Дело не в генах: Почему (на самом деле) мы похожи на родителей - читать онлайн

Введение

Мне удалось блестяще освоить только один навык: управлять футбольным мячом. Увы, я никогда не был хорошим футболистом по той простой причине, что это командный вид спорта. Правда, однажды мне удалось забить гол, обойдя десяток игроков, но когда мы тренировались, болельщики обычно скандировали: «Эгоист Джеймс никогда не забивает».

Когда моему сыну было два года, он довольно хорошо бил по мячу, а примерно с пяти лет вел мяч, совсем как я. Позже я наблюдал, как мой семилетний мальчик обходит с мячом всю команду соперника и забивает гол.

Любопытно, что сын никак не мог научиться владению мячом у меня. В девять лет его очень интересовало, откуда у него этот навык. Пытаясь найти подтверждение своим догадкам, он записал на мой iPhone следующую беседу:

(Читатели могут послушать это интервью на сайте www.selfishcapitalist.com/ и посмотреть видеоролик, где мой сын ведет мяч. Интервью было записано во время поездки в машине, и поэтому оно прерывается указаниями GPS-навигатора. Сын назвал этот файл «Оливер Джеймс неправ».)

В течение 27 лет я страдаю рассеянным склерозом, и за последние 15 лет моя походка ухудшилась. Я не мог играть в футбол задолго до рождения моего десятилетнего сына, и у нас не осталось записей или фотографий, где я гоняю мяч в детстве. Ни жена, ни я не учили ребенка этому умению – казалось, мальчик с ним родился.

Как и мой сын, вы, возможно, подумали, что дело в каком-то футбольном генетическом коде, который малыш унаследовал. Но, как ни странно, крайне маловероятно, что этот навык передался ему генетически, хотя половина генов у нас одинакова. В ходе последних исследований не удалось найти генетических кодов, которые значительно влияют на передачу психических свойств от родителя ребенку (владение мячом по большей части связано с психикой). Как оказалось, ни конкретные гены, ни группы генов, ни большое количество вариантов генов не играют существенной роли, когда речь идет об интеллекте, личностных качествах или психическом здоровье.

Догадываюсь, что большинство читателей с недоверием отнесутся к последнему утверждению, но это факт, а не мое толкование. Специалисты пришли к единодушному выводу: исследования вариантов генов позволяют объяснить в лучшем случае лишь крошечную часть (1–5 %) нашей психической индивидуальности{1}. Они даже придумали соответствующий термин: «утерянная наследуемость»{2}. Поскольку ученые, опираясь на данные изучения однояйцовых близнецов, считали, что все наши особенности можно объяснить с помощью генов, они выдвинули идею, будто эти потерявшиеся гены надо просто найти.

А вот как я это интерпретирую. Обычно, когда результаты сотен практических исследований противоречат теории, от нее отказываются. Я считаю, что никакие гены, влияющие на нашу психику, не пропущены; проект «Геном человека» несомненно доказал, что большинства из них просто не существует. Проведено достаточно много исследований, чтобы мы могли сделать такой вывод. Думаю, можно с уверенностью сказать, что гены едва обусловливают наше сходство с родителями или наше отличие от братьев и сестер.

Если говорить о психических заболеваниях, к 2011 г. в рамках проекта «Геном человека» ученые осуществили 115 исследований{3}, и результаты нескольких десятков из них были опубликованы. Гены искали везде, где только можно, и те, кто верил в гены, начинают понимать, что они ошибались{4}. Сегодня мало кто из ученых убежден, что удастся найти коды ДНК, напрямую определяющие то, какие мы есть, – правда открытым остается вопрос, оказывают ли они косвенное влияние.

Я раскрываю эту проблему в главе 3 и полагаю, что изложенных в ней фактов для основной массы читателей будет достаточно. Тем же, кто хочет поглубже погрузиться в тему, советую немедленно открыть приложение 1, где представлена моя опубликованная научная работа. Если вы считали, что результаты исследований однояйцовых близнецов свидетельствуют о важности генов, обдумайте эту мысль еще раз: в приложении 2 объясняется, почему выводы, сделанные на основе этих исследований, можно опровергнуть. Тем, кто был введен в заблуждение широко разрекламированным американским исследованием однояйцовых близнецов, якобы выросших порознь{5}, рекомендую прочитать приложение 3: исследование оказалось липовым, раскрученным малосведущими журналистами и телевизионными продюсерами. Хотя черты характера нельзя объяснить генами, физические качества все-таки могут быть переданы родителями детям. Очень вероятно, что мозг многих детей, у которых позже выявляют аутизм, при рождении не был развит как надо и что некоторые дети появляются на свет с аутизмом{6}. Но это не означает, что виноваты гены. Большую или решающую роль может играть то, что происходило в утробе, – имеются доказательства, что в некоторых случаях такое возможно{7}. Это соответствует данным, что треть детей рождаются «сложными». Ученые уже давно пришли к заключению, что «сложности» в основном связаны не с генами, а с беременностью и родами.

Что же касается умения моего сына вести мяч, я практически не сомневаюсь, что оно передалось от меня через физический, биологический механизм. Согласно одной из теорий, когда я овладел техникой ведения мяча, мой организм начал вырабатывать химические вещества, включающие или выключающие определенные гены{8}. Мой сын мог унаследовать скорее этот набор химических веществ, чем какие-то конкретные гены, в процессе, известном как эпигенетика, хотя это только мои предположения.

Весьма вероятно, что причина нашей индивидуальности кроется не в генах и что почти наверняка существуют другие, еще не найденные ее физические причины. Имеется множество убедительных доказательств, что наше воспитание огромным образом влияет на то, какими мы вырастаем. Мой сын играет в футбол намного лучше меня. Мальчику не исполнилось и восьми, когда его заметили в футбольном клубе Саутгемптона, и он тренировался там два года. Ему дважды предлагали попробовать поступить в их академию, и сейчас сын недалек от того, чтобы стать членом одной из лучших в стране команд футболистов в возрасте до девяти лет. А все потому, что сын приспосабливается лучше, чем я. Когда он был маленьким, из эгоизма не хотел передавать мяч другим, однако в отличие от меня, немного повзрослев, он понял необходимость сотрудничать с членами своей команды. У меня есть все причины полагать, что его замечательные личные качества и психическое здоровье – результат отзывчивости моей жены и того, что ребенок чувствовал, как мы любим его. Паренек мог пережить, когда другие забивали гол с его подачи и им доставалась вся слава: он понимал, что в другой раз те могут сделать пас ему и тогда в лучах славы будет купаться не кто иной, как он сам.

Я же был сердитым, вечно огрызающимся ребенком, потому что в детстве от меня часто отмахивались и не реагировали на мои потребности. Даже когда я повзрослел, мне мешал характер, хотя меня убеждали сотрудничать с другими игроками команды и я очень старался пересилить себя. Оглядываясь назад, я бы сказал, что в том, как я вел мяч, проявлялись агрессия и стремление ощутить собственную власть (буквально над мячом) – черты, которые моя мать любила и поощряла и которые она, собственно, и воспитала во мне, ведь я стал сердитым и беспомощным мальчишкой из-за ее раздражительной и иногда вспыльчивой манеры (поймите меня правильно, в другие моменты она была любящей и занимала мою сторону). Если я действительно передал это умение своему сыну путем эпигенетики, главная причина не в генах, а в том, как меня растила мать.

Также стоит отметить, что, когда моя дочь была очень маленькой, она вела мяч не хуже своего брата. Почти не сомневаюсь, что, если бы она жила в обществе, где у девочек ценится это умение, и если бы мы, родители (в первую очередь я), ценили его так же высоко, как мастерство нашего сына, она стала бы выдающейся футболисткой. Таким образом, возможно, оба наших ребенка родились с физически (но не генетически) унаследованным потенциалом выдающихся футболистов, но его реализация полностью зависела от того, как мы на него реагировали (особенно я со своими мечтами, чтобы мой сын стал футболистом, которым не стал я сам) и что ценится в нашем обществе. Как вы увидите из последующих историй, это абсолютно типичный пример того, каким образом родители влияют на будущее их детей. То есть если ребенок имеет какое-то врожденное умение, пусть и не наследуемое генетически, критическим фактором является реакция на него родителей.

Ричард Докинз изображает нас простыми «машинами» для передачи генов в ходе размножения. Что же касается психологических особенностей, проект «Геном человека» доказывает, что Докинз заблуждается. Правда в том, что хорошее и плохое в нас – во многом результат полученного уникального воспитания. Это отличная новость. Если мы воспитаем детей правильно, результат будет положительным.

Существует множество доказательств того, что плохое обращение с детьми – основная причина нарушений психики. Даже Всемирная организация здравоохранения признает, что именно с этим фактором связано 29 % случаев психических заболеваний в мире{9}, и почти наверняка эти цифры занижены.

Одно из исследований показало, что 90 % детей, с которыми плохо обращались, к 18 годам страдали психическим расстройством{10}. Задумайтесь: девять из десятерых детей, испытавших грубость и жестокость со стороны родителей, приобрели психическое заболевание. То есть почти все дети, с которыми плохо обращались, стали больными взрослыми. Тому существует множество других доказательств. Чем хуже с вами обращаются в детстве и чем больше вы от этого страдаете, тем выше вероятность будущих проблем с психикой.

Одновременно имеются убедительные доказательства, что у детей, не знавших грубости и жестокости, очень редко развиваются болезни психики{11}. Любовь и отзывчивость родителей в раннем возрасте дают мальчикам и девочкам эмоциональное здоровье, помогающее пережить невзгоды позже{12}. Как бы к человеку ни относились родители, с любовью или без, воспитание оказывает воздействие на каждое поколение.

Идея, что влияние генов настолько незначительно, а воспитания – столь велико, кажется невероятной. Но если у вас есть ребенок и вы перестанете думать, что «таким уж он уродился», вы сможете сделать очень много, чтобы изменить траекторию его жизни и впоследствии жизни ваших внуков. Если говорить на самом обыденном уровне, то ребенок может повысить успеваемость, просто поверив, что его способности не запрограммированы раз и навсегда, и это же самое относится к мнению родителей или учителей о ребенке (см. приложение 4). Перестаньте искать в генах черты характера, это научная фантастика. Мы никогда не сможем лечить заболевания психики и корректировать психические особенности с помощью генной терапии. Психические заболевания передаются в семьях из-за воспитания, а не из-за генов. Если разорвать порочный круг, следующее поколение будет здоровым.

Если вы думаете, что ваши проблемы или раздражающие вас свойства – это работа генов, вы почувствуете себя уверенней, узнав, что гены здесь ни при чем. Мозг гораздо пластичнее, чем считалось раньше, даже взрослый человек может измениться, хотя это и трудно. Исследования показывают, что когда люди, у которых обнаружено психическое заболевание, считают его наследственным, они хуже поддаются лечению. Если их родственники или врачи считают так же, прогноз становится еще более пессимистичным (см. приложение 4).

Покойная Пола Йейтс, телеведущая и бывшая жена Боба Гелдофа, с которой я работал в 1980-х, – пример того, насколько вредна может быть вера в генетическое происхождение расстройств психики. Пола рассказала мне, что не пьет, потому что ее отец страдал психическим заболеванием и она боится, что тоже может заболеть, так как расстройство у нее в генах. Психическая болезнь и злоупотребление алкоголем и наркотиками действительно настигло ее в последние годы жизни. Но это не имеет никакого отношения к ДНК ее отца, так как выяснилось, что Джесс Йейтс, человек, вырастивший ее, не являлся ее биологическим отцом (им был телеведущий Хьюи Грин). В действительности ее уязвимость коренилась в воспитании, полученном в детстве. Поскольку Пола верила, что причина ее трудностей в генах, ей было сложнее преодолеть их.

Все мы находимся в тисках невероятно сильного, связывающего одно поколение с другим, процесса, который определяет то, как мы живем. Лишь осознав его, мы можем начать контролировать свою жизнь и измениться. Эта мысль иллюстрируется в главе 6, где я рассказываю историю о том, как в четырех поколениях одного семейства матери обвиняли своих дочерей в плохом поведении, не осознавая, что способствовали ему своим воспитанием. Благодаря терапии последняя из матерей смогла прервать этот цикл и освободить от него свою дочь.

Если у вас необъяснимо несносный ребенок, а может, сумасшедший или невменяемый партнер, ваше желание объяснить его поведение медицинским диагнозом, а еще лучше, избавиться от проблемы с помощью таблетки, вполне понятно. Психиатры и фармацевтические компании знают об этом и бессовестно эксплуатируют желание получить четкое и простое решение. Целых 40 % веб-сайтов, посвященных психическим заболеваниям, тем или иным образом поддерживаются фармацевтическими компаниями{13}; огромные ресурсы и усилия тратятся на то, чтобы продать генетическое объяснение заболевания и лекарство от него.

Я не говорю, что гены не играют в роли в том, какие мы как вид. С помощью генов можно объяснить, почему мы не рождаемся с шеей, как у жирафа, или ластами, как у пингвинов. Кроме физических характеристик, они передают наши основополагающие психические черты, такие как умение говорить, чувство юмора и способность поставить себя на место другого. Проект «Геном человека», кажется, доказал: степень, в которой мы обладаем этими и другими психическими свойствами, не зависит от вариантов конкретных генов, что имеет смысл и с точки зрения эволюции.

Как будет сказано в главе 5, все мы родились в уникальный момент отношений между родителями и это повлияло на их чувства к нам. Момент рождения определяет наше место в семье. Наш пол имеет конкретное значение для обоих родителей. Скорее всего, у них разные ожидания относительно каждого из нас. Ради собственного благополучия мы должны от рождения быть более гибкими, чтобы приспособиться к требованиям, зависящим от нашего места в семье, и к ожиданиям мамы и папы. Если ребенок родился глупым, а родители хотели умного, если ребенок оказался экстравертом, а мать с отцом ждали тихого, это уменьшает шансы мальчика или девочки завоевать любовь старших. Гораздо лучше, если ребенок может легко адаптироваться.

Но хватит обобщений. Нет смысла тратить время. Мы можем перейти сразу к причинам, по которым дети похожи на родителей, – но прежде я коротко расскажу, откуда я черпал информацию и еще о некоторых полезных источниках.

Значительная часть этой книги посвящена не личностным характеристикам или способностям, а факторам, вызывающим психические заболевания, – и даже содержащийся в последней главе анализ причин исключительных способностей показывает, что плохое обращение часто играет важную роль. Однако я настроен оптимистично. Поэтому в конце каждой главы можно найти раздел, озаглавленный «Что делать? Три совета». Это не жизнерадостные упражнения из позитивной психологии: «Эй, ты можешь разобраться со своими проблемами, если будешь вдумчиво тренироваться и ежедневно съедать большую порцию свеклы на завтрак». Скорее я даю практические советы, в основе которых лежат научно доказанные факты.

В книге много примеров. Некоторые из них я взял из истории болезни моих клиентов (с разрешения последних); некоторые – из электронной почты и последующих разговоров по телефону или по Skype с людьми, обратившимися ко мне и также позволившими мне использовать их случай для иллюстрации сказанного в книге. Если не указано иначе, описывая эти реальные истории, я изменил важные подробности, чтобы сохранить анонимность их героев.

Я рассказываю и об известных людях. Так, глава 2 посвящена Поле Йейтс и ее дочери Пичес Гелдоф; в главах 5 и 7 я обращаюсь к примерам других звезд. Как и в моей предыдущей книге, вся подобная информация получена из надежных источников, таких как собственные рассказы знаменитостей о своей жизни, и в некоторых случаях я опираюсь на личный опыт работы с ними или интервью, которые я брал у них для газет или телевидения. Используя метод психобиографии, я следую традиции Зигмунда Фрейда и Литтона Стрейчи и надеюсь, что судьбы известных людей, которые, возможно, стали в той или иной степени близки читателям благодаря СМИ или своим творческим или научным достижениям, сделают мою книгу более убедительной и увлекательной.