Я самый настоящий демон. Я такой как они. Я хочу быть сильным. Я говорю утром им: «Пойдём». Говорю сам, подгоняю их вперёд, целую тебя и хлопаю дверью за собой. Они удивлены этим, но послушно идут рядом. Я хочу быть таким же, как они. Я хочу быть самым сильным из них.
И я нескоро пришёл назад. Очень нескоро. Не через один день. Не через два. Не через год – три года. Целых три года не было меня. Каждый день видел тебя где-то дома, твои глаза, но не возвращался в полном смысле этого слова. Не возвращался – всё это время я уходил всё дальше с ними. Я хотел быть таким как они. На моём пути каждый день была ты, но не вместе со мной, нет – словно между нами тоже была пропасть. И каждый день мы виделись вновь, и каждый день ты опять не шла со мной – с ними. Ты не шла со мной – ты каждый день оставалась, вновь и вновь оставалась. А я шёл вперёд с ними, уходя всё дальше.
Это был такой долгий путь – я помню его. Помню шальные огни города, как смотрел сверху на них – такие ослепительные, такие разные, разлетающиеся во все стороны светлячками, тучами светлячков. Помню эту дикую слабость и в то же время – дикую силу, бесконечно высоко – и вдруг бесконечно быстро вниз и вновь вверх, вновь. И я сам, кажется, опять цел, но вот моё разбитое сердце – заклей ещё раз его мне, помоги, собери. В моём очередном падении прошу тебя.
Оно всё в трещинах, всё перемотано скотчем. Смотри – я демон? Я похож на них? Похож? Ты же видишь это? Похож? И я видел в глазах твоих страх, и в отражении в них узнавал не себя, не себя – узнавал их. А иногда видел, что ты вдруг подчиняешься мне, как им, и идёшь за мной, как за ними, и говоришь со мной, как с ними. И я сам вдруг пугался этого – пугался, но всё же не мог остановиться и шёл дальше, всё дальше и дальше. Я взлетал всё выше – и падал вновь и вновь, и опять всё выше и выше.
И так слабы мы перед своими демонами,
Но так любим становиться демонами для других людей,
Играть их роль,
До конца и беспощадно.
И нет среди нас тех, кто не был бы беззащитным
Перед демонами сам.
Но и слабый самый перед ними
Часто сам принимает их облик
Перед другими людьми —
Играет их роль.
Странно,
Так странно.
Я хочу отучиться,
Разучиться этому —
Пешка в руках их,
Столько падений претерпевший,
Я не хочу больше становиться демоном
Ни для кого,
Не хочу быть таким как они.
Я хочу быть человеком
Для людей.
Человеком для людей —
Так редко это,
Получается,
Так редко вообще
Мы встречаемся друг другу – люди.
Демоны,
Демоны,
Лишь демоны вокруг нас.
А может, это люди?
Кто-то из них,
Возможно, всё-таки —
Человек.
Не отличить.
Никак.
Среди всех этих демонов почему мы не встречали ещё ангелов?
Настоящих?
Или встречали?
Все, кого называешь ты, – обычные люди.
Случайные.
Не ангелы вовсе.
Странно, как много света принесли они в нашу тьму!
Но сами, наверное, и не поняли этого.
Крылья если и были у них, то спрятаны за спиной их, и сами они не знали ничего о них.
Но всё же свет принесли они в нашу тьму —
Божественный свет.
От кого? И по чьему приказу?
Сами не знают.
Обычные люди,
Что приносят свет в нашу жизнь и
Вдруг исчезают
Навсегда.
Свет же их ещё долго-долго остаётся с нами.
Всегда – в нашей душе
Свет.
Господи, мы встречали их и верили в них. Встречали так редко и верили так сильно. Есть демоны, но ведь, значит, должны быть и ангелы – не мог Он без них оставить нас, оставить одних нас здесь, один на один с нашими демонами. Мы верили в это, всегда верили, почти всегда. Ангел-хранитель наш спасёт нас так просто, так легко, словно ничего не значит это спасение для него. А после лишь улыбнётся нам и пойдёт дальше, пойдёт прочь. И когда мы освободимся от своего оцепенения, когда поймём, что произошло, его след уже словно растаял, словно наваждение и волшебство. Всё это было, словно и правда и не было ничего. Но ведь спасены, ведь спасены мы. И мы начинаем верить в них ещё сильнее – ещё сильнее, чем раньше, хотя и так всегда верили в них всегда. Почти всегда.
Но ты же уже тоже знаешь это? Ты ведь тоже поняла уже это? То, о чём я боялся сказать тебе, и то, о чём ты теперь боишься сказать мне, но знаешь? Ты ведь знаешь уже, что эти ангелы – это всего лишь люди? Такие же люди, как и мы с тобой, – вот кто все эти наши ангелы. Это люди, на мгновение оставшиеся без своих демонов. Почти случайно или и вовсе случайно оказавшиеся без них. Люди, не слышащие их, – всего одно мгновение не слышащие или просто не слушающие их.
Да, это всего лишь люди. Но чтобы отличить их от всех нас, мы назовём их ангелами. Мы называем их ангелами. Хотя это люди, обычные люди. Просто так сложилось в этот конкретный момент. Просто твой крик о помощи оказался на мгновенье для них громче всех убеждений и разговоров демонов. Или их демоны просто отвлеклись на мгновение, увлеклись чем-то, на секунду забыв о них.
Ты расстроена тем, что ангелы – это всего лишь люди? Посмотри, как много надежды может быть сокрыто в этом! Это может быть знаком, возможно, это важнейший знак для нас, это обнажение сокрытой истины, подтверждение истинной человеческой природы для всех нас. Знак, что когда-нибудь не надо будет различать людей и ангелов, когда-нибудь мы все перестанем слышать своих демонов и видеть их – не на мгновение, а навсегда – и тогда мы все станем просто людьми, настоящими людьми. И ангелы не нужны будут нам.
Ты для меня ангел, настоящий, когда мы одни, без них. Настоящий. Вот у нас ещё есть немного времени без них. Бери, бери, всё оно – только твоё, всё полностью, до последней секунды. Не спрашивай, откуда оно у меня. Не спрашивай, ангел мой. Не спрашивай. Обещай никогда не спрашивать.
Наши демоны говорят за нас – мы молчим. Им лучше знать, что и как надо говорить. Мы же молча стоим рядом с ними, согласно киваем, оставаясь с ними всегда вторым номером. Они хотят больше нас. Хотят большего. Хотят получить больше. Хотят победить. Нам лучше помолчать.
Это странно – почему мы не заставим их замолчать и не скажем всё сами, так, как действительно было бы правильно, так, как мы думаем, так, как считаем верным и справедливым? Почему мы молчим? Даже если сердце сжимается от неприятия каждого слова их, даже если в этот момент мы видим человеческие глаза друг друга, словно молящие о том, чтобы всё это закончилось, – мы, загнанные в угол, молчим. И говорят лишь наши демоны. Они торгуются нашими жизнями друг с другом. Они спорят, словно на рынке, словно весь мир наш стал их рыночной площадью. Они договариваются вместо нас. Они хозяева нашей жизни – мы покорно молчим. И так часто вместо нас они делают то, что уже не оставляет для нас пути назад, делают так, что нам уже не преодолеть эти воздвигнутые ими границы, – они объявляют войны, они бросают камень первыми, они разрушают всё – и, кажется, нашу жизнь тоже. Так часто – и нашу жизнь.
Я помню, как давно это было. Я не хотел, совсем не хотел, но демон взял этот камень и бросил его – и он полетел. Я помню из детства это. Не хотел я – обычная драка, – но он взял и бросил его, и тот полетел. И враг кричал от боли, и была победа. И демон был рад, а я вспоминал этот крик боли – и не врага вовсе, а другого человека, такого же, как я всего лишь мальчишки. Но демон мой был счастлив, и другие со мной были счастливы, или пытались повторять за демонами своими, подражать им – и мне тоже пришлось стать счастливым – быть с ними. Вот это победа.
Демоны начинают войны, но погибаем в них мы. Никогда не видел погибшего в войне демона. Ни одного. Никогда. Это странно – они ведь, кажется, всегда стоят с нами в строю, но погибаем в войнах мы – люди. Может, поэтому демоны так легко начинают все эти войны? Так легко первые бросают камень – ведь они не чувствуют боль. Не знают её. Они не погибают.
Да, они помогают нам вести войны – они уговаривают нас не сдаваться. Они дают нам в руки оружие, и они всегда рядом. Но не они погибают. Не они чувствуют боль. Не им умирать.
Они бегут с нами в атаку, они помогают нам ненавидеть врага – и это действительно даёт силы нам, и это то, что без них мы не смогли бы делать сами, не смогли бы так ненавидеть сами никогда и никого, не смогли бы ненавидеть других людей. Они помогают, они учат нас, но не им погибать. Нет. Пули не касаются их, боль не касается их. Вот ещё одна разница между нами и ими. Тем из людей, кто хочет быть как они, надо понять это. Вот оно – отличие, вот оно – человеческое, вот она – наша человечность.