Срочно! Спасите! Сюда!
Они пробежали всего пару кварталов, как Флопсон неожиданно заметила на углу две знакомые фигуры. Не может быть! Неужели это Урчун и Храпун – самые злые, самые крутые хорьки во всей округе? Зверьки стояли, вальяжно прислонившись к стене.
– Привет, куколка! – узнав Флопсон, прокричал Урчун и помахал ей лапой.
– Ну и как там поживает твоя звериная полиция? – подхватил Храпун и насмешливо улыбнулся.
– Урчун? Храпун? – Флопсон переводила ошеломлённый взгляд с одного на другого. Вот кого-кого, а их она уж точно не ожидала встретить! – Что вы тут делаете?
– Как что? Тусуемся! Сама же видишь!
– А што это жа жвери? – выдрёнок Первый с любопытством уставился на хорьков.
– Это мошенники и пройдохи! – звонко пояснила Майли. – Они совсем недавно кое-кого похитили, за что мы их заключили в тюрьму. Но, по-видимому, им как-то удалось выбраться. И теперь они снова на свободе.
Храпун добродушно ухмыльнулся.
– Ага! Абсолютно верно! – Он гордо скрестил лапы на груди. – Мы прорыли подземный ход под клеткой и выбрались наружу. Вот так-то!
Урчун бросил неуверенный взгляд на Флопсон. В глазах его мелькнула тревога.
– Вы что, снова нас запрёте? – он испуганно шмыгнул носом.
– Не надо! – осклабился Храпун. – Мы исправились! Теперь мы совсем добрые! Самые добрые парни во всей округе! Ха-ха-ха!
Тут оба хорька сорвались с места и, заливаясь громким хохотом, бросились наутёк.
Флопсон задумчиво поглядела им вслед. Что-то ей не нравилось. Особенно их хохот. Подозрительно всё это… Но, с другой стороны, она была рада, что хорьки больше не за решёткой. Ловить мошенников – это одно. Это доставляет радость. Но наказывать их, а тем более запирать – нет, вот это маленькой панде совсем не нравилось. Это явно не для неё!
Однако времени на долгие раздумья не было, и полицейские продолжили путь. Они бежали и бежали, бежали и бежали. Флопсон уже начало казаться, что эта дорога бесконечная. Город сменился деревенской местностью, улочки стали гораздо уже, а дома меньше и ниже. Зато трава тут росла густо-густо – даже гуще, чем в городском парке. И повсюду пестрели и распускались яркие цветы, а по обе стороны дороги росли разлапистые кусты.
Ох! Флопсон совершенно выбилась из сил. В отличие от других животных, она не привыкла преодолевать на своих нежных лапках такие расстояния. Хотя, признаться – если уже совсем начистоту! – она вообще мало к чему привыкла. По сути, до недавнего времени для неё была привычной лишь тёплая, уютная квартира фрау Плюмпух, где она жила вместе со своим другом тенреком Тьялле. А прыгала и носилась маленькая панда в этой квартире только по мягкому ковру, к которому и привыкли её нежные подушечки.
Как же ей сейчас хотелось сесть и отдохнуть. Но остальные продолжали неутомимо нестись вперёд. А сказать, что устала, Флопсон не решалась. Как-никак она всё-таки начальник полиции, и ей не пристало жаловаться. Это наверняка будет выглядеть довольно глупо.
Подняв голову, Флопсон с удивлением заметила, что дома пропали. Вместо них к небу тянулись огромные деревья. Внезапно она почувствовала, что её лапки промокли. Сначала она испугалась – неужели снова вода? Но потом маленькая панда поняла, что они бегут по настоящему лугу! В воздухе витал едва уловимый запах свежей травы и душистого мха. То там, то тут виднелись невысокие берёзки. Они стояли группками, точь-в-точь как друзья на школьном дворе во время перемены.
Посреди луга лежало сломанное дерево. Флопсон резво запрыгнула на ствол и принялась сушить промокшие лапки.
Трое выдрят с ликующими воплями присоединились к ней.
– Ура! Будем прыгать и играть! – воскликнул Первый.
– И шкакать по штволу и ветвям! – подхватил Второй.
К ним присоединился выдра-папа. Выглядел он при этом не менее счастливым, чем его малыши.
– Да! Да! Да! – Он радостно запрыгал по стволу. – Поиграем, поиграем! Нам так весело-весело-весело! Ля-ля-ля!
И все четверо принялись прыгать, скакать, кувыркаться и танцевать. Так продолжалось несколько минут. Внезапно выдра-папа замер в воздухе. Мордочка его посерьёзнела, словно он вспомнил что-то очень важное. Недокрутив пируэт, он тяжело плюхнулся на землю.
– Нет, – потирая ушибленный бок, пробормотал выдра-папа. – Нам вовсе не весело. Нам очень и очень грустно. – Он тяжело вздохнул. – Ведь наша речка исчезла. Как мы можем веселиться? – Зверёк обернулся и жалобно посмотрел на Флопсон: – Пойдёмте, я вам всё покажу.
С громким шуршанием выдры нырнули в заросли камыша, чьи пожелтевшие и высохшие листья понуро смотрели вниз, будто жаловались на свою горькую участь.
Полицейские последовали за выдрами и уже через несколько секунд оказались на берегу… речки? Увы, нет. Они оказались на берегу того, что остаётся от речки, когда из неё уходит вода. Как громом поражённые, звери стояли и смотрели на это жалкое зрелище. Вместо журчащей воды перед ними раскинулась настоящая пустыня из песка, щедро усыпанного галькой и камнями. Меж ними проглядывали почти высохшие водоросли и редкие ракушки. Лишь кое-где Флопсон удалось различить несколько мелких луж, в которых ещё сохранилось немножко живительной влаги.
– Вот это и есть наша любимая, наша родная Анемоновая речушка. – выдра-папа расстроенно развёл лапами. – Вернее, то, что от неё осталось. – Казалось, он сейчас расплачется. – Ведь ещё совсем недавно тут журчала и плескалась чистая вода. Прозрачная, как хрусталь!
Фридолин заметно встрепенулся.
– О! АнЯмоновая! – Он мечтательно закатил глаза и почавкал, словно у него во рту было что-то очень вкусное. – Какое чудесное название! Звучит… прямо как няма-няма!
Выдра-папа ошарашенно уставился на Фридолина:
– Что ещё за няма-няма?
– Ну, – несколько смутился пони. – Это, понимаешь ли… как хрум-хрум! Например, морковку можно хрум-хрум. Ну, кушать! Лопать! Уплетать! Уминать! Неужели непонятно?
Джек раздражённо закатил глаза и простонал:
– Неужели ты даже сейчас не можешь перестать думать исключительно о еде?
– Так не я ж начал! – возмутился Фридолин. – Это всё он! – Он копытом указал на выдру-папу. – Он первый начал со своим няма-няма!
– Не няма-няма, а анемона!!! – воскликнул выдрёнок Третий.
– Да! Наша решка называется Анемоновой! – подхватил самый маленький Первый.
– Потому што на берегу решки раштут анемоны! – пояснил Второй.
– Такие маленькие жёлтые цветочки! – дополнил Третий.
– Но теперь вшё вышохло, – горестно вздохнул Первый.
– Даже анемоны, – подал голос Второй.
– И даже наша дверь, – вмешался выдра-папа. С этими словами он метнулся к большому раскидистому дереву на другом конце высохшего устья. Его длинные, поникшие ветви с тонкими, изящными, похожими на женские пальчики, листиками, печально глядели вниз.
Третий лапой указал на зияющую в земле дыру – прямо возле дерева.
– Это наше жилище, – гордо пояснил он. – Папа специально вырыл подводный туннель для входа, представляете!
– Штобы другие жвери не шмогли войти прошто так! – с важным видом пояснил Второй.
– Ведь многие из них хотят наш шъешть! – не отставал от братьев Первый. – Ну, лиши там. Или куницы вшякие.
Выдра-папа мрачно кивнул.
– Всё верно. И поэтому мы позаботились о том, чтобы дверь в наш дом находилась под водой. Тогда чужакам не так-то просто залезть. Так делают многие выдры.
Джек фыркнул.
– Не-е-е, – протянул он с недовольной миной. – Для меня этот вариант неприемлем! Каждый раз окунаться в холодную воду перед тем, как попасть домой? Бр-р-р…
– Но ведь это так уютно! – восторженно воскликнул Первый.
– К тому же сама квартира находится над водой, – продолжил выдра-папа. – И в ней всегда тепло и сухо.
– Но теперь вход больше не под водой! – отчаянно воскликнул Третий. – Понимаете, как это опасно?
– Мы так боимшя, што на наш нападут! – жалобно подхватил Второй.
– Да! Нападут и шъедят! – всхлипнул Первый.
– Звериная полиция! – внезапно откуда-то раздались нежные голоса. – Наконец-то вы пришли! Срочно! Спасите! Сюда!
Флопсон встрепенулась и завертелась на месте, взглядом обыскивая весь берег. Откуда доносятся эти голоса? Кто это? Наконец возле одной из лужиц она заметила каких-то зверюшек. Таких она ещё в жизни не встречала! Они выглядели как помесь змеи и лягушки. Золотисто-бурые, с вытянутыми тельцами, покоящимися на четырёх упругих лапках.
Полицейские во главе с Флопсон поспешили к лужице и заглянули в неё. Там плавали какие-то зверюшки. Длинные, с тонюсенькими лапками. Странно дёргаясь, они беспомощно бултыхались в остатках грязной, мутной воды. Головы этих диковинных зверюшек украшали крошечные гребешки. Время от времени кто-то из них выныривал и издавал нежное «ми-и-и-ип». Правда, звучало это «ми-и-ип» довольно жалобно. До того жалобно, что у Флопсон сердце сжалось.
– И кто это у нас тут? – пробасил Фридолин ласково, разглядывая зверюшек. – Что за маленькие мипочки?
– Это наши детки! – воскликнули бурые зверьки, сидящие возле лужи.
– Разрешите представить, – вмешался выдра-папа, который тоже подошёл к луже. – Это гребенчатые тритоны. А в лужице плавают их детёныши.
– Какие миленькие! – Фридолин расплылся в умилительной улыбке. – Сладенькие вы мои! – Он повернулся к взрослым тритонам: – Можно их потискать?
– Нет! – в панике завопили те. Потом с отчаянием посмотрели на Флопсон: – Понимаете, наши малыши должны находиться в воде! Всё время! Пока не вырастут. Иначе они погибнут. Вы могли бы помочь нам перенести их в надёжное место? Самим нам не справиться. – Казалось, тритоны сейчас расплачутся.
– Ну конечно же! – с готовностью воскликнула Флопсон.
– Только поторопитесь, пожалуйста! – Один из взрослых тритонов с мольбой посмотрел на неё. – Пока лужа совсем не высохла.
Не теряя ни секунды, Флопсон схватила ведро. Вместе с Джеком они принялись быстро черпать туда воду из лужи. А когда они закончили, Майли мигом собрала маленьких тритончиков и осторожно опустила их в ведро. После этого все с облегчением вздохнули.
Но, как оказалось, помощь нужна была не только тритонам. В других лужицах Флопсон и её друзья обнаружили ещё множество зверюшек, находившихся в не менее отчаянном положении. Улитки, головастики, водяные паучки…
Как же хорошо, что они в последний момент захватили ещё одно ведро! Флопсон точно в воду глядела, когда настояла на этом.
Ближайший час прошёл в беготне. Туда-сюда, туда-сюда! Лужа, ведро, ещё одна лужа, снова ведро… А ещё попробуй найди некоторых животных! Например, одна из улиточек запуталась в высохшей водоросли, и Флопсон стоило неимоверных усилий отыскать и освободить её.
«Но ведь я настоящий полицейский! – подумала панда. – А полицейская работа порой бывает очень непростой». От этой мысли её сердце переполнилось гордостью.
Правда, не обошлось и без мелких неприятностей. Спасая очередного головастика, Флопсон ненароком ступила прямо в лужу, и её нежная лапка окунулась в холодную, такую мокрую воду. Флопсон с воплем отскочила назад и угодила прямо в заросли крапивы. Ау! Как больно! В панике выскочив из крапивы, бедная панда вновь со всего маху приземлилась в лужу – теперь уже всем телом. Брызги разлетелись во все стороны, окатив всех вокруг.
Вы спросите, почему она так испугалась? Всё просто – Флопсон ненавидела воду. Нет, она панически боялась воды! Причин этого страха она не знала, но так было всегда. Сколько она себя помнила. Несколько раз фрау Плюмпух порывалась искупать красную панду в ванне и промыть её шерстку шампунем. Но эти попытки всегда заканчивались плачевно. Бедная Флопсон визжала, отчаянно кусалась и царапалась. И после нескольких глубоких царапин, оставленных её зубами и когтями на руках хозяйки, та махнула рукой и навсегда оставила попытки приучить Флопсон к водным процедурам.
И, как назло, сейчас они занялись делом, связанным именно… с водой!
