихов сваталось к ней, и все они получали отказ. Потому как решила Венера жить только для себя, так сильно она любила себя.
Просыпалась рано-рано утром от нежной песни небесных птиц и, прихватив с собою своих любимчиков – кролика и голубя, шла к водопаду, быстрые и звонкие потоки которого образовали в низине озеро. Красота этого водоема могла затмить само Солнце. Венера смотрела в отражение вод и не могла налюбоваться собой. Там она раздевалась донага, распускала свои прекрасные золотистые волосы, скрепленные венцом из золота и драгоценных камней, и, наслаждаясь шелком тонких нитей водорослей, которые оплетая, ласкали ее ноги, медленно входила в зеркальную водную гладь. Движения ее были такими легкими, что никакое колыхание воды не нарушало его глади. Водное зеркало не только отражало красоту Венеры, но и преумножало его.
Любопытству людей не было границ. Стали они подглядывать и за красавицей Венерой. И увидели то, что было под большим запретом. Видеть, как та любуется своим телом, дозволялось только кролику и голубю. А еще стали придумывать люди разные небылицы про Богиню и толковали их каждый по-своему, передавая друг другу.
Однажды, заметив это, Венера так разгневалась, что воззвала к Зевсу, чтобы тот наказал любопытных людей. Зевс превратил всех их в безмолвные цветы и разбросал по всей Земле. Своей формой и расцветкой они выражают удивление и любопытство, наблюдая за всем происходящим с клумб наших садов и палисадников. Вот только рассказать друг другу ни о чем уже не могут.